Заклинатель

Лидия присела перед ней, развернула лицом к себе.

Даже со своего места, ближе к тоннельному коридору, я видел, что глаза Кэт будто лопнули и вытекали из глазниц. Как у прилизанного и его напарника в цехе загрузки.

Плачущие женские голоса в толпе. Некоторые быстро двинулись к Лидии.

Мужчины наконец пришли в себя — не без помощи появившихся с верёвками — и быстро связали всех троих несостоявшихся беглецов. Я освободился и поспешил к Лидии, рядом с которой уже сидели на корточках, обняв её, две женщины. Ко мне подошёл Вестар, вопросительно взглянул. Женщины, уловив наши бессловесные переговоры, увели Лидию.

— Надо отнести Кэт в утилизатор. Там есть морозильные камеры... До выяснения...

Вот как... Значит, морозильные камеры всё-таки существуют...

— А этих куда?

— Свободных камер много...

Сказал Вестар и — сглазил. Я даже ещё не успел сообразить: он надеется, они доживут до утра?..

Мужчины только взялись отнести тело Кэт — в один из тупиков от фойе входа, только я успел взглянуть на часы — полтретьего ночи, как входная дверь загремела и распахнулась. На пороге появился Арни, оглядел нас измученными глазами и, даже не спросив, что здесь происходит, почему вдруг народ среди ночи толпится у порога платформы, обернулся и приказал на улицу, во тьму:

— Заходите, быстро!

И на платформу хлынули недавние новосёлы из только что построенных домов — со скарбом, который, видимо, только и успели захватить второпях и в тревоге. Некоторые, в основном женщины, плакали, а при виде невольных встречающих — недавних соседей, завсхлипывали с новой силой. Две волны переселенцев сомкнулись и медленно начали утягиваться в общий коридор жилых помещений.

— Что у вас? — спросил Вестар, но спросил безо всякого удивления, кажется уже догадываясь об ответе.

— У нас в ночь ушли пятеро. Одного поймали, но он скоро умер. Что у вас?

— У нас четверо. Кэт умерла. Троих связали.

— Вестар, иди оденься, — предложил я, глядя на ёжившегося в одних шортах парня. — Потом присоединишься к нам.

— Ничего, я ему одежду принесла, — сказала подошедшая Полли и принялась передавать штаны и остальные вещи парню, пока люди всё шли и шли мимо нас.

Одевшись, Вестар обнял девушку и, вскоре перестав дрожать от холода, коротко пересказал Шерифу стремительные события ночи на платформе.

Посуровевший Арни, беззвучно считавший проходивших мимо него и кивавший всем, кто всматривался в него с надеждой, с сомнением сказал:

— Вроде все.

Он снова выглянул на улицу и буквально отшатнулся от ветра, хлестнувшего по глазам пылью. На цифровом щитке быстро набрал код двери, но вдруг остановился.

— Но если кто-то опять... Этот код знают все.

— Нет смысла в их знании, — тихо сказал я. — Что-то происходит с их мозгами. И они воспринимают дверь просто как преграду на пути, бьются в неё, царапают... Так что оставьте обычный код. Ни один из заболевших не догадается, как открыть.

— Что с ними происходит? — спросила Полли из объятий Вестара.

И все посмотрели на меня. Я пожал плечами.

— Не знаю. Арни, вы узнавали в лаборатории, что с теми двумя?

Шериф отвёл глаза от встревоженных — Полли.

— Врач сказал, что их мозговое вещество взорвалось, как под страшным давлением изнутри. Поэтому шла кровь из глаз и ушей... Я предупредил начальство: пока не выяснят, что именно произошло, людей на работу я не выведу. Сегодняшняя ночь только подтверждает моё решение.

Сначала я решил: Арни предполагает инфекцию. Потом одумался. Вряд ли бы он собрал в таком случае людей вместе. При инфекции это последнее дело для жизни и здоровья остальных. И уж он-то должен знать об этом. Кажется, Полли думала о том же: если её брови в начале сообщения Арни беспокойно сдвинулись, то теперь она вдруг оглянулась. Логика, кстати, работала у неё неплохо.

— Арни, значит, эти трое тоже могут в любой момент?.. Вестар, прости, мне некогда.

Она решительно отстранилась от парня и почти побежала в жилые помещения, откуда доносился гул: переселенцы возвращались в свои конуры, некоторым приходилось искать другое место для ночлега, поскольку оставшиеся на платформе успели занять камеры побольше. Искать, потому что свободные места всё-таки теперь есть. Я тоже оглянулся.

— Могу открыть спортзал на пока. Чтоб люди ночь не маялись зря. Там места много.

Шериф кивнул, и мы заспешили в общий коридор.

Оказалось, что больно-то беспокоиться уже и не надо. В коридоре бродили только те, кто не мог уснуть и кому надо обязательно поговорить о случившемся, чтобы успокоиться... Остановившись в начале коридора, Арни с горечью сказал:

— Нас было около трёхсот человек прилетевших. Один день... Всего один день. Двое на шахте, не считая диспетчера из посёлка. Пятеро у нас, четверо у вас. Одиннадцать человек. Что будет завтра? Мы вернулись на эту чёртову платформу из хороших домов, как возвращаются крысы в свой вонючий подвал, всего раз нюхнув свежего воздуха. И вернулись не потому, что здесь безопасней, а потому что здесь всё под контролем. — Он выругался так, что даже я понял, что он ругается. — А под контролем — это значит, что я могу следить за происходящим с самого начала: как заболевает человек и как он превращается в зверя. И всё. Всё... Контроль, мать его...

Он оглядел опустевший коридор, в котором, казалось, витало эхо всхлипов и вздохов, приглушённых голосов. Да, люди говорили негромко, точно боялись подцепить неведомую болезнь, звуком голоса обратив её внимание на себя.

Троих, сегодняшней ночью потревоживших нас, мужчины заперли в пустовавшей камере уголовников: последний из шушеры, узнав в обед про смерть своих соседей, немедленно переехал к одинокой женщине, с которой вместе работал и которая не возражала против его общества. Именно из этой камеры сейчас медленно вышла Полли. При виде нас остановилась, но, глубоко вздохнув, направилась к нам.

Мы переглянулись. Кажется, нам предстояла нехилая работёнка по перетаскиванию трупов в морозильник утилизатора.

Перенесли сразу всех троих умерших. Сложили тела на одеяло, оставшееся от бывших жильцов, и оттащили к утилизатору. Уже на середине общего коридора нас догнал муж той женщины и молча ухватился за край одеяла, оттеснив Вестара. Парень пошёл с моей стороны, и я почти губами прошептал:

— Спроси у него, не страдала ли жена головными болями.

Вестар повторил мой вопрос.

Шериф бросил на меня насторожённый взгляд.

— Можно было спросить у Полли. Жена постоянно бегала к ней, — тускло сказал переселенец, и Полли кивнула. — Я хорошо помню. Боль начиналась с затылка, а потом охватывала всю голову, особенно давила на виски. Жена говорила — боль как будто когтями вцеплялась в неё.

Когда мужчина бросил на жену последний взгляд и вышел из помещения с морозильными камерами, Арни как-то грузно развернулся и спросил:

— Что же это? Значит, есть своеобразное предупреждение, что вот-вот с человеком стрясётся беда?

— Возможно. Точно судить нельзя, ведь сегодня впервые такое произошло. Полли, ты ведёшь записи приходящих к тебе за лекарствами?

— Веду. Но я ведь людей знаю в лицо. Так... Утренние двое на головную боль жаловались. Я сначала думала, что им нужны наркотики или что-то типа того, поэтому они ко мне бегают. Запомнила их. Эти трое — точно в списке жаловавшихся. Арни, кто у вас?.. — Шериф перечислил имена. Полли вздохнула: — Да. Они тоже.

— Завтра проведём собрание и предупредим людей... — заговорил было Арни и осёкся. — Господи... Предупредим о том, что и они вот-вот... Начнётся паника.

Напряжённо размышляя, мы вышли из помещения и зашагали к общему коридору. Я не сразу заметил, что Вестар постоянно поглядывает на меня. И — решился.

— Брис, почему ты не говоришь про секции? Арни, есть предположение... В общем, у меня в секции шестьдесят человек, и ни один не жаловался на головную боль.

— Занимайся драками — и будешь здоров? — мрачно отозвался Шериф. — Мне завтра людям это сказать?

— Дело в том, что кроме обучения приёмам мы практикуем методику саморегуляции организма, которую нам показал Брис. Хорошая вещь. И очень сильная. Когда мы начинаем ею заниматься, в помещении для занятий будто волны ходят — так энергетику закручивает. Тех, кто послабее, в воздухе аж качает. Я думаю... не это ли помогает нам?

— Завтра разберёмся, — устало сказал Арни.

Я встал на месте. На месте — это начало коридора, откуда просматриваются все камеры. Остальные прошли было вперёд — и тоже встали.

— Брис?

— Я, пожалуй, подежурю на всякий случай. Как-то мне не по себе, что, пока спим, кто-то бегает по коридору. Не совсем в своём уме.

— Я сменю тебя часа через два, — предложил Вестар.

— Идёт. Договорились.

Шериф посмотрел на нас и со вздохом пошёл к себе.

17.

Сначала чувствовал взбудораженность. Но ночь и привычка к определённому режиму диктовали своё. Начал засыпать. Пришлось походить немного. Заглянул в душевую, умылся холодной водой. Хватило минут на пятнадцать. Попробовал смотреть триди-визор — чуть не заснул. Ладно, сейчас сделаем. Вошёл в нейтрал. И — перед глазами: вот ставлю воду в кофейнике на огонь, вода закипает, выливаю в турку с молотым кофе, заполняя её вполовину, снова кипячу уже в турке — до исчезновения вздымающейся пены. Всё, теперь можно пить. Густая тяжёлая жидкость мягко обволакивает язык и медленно, но верно будоражит кровь, успокаивая отяжелевшие от усталости глаза.

Усмехнувшись, я немного попрыгал. Ну вот. Теперь точно не засну.

Движение, где-то в середине коридора, еле заметное. Мои отросшие волосы — немедленно дыбом от напряга.

Женщина. С чем-то большим и длинным до пола на руке. Лидия. Одеяло принесла.

— Привет. Как себя чувствуешь? — улыбнулся ей.

— Я думала, ты тогда, в комнате... — застеснялась она и постелила одеяло на пороге моей камеры. Отсюда тоже весь коридор просматривается. Хотела было присесть, но осталась на ногах. — Извини, нехорошо подумала.

— Лидия... — Я остановился, не зная, как высказать нужное, чтобы она не сбежала. — Лидия, ты всё правильно подумала. Только вот жаль, что обстоятельства...

— Тебе восемнадцать, — прошептала она.

— Но целоваться я уже умею.

От одной этой фразы — взгляд на мой рот, губы непроизвольно облизала, и дыхание чаще....

Взглянул на свою конуру. Логово зверя. Тёмное, уютное.

Взял за руку Лидию. Не сопротивляется. Добычу с замирающим сердцем (не дай Бог, упрётся!) повёл-потащил во тьму, к брошенным на пол тряпкам, изображающим постель. Да плевать, что будет в коридоре, пока отсутствую!.. Да хоть весь мир в тартарары!.. Пока тёплые пальцы Лидии в моей ладони, пока её потемневшие блестящие глаза взглядывают на меня в недоверчивом, но всё-таки выжидании... В темноте исчезло всё, что сдерживало. Только смутные мягкие линии, тёплая податливая кожа под ладонями, неразборчивый шёпот в губы, порывистые вздохи...

... Как будто прошёл посвящение и получил то, что теперь навсегда по праву моё. Награда лежит, опершись локтями на мой живот, смотрит в лицо. Шепчет:

— Теперь ты перейдёшь ко мне жить?

— Неа.

— ... Почему?

— У тебя койка узкая, а у меня пол широкий.

— У меня две койки, а это значит — роскошная кровать.

— Уговорила.

Она убирает локти с моего живота, сгребает свои вещи и, неодетая, прижимая их к животу, под накинутым на голову и плечи одеялом бежит из моей конуры.

Я ещё успел увидеть, как она юркнула к себе, и только после этого перевёл дух. Надеюсь, её не заметили. И не потому, что боюсь слухов или что там может распространиться по нашему "общежитию". Боюсь, скорее, за неё. Как бы побыстрей приучить её к мысли, что возраст ничего не значит. Вспомнил её ладони на своём лице — аж в спине прогнуло от ласки, бывшей совсем недавно... Теперь я за неё не боялся. Достаточно вспомнить, как я обнимал её, — и она снова оказывалась в моей мысленной защите.

До конца моей смены — десять минут. Тишина. Или мне повезло, или на сегодняшнюю ночь больше тревоги не будет.

На всякий случай сбегал к выходу с платформы. Вдруг, пока я отсутствовал на месте дежурства, кто-то всё-таки пробежал мимо?.. Нет. Пусто. Присел на порог своей конуры. Пытался размышлять на темы, что же происходит. Вспомнил, что уже несколько ночей жутковатое Нечто не приходит в мои сны. Я его отогнал, или оно переключилось на более слабых?.. И старательно отгонял от себя мысли пострашнее: а если всё происходящее — дело рук преображённых призраками детей?

Я сел на порог своего жилища. На вечерней сказке Таис отозвалась как обычно слабо, но и к концу как обычно, "ухватив" слабую нить связи, я услышал всех детей-призраков. Попробовать связаться с ними сейчас? А если они спят?

Ещё только поднимая глаза на коридор, я уже знал, что ко мне идёт Вестар. В последнее время ко мне вернулись старые ощущения — из прошлого, когда я учился эзотерическим дисциплинам: идя на телефонный звонок, я чётко знал, кто звонит; мог целый день ждать, что зайдёт определённый человек, и он появлялся, а иногда твёрдо был уверен, что произойдёт именно то событие, о котором думал за несколько часов до его свершения. Так что сейчас я смотрел не на парня, а на камеру, откуда он вышел. И — точно: вслед Вестару заспешила тонкая фигурка — Полли. Эти будут дежурить вместе.

Пост сдал — пост принял. До утренней побудки — полтора часа. Растянулся на постели и уснул, мысленно обозначив границы сна.

... Утро началось сумбурно. Выглянув в коридор, обнаружил растерянно шатающихся людей без малейших признаков деловитости. На работу никто не спешил. Несколько удивлённый, я сбегал в душевую, позволил ободрать себя направленным потоком воздуха и, освежённый, пошёл искать хоть кого-то, кто объяснил бы причины столь неожиданного выходного. Этим кто-то оказалась, естественно, Лидия. Меня к ней буквально затащило. В закрытой от глаз посторонних второй комнатушке, куда женщина нырнула при виде меня, мы долго не могли оторваться друг от друга, пока из коридора не услышали собственных имён. Нас искали.

— Иди, я причешусь, — прошептала Лидия, — а то неудобно так выходить...

Я сунул нос в её растрёпанные тёмно-русые лохмы, густые, чуть ниже плеч, вдохнул едва заметный цветочный аромат и с сожалением вышел на "улицу".

— Брис, доброе утро! — обрадовался Лоренс. — Тебя Арни ищет. Злой.

— На меня?

— Нет. С посёлком связи нет. Ему ведь каждое утро разнарядку присылают по почте. Или звонят. А сегодня молчат. Он уже и сам пытался дозвониться — всё зряшно. Он, мне кажется, боится... — И Лоренс значительно взглянул на меня. Типа, сам понимаешь, чего может бояться Шериф.

Я же внимательно, хоть и исподтишка, осмотрел его самого. Нет, с энергополем у Лоренса всё в порядке, да и выглядит он здоровым.

— Ладно, сейчас заскочу к нему.

И заскочил.

Арни сидел за столом и монотонно ругался над своим личным триди-визором. Красавица Ирма, его жена, встревоженно сдвинув брови, кидала на мужа короткие взгляды, снова быстро опуская глаза и якобы усердно занимаясь каким-то шитьём.