Попрощавшись с Путятой и Гридой, я вернулась в тело. За окном брезжил серый рассвет. Летом светает рано, поэтому я легла спать. До назначенного императором времени нужно успеть выспаться.
Разбудил меня стук в дверь.
— Кто?
Я была не в настроении после бессонной ночи.
— Я.
— Кто Я?
— Может, откроешь дверь?
Теперь я была уверена, что по ту сторону Дарен. После императорского приема весть о появлении в Карплезире некой графини-колдуньи разнеслась очень быстро. Уже по возвращению в гостевые покои возле доспехов рассматривал потемневшую картину суетливый дворянчик. Слуги до глубокой ночи ходили туда-сюда, подслушивая, и пытаясь рассмотреть, что я делаю в замочную скважину, что было слышно по осторожным шагам.
— Сейчас, подожди, — ответила я, на ходу завязывая горловину и подпоясывая штаны.
Я провернула ключ, который туго и нехотя поддавался использованию.
— Тебе что не принесли одежду?
Он зашел в комнату, как к себе. Под одеждой подразумевалось корсетное платье, вероятно.
— Позже горничная принесет. Камеристка оказалась с характером.
Зеркало висело около кровати над круглым столиком, таким маленьким, что годился он только под вазу с цветами. Только никакой вазы на нем не было. Из овального зеркала, охватывающего верхнюю треть туловища, на меня смотрело красноватое, опухшее после сна лицо, такое же поношенное, как некогда белая рубашка с высоким воротником и широкими рукавами-парусниками.
Шура обещала перетащить из соседних покоев трельяж. Все равно покои пустуют, а знатной даме крайне необходимо широкое зеркало. Для того, чтобы рассмотреть красоту со всех сторон.
В дверь постучали.
— Графиня, это я, пустите, — в замочную скважину проговорила Шура, чем вызвала наши улыбки.
Она положила на кровать стопку выглаженных нижних платьев и белья. Путята бы долго восхищался вышивкой, кружевами, маленькими круглыми пуговками и прочими прелестями швейного мастерства. Надо обязательно вызвать его, чтобы оценил. Где еще он получит столько положительных эмоций?
Не успела Шура покинуть нас, как в коридоре послышался звонкий топот. Перед самой дверью гость замер. Прислушивался. А может, не решался войти. Аккуратный стук — дополнил букет несоответствий.
— Кто это? — спросила я.
— Не имею представления.
Дарен сидел в кресле и наблюдал за моими действиями. Руки сложены на животе в замок. Он старался сидеть непринужденно, но в этом старании крылась неловкость. Мне захотелось поблагодарить его за то, что он убедил императора в моих благих намерениях и скорей всего поручился за меня, но я промолчала.
— Сколько сейчас времени? — я осмотрелась в поисках часов. Их не оказалось. Эту комнату лишили подобной роскоши.
— Полвосьмого, не больше.
Дарен энергично поднялся и открыл дверь.
Рука стучавшего повисла в воздухе.
— Макс?
— Приветствую, о, Дарен, — Макс поклонился, едва не достав волосами до пола. Ему было свойственно переходить на пафосный тон.
— Что за клоунада, Макс? Ты хотел что-то?
— Можно пройти?
Дарен замялся.
— Я всегда знал, что ты очень любезен. Но не настолько же?! — воскликнул наш давешний знакомый по ту сторону двери.
— Я не хозяин, чтобы у меня спрашивать разрешения.
— Да, ладно! Она же одета. Или нет?
Макс вошел, не дождавшись ответа. В любом случае прикрыться я бы не успела.
Он остановился в трех шагах от меня, оценивая меня, словно лошадь на ярмарке.
— Все так же хороша. Говорят, Вы ведьма? — он прищурился, словно я пыталась его обмануть.
— Может быть.
Он слегка растерялся. Наверное, я должна была иначе ответить по канонам светской беседы.
Подтвердив свое невежество и грубость, я направилась в банную комнату, которая примыкала к моей комнате. В ней была большая дубовая кадушка. В ведрах осталась вода, которую вчера натаскали служанки. Шура хвасталась, что в Георгиевском дворце есть не только канализация, но водопровод, подающий горячую и холодную воду. В Арении бытовые удобства были в порядке вещей. В Виргане же это было в новинку. Признаться, я бы с удовольствием воспользовалась благами прогресса. Но Престольный дворец настолько старый, что, как выразилась Шура, может развалиться, "засунь" в него водопроводную систему.
Вода была холодная, бодрящая до мышечных судорог. Я обтерлась досуха полотенцем из грубо выделанного льна и вновь ощутила вкус к жизни.
К тому времени как я помылась, Макс успел уйти по делам, как сказал Дарен. Сам Дарен вышел в коридор, дав мне спокойно одеться. Шура принесла чистую рубашку, панталоны длинной до икр, нижние юбки и белый парик. Все старье, что сумела найти, видимо. Как можно в такую жару одевать панталоны, две нижние юбки, рубашку и сверху верхнее платье? Ладно, пусть я преувеличиваю. Летом женщинам разрешается заменить рубашку с длинным рукавом на рубашку с коротким, а панталоны заменить их укороченным вариантом. Но две нижние юбки зачем? В Моне лет двадцать назад отказались от панталон, нижних юбок и корсетов. Для поддержания груди используют строфии, кожаные либо сатиновые ленты, или бюстгалтер, новомодное изобретение Ольской швеи. Парик же носят по естественным причинам, таким как облысение.
Следом за Шурой в мои покои, робея и смущаясь, вошла еще более молодая горничная, почти девочка, неся объемное длинное платье из тафты.
Представив себе, что надену ворох юбок и этот ужас из розовой плотной ткани, я уже заранее взмокла. Заметив мою реакцию на платье, Шура пообещала снять мерки и отдать на шитье по моему вкусу. Так же она поведала, что готовое платье можно найти в пошивочной мастерской, но придворные дамы обычно предпочитают шить на заказ.
Послать Шуру за другим более легким платьем я не успевала. Дарен два раза стучал в мою дверь, напоминая, что мы можем опоздать. Пришлось одеть кожаные брюки, чистую белую рубашку и жилет, что было верхом вульгарности и пошлости, потому как благородная дама не может одеваться, как матрос.
Про матроса и благородство придворных дам я узнала от фрейлин принцессы. Не успев отойти, они принялись обсуждать мой внешний вид.
К назначенному времени мы пришли вовремя. Принцесса же опоздала, как и положено важным особам. Точнее венценосным особам полагалось приходить последними, и чтобы соблюсти этикет, они слегка опаздывали.
Принцесса Абрагель была похожа на заграничную фарфоровую куколку с белоснежными кудрями, розовой кожей и персиковым румянцем на щеках.
Меня она предупредила, чтобы я держалась от неё подальше и если она заметит что-то, что по её мнению примет за ворожбу, то наш "поход" закончится очень быстро. Причем для меня с плохими последствиями.
Я взяла с собой только нож. Тратить силы на отвод глаз от кинжала было неразумно, учитывая, что я в безопасности, а спрятать его так, чтобы никто не заметил, оказалось невозможно. Только если надеть мантию или плащ, что было бы странно.
Мы спустились на второй этаж, и пошли вдоль длинного коридора с узкими овальными окошечками. Коридор соединял гостевые покои с огромной башней.
— Мой отец придумал хитрую систему безопасности. Только неразумный попытается украсть что-нибудь из сокровищницы, — сказала принцесса заученную фразу. Она сама не верила в необходимость запугивать нас. Кроме того, какой смысл запугивать тех, кто собирается помочь разобраться с их проблемами?
— Я не собираюсь ничего красть, — ответила я. Мой голос прозвучал на удивление однотонно.
Принцесса усмехнулась, глядя на Дарена. У меня складывалось впечатление, что она намеренно не смотрит на меня.
— Вы и не сможете, — ответила она, вздернув подбородком.
Я усмехнулась только для того, чтобы сбить с неё спесь. Она ускорила шаг.
Принцесса постучала в овальную, оббитую кованным железом дверь специальным молоточком, который был прикреплен под квадратным окошком. Окошко со скрипом отворилось, при этом отлетел небольшой кусок ржавчины от петли. Проем окна заполнило широкое бородатое лицо, неразличимое в темноте. Его немного расширенные глаза сверкали нездоровым блеском. Секунд десять ему понадобилось, чтобы собраться с мыслями.
— Что угодно Его высочеству? — спросил он, наконец, дыхнув перегаром.
Не знаю почему, но меня нервировала вся эта ситуация с осмотром сокровищницы.
Принцесса помахала свитком перед носом.
— Мы направляемся в сокровищницу, — сказала принцесса и протянула туго свернутый свиток через окошко.
Охранник кивнул, но как-то обреченно.
— Я еще не успел смениться, — сказал он в свое оправдание и отдал свиток обратно.
Он вставил ключ в замок и несколько раз провернул его. Дверь вздохнула и открылась внутрь, приглашая нас войти в душное, похожее на пещеру отшельника помещение. В помещении, видимо, экономили на освещении. Два факела на пятнадцатисаженное пространство.
— Проходите, прошу вас, — охранник улыбнулся, пытаясь исправить негативное впечатление. Снова пахнуло перегаром.
Влажность зашкаливала. Я мгновенно взмокла.
— Нам нужен один из ваших факелов, — сказала принцесса.
— Да-да, конечно, — охранник снял со стены горящий факел и протянул ей.
В комнате, по ту сторону света от факела стало еще темнее.
На столе валялись карты, а под столом стояла ополовиненная бутылка с медовухой, накрытая стаканом.
Принцесса махала факелом, будто хотела разогнать перед собой тьму. Она направилась вглубь комнаты.
Дарен наклонился к охраннику.
— Капрал, как можно пить в такой жаре? — спросил он.
Капрал пожал плечами и улыбнулся виновато.
— Приберитесь здесь, — Дарен показал взглядом на бутылку. Охранник немного покраснел.
— Да, да, конечно, это я тут немного... ну, вы понимаете.
— Понимаю, но надо ж меру знать.
— Виноват, расслабился.
— Ладно. Но в следующий раз... — сказал Дарен и хлопнул охранника по плечу, отчего тот заметно погрустнел.
— С возвращением, капитан, — сказал охранник и вымученно улыбнулся.
Принцесса выглядела недовольной. Она постукивала мыском по полу и вытирала моментально потеющий лоб.
— Какая жара адская, — сказала она.
— Толи еще будет, ваше высочество, — усмехнулся охранник.
— Знаю, — ответила принцесса. В её голосе чувствовалась угроза.
Охранник снял навесной замок с широких металлических дверец. За дверцами уходила вниз узкая каменная лестница, по которой мог идти только один человек. Снизу доносились удары молота.
— Позвольте мне, Абрагель, — Дарен взял факел и спустился первым. Я замыкала цепочку.
Охраннику видимо очень хотелось загладить свою оплошность с медовухой.
— Доброго здоровечка всем! — крикнул он нам вслед, перед тем как захлопнул люк.
— Осел... — сказала принцесса сквозь зубы.
К влажности прибавилась пыль и отчетливый запах сырости.
— Этим входом редко пользуются, вот они и обнаглели в конец, — сказала принцесса. Она часто дышала. — Умели Вы, капитан, находить с ними общий язык.
— Времена меняются. Когда-то Вы обливали нас холодной водой во сне и считали за смелость ругнуться при Николае, — ответил Дарен.
Повисло молчание, нарушаемое шарканьем обуви и тяжелым сбивчивым дыханием.
Я упиралась руками в шершавую поверхность стены. Свет факела терялся в ногах Дарена — я шла на ощупь. Ступеньки стерлись, из-за чего можно было легко поскользнуться. Лестница огибала башню и постепенно спускалась на нижний этаж.
— Да, брат не выносил этого. А я любила его позлить, — ответила она, — теперь все по-другому. Он изменился. Да и я тоже.
— Теперь за подобную вольность можно заработать десять ударов плетью, — добавила принцесса и хохотнула.
Мы остановились. Раздался металлический стук. Дверь другая, а молоточковая система — та же.
— Какого черта, Баркашка?! — крикнули басом из-за двери.
Минутная возня. Скрипнул три раза замок и открылась дверь.
Меня с ног до головы обернула горячая кусающая за голую кожу волна.
Перед нами предстал кузнец с крупным носом на бордовом лице и такими же крупными бардовыми руками. Своим телом он закрывал дверную нишу, держа в руке огромный молоток.
— А вы кто?! — кузнец нахмурился и перехватил поудобнее молоток.
На зубах скрипела пыль. Я сплюнула.
Принцесса дернула свитком так, словно хотела проткнуть им кузнеца. Тот развернул указ и чересчур долго вчитывался в него.
— Может, тебе прочесть? — спросил Дарен, пытаясь перекричать шум.
Кузнец ухмыльнулся и отдал бумажку обратно.
— Читать-то мы умеем! Да, вы проходите-проходите, высочество! — кузнец отступил в сторону. В коричневой бороде пряталась хитрая улыбка.
В кузнице отливали монеты и ковали мечи.
Работа стихла, как только мы вошли. Нас встречали любопытными, жадными глазами.
— Гришка, где ключ от люка?! — крикнул кузнец.
Гришка, молодой, высокого роста парень, который не успел нарастить мышечную массу, вытащил из-под серой порванной рубахи ключ.
— Снимай его, дурень, да открывай люк! — прокричал кузнец, который был здесь за старшего.
— Чего затихли?! Давайте, работайте! — крикнул кузнец.
Молотки вновь застучали, но без энтузиазма.
Раздался щелчок, скрежет ржавых петель. Сбоку открылась железная дверка, которая отлично подошла бы для домика гномов. Согнувшись пополам, из неё вышел кудрявый мужичок с черным от копоти лицом. У него был тонкий острый нос и живые глазки, которые были настолько светлы, что почти сливались с белками. Главный казначей императора.
В остальных помещениях нас встречали похожим образом. Складывалось впечатление, что их забыли предупредить о нашем визите.
— Не забыли, а специально не предупредили, — ответила мне принцесса. Она сморщилась, будто дотронулась до лягушки, — Император считает, что подобные проверки укрепляют дисциплину.
— Страх — хороший стимул для прилежной работы, верно? — спросила я.
Она содрогнулась, будто я сделала ей больно. Впервые я поймала её взгляд. Она боялась меня.
— Ве-ерна, — протянул с угрозой Дарен.
— Она права, капитан Казимов, — поправилась принцесса, — кому как ни ей знать о страхе.
— И точно, — ответила я.
Когда принцесса отвернулась, Дарен покрутил пальцем у виска.
Пройдя казначескую комнату и оружейную, мы оказались в квадратной комнатушке с двумя факелами, которые крепились к стене цепями. Видимо, были попытки их унести. Желтые разводы от огня танцевали на каменных бугристых стенах. За пределами света факелов, сходилась густая темнота.
Дурное предчувствие усилилось.
— Экономите на освещении? — спросила я.
Принцесса еще плотнее закопалась в свою эмоциональную раковину, казначей внутренне сжался. Конечно, экономия не причем. Старые духи не любят яркого света и начинают шалить. В сумраке им комфортней.
— Не то, чтобы экономим... как бы сказать? — казначей все же решил оправдаться. Все-таки он в обществе власть имущей.
Главный казначей сопровождал нас в тайный отсек сокровищницы, чтобы открыть сундуки с ценностями. Но особой радости он от этого не испытывал.
Мы преодолели сверху вниз четыре пролета. Значит, сейчас находимся под землей на тюремном этаже. Дверь отворилась с протяжным скрипом.
