Перст Высшего

И все же как бы не было плохо, но чертовски приятно осозновать, что ты жив!

7.

Возвращение должно быть триумфальным, иначе какой смысл покидать насиженное место в поисках приключений?

Как нас с Микулой тащили до Грохта — можно рассказывать долго и нудно, но смысла в этом я не вижу. Отмечу лишь то, что вместо трех дней пути нашему отряду потребовалось восемь. Все же транспортировать двух людей трудно физически и морально — полноценного охранения отряд выставить не мог, из-за чего возникло постоянное ожидание удара в спину или с фланга.

И все-таки шаг за шагом отряд добрел до Грохта...

Нас встречали все жители, как пришлые с выселок, так и местные. Я по-прежнему был овощем, рядом со мной шел двухголовый мальчишка, образ которого могу только представить, но не увидеть и судя по тому, что не было никакой громогласной реакции, выходит народ в смятении. Не знают как реагировать? Готовятся к действиям? Етитская сила, как же бесит собственная беспомощность!!

— Как бы не кинулись на мальца, — обеспокоенно заметил Трим.

— Не кинутся, — без особой уверенности ответил Ярон.

— Ты глянь на них, вон у Прокла в руках кинжал появился, а у Терентия лезвие от топора блестит, он же его за спиной держит, но и скрывать особо не собирается...

Точку в разговоре поставил Порх, секироносец, а заодно и врио командира отряда, по опыту и авторитету он после Микулы и правда бесспорный лидер.

— Не талдычите, без вас тошно! Подходить ближе не будем, ждем первожреца.

Носилки опустили на землю. В толпе зародился легкий недовольный гул, но стоило появиться Краху, его голос я расслышал очень четко, и ропот как отрезало. Чуть погодя первожрец подошел к нам. Жаль что разглядеть его первую реакцию не могу, но вот голос у него все же дрогнул.

— Что с Перстом?

Неужели переживает?

— Кроме уже сошедших ушибов ничего не было, разве что его огрин раздавить хотел, а вон малец его спас, — ответил Порх.

— Какой малец? — не понял первожрец.

Порх замялся:

— Вон тот.

Крах замолчал на пару секунд, видимо приходил в себя от услышанного, но все же спросил.

— Это как же?

— Не знаем, он не говорит, единственное что мы видели — это как обе головы огрина лопнули, после чего малец свалился без сил, а дальше всю дорогу возле Перста крутился, бульоном кормил, да травками с корешками.

— Не буду спрашивать как докатилось до такого, но если Перст умрет, я спрошу с каждого из вас лично! — с плохо прикрытой злостью сказал Крах.

— Много на себя берешь, смотри не оступись вечером, голову о косяк не сверни, — не остался в долгу врио.

В воздухе ощутимо повеяло назревающими неприятностями. По моей коже едва ли не молнии забегали от разряда пробежавшего между воинами и первожрецом. Не знаю к чему бы это привело, но тут...

Мрау! Мрау!!

Издалека сначала донесся полный ярости медвежий рык густо смешанный с неприкрытой волчьей злобой и только потом испуганные крики простых людей. Гвалт поднялся страшный, мне даже не нужно видеть то что происходит, достаточно одного слова — 'паника'.

И тут меня накрыло, будто волна пришла и опрокинула утлую лодочку в бушующее море. Неприятное чувство, но зато теперь могу видеть что происходит, правда не своими глазами, а мрима, да к тому же к моим чувствам добавились и его...

Сема встревожен и зол. Причем злился он именно на меня и чуток на двух служак, что постоянно подпирали его клетку и не выпускали к Старшему, куда он (сиречь я) его предварительно запер. Вот поэтому мрим и злился, но одновременно с этим радовался. Черт те что происходит, у меня голова кругом! Стоило моему питомцу добраться до меня как все вокруг мгновенно успокоилось, люди замерли в ожидании...

А я подсознательно ожидал, что мрим броситься на маленького огрина, но куда там. Вместо того, чтобы распотрошить мальчонку он легонько его боднул, мол отойди, дальше я сам и принялся облизывать мою безвольную тушку. Лицо мгновенно покрылось толстым слоем вязкой едкой слюны, нестерпимо захотелось расчесать все места куда она попала. Зуд усилился до такой степени, что даже заглушил щенячий восторг Семы, продолжавшего облизывать меня своим шершавым как наждачка языком.

Рядом недовольно сопел огрин, я за время нашего путешествия и постоянного присутствия паренька успел неплохо изучить его повадки, благо он читался как открытая книга. Однако подходить ко мне вплотную малец не решался, чувствовал, что мрима лучше не раздражать понапрасну.

Постепенно вокруг нас вновь начала собираться толпа. Куда только подевалось то паникующее стадо? Через Сему ощущаю настроение людей — удивление и страх перемешались, кто-то со злобой глядел на мое безвольное тело, кто-то наоборот ожидал увидеть чудо, а вон маленькая группка из трех детей, двух женщин и одного отрока смотрят только на лежащего без сознания Микулу. Семья.

В груди защемило да так сильно, что чесотка отошла на второй план, захотелось вот сейчас, сию минуту оказаться рядом с Оленькой и Юльчонком, обнять, приголубить, подарить всю нежность и заботу на которую способен. Но приходит понимание, что этого уже никогда не будет и душу разрывают безжалостные ледяные когти реальности...

Мрау! Неожиданно для всех Сема сел на здание лапы и заревел. Протяжно, жалостливо, будто заплакал...

Не выдержал эмоциональной нагрузки и огрин. Не умеющий разговаривать малец засопел пуще прежнего, плюхнулся на задницу рядом с мримом и загыкал.

Деревенские зрители от неожиданности происходящего подались в стороны, не в силах понять что произошло, а объяснить все это некому.

— Берем десятника и в храм, с помощью Высшего поставим его на ноги, — начал первым отдавать распоряжения первожрец, уже осмотревший Микулу и даже бросил нечто похвальное умению травничества воинов.

Это было столь неожиданно, что никто из ратников и тем более новиков не сказал, что Микулу пользовали не они, а огрин, начавший лечить десятника на второй день после меня. Он мог бы сделать это и раньше, но воины не подпускали настойчивого мальца к бредившему командиру. После никто так и не смог ответить почему маленького огрина не убили в первый же день и почему доверили подходить к Персту. Но это все было потом, а пока огрин сидел рядом и ревел взахлеб. Эмоции толпы давили на малыша асфальтировочным катком.

Теперь я это чувствую, через мрима, пусть плохенько и неполно, но все-таки ощущаю маленького огрина и понимаю почему Сема его не загрыз — малец сам боялся окружающих, всех кроме меня. Не знаю почему он считал меня Старшим, так же как и мрим. Полностью понять смысл этого слова я пока не могу, но вот то что он беззаветно мне верит и надеется на меня поразило необычайно. Такой веры разве что от фанатика ожидать можно, да от маньяка, что в принципе одно и тоже.

С пониманием этого в груди зародилась лютая злоба на собравшихся, на боящуюся и ненавидящую огрина и мрима толпу. Нестерпимо захотелось рычать, кричать, прогнать их! Мысленно не сдерживаясь ору на них:

Пошли все вон!! Прочь твари! Прочь, кому говорю!

Но меня никто не слышит, все заняты созерцанием раненого Микулы и криптового оружия в руках отряда. В толпе послышались восторженные шепотки, про двух монстров, замерших подле меня успели забыть. Толпа нашла новую игрушку — смертоносную, необычную и... доступную.

Через Сему чувствую, как в сердцах некоторых рождается нестерпимая жажда обладать оружием предков, сильно сдобренная желанием расправы над огрином и мримом. С каждой минутой желание крови нарастает и все больше людей подвергаются этой заразе, она будто вирус поражает неокрепшие разумы.

Я быстро заметил, что малыш легко улавливает эмоции окружающих и подозревал о том, что он их так же может передавать. Вот и сейчас чувствую, как от него исходит волна, для меня и мрима она ничего не представляет, а вот по стоящим рядом она прошлась знатно. Порх и без того ощущавший нехорошее внимание людей внезапно скомандовал:

— Защита!

Весь отряд не задумываясь тут же вскинул оружие и встал полукругом передо мной.

— Порх, ты кажись браги перебрал? — спросил кто-то из толпы. Его поддержала пара голосов.

Врио командира никак не отреагировал, но по исходящим от него эманациям уверенности намеревался действовать самым жестким образом. Он понял что отступать точно не станет. Не отставали от него и остальные бойцы отряда. Крын с Воздраном вовсе готовы броситься на первого кто рискнет подойти ко мне.

Толпа как любой стадный зверь ощутила решимость горстки храбрецов биться до последней капли крови на подсознательном уровне. И вот-вот готова была рассыпаться, но тут не выдержал кто-то из деревенской 'аристократии', той самой что не хотели признавать меня Перстом и таром соответственно.

— Да поглядите на них, они же тварей защищают, против своих же оружие готовы повернуть! — голос раздался мощный, луженный не одним десятком споров на деревенском сходе.

Ситуация накалилась до предела. Куда подевался Крах? Где Сурв и Грим? Етитская сила, что вообще здесь происходит!?

— Други доколе это терпеть будем? Кончай их! — надрывался все тот же голос, но теперь в нем чувствовались и властные нотки, видно что он привык управлять.

Так кто же это?

Ярик, сейчас оклематься надо, а не о врагах думать, хрен с ними, ведь в горячке наверняка прирежут и Сема с огрином не помогут!

Прав, голосок, ой как прав. Вставай тряпка, кому говорю очнись! Ну же, ведь знаю, что можешь.

А толпа разгоряченная доброхотами шаг за шагом приближалась, сужала и без того малое пространство. Я всеми фибрами души чувствовал, что еще немного и прольется кровь, после чего дороги назад уже не будет. Отряд перебьют и в пылу меня или затопчут или зарежут, как свинью.

Повторяешься, Ярик...

Как распалить себя? Как заставить подняться немощное тело? В голове щелкнуло и во тьме появились образы моих девочек. Обе смеются, они счастливы — сердце наполняется радостью, так и хочется смотреть на них вечность не отрываясь ни на миг. А затем пробегает непонятная рябь, словно микроволны по озерной глади и девочки начинают стремительно стареть, иссыхать, вянуть, будто лилии под палящим солнцем.

На целое мгновение мое сердце остановилось, жить стало не для кого и незачем, захотелось нестерпимо умереть, но стоило понять, что это не взаправду как комок мышц с утроенной силой забился, в кровь впрыснули литр адреналина и из самых темных недр души, куда не добраться даже Зверю вырвалось громогласное:

— Нет!!

Меня будто подбросило вверх и я, весь в слюне Семы, с бледным изможденным лицом, с горящими яростью глазами взираю на разом притихшую толпу. На этих тварей, что решились встать преградой на моем пути. И руки приятно тяготит верный харн, лежащий рядом со мной на носилках, так и хочется вскинуть лезвие вверх и броситься на уродов поддавшихся на провокацию. Убью, сук, всех порешу! Кровь бурлит, тело требует действий, стремительных молниеносных сокрушающих, таких от которых мурашки по коже, а в венах стынет кровь, но проходит секунда, вторая... приказа нет, из горла кроме громогласного рыка так ничего и не раздается. Не понимаю почему, ведь хочется, до дрожи в коленях как хочется, но есть еще человеческий барьер, не уподобляюсь Зверю.

Пелена, что перед глазами шорой застит все вокруг, будто нарочито подчеркивает всю людскую гадость. О да, теперь я понимаю Зверя, мою темную ипостась, что в священном для себя безумстве крушит все и вся! Плевать, пора почистить авгиевы конюшни, раз этого так хочется...

И вот полный задорной злости приказ готов сорваться с губ, восемь воинов, стоящих передо мной чувствуют это и делают шаг вперед. Бойня вот-вот начнется!

— Стоять! Назад, сучьи потроха, совсем с ума сошли?!

Не понимаю, кто кричит? Не видно ничего, но голос до боли знакомый.

— Я ваши морды через наждак пропущу, щучье племя, не будь я Грим Косарь, харн мне в печень!!

Толпа тотчас сделал шаг назад, на людей будто ушат ледяной воды вылили, они мигом поникли.

— Валите все по домам, выкормыши фрака. Это мое первое и последнее предупреждение, — и сразу приказ уже кому-то другому. — Оружие наизготовку, по моей команде начинаем.

Деревенские почуяли, что дело запахло жаренным, да и мое резвое пробуждение видимо выбило их из колеи. Но не остановило, видать не такой я маститый Перст, если они не только мысленно могут поднять тебя 'на вилы', но и перейти от слов к делу.

Правда, окончательное решение люди приняли только под влиянием появления Грима с некими бойцами, о которых я ни сном ни духом. Хотя если учесть, что нас здесь не было считай месяц, то многие обстоятельства могут показаться странным и непонятными.

— Пошевеливайтесь, нечего толпиться, или работы в хозяйствах мало, харн мне в печень?!

Мой наставник видимо не сильно доверял деревенским, раз не дожидаясь пока толпа рассосется вклинил свой небольшой отряд, промеж них и с методичностью катка начал вытуривать всех лишних с поля.

— Да что они творят, братья? Али не видите, что пришлые помыкают нами, доколе это будет продолжаться? Гнать всех на...

Вдруг луженный голос оборвался и среди наступившей неожиданной тишины прозвучал спокойный голос Сурва:

— Довольно, наговорился уже, теперь я с тобой поговорить хочу.

Люди стоявшие до этого плотно разом рассыпались на кучки поменьше, а потом и те разделились, все начали расходиться по домам. Бунт погасили в зародыше. И будто нарочно в непроглядной пелене сизых туч, наползших с Ледяных Гор показался просвет и всю деревню осветило яркими солнечными лучами. Казалось, будто и не поздняя осень, а уже весна, пусть и ранняя, но такая долгожданная.

— Харн мне в печень, выходит не зря ослушался меня?

Крын с Воздраном отступил в стороны, пропуская нахмурившегося Грима. Мрим попытался было взрыкнуть на него, но стоило наставнику зыркнуть на Сему как тот поник, огрин вовсе вел себя тише воды ниже травы, обе головы держал низко, только зенками своими изредка проведет и вновь опускает.

Властная аура Грима Косаря чувствовалась даже непосвященным. Она подавляла. Чего мне стоило не опустить взгляд не узнает никто, да и я сам держался лишь на остатках злости и гордыне, а вот Зверь внутри меня, подступивший на самую грань и готовившийся принять контроль на сей раз скрылся в тенетах разума. Не выдержал давления наставника. Лишь внутренний голос еще подавал признаки жизни.

Не прост дедок, ой непрост, видать в свое время немал кому прикурить дал.

Что тут ответишь? Прав чертяка. Вот только стоит Грим напротив и ждет моего покаяния, но я же Перст, как могу отсчитываться перед своим подчиненным? Ведь признал же он меня прилюдно таром, вот и не хрен мне тут кочевряжиться, отца командира и родича в одном лице строить! Ату его! Угасшая волна злости вновь поднялась из темных глубин души, даря силу и уверенность.

Горло вдруг запершило, пришлось прочисть стариковским 'кхм' и уже после этой небольшой заминки ответить.

— Я перед походом в Ледяные Горы...

Сопровождавшие Грима бойцы удивлено переглянулись, словно услышали нечто из ряда вон выходящее, хотя может и правда услышали, ведь недаром люди туда не шастают, все же не лес какой-нибудь, чтоб по грибы да ягоды туда наведываться. Но даже заметив это я не подал виду, мол все так и рассчитано. Продолжил, стоя в той же напряженной позе.