Страх и ненависть в драконьей шкуре. Книга 1. Арка 1. (главы 0 -18)

— Но находятся те, кто роднит себя с подобными существами. Те, кто скрывает их. Те, кто считает, что, такие как он — одни из нас! — С этими словами глашатай сорвал простыню с узника и толпа, с ужасов и возмущением загалдела, обсуждая увиденное, словно цирковое представление.

Ниже колен пленника, вместо нормальных человеческих ног, были птичьи лапы. Посередине его человеческие голени сужались. Нормальная кожа, словно витиеватая мозаика, переходила в грубый, твердый, желтого цвета кожный покров. Стопы его также были от птичьего рода — тонкая и длинная стопа заканчивалась спереди четырьмя пальцами с длинными, крючковатыми когтями, и одним таким же пальцем с задней части.

Несчастный вдруг поднял свою голову и посмотрел в центр толпы. В его усталых глазах отражалась немая просьба — мольба о сострадании. Слёзы стали нескончаемым потоком литься из его глаз. Он открыл рот и попытался что-то сказать, но лишь смог издать не членораздельное мычание — его язык, как и его зубы, были вырваны, обнажая изуродованную глотку.

— Узрите же! Разве порождения скверны одни из нас? Разве это существо может быть одним из нас? НЕТ! Он — семя скверны, что призвано разрушить наш мир. Искоренить нас всех! Поработить нас всех! Изничтожить нас всех! Изничтожить, дабы низвергнуть наш мир, что подарили нам боги, во власть скверны. Но пусть же знают все эти выродки — мы не отступим перед натиском скверны!

Два человека в капюшонах, что всё время стояли неподвижно, вдруг зашевелились. Быстрыми, отмеренными движениями они подошли к столу и сорвали с него ткань. Под ней покоился кинжал. Один человек взял кинжал, и на притянутых руках передал его второму. Взяв его с такой же церемониальной наигранностью, второй тожественной походкой, с протянутыми руками, подошел к глашатаю. Присев на одно колено, он приподнял свои руки, протягивая ему кинжал. Взяв его в свою руку, глашатай окинул взглядом толпу, замершую в ожидании.

— Мы не примем их! Мы не сдадимся им! — Развернувшись, он резким движением полоснул кинжалом по шеи парня. Кровь тут же хлынула пульсирующим потоком из разрезанных артерий. Узник задергался, пытаясь вырваться из мертвой хватки цепей и верёвок. Но это было четно. Сколько бы он не брыкался, он не мог высвободиться. Сколько бы он не раскрывал свой рот в беззвучных попытках обрести помощь — никто не пришел к нему. Вскоре его движения начали становиться все более и более вялыми, пока он не перестал двигаться. Бросив последний, затуманенный взгляд в толпу, его глаза закрылись. Словно тряпичная, его голова опустилась, и он замер, навсегда.

— МЫ ВЫСТОИМ! — подняв свои руку с окровавленным кинжалом в небо, глашатай прокричал на всю площадь. И тишина, что тяжелым грузом витала в воздухе, была разорвана в клочья одобрительными криками и возгласами, доносившимися со всех участков площади.

"Звиздец" — пронеслась мысль в моей голове, когда воспоминания тёти закончились.

— Это давний момент. Не меньше двадцати лет прошло с того дня. Какова судьба этих несчастных сейчас — мне не ведомо.

— Эти... Троптос... Они все так выглядят? — раздался голос матери. Судя по её интонации, она, наверно, тоже видит эти кадры впервые.

— Нет. Это только одно из возможных проявлений скверны. Но они разнообразны. Родившийся ребёнок может иметь лишь небольшие признаки от животных — это могут быть звериные уши за место нормальных, может быть хвост, нос, либо, как вы видели, ноги или даже руки. Что угодно может быть изменено. Но может он родиться полностью покрытым шерстью, со звериной головой. Даже он может быть полностью похожим на животное. Но участь их не завидна — если их не убьют собственные родители, то приговор свершат либо священники, либо солдаты, либо исследователи в своих лабораториях.

— То есть, если ребёнок родился немного не таким, как остальные, то единственно, что его ждет — это смерть? Я прав?

— Ты всё правильно понял, Сиал. По крайней мере, так было в то время. Но я сильно сомневаюсь, что их участь могла стать слаще к сегодняшнему дню. Они семя скверны, и я согласна с тем, что его надо выжигать.

— Ведь мы еще сможем их увидеть, когда будем путешествовать?

— Будем наедятся, дочь моя. Удача может нам улыбнуться. Но это случиться не скоро. А сейчас для всех нас наступает сложный период. Со дня на день вы впадёте в спячку, а мы вас будем охранять. — С этими словами Ликура с Изулисой прошли вглубь пещеры и легли на каменный пол. Сестра подошла к ним поближе и начала осыпать то одного, то другого дракона своими вопросами, догадками и предложениями.

Поблагодарив Великого Рандома за то, что меня закинуло в тело дракона, а не в одного из этих несчастных, я принял удобную позу и, стараясь отдаться в объятия Морфея, вскоре отключился.