— Без баб команда работать не будет. Два золотых за них тебе лично.
— Четыре!
— Три!
— Согласен, — капитан обернулся назад и прокричал. — Отбой! Добровольная сдача! Шхуна в распоряжении Моа. Кто не согласен, может у нее спросить.
Как ни хотелось пиратам поразвлечься на корабле, желающих выяснять отношения с Моа не нашлось. Несколько остывшие мужики, ворча, нехотя разошлись по палубе. Пиратша обернулась к защитникам шхуны:
— Ребята, надеюсь, вы понимаете, что расстаться с товаром легче, чем с жизнью?
Плохо вооруженные мужчины уставились в пол, и Моа поняла, что, может быть, расстаться с товаром, для них было равносильно самоубийству.
— Подумайте о женщинах, если своя жизнь не дорога! — это увещевание, кажется, подействовало. А может они просто поняли, что сопротивление бесполезно, и лучше согласиться на мирную сдачу шхуны.
Через час все ценное было вынесено с корабля, три золотых перекочевало в кошелек капитана и суда разошлись. На палубе шхуны остались Моа с Жигляем, который не бросил свою патроншу. Когда пиратский корабль поднял паруса, Моа обернулась к членам своей новой команды и спросила:
— Надеюсь, у вас хватит совести быть благодарными за то, что я остановила эту ораву?
Прятавшиеся до этого за спинами две женщины, чуть не с тумаками насели на своих "защитников" и высказали за них свое мнение:
— Конечно, благодарны, матушка! Не знаем как тебя и звать-то. Эти дурни сами не понимают, чего избежали!
— Я не матушка, а тетушка Моа. А что с вами случилось бы, говорите? С мужиками уже ничего — в зиндане, может быть, начинали, если из "пришедших". Шхуну сожгли бы, ну а вам, милые барышни я, да и никто другой, не позавидовал бы. Вряд ли вы после столь интенсивного использования живыми до берега добрались... — и, видя, что ситуация вполне стала доходить до мужчин, перешла к делу. — Вы мне должны одну услугу: пройдете со мной по этому курсу до самого материка, — Моа не сомневаясь, указала нужное ей направление. — Затем я сойду на берег и заплачу вам семь золотых. Было бы десять, да три пришлось уплатить за ваших барышень. Это, конечно, не компенсирует всех ваших расходов, но даст выкрутиться из ситуации.
— Но это же семь дней пути, — попытался возразить один из мужичков, но другой тут же возразил. — Ничего, нормальная плата, и воды там спокойнее, чем здешние.
— Теперь у вас на корабле два неплохих бойца! — поддержала его бывшая пиратша. Возражений на убедительные просьбы не последовало — да и кто бы мог устоять перед несокрушимыми доводами тетушки Моа? Так что шхуна, неспешно переваливаясь на волнах, гонимых почти попутным ветром, неумолимо приближала ее к неизвестной цели.
Спустя несколько дней, справа показалась далекая кромка берега. Капитан шхуны, приземистый мужичок, обросший лопатообразной бородой, видимо, призванной подчеркивать его немалый возраст и придавать солидность, объяснил Моа, что начинается береговая линия, и если она желает, то может сойти сейчас и продолжить путешествие верхом. Хоть бывшая пиратша и не была искушена в мореплавании, но могла оценить тот факт, что скорость корабля, постоянно идущего почти по прямой при хорошем ветре, гораздо выше, чем темп продвижения на лошади по петляющим дорогам. Так что она не согласилась на предложение лукавого морехода и приказала идти вдоль берега, пока не станет ясно, что дальше можно продвигаться только сушей. Еще через пару дней такой момент настал: берег резко изогнулся влево, образуя залив и перегородив курс кораблю. В глубине залива виднелись дома какой-то деревушки.
Моа спросила капитана, знакома ли ему эта местность, на что последовал ответ:
— А как же, конечно знакома! Это рыбацкая деревня. Здесь вполне можно причалить к пирсу. У нас осадка сейчас небольшая, прямо и подойдем.
Это устраивало всех присутствующих, и команда дружно принялась за дело, готовя корабль к швартовке и спуская лишние паруса. Настал момент, когда ее напарнику надо было решать свою судьбу. Моа отозвала парня ближе к юту и спросила:
— Ну что, Жигляй, дальше делать будешь? Хотя, теперь Жигляем тебя трудно назвать — изменился на глазах.
— А что, и правда, изменился? — удивленно спросил парень.
— Еще как! Сам-то не заметил? Смотришь теперь в глаза, и осанка выпрямилась. Сразу видно независимого человека, — усмехнулась Моа. — Я дальше помчусь по своим делам, а тебе теперь нянька не нужна. Так что выбирай — на корабле останешься или на берег сойдешь. Я тебе большую часть своих денег оставлю — примерно столько же, как и капитану.
Парень смутился, явно не зная, как реагировать на такой подарок. Но Моа не дала ему сомневаться, сказав:
— Не мнись, мне много денег теперь не нужно — чувствую: цель уже где-то рядом.
— А что дальше? — спросил Жигляй.
— Сама не знаю, — ответила, задумавшись Моа. — Просто такое ощущение, что деньги больше не понадобятся.
К ним, смущенно переступая с ноги на ногу, подошел капитан, почесал свою огромную бороду и сказал:
— Скоро будем причаливать, тетушка Моа.
— Вот и прекрасно!
— У меня вопрос к вам... — потоптался с ноги на ногу бородач и, наконец, выразил мучившую его мысль. — Я так понял, что дальше по суше вам вдвоем вроде и не обязательно путешествовать. Не желает ли Жигляй остаться на корабле? Мы бы с удовольствием...
— А зачем я вам дался? — удивленно спросил парень.
— Ну, вы так сражаетесь... — мялся капитан. — Таких бойцов мы отродясь не видывали. Один против целого корабля разбойников.
— Ну это ты хватил! — рассмеялся Жигляй.
— А что, вот тебе и шанс! — обрадовалась Моа. — Давай, договоримся: Жигляй у вас на судне останется пока не доберетесь до какого-нибудь большого города, — и добавила парню. — А там сам решай — новой жизнью зажить или продолжать плавать на этом судне.
Спустя полчаса она сошла на берег, облегчив на три четверти свой кошелек и не неся на совести никаких обязательств или грехов, если не считать пары золотых, которые она задолжала Исааку за Жигляя. Все ее помыслы были устремлены вперед, на дорогу. Моа чувствовала, как приближалась заветная цель, начиная будить в ней непонятные чувства и странные воспоминания. Но ей некогда было их анализировать — пиратша попросту спешила вперед, а для удачного продвижения нужна лошадь, на розыски которой она и отправилась...
Не дожидаясь вечера, Моа уже выехала на неплохом скакуне, наверняка, переплатив за него местному держателю конюшни. Зато была уже в пути и до ночи проехала добрый десяток миль по дороге, примерно совпадающей с нужным направлением...
* * *
Пять дней скачки могли бы утомить кого угодно, но не Моа. На самом деле, она почти не замечала усталости, так как была сосредоточена только на дороге и собственных чувствах. С ней происходило что-то непонятное. Она ощущала, как внутри ее начинают подниматься воспоминания о событиях, никогда с ней не происходивших. Ей снились небеса, усеянные звездами, необычные люди и животные. А самым сильным чувством стало ощущение теплоты внутри, словно она приближалась к чему-то родному. И сегодня это чувство было особенно сильным.
С утра Моа гнала сменного коня, только на полчаса остановившись в деревушке перекусить и дав скакуну отдохнуть. И вот, уже ближе к вечеру она почувствовала, что ее путь закончен. Цель совсем близка. Пиратша с удивлением рассматривала обычную маленькую деревушку перед собой. Что же здесь могло быть такого, что манило ее с другого конца моря?
Моа остановилась у крайней ограды и, спешившись, привязала коня. Она медленно пошла дальше, словно боясь спешить. Солнце клонилось на полпути к закату. Под ногами вилась пыль, смахиваемая с сапог чахлой травой, пытающейся выживать по обочинам дороги. Мимо тянулся покосившийся плетень. Где-то далеко лаяла собака, кудахтали куры, мычали коровы... Вокруг был обычный ранний деревенский вечер, когда крестьяне еще не вернулись с полей и скотных дворов.
Но Моа не замечала ничего вокруг. Она как будто плыла в собственных мыслях. Все ее воспоминания и ощущения вдруг мощной волной стали подниматься изнутри, грозя затопить сознание. Большая женщина остановилась у очередного плетня — за ним сидела ватага детишек, которые, затаив дыхание, слушали рассказ какого-то человека. Моа вслушалась в слова...
* * *
...Ян последние дни чувствовал, что цель, к которой он шел, сама стремительно стала приближаться к нему. Сегодня он особенно ясно это ощущал. Когда он пришел в эту деревушку, его, как обычно, уже встречала восторженная ребятня, и сейчас слепой рассказчик отдавал им "долги" за еду и постой. Но не все было, как прежде. Его, непослушная память начала выбрасывать совсем уж необычные воспоминания. Он рассказывал детишкам об удивительной, вечно пасмурной стране, вогнутой, как блюдце, где творились чудеса, росли гигантские деревья, водились ужасные животные и летали огромные птицы. Он рассказывал о чудищах, водящихся в тамошних морских пучинах и огромной горе, стоящей посреди мира...
В какой-то момент он понял, что манящая цель, настигла его. Ян встал, прервавшись на полуслове, повернулся, направляемый мощным, как магнит чувством, и успел только сказать ребятам:
— Бегите отсюда! Сейчас здесь случится что-то страшное! — и шагнул навстречу судьбе...
...Моа, слушая рассказ слепого человека, тоже почувствовала, как внутри что-то разорвалось, выпуская наружу поток чувств, который начал топить ее сознание. "Да, это он — тот человек, которого искало сердце. Только почему он слепой? Но ведь и она была совсем не Моа, а кто же тогда? Вместо пиратши внутри проснулась другая, настоящая "она" и вытеснила эту картонно-гротескную женщину-карикатуру. Было немного жаль страшную, но, в общем-то, честную и справедливую, неправильную и неспособную на разбой пиратшу. Сейчас, толком не видя ничего вокруг, она пошла навстречу тому, кто скрывался внутри слепого бродяги...
Разбежавшиеся от сказителя ребятишки увидели, как он осторожно переступая ногами, пошел к большущей и страшной тетке, двигающейся от забора. Одного вида этой женщины было достаточно, чтобы разогнать всю деревню. Потом дети заметили, как эти двое взялись за руки. И тут произошло что-то совсем непонятное: на месте странной пары полыхнул яркий свет, словно сверкнула молния. Тут же раздался скрежещущий звук, как будто что-то огромное рвалось и мялось. Воздух и лужайка на месте, в котором стояли два человека, стали искажаться и плыть. По ногам ребят ударила дрожь, в лица пахнуло ветром, и все стихло — на месте двух людей осталась пустая лужайка...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: В ПОИСКАХ ТЕНЕЙ
ГЛАВА 6. НАЧАЛО
Слепой скиталец и страшноватая пиратша не исчезли бесследно, а их долгий и трудный путь друг к другу завершился не напрасно...
Ян, ощутив в руках ладони невидимого ему человека, только успел понять, что он дошел... Дошел, несмотря на слепоту, несмотря на все препятствия. Касание этих невидимых, но отчего-то таких родных рук, словно подключило всю его сущность к источнику мощной энергии. Его душа буквально вырвалась наружу и яростная вспышка любви и счастья, казалось, выбросила его вместе со встреченной им целью куда-то за пределы этого сурового мира.
Нет, ему не показалось: он действительно выпал из реальности. Он снова видел, и вместе с возвращением зрения понял, что окружающий мир больше не выглядел, как обычно, а стал каким-то прозрачным, словно застекленный витраж сельской местности. Он теперь чувствовал, что больше не связан узами мира. Однако это было вокруг, а внутри себя он понял, что его настоящее имя не Ян, и даже не Жан, а Женя, Евгений, и постепенно к нему начало приходить осознание, как он оказался в этом мире.
И все-таки даже не это было самым чудесным. Находясь посреди прозрачного пейзажа, он держал за руку совсем даже не прозрачное, а до боли родное и прекрасное создание неземной красоты. Высокая и стройная девушка похожая одновременно и на человека, и на ангела, почти без одежды, только прикрытая короткой туникой, ласково улыбалась и игриво заглядывала ему в лицо умопомрачительными вертикальными зрачками изумрудных глаз. На самом деле ей были не нужны одежды, так как тело покрывал атлас тончайшей шерстки, и, казалось, ее обтягивало бархатное трико.
— Ты мой ласковый ангел? — осторожно спросил Женя, боясь спугнуть это божественное видение.
Девушка продолжала улыбаться, и одновременно он почувствовал ее мысль-ответ:
"Может быть... но тогда ты тоже мой ангел..."
"Я не понял, мы что, можем переговариваться мыслями?"
"Мне кажется, здесь это не важно..."
Лэя, да Лэя, а не Моа, тоже пыталась осознать, что с ней произошло. Где эта пиратша, где слепой сказитель? Цель, звавшая ее долгие дни, достигнута, но достигнута всего лишь для того, чтобы осознать новое состояние и новые цели. Она чувствовала, что их с этим симпатичным темноволосым парнем очень многое связывало. Что-то гораздо большее, чем знакомство или даже дружба, ведь они могли не только переговариваться не раскрывая рта. Она поняла, что чувствует этого парня, как самую близкую душу. Постепенно к ней стала возвращаться память, и теперь им предстояло вместе определить: для чего они здесь, да и кто они вообще такие?
— Нам нужно вспомнить себя! — вырвалась у нее оформившаяся мысль. Неземная девушка немного беспомощно посмотрела на свои руки и добавила. — Я никак не могу понять, кто я. Ведь мой внешний вид совсем не похож на человеческий.
— Подожди! Не смотри на меня минутку, — Женя почувствовал, что ему совершенно не чужда ее внешность, скорее наоборот... Он закрыл глаза и попытался найти то ускользающее ощущение, которое посетило его. Ему очень захотелось выглядеть похоже на девушку... на Лэю — ее имя само всплыло в его голове.
Открыв глаза, он понял, что ощущение посетило его не зря. Он стал выше, сильнее, а главное, покрылся таким же прекрасным шелковым мехом, что и Лэя. Его превращение было встречено восторженным возгласом-мыслью:
— А теперь я попробую превратиться в человека! — и вскоре Женя увидел почти столь же неотразимую человеческую девушку, одетую в легкое летнее платье.
Он не удержался и в восхищении обнял ее. Странная смесь некоторого стеснения и восторга от единения с родным человеком захлестнула сознание. Он на мгновение заметил легкое смущение девушки, но ее ждущие, приоткрытые губы ясно говорили о том, что поступил правильно. Он не смог больше выдерживать какие-то глупые приличия и прильнул к этим прекрасным устам, а дальше все смешалось в едином порыве любви, и на какое-то время им было уже все равно, кто они такие и как выглядят...
Женя очнулся, обнаружив их парящими высоко над призрачной землей. Он не испугался и не удивился — откуда-то он знал, что здесь это нормально. Лэя, его ангел, плыла рядом, будто предавалась безмятежной дреме в его объятиях. Сейчас они были оба в человеческом обличье. Почувствовав его любопытство, девушка открыла свои глаза и весело спросила:
— Интересно, что мы еще сможем вспомнить, кроме того, что очень близки?
Это был далеко не праздный вопрос. Женя прислушался к их общим ощущениям. Да, сейчас им было комфортно, но внутри опять начал возиться червячок неудовлетворенности:
