Пролог. Дейтрос.На тверди небесной

— Да чего ты на них смотришь все время?

— Интересно, — призналась я, — у нас таких нет.

— В Дейтросе — конечно, нет.

— У нас там, в СССР — тоже. Это какие-то... — я не знала, как "хиппи" по-дарайски и сказала, — уличные дети?

— Нет, почему, — рассеянно ответил Дэйм, — все молодые так одеваются. И татуировки. Это у них молодежная мода. Ты по телевизору не заметила?

— Вообще да, — вспомнила я, — просто не обращала внимания.

— На тебя не косятся только потому, что ты иностранка, и это сразу видно. А если дарайская девушка выйдет из дому не вот в таком виде, ее могут и высмеять на улице. Пойми, здесь каждый носит униформу. На самом деле. Свобода — это только этикетка такая у них. На самом деле каждый соответствует своему общественному положению. Если ты выглядишь не как все, тебя на работу не возьмут нигде, окажешься на дне...

— Но у них же пособия есть...

— Пособия... Да, есть. Во-первых, они очень небольшие, поверь, перспектива всю жизнь просидеть на этом — мало кому нравится. Во-вторых, ты опускаешься при этом на дно. Один раз начал получать пособие — не жди, что когда-нибудь еще кто-то возьмет тебя на работу. Да и в армию не попадешь — туда берут в основном вангалов. У этих же — обычный комплекс.

— Слушай, Дэйм, расскажи мне об этом подробнее. Вангалы — это воины, я знаю... А что еще бывает?

— Воины? Бандиты просто, — буркнул Дэйм, — ослабленный инстинкт самосохранения, садизм, жажда убивать, ну и физические данные улучшены. А знаешь, какой бесплатной генной операции подвергают девочек из низших слоев общества? Комплекс "бидл". Усиленный половой инстинкт и улучшенная внешность.

— Они что, потом проститутками работают?

— А ты как думаешь?

Я замолчала. Очень странный мир эта Дарайя... смогу ли я вообще здесь жить-то? Слишком уж все дико.

Но похоже, выбора нет.

— Здесь нет проституток, — сказал Дэйм, — это устаревшее слово. С негативным оттенком. Свободный образ жизни ведут все женщины. Ну некоторые работают в так называемых массажных салонах или эротических клубах и получают за это деньги. А трахнуть, извини, можно любую просто так. Независимо от того, есть у нее партнер или нет. Да, мужей и жен здесь не бывает — только партнеры.

— Ага, я это поняла по сериалам. Дэйм, — я помолчала, — а хоть что-то хорошее в этой... генетике есть? Ну вот обычные дарайцы, они в самом деле неплохо выглядят.

— Видишь ли, в наше время конкурентная борьба начинается еще до рождения ребенка. Когда-то дальнейший жизненный путь определялся лет в 10 — когда ребенка, в зависимости от его интеллекта, брали в школу определенного уровня. Потом граница сдвинулась до 5 лет, до 3х... А сейчас все решают деньги родителей. Если до рождения, а еще точнее — до зачатия ребенку были проведены определенные генные операции, он сможет занять подобающее место в обществе. Если нет... увы, только рожать вангалов и бидл и сидеть на пособии. А операции эти стоят дорого. Плюс искусственное зачатие, здесь большинство детей так рождается.

— И что получается после таких дорогих операций? — спросила я.

Дэйм кивнул на сидящих рядом размалеванных юнцов.

— А вот это и получается. Идеальное здоровье, внешность... ты же видишь, они достаточно стандартны... Высокие стройные блондины.

— В общем-то, дейтры тоже... высокие тощие брюнеты.

Дэйм усмехнулся.

— А с чего ты взяла, что у нас эти операции не проводятся?

Я ошеломленно замолчала.

— В Дейтросе генетика развивалась быстрее, чем здесь. Вообще они живут на наших технологиях. Другой вопрос, что Верс у нас контролирует, какие именно изменения допустимы. Мы не создаем бидл или профессиональных солдат, да и вообще не усиливаем инстинкты. Все, что делается у нас — касается здоровья, мы лечим наследственные заболевания и мутации, ну и улучшаем физические характеристики тела. А они создают специализации, например, усиливают математические способности или музыкальные... для тех видов деятельности, конечно, которые определены генетикой. Видишь ли, было много литературы о будущем... фантастики... где предполагалось создание людей-монстров с суперзрением, суперреакцией и так далее. На самом деле возможности генетических операций довольно ограничены, самой природой...

Я отметила про себя, что Эльгеро сказал бы "ограничены Богом".

— Человек не может прыгнуть выше головы. Исправить поломки генома можно, а вот создать человека с жабрами или крыльями... для этого в нашем организме нет соответствующих резервов. Так что не забивай себе голову этой генетикой, кроме здоровья, она ничего особенного не дает. Можно еще инстинкты усилить, но из этого ничего хорошего тоже не выйдет.

— Да, — пробормотала я, — кто бы мог подумать...

— А еще кого ты видела? Ты говоришь — Квиэра? Он кто по званию? — Дэйм махнул рукой официантке. Та подошла, и он заказал еще стаканчик "Лоры".

— Не знаю, я не разбираюсь. Да и с ним мы совсем мало сталкивались.

— Я тоже мало его знаю.

Я заметила, что подростки уже изрядно пьяны. У сидящего прямо против меня, с полуобритой головой, глаза просто ехали в разные стороны. Шум за их столиком становился все громче. А ведь пили они только кофе и молочные коктейли...

— Слушай, Дэйм, чем это они так набрались? "Лорой", что ли?

— Да ты что? — удивился Дэйм, — молодые и не пьют обычно. Это же тускан.

— Что?

— Такой... э... наркотик, — пояснил Дэйм, — из разрешенных. Он у нас продается. Привыкание вызывает, но от него не сильно деградируют. Нет ни одного подростка, который бы не принимал...

— Такое ощущение, что они сейчас подерутся...

— Да брось ты. Они всегда себя так ведут. Ну и как вы дальше добирались?

Я дошла до места, где мы с Эльгеро вышли из леса...

— Да, слушай, Дэйм, все никак не могу выяснить — а почему здесь две луны?

— Почему? Да просто у этой планеты два спутника. А то, что солнце иначе светит, и цвет атмосферы немного другой, ты не заметила?

— Как... у планеты... Это же другой слой, — пролепетала я.

— А ты думаешь, в физическом пространстве все слои существуют наложенными один на другой? Дарайя по нашей звездной карте лежит в созвездии Ворона... По земной, подожди... сейчас вспомню — в Орионе, вот. Но ее почти не видно.

— С ума сойти, — прошептала я, — так я сейчас в нескольких как минимум световых годах от Земли.

— Да. Сколько — не знаю, я не астроном. А Дейтрос по отношению к Земле — это 16 Лебедя.

— Значит, к звездам летать не обязательно, — прошептала я. Честно говоря, Дэйм поразил меня до глубины души.

— У нас была космонавтика. Дейтрос — единственный слой, где этим вообще занимались. Не считая Земли. Но у нас были прямоточные двигатели, атомные реакторы на кораблях, мы освоили всю систему, у каждой планеты были искусственные базы, а на Лейросе, это спутник одной из планет-гигантов — построены два города. Нет смысла летать к звездам, до них можно дойти пешком. Но свою солнечную систему проще осваивать в физическом пространстве...

— А Дарайя? Они ведь тоже высокоразвиты...

— Но они не ушли дальше посылки роботов и двух-трех экспедиций, которые проводились с большой помпой. А зачем им это нужно, объясни? — усмехнулся Дэйм,— это совершенно невыгодно.

— Но когда они уничтожили...

— Они просто уничтожили нашу планету. Целиком. Физически. Она ушла в небытие. Выжили только те, кто в тот момент был в других слоях.

— В голове не укладывается... Как такое может быть? Между звездами такие расстояния...

— Да, в физическом слое. А в Медиане — стремящиеся к нулю. Мы и говорим, что число слоев бесконечно... Никто ведь не знает границ Вселенной.

— Вы не могли бы дать мне монетку на автомат? — пьяный (точнее, как это выразиться — находящийся под наркотическим воздействием) юнец пошатывался, глаза его блуждали.

— Нет, — брезгливо сказал Дэйм, — иди отдохни.

— Вы слышали, судари? — парень повернулся к своим, — они меня посылают!

— Посылаем, — не утерпела я, — не сомневайся!

Дэйм дернул меня за рукав. Парень уже орал что-то, и у нашего столика оказались человек пять, остальные стояли сзади, наготове.

— Нам придется уйти, — пробормотал Дэйм.

— Из-за этих?

— Но они дарайцы... Если придут миротворцы, знаешь, кто окажется во всем виноватым?

— Плевать я хотела... — но договорить мне не дали.

— Это дрины, — сказал кто-то, — дринские рожи!

Чья-то рука протянулась, схватила мою чашку с недопитым кофе и перевернула ее — однако я успела вскочить, и на штаны ничего не попало. Обидчик нагло смотрел на меня пустыми водянистыми глазами и довольно лыбился — один его передний зуб сиял золотом, это мода такая... Я ударила почти машинально. Надо же, запомнилось что-то из уроков Эльгеро. Ударила в нос, снизу вверх. Парень немедленно вышел из строя и где-то там вдали хлюпал юшкой, а меня тут же схватили за руки двое. Я пнула одного по голени... Господи, какие они медленные. Дэйм поднялся, взял второго за шкирку и отшвырнул на пол, потом взглянул на меня — его лицо было очень бледным.

— Кей, рванули! Быстро!

Он еще подбежал к стойке бара и бросил на нее купюру. Тем временем девчонка из местных, дико визжа, попробовала вцепиться в меня, и я даже нанесла ей прекрасный удар в солнечное сплетение и успела слегка погордиться собой. Потом мы выскочили, не дожидаясь появления полиции. Дэйм бежал ровно и быстро, а я сразу задохнулась — плоды моей скоротечной подготовки уже потеряны. На углу Дэйм остановился и произнес:

— В разные стороны. Главное, чтобы нас не видели вместе.

И я двинулась дальше одна, в направлении станции городского метро.

А ведь они все фиксируют — и то, что я ищу в компьютерной сети, и смотрю по телевизору. Они наблюдают и делают выводы. Не случайно же, когда я выяснила все об отце, именно тогда, не раньше и не позже, Крадис завел со мной разговор о нем.

Вот и сейчас — последние сутки я в основном читала материалы по генетике. Кстати, здесь очень трудно найти какую-нибудь нормальную информацию. Зато я нашла рекламы разных клиник, где предлагали "улучшенное зачатие" с комплексами разных операций... "а нюх, как у собаки, а глаз — как у орла". На самом деле, видимо, Дэйм прав — возможности человеческого генома тоже ограниченны, и добиться собачьего нюха можно лишь за счет перестройки всего организма и создания монстра... вроде гнуска. Кажется, понятно, что произошло: гнуски — это и есть неудачные плоды экспериментов, попыток создать сверхчеловека. Но они даже полноценного разума не обрели, к сожалению.

Неудивительно, что Крадис ненавязчиво вывел меня на разговор об этом.

— Кей, кстати о генетике... видишь ли, мне бы не хотелось, чтобы у тебя создалось неверное впечатление о нашем обществе. Ты исключительно умная девушка...

Я с удивлением воззрилась на него. Никогда не подозревала о своем исключительном уме. Будь я умной, училась бы в МГУ где-нибудь.

— Тебя интересуют вопросы, которые для женщины обычно малосущественны... Вероятно, тебя тоже подвергли генетической перестройке на ранних этапах развития. Да, в Дейтросе эти методики тоже применяются — они славятся своим шпионажем и великолепно воруют у нас технологии.

— Ну не знаю, — не выдержала я, — любую из моих подруг эти вопросы волновали бы...

— Может быть, — согласился Крадис, — это неважно. Так вот, генетика — это пройденный этап. Несущественный... Кей, а ты когда-нибудь задавалась вопросом, чем живет наше общество. Чего ради оно живет?

Я вытаращила глаза. Странно, впервые Крадис заговорил в таких категориях.

— В отличие от Дейтроса центр и смысл нашего общества — человек. Его счастье, его благополучие, его...

— Развитие, — подсказала я.

— М-да...

— Все во имя человека, все для блага человека.

— Ты схватываешь сразу. Но если у вас в Советском Союзе этот девиз соблюдался лишь на словах, на деле же человек был подчинен некоей надчеловеческой идее — ну скажем, защите Родины или построению коммунизма, то у нас этот девиз реализован. Уже сейчас. У нас уже сейчас, реально есть все возможности если не для счастья, то хотя бы для полного благополучия любого человека. А ты знаешь, к чему мы придем в итоге?

Я пожала плечами. Разве что к какой-нибудь утопии типа "Туманности Андромеды"? Да нет, вряд ли... для этого нужно подчинять человека идее построения коммунизма.

— Генетика, Кейта — это вчерашний день. Примитив. Завтра у нас появятся программируемые молекулы и атомы. Так называемое атомное моделирование. С их помощью можно будет, к примеру, разрушить любой орган и построить его заново. Можно предотвратить старение — клетки будут вычищаться и заменяться новыми... Фактически, уже наше поколение может достичь полного физического бессмертия. Тебе нравится такая перспектива?

— Не знаю, — сказала я, — наверное, да.

Что-то не вяжется во всем этом... не знаю, что, но это кажется глупым.

— И не только бессмертие. Наш завтрашний день, Кейта — это сверхчеловек. Мы называем его трансгомо. Именно этого все мы ждем, и к этому стремимся. Человек будущего — он будет жить среди звезд...

Мне показалось, что где-то я это уже читала. Неважно.

— Он сможет преобразовывать свое сознание в информационную форму и жить внутри компьютерных сетей, купаясь в информационных потоках. Потом выныривать, принимая любое тело, создавая его заново. Он сможет обходиться без воздуха и пищи, он станет создавать любые предметы не только в Медиане, но и здесь, и главное — это ощущение постоянного, не прерываемого ничем, неомраченного счастья... любви, творчества, жажды познания... еще неведомого нам, неописуемого счастья...

— Когда-то казалось, что генетические преобразования смогут это дать, — добавил Крадис, — но теперь ясно, что это лишь первый слабый шажок на дороге превращения человека в трансгомо. Вторым, уже серьезным, станет атомное программирование. Поверь, Кейта, лет через 50 лик мира изменится полностью. Возможно, война между Дейтросом и Дарайей окажется глупым и забытым сном. Трансгомо нет смысла воевать, он — властелин Вселенной.

Мне снился Крадис, парящий в потоках белого пара на фоне усыпанный звездами глубины, прямо в Космосе. Маленький, круглый, похожий на Бормана из "17 мгновений весны". Наверное, генные операции на нем дали некий сбой. Я парила рядом с Крадисом, странным образом раздвоившись — я оставалась собой и наблюдала за всем этим как бы со стороны, другая же сторона моего "я" испытывала неописуемое, постоянное, ничем неомраченное счастье и с идиотской улыбкой описывала круги возле Крадиса. Тоже сияющего, как круглая лампа дневного света.

— Вот видишь, Кейта, — говорил он невнятно, — как прекрасно... — и дальше все было неразборчиво.

— А как же Дэйм? Он тоже стал трансгомо? — спросила я. Лик Крадиса подернулся рябью, словно плохое телевизионное изображение.

— Какое это имеет значение? Разве мы не позаботились о нем? Посмотри, как прекрасна Вселенная, — и он задрал голову к невнятному сиянию вверху, — она вся принадлежит нам.

И я знала, что Вселенная принадлежит и мне, что я, конечно же, не останусь в стороне от прогресса, я стану трансгомо, уж я-то обязательно... Ликование охватило меня. Крадис меж тем превращался в пар, я знала — он переводит свое сознание на информационный уровень, перенося его на сеть молекулярных рассеянных носителей. Это так легко и приятно! Я напряглась так, словно хотела выделить облачное тело, и стала превращаться в пар сама...