Торговец эпохами - 7 общий файл

Кстати, попытка отыскать родственников Светозарова чисто по внешнему сходству и наличию одной сестры, вообще могла напугать человека не умеющего владеть собой и контролировать свою ауру. Благо ещё, что Дмитрий не только контролировал, но и мог подкрасить свои чувства в нужную тональность. Сейчас он делал вид, что скрывает злорадство:

— Оторванной голове уже ничего не понадобится. Один из самых сильных моих братьев (в этот момент он твёрдо верил, что великан Шу'эс Лав его кровный брат по клану Торговцев) обещал собственноручно оторвать тебе голову и грозился проклясть всех, кто посмеет это сделать до него. Ха!

Тиран миров понял, что его затея с рассуждением вслух, которую частенько используют цыгане для облапошивания клиентов, не прокатила и рассердился:

— Мы что, опять начинаем сражение на потеху этому Врубу? Или соблюдаем мирный нейтралитет и продолжаем работать?

— Работаем. Но и ты условия не нарушай: не выпытывать и не касаться духовных ценностей. Я ведь о твоей семье ничего не выспрашиваю?

— Да всё, что угодно! — тот час полетело восклицание. — Я тебе о своей родне до сто десятого колена расскажу. Даже о тех, кто в данное время мне роднёй приходится.

— Стоп! Надоедать и нудить у нас тоже запрещено. Иначе моя психика может не выдержать и от жалости к твоим родственникам я начну в бешенстве биться головой об стену... А оно нам надо?

— Зря ты так. Мои родственники живут лучше, чем некоторые императоры, а уж короли и герцоги им только завидовать могут.

— Вот, вот, только что завидовать. А по-настоящему их или тебя кто-нибудь любит? — граф Дин сделал паузу, взглянул на кусающего губы Гегемона и продолжил: — То-то и оно! Когда-то у тебя были друзья, были соратники, ученики и последователи, они в тебе души не чаяли, они тебя искренне любили... А сейчас что? — он указал рукой на воду перед собой. — Ладно, вопрос риторический, можешь не отвечать. И давай начинаем прочёсывать дно озера... Время и в самом деле утекает стремительно: как бы нам не выбраться к тому сроку, когда в лягушек превратимся...

Кажется, перипетии сна Ледяной Владычицы о побеге её матери из плена и воспоминания Шу'эс Лава оказались верными и при совмещении могли дать нужное давление на психику даже такого морального урода как Крафа. Теперь только не следовало нагло переть и пытаться развивать успех слишком стремительно. А вот чуть позже, под этот психологический аспект можно будет и выспросить "товарисча" по камере почему, где и как он содержит в плену иных Торговцев. Пока же, пусть вот такие тонкие намёки о глобальном знании истины разъедают самоуверенность кровавого маньяка. Глядишь во время какого-нибудь нервного срыва и проколется.

А может и сам захочет похвастаться созданным в одном из миров жестоким концлагерем или неким его подобием. Потому что ни на что иное, как создать концлагерь по проектам коммунистов-фашистов подобная тварь не способна.

Первую половину озера, исследовали хоть и долго, но без желаемого результата. При этом оговорили систему своего внешнего поведения, при котором наблюдателям со стороны загадывалась головоломка на тему: "А что эти придурки пленные вытворяют?" Потому что со стороны действия людей смотрелись как плавание, игры в догонялки, купание в прохладной воде, поиск самой огромной и жирной лягушки и массу всего самого неожиданного. Но никак не тщательное исследование донного участка довольно солидного озера.

Пусть неведомый режиссер помучается в недоумении.

Но некоторые намётки на удачу появились лишь на окончательной стадии обследование этого внушительного озерка. На противоположной от дамбы стороне, на глубине трёх метров отыскалась короткая расщелина, которая словно пробка в ванне оказалась забита крупными камнями, песком и глинистой породой. Пробка была толщиной всего лишь в полтора метра и скрывала под собой засохшее русло подземной реки. Когда-то она здесь текла и шумела, а потом кто-то сделал каскад озер и вырастил в них тысячи тонн лягушек. Причём сомнения в разумной закупорке водного потока даже не возникали.

После праведных трудов, возникла мысль хорошенько выспаться, а уже на утро окончательно решать, что делать дальше. Правда, оба пленника, улегшись друг от друга на сравнительно безопасном расстоянии, всё-таки не удержались от окончательно обмена мнениями. Граф Дин ратовал за скорейший уход из пещеры:

— Если ударим совместными силами и одновременно, пробка не выдержит и даст течь за три минуты. Потом бурный поток нам расчистит дорогу, и мы сможем выйти на оперативный простор лабиринтов...

— Ага, мы уже по ним бегали и что теперь имеем? — Трибун Решающий советовал не спешить, выждать ещё несколько дней и подождать, что предпримет главный режиссёр представления. — Уверен, что наши роли в представлении ещё не закончены и для нас что-то готовится...

— Вот потому и надо спрыгнуть с этого места, пока нас не засадили в банку с двойными стенками и не выставили под лучи сразу трёх солнышек.

— Кстати о солнышках: если мы отправимся вниз, то неизвестно вообще в какие глубокие дебри попадём. Вдруг там ни лягушек, ни улиток, ни относительного тепла, ни, что самое главное для нас — выхода на поверхность. Ведь недаром нас именно сюда загнали... Вполне возможно что и древнее русло реки просчитано и учтено как одна из версий нашего побега...

Светозаров тяжело вздохнул и озвучил очевидную истину:

— Чем дольше муха находится в паутине, тем меньше шансов у неё вырваться оттуда. Так что надо рвать когти в любом направлении...

Кажется Гегемон понял иносказательность последнего выражения и вынужденно с ним согласился. Иные варианты пока не просматривались.

Глава девятнадцатая

СЛОН, РАЗЪЯРЁННЫЙ КОМАРАМИ

Истинный и единственной исполинский Хозяин горного массива планеты знал, что он силён. И даже догадывался, что на самом деле он ещё сильней. Может даже многократно, а то и неограниченно. Вот только жил он всегда сам, никто его не учил, родители Ситиньялло не воспитывали и наследственных указаний не оставили, а значит доводилось ко всему приходить только своим собственным умом и врождённым соображением.

Так, например, было очень обидно осознать после периода бурного взросления, что он бездумно пустил на свой корм целую популяцию местных аборигенов. При теперешнем знании и опыте селекции он бы мог легко утроить количество местных обитателей и больше никогда не знать проблем с выращиванием высокомолекулярного органического вещества.

Но чего уж там вспоминать, коль шанс упущен и утерян.

Не совсем дальновидно он поступил и с "санитарами космоса", которые пытались "зачистить" горы по причине своей излишней агрессивности и фобии к иным, непонятным для их интеллекта созданиям. Это уже совсем недавно Подрикарчер подумал более интенсивно, обсудил проблему со всех сторон и понял, что следовало одного из пленников отпустить с определёнными условиями. Дескать, остальных твоих друзей отсюда могут забрать только их самочки. Ну или как они там этих самочек называли? Ладно, пусть будут женщины. Женщины бы прилетели, ловушки бы сработали, и новая популяция аборигенов начала бы свой выпас на тучных лугах и плантациях.

Конечно, технически вооружённые пришельцы — это не аборигены с кремниевыми топорами, но что бессмертному существу даже такой взрыв, который бы сравнял гигантские горы с уровнем пустыни? Пустяк... Мало того, у Хозяина была уверенность: расколись планета на куски и мелкие астероиды — он всё равно выживет. Упади эти все астероиды и обломки на одну, или все ярко светящие звезды, — тоже не пропадёт... Так по крайней мере казалось.

Да и вообще порой в сознании Ситиньялло, просыпалась уверенность, что родители подарили ему этот мир в личное пользование не просто так, а чтобы никто на него не позарился кроме него. И скорей всего аборигенов заранее принесли в жертву на период взросления. Может быть гигантское существо, не знающего ни своего рода-племени, ни своего предназначения так бы и существовало бездумно, поглощая всё и вся живое, до чего могло дотянуться. Но после уничтожения аборигенов и при использовании последних запасов высокомолекулярных органических веществ, оно сделало важное открытие: желанные белки оставшиеся после человека разумного, помогают ему умнеть, растить свой мозг и устранять из него какие-то мешающие мышлению наросты.

Увы, нужные белки при выращивании лягушек и прочей живности не получались.

Вот потому и появилась у него идея-фикс о выращивании поголовья людей в глубоких недрах. И готовилось существо к этому событию долго. Тысячелетиями. Очень уж хотелось поумнеть и полностью прояснить своё сознание.

Но вот время прошло, и оказалось, что не всё готово в царстве недр для приёма и ублажения дорогих объектов массового развода. И ладно бы еще, что самочек пока не хватало, вернее, совсем отсутствовали, так ещё и пойманные самцы вели себя совершенно непредсказуемо и странно. То вначале они мечтали убить друг друга и стремились к этому со всей своей не только физической силой. Но когда вдруг поняли, что лишены при атаках друг на друга своих невидимых простым взглядом структур, сразу забросили довольно интересное для Хозяина сражение. Вместо этого принялись спорить о будущих угодьях, плантациях и выпасах словесно (а о чём они ещё могут спорить? — мысленно спрашивал сам себя Хозяин гор, — Как не о корме, воде и самочках?) Причём перешли при этом на совершенно непонятный для Подрикарчера язык.

Язык был очень сложен и интересен для совершенствования в разгадывании. Но ведь для этого нужно было время! Тогда как Хозяин желал знать немедленно, о чём таком переговариваются его пленники. Но ведь с другой стороны, подобные существа не вечны, нуждаются в частом сне, корме и отдыхе, уж это Ситиньялло усвоил давно. Так что никаких мер к инициации новой драки предпринимать не стал. Просто наблюдал и пытался расшифровать новый язык.

А два самца и дальше вели себя очень странно: после приёма пищи они принялись резвиться в озере, словно лягушки во время брачного периода:

"Неужели они сумели договориться между собой и готовы разделись территории полюбовно? — дивилось бессмертное существо. — Или это у них такие ритуальные танцы перед решающим сражением? У аборигенов, как мне помнится, было нечто подобное... Жаль тогда я не обладал такой совершенной памятью... Кстати, их прежние разговоры и обращения ко мне, я понимал прекрасно, можно было попробовать и откликнуться... Особенно этому Умнику ответить стоило, он с таким азартом и готовностью предлагал любые подарки..."

Подобные обещания, Подрикарчера и в самом деле сильно заинтересовали. Если Птица больше ругался за отобранные его вещи и злобно употреблял для этого слишком уж сложные обороты, то Умник только посмеивался и говорил что представит Врубу всё, что угодно, пусть только попросит. Хозяин помнил, что так его называли съеденные им в юности аборигены, но с другой стороны как об этом мог узнать ныне появившийся здесь пришелец? Об этом даже "санитары космоса" не ведали.

И простая логика подсказывала: если этот человек так много знает и так легко, с очевидной радостью и благодушием обещает всё что угодно, то он может оказать некую помощь и добровольно. Хотя бы в том же вопросе по привлечению в недра необходимого для расплода контингента самочек. Дальше этого подарка, мысли Подрикарчера не двигались. Для него это — считалось в данный момент пределом мечтаний.

Но с другой стороны времени много, спешить некуда. Первый и Второй накормлены, напоены и спят, значит можно будет уже в следующем цикле досмотреть их поединок, развести по выделенным пастбищам, а потом... Потом можно будет и сделать попытку разговора с Умником:

"Смешно, конечно будет выглядеть, — сам себе удивлялся Хозяин. — Я! И буду общаться со сгустком разумного белка, который я собираюсь употребить для своего усовершенствования. Это всё равно, если бы эти пленники стали общаться с лягушками, перед тем как их съесть. Нет, ещё мельче: с улитками, которыми питаются лягушки!.."

Неизвестно почему, но после таких мыслей, сознание Подрикарчера неожиданно прояснилось, появилась бодрость и желание перевернуть горы. Сам-то он не понял, но его аморфное, многотонное тело испытало нечто сродни смеху и эта встряска сказалась положительно на всех биорецепторах организма.

Только вот горы сворачивать было нельзя: могли пострадать пастбища с лягушками, да и сами уснувшие пленники. А вот заняться вредными, никак не поддающимися поимке летательными устройствами, как раз стоило. Под хорошее настроение и охотиться в радость. С этими намерениями массивные телеса Подрикарчера стали просачиваться на более высокие уровни лабиринтов и каскадов пещер. Потому что именно там как раз и началась крупномасштабная война с жидкими заслонами из сетей, завалов и осыпей.

В обще-то Хозяин мог единовременно заниматься сразу несколькими делами и следить, а то и воевать с десятком объектов одновременно. Хотя и в этой его многогранной раздвоенности интеллекта существовал предел. В данный момент он несколько отвлёкся на сражение самцов, а впоследствии на детальную синхронизацию обоих новых языков общения, поэтому не слишком присматривал за обороной на верхних уровнях. Вот потому и весьма удивился, когда осознал что рубежа обороны, как такового, уже не существует. Все обвалы — спровоцированы, осыпи — тоже, а сети, настроенные хватать и уничтожать всё что движется — уничтожены сами. И самое поразительное: механических устройств в недрах оказалось десятикратно большее количество, чем прежде!

К летающим агрегатам добавились ползающие, вгрызающиеся в твердь пород, плюющиеся кислотами, огнём, едким газом и всё разрывающимся железом. И все они действовали удивительно синхронно, в едином командовании, подчиняясь единым направлениям и весьма удачно, не просто подстраховывая друг друга, но и быстро откапывая своих металлических, сверхпрочных собратьев из-под любых обвалов или оползней. Ну а само направление просматривалось более чем чётко: вниз! С тем самым дремлющим, после сытного ужина и водных процедур самцам.

"Они, конечно, не пройдут, — не сомневался Подрикарчер, но тут же вынужден был признать: — Хотя такой высокой организации у "санитаров космоса" не было и в помине. А настойчивость — вообще достойна восхищения. Пара циклов и эти устройства таки доберутся до моих пленников... И по пути такого натворят!.."

Вот последняя мысль, неожиданно и впервые за одиннадцать тысяч лет пробудила, а вернее родила такое банальное чувство как жадность. Всё-таки плантации улиток создавались веками, каскады спокойных и тихих озер — тысячелетиями. Тучные стада лягушек — сколько Ситиньялло себя помнил. И как только он представил себе те завалы, которыми придётся наглухо уничтожить механическую армию вторжения — ему стало плохо. Это наверху ничего страшного, там сухие от жара пещеры и там ничего не растёт, а внизу — плод всемерных усилий, личного гения и смиренной, старательной кропотливости. И вот, из-за каких-то двух самцов, не способных к почкованию или репродуктивному размножению, всё, что нажито непосильным трудом пропадёт?!