Невеста для принца Эльдорадо

Оказалось, Лона тоже прокладывала маршрут. Она надумала присоединиться к каравану шведов. Под доспехами викингов никто не разглядит ни принцессу, ни горца. Со шведами мы доберёмся или до работающего порта, или до окрестностей Эльдорадо, а дальше как-нибудь сами. Пришлось её разочаровать. Шведы ненавидят Эльдорадо, и не без причины. Как и мы их, и тоже есть за что. Война не объявлена, но на ничейных землях наш спецназ охотно вырезает рейдовые отряды викингов — шведы не горцы, им тяжко сражаться на высоте. А вот охране наших караванов не выстоять против их рейдеров. В общем, отношения ещё те. Если викинги узнают во мне подданного Эльдорадо, то наверняка прольётся кровь.

Наверно, можно выдать себя за берга. Но и это плохо кончится — викинги охотно ограбят и убьют любого, кто не викинг, если за это ничего не будет. Может, не все они такие, но хватит и нескольких.

— Шведы отпадают? — уточнила принцесса. — Хорошо, Дарен, что предлагаешь ты?

— Я есть видевший тут Блувштейн-банк. Я есть хотящий попросить помощь у банкира.

— Но ты говорил, что они — наши враги!

— Я есть не знающий, здешний банкир есть трепещущий или нет. И я есть думающий, как сделать, чтобы это есть становящееся неважным.

И я придумал. Ну, не совсем придумал, просто вспомнил один фокус разведки. Мы присмотрели очень удобный для нас дом напротив банка. За десяток серебряных монет хозяин охотно пустил нас внутрь, пристроив лошадей на конюшню. Оставив там Лону с Двашем, я отправился в рассыльную контору. Гонцов здесь называли курьерами, а в остальном контора как контора. Я вручил им письмо для менеджера Блувштейн-банка и вернулся к Лоне, по пути убедившись, что слежки нет. Письмо было на израильском языке, писала его Лона. В нём некто анонимный просил банкира срочно дать контакт с кем-нибудь из трепещущих, причём встречи с банкиром категорически не желал, потому что за ним охотится банда убийц. Описывая убийц, Лона прозрачно намекнула на отряд майора Гретхен. Если на доске объявлений банка вывесить ответ на израильском языке, агент трепещущих, как бы проходя мимо, это прочтёт, но ни на кого не наведёт убийц.

Банкир — не дурак, но во всех этих нелегальных делах вряд ли разбирается. И вряд ли знает всех агентов своего королевства, работающих здесь. И уж совсем ему не нужно, чтобы к нему привели убийц. Он захочет остаться в стороне от шпионских разборок, где случайных свидетелей не убивают лишь в редких случаях. Наши разведки работают так, вряд ли израильская — иначе.

Вскоре красавица-клерк повесила на доску листок, где на израильском было написано, что трепещущий по имени рэб Иегуда ждёт в отеле в пятнадцати тысячах шагов на запад отсюда по тракту. Лона прочитала это через подзорную трубу, и мы двинулись в путь. Она давно хотела рассказать мне, что ей поведала Гретхен о войне Сьерры и Берга, но всё как-то было не до них, и вот, наконец, ничто не могло её отвлечь от этой животрепещущей темы. А я и без Гретхен неплохо представлял, что там произошло.

— Ты так загадочно улыбаешься, будто знаешь, что она мне рассказала, — Лона как-то это почувствовала.

— Я не есть знающий, я есть имеющий догадки.

— Тогда лучше ты расскажи.

— Миротворцы есть не вмешавшиеся. Толстяк есть сказавший, что так есть потому, что среди них есть мало горцев. Это есть чушь. Причина есть то, что агрессор есть Сьерра, а Берг есть возразивший против вмешательства. Сьерра есть захватившая кусок чужой земли, но что-то есть пошедшее не так.

— Да. Армия Сьерры попала в ловушку. Все погибли, Берг победил и оккупировал Сьерру. Подданные Сьерры разбежались кто куда. А почему, по-твоему, отряд Гретхен охотится за беженцами?

— Они есть военные преступники. Миротворцы есть не вмешивающиеся и тут, значит, преступления есть очевидные.

— Они перебили всех бергов, что остались на оккупированной территории.

— Но и это не есть полная правда, — я решил прояснить всё до конца, сам не знаю, зачем. — Такие случайности есть не бывающие. Берги есть спровоцировавшие агрессию. Потом они есть заманившие врага в ловушку, и армия Сьерры есть уничтоженная малой кровью. И тогда Берг есть имеющий все права и возможности захватить Сьерру.

— То есть, войну затеял Берг?

— Если разведка есть сработавшая хорошо, то спланировавший войну есть победитель. А победитель есть Берг.

— Как это мерзко! Когда я стану твоей женой, мне тоже придётся в этом участвовать?

— Эльдорадо есть уже триста лет не воюющее. Ты есть не имеющая причин беспокоиться.

Глядя на ошарашенное лицо Лоны, я пытался понять, что так её поразило. Принцессу наверняка учили скрывать эмоции, а тут они вдруг попёрли наружу.

— Ты не возразил, что я стану твоей женой! — произнесла она с заметным трудом.

Да, не возразил. Потому, что сейчас не время это обсуждать, или потому, что не против?

— Ты есть не могущая стать чьей-либо женой сейчас, — хотела возражений, вот и получи. — Жена есть занимающаяся сексом с мужем иногда, а ты есть не готовая к сексу.

— Я приготовлюсь, — пообещала Лона и надолго замолчала.

Я не ожидал засады, но всё же посматривал на Дваша, и когда он зарычал, тотчас же остановил коня. Лона не только остановилась, а ещё и спешилась, прикрывшись крупом коня, и изготовила арбалет к бою. Я прислушался, и сквозь громкое щебетание птиц уловил где-то вдали по дороге лязг железа. Но доспехи израильских десантников — колеты, этакие жилеты из плотной ткани с металлическими пластинами внутри, они не могли громко лязгать.

Я выехал за поворот, готовясь при малейшей опасности спрыгнуть с коня и скрыться в лесу, но увидел всего лишь попутный торговый караван. Правда, охраняли его викинги, о которых нам так много говорили. Когда на нейтральной территории встречаются бойцы Швеции и Эльдорадо, схватки не избежать. А все преимущества у них. Дело не только в численном превосходстве. Здесь Побережье, а не высокогорье. На равнинах я ничем не превосхожу шведов.

Взял Дваша на поводок, но намордник надевать не стал. Не исключено, что его мощные челюсти пригодятся. Мы поехали лёгкой рысью. Я изо всех сил изображал подданного Берга. Разве другие горцы бывают в этих краях? Не из Эльдорадо же я, в самом-то деле? А отряд бергов тут точно есть, шведы наверняка о нём слышали, с их-то горячими чувствами к горцам.

Один из викингов что-то рявкнул на своём языке, когда мы проезжали мимо их каравана. Я открыл рот, но Лона меня опередила. Из её фразы я понял только "Берг". Шведы стали переговариваться между собой, я разобрал "Берг" и "Эльдорадо". Мыслили они правильно, но напасть не решились. Едва мы обогнали караван, Лона пустила коня в галоп.

— Ты есть знающая шведский язык, так ли это? — спросил я у Лоны, когда она перевела коня на рысь, и я с ней поравнялся.

— Он, оказывается, очень похож на наш. Не настолько, как у бергов, но мне всё понятно, и они меня поняли. А что тебя удивляет?

— Я не есть удивлённый. Я есть восхищённый тобой. Ты есть быстро сообразившая, и я есть в восторге.

— Я могу подготовиться не только к сексу, — Лона игриво подмигнула.

А я на самом деле удивился. Собственной тупости. Воин Гроссфлюса Шмидт говорил на языке, похожем на шведский. Языки Гроссфлюса и Берга очень похожи. Казалось бы, очевидно, что языки Берга и Швеции — тоже. Лона могла изобразить берга, хоть она и не горянка, а вот я — только с закрытым ртом. Даже представлять не хочется, что случилось бы, заговори с ними я. Не понимаю, как я такое прохлопал.

* * *

Отель назывался "Уютным". Местный пёс робко подошёл к Двашу, виляя хвостом, они обнюхались и мирно разошлись. Пока Лона вместе с подвыпившим конюхом ставили лошадей в конюшню, я нечаянно приручил этого пса. Мальчишка лет семи, наверно, хозяйский сын, бросал палку, а пёс Трезор приносил её обратно. Дваш заглянул мне в глаза, и я увидел в них такую тоску, что не устоял. Палок вокруг валялось сколько угодно, я выбрал одну и зашвырнул подальше. Дваш мгновенно притащил её обратно, и вновь за ней помчался, радостно лая, как щенок.

— Дядя горец, а вы есть могущий бросить палку и для Трезора, не так ли? А то я есть не умеющий кидать так далеко, — попросил малыш.

И я бросал для обоих псов, и трепал их по холке, когда они приносили палки назад. Заодно расспросил мальчишку о рэбе Иегуде. Судя по описанию, он был очень похож на рэба Исака, отлично говорил на торговом, и был очень добрым — часто угощал мальчишку вкусными чужеземными конфетами. С ним была его женщина, тоже добрая, по имени Юдифь. Ещё тут были охранники, некий Хаим и его женщина Рахиль, они жили в соседнем номере, через стенку.

— Они оба есть убийцы, дядя горец, это есть по глазам видное, — заверил меня наблюдательный малыш, и неожиданно добавил: — Вы тоже есть убийца, но вы есть убивающий плохих, а они есть убивающие кого прикажут.

— Ты есть решивший, что я есть убивающий плохих, почему? — растерянно поинтересовался я.

— Трезор есть признавший вас хорошим. А он есть очень разборчивый. А вы есть любящий рыбалку, не так ли?

— Ты есть спрашивающий почему? — я удивился резкой смене темы.

— Потому что вы есть могущий арендовать у нас лодку и снасти, и купить наживку. Речка есть в сотне шагов отсюда, она есть полная рыбы. Только речка есть запрещённая для нетронутых девушек. Но ваша девушка есть наверняка тронутая.

— Речка есть запрещённая девушкам почему?

— Я есть не знающий, я же есть мальчик, а не девушка.

Попрощавшись с мальчишкой и Трезором, мы с вдоволь набегавшимся Двашем пошли в комнату. Лона тут же отправила меня на кухню за горячей водой — в умывальнике была только холодная, а нам вовсе не мешало как следует помыться, да и одежду постирать — пахла она вовсе не эдельвейсами. Вообще-то это обязанность гостиничного персонала, но их ждать слишком долго.

Только через час мы пошли к трепещущему. Лона сочла, что ей лучше одеться так, как вчера для танго в трапезной. Я же не стал ничего выдумывать, оделся в свой запасной костюм, пристегнул на пояс кинжал, шпагу и арбалет, и уже выходил с Двашем в коридор, но Лона меня остановила и чмокнула в губы.

— На удачу, — неуверенно произнесла она.

— Ты есть вся дрожащая, — сказал я.

— Волнуюсь, — она попыталась улыбнуться. — Ты, небось, думаешь, что принцессу обучили вести переговоры. Но я не умею. А ещё я боюсь, что среди убитых в дирижабле были друзья кого-то из этих.

— Я есть боящийся того же.

— Ну, спасибо, утешил!

— Я есть предлагающий трахнуть тебя для утешения.

— Дурак! Не хочу для утешения! Хочу для удовольствия!

— Удовольствие есть и утешающее тоже.

— Надоел ты с этим "есть". Пошли.

Дверь в номер трепещущего оказалась заперта. Я бы легко её высадил, но выбивание дверей — не лучшее начало мирного разговора. Я отошёл чуть в сторону, Лона постучала. Из номера донеслось неразборчивое ворчание, но она всё прекрасно поняла и ответила на том же языке.

— Он сказал "подождать", — перевела Лона.

Как я и ожидал, открылась дверь соседнего номера. Оттуда выскочила мускулистая женщина лет сорока в майке до середины бёдер, наверно, та, что мальчишка назвал Рахилью. Судя по глазам, она была готова и убивать, и умереть, если прикажут. При всех её мышцах красотой она не блистала, даже если забыть, что она лысая. Зато мастерство в рукопашном бою бросалось в глаза, и было оно куда выше моего. Голыми руками её не взять, если что, придётся сразу пускать в ход оружие. Двашу она тоже не понравилась — он оскалил зубы и зарычал. На всякий случай я передал поводок Лоне.

— Мы есть хотящие говорить с рэбом Иегудой, — безразличным тоном сообщил я.

Рахиль шагнула к двери в номер трепещущего, но тут рассмотрела Дваша и застыла столбом.

— Хаим, Хаим! — заорала она.

Из номера выскочил её любовник, покрытая шрамами гора мускулов, ещё и с мечом на четверть длиннее моей шпаги и тяжелее раз в десять. А держал его этот монстр так, будто меч не стальной а соломенный. Дваш, едва увидев его, вздыбил шерсть и зарычал. Похоже, они уже встречались, и псу их встреча не понравилась. Я же для себя отметил, что с мечом он или без, но убивать его нужно издали. В ближнем бою шансов нет.

— Этот пёс есть именуемый Дваш, не так ли? — спросил меня Хаим.

Я прекрасно понимал, что ему нужно. Дваша, похоже, он знает. А пропал пёс вместе с бойцами, они Хаима и интересуют. Может, и простое любопытство, но если среди убитых его сын или дочь, что тогда?

— Сколько мне ещё ждать? — капризно поинтересовалась Лона. — Я вот уже битый час на каблучках стою, у меня ножки болят. А нельзя обсуждать мою собачку, когда я сижу?

Хаим что-то спросил на израильском, Лона рявкнула на него так, что он, бедняга, аж подпрыгнул, а потом, съёжившись, подошёл к двери рэба Иегуды и стукнул трижды, а потом дважды после паузы. Дверь открылась, и мы вошли в комнату и кое-как в ней разместились на двух кроватях и двух табуретках. Пёс лёг возле Лоны, злобно следя за Хаимом и Рахилью. Лона вытянула ноги вперёд, изображая дикую усталость, но я прекрасно помнил, как она вчера в этих же сандалиях отплясывала куда дольше, чем ей сейчас пришлось постоять. Обувь ни при чём, Лоне не понравился разговор о собаке, и она ловко его прервала.

— Мелона, ты очень похожа на мать, — произнёс рэб Иегуда, глядя на Лону с ласковой улыбкой. — Она в юности тоже любила выставлять свои прелести напоказ. А вы, надо полагать, герцог Дарен из Эльдорадо?

— Я есть Дарен, — подтвердил я.

— Очень хорошо. Мелона наш язык понимает, а вы?

— Нет.

— В таком случае будем говорить на здешнем лингва франко.

— Лингва франко есть что?

— Вы его называете торговым. Позвольте представить присутствующих. Меня зовут Иегуда, я путешественник.

— Работаете на разведку, — мило улыбаясь, ляпнула Лона.

— Иногда. Юдифь — моя жена и компаньон по путешествиям. Хаим и Рахиль — наши секьюрити, оба бывшие десантники.

Рэб Иегуда, старичок с добрыми глазами, выглядел богачом, путешествующим в своё удовольствие. Редкие седые волосы над морщинистым лицом, обрамлённым тоже седой бородкой, выдавали его возраст, а две длинные пряди, свисающие по бокам, свидетельствовали, что он из того же народа, что и банкиры. Да, на вид безобидный, но на внешность я не полагаюсь. Юстина выглядит озабоченной дурой, Торвен — тупым солдафоном, но те враги, кто посчитал себя умнее кого-то из них, давно в могиле.

И Юдифь смотрелась бы бесцветной старушкой, не читайся в её взгляде безжалостный разум и несгибаемая воля. Может, это она командир группы, а не рэб Иегуда. Что же до пары охранников — не знаю, были ли они десантниками, но сейчас это убийцы. Не хочу проверять, кто круче — я или они. Боюсь, результат мне не понравится.

— Он есть должный сказать, он есть взявший собаку где? — потребовал Хаим.

— Я бы тоже хотела это знать, — поддержала его Юдифь. — И ещё мне интересно, почему вы убили наших людей.

Отпираться смысла не было. Четверо придурков и пёс устроили засаду на профессионального убийцу. Пёс теперь у убийцы, а придурки мертвы. Трудно понять, кто их убил?