Автократор Второго Рима

— Тогда я буду до конца своих дней твоим верным слугой, господин! — парень упал на колени. — Помоги мне, и ты никогда об этом не пожалеешь.

— Встань с колен! — покривился я. — Считай, что мы договорились. Я помогу тебе, и возможно, сделаю богатым человеком, а взамен ты должен будешь всю свою жизнь служить мне верой и правдой. Согласен?

— Да, господин.

— Макарий! — повернулся я к 'мажору'. — Ты сам только что слышал его слова. Этот ребенок невиновен, потому что его умышленно толкнули под копыта коня.

— А ты уверен, что он говорит правду? Не стоит верить черни на слово.

— Я за него ручаюсь.

— Хорошо, деспот, — кивнул Макарий. — Из уважения к тебе, я больше не имею к этому оборванцу никаких претензий. Кроме того, обещаю, что Мануилу Куртике Тарханиоту будет доложено о недостойном поведении своего сына.

— Рад это слышать.

— Тогда, если ты не против, мы продолжим свой путь.

— Постой, Макарий! — окликнул я парня, который уже успел отвернуться. — Разве ты не хочешь наказать виновного? Именно негодяй по кличке Дылда виновен в том, что твой брат получил ушибы, упав с коня. Разве можно оставлять такое без внимания?

— Ты прав, деспот, — задумчиво проговорил 'мажор'. — А знаешь, что! Сейчас я отвезу своего пьяного брата домой, а потом поеду к судье-дикеодоту, который отвечает за район Ксеролофос. Этот архонт друг моего отца, так что ему не составит труда отправить отряд стражников на поимку негодяя.

— Это весьма мудрое решение, любезный.

Вежливо поклонившись мне на прощание, Макарий вскочил на коня и дал знак телохранителям посадить в седло своего брата, после чего вся группа всадников скрылась за соседним поворотом.

— Вот, держи! — кинул я Пройдохе несколько золотых монет, которые хранились у меня в кошельке на поясе.

— Спасибо, господин! — низко поклонился парень и быстро подобрал деньги с мостовой.

— А теперь слушай внимательно! Через неделю придешь в мои покои во Влахернском дворце и расскажешь как прошло задержание Дылды, а еще получишь свое первое задание. И не забудь помыться и купить себе приличную одежду. Понял меня?

— Конечно, господин! — кивнул Пройдоха. — Только... Кто же меня пустит во дворец? Там ведь полно охраны.

— Не беспокойся, я предупрежу охрану о том что ты придешь.

Радостный Пройдоха скрылся в ближайшей подворотне, а наш отряд продолжил свой путь по Месе. Все-таки удачно мне подвернулся этот паренек. Совершенно ничего не потеряв, кроме разве что горсти монет, я получил возможность обзавестись в городе своими 'глазами и ушами', которые будут собирать для меня самые свежие новости, сплетни и слухи. А поскольку беспризорники крутятся на самом дне социальной лестницы, то и докладывать они мне будут о том, что думают о всех этих родовитых архонтах простые плебеи, и это даст мне возможность взглянуть на любые события, происходящие в городе как бы 'с другой стороны'. И если благодаря найденному кладу мне удастся разбогатеть, то можно даже подумать о том, чтобы купить в городе на подставных лиц парочку трактиров, в которых будут собираться для меня слухи от более респектабельной публики, нежели люмпены и плебеи.

Пока я размышлял, кавалькада всадников выехала на последнюю площадь, которая располагалась ближе всего к Золотым воротам — форум Аркадия. Так же, как и все предыдущие, эта площадь была обнесена портиками и вымощена плитами, а в ее центре величественно вздымалась вверх огромная триумфальная колонна Аркадия, по спирали украшенная барельефами с изображением побед этого императора. Раньше на самом верху колонны располагалась статуя самого Аркадия, но теперь капитель была пуста, а остатки разбитой статуи валялись у мраморного основания.

Помимо триумфальной колонны, на этой площади стояло несколько разломанных и полуразбитых античных статуй, некогда воздвигнутых в честь Феодосия Юнейшего, Валентиниана, Маркиана и Флакиллы. Рядом со статуями, взобравшись на каменный постамент громко спорили два человека в церковных одеждах, а вокруг них собралась большая толпа народа.

— Давай послушаем, о чем они говорят, — заявил я Харальду и повернув коня, подъехал поближе к толпе.

— Задумайтесь, люди! — громко восклицал один из ораторов. — Задумайтесь о том, какова природа Фаворского света, явившегося апостолам во время Преображения Христа? Вспомните Святое Писание! В один из дней Иисус Христос, взяв с собой трёх учеников, поднялся с ними на вершину горы Фавор. Там, сотворив молитву, Он преобразился перед ними. От лица Иисуса стал исходить божественный свет, а его одежда сделалась белой как снег. И увидели апостолы, как рядом с Иисусом появились два ветхозаветных пророка — Моисей и Илия, которые вели с ним разговор о его исходе из земного мира, время которого уже приближалось. Затем облако, накрыло вершину горы и из него раздался глас Бога-Отца, засвидетельствовавший, что Иисус Христос является его истинным Сыном, и заповедавший во всём ему повиноваться. Когда же облако рассеялось, Иисус принял свой прежний облик.

— Все истинно верующие христиане знают Святое Писание! — прервал его слова другой человек. — Говори, какова по твоему мнению природа Фаворского света? Видимый телесными очами свет, в котором явилось Божество, есть ли свет Божественный несотворенный, или сотворенный?

— Свет, осиявший Христа на вершине Фавора, является не чем иным как несотворенным. Человек, достигший совершенства в любви, возлюбив Бога без всякого эгоизма и корысти, может молитвою приобщиться к Божественной энергии, то есть живой и повсеместно действующей благодати Бога и возвыситься до самого Бога, увидев воочию Свет Его предвечной Славы. Слава Божия — и есть ослепительный свет, который видели апостолы на горе Фавор.

— Ересь! Гнусная ересь! — закричал его оппонент. — Фаворский свет это сотворенный символ, явленный Богом человеку для его духовного роста и просвещения. Всё видимое — создано, а поскольку свет на Фаворе был видим, следовательно, он был создан. Бытие Бога непознаваемо и недоступно для человека, оно выше возможностей человеческого разума.

— Правильно! — раздались нестройные крики в толпе.

— Нет! Не правильно! — возмутились другие слушатели.

Люди стали упорно спорить друг с другом и размахивать руками, над площадью разносились взаимные обвинения в ереси.

— Что здесь происходит? — спросил я у Харальда.

— Богословский диспут между сторонниками и противниками исихазма. С тех пор как Варлаам Калабрийский вернулся в столицу из Авиньона, куда он ездил с миссий к папе Бенедикту, вновь обострился спор его сторонников с последователями Григория Паламы.

— Ну и кто из них прав?

— Понятия не имею. Я командир варангов, а не богослов, — Харальд отвернулся, всем своим видом показывая, что разговор закончен.

Дальше мы ехали молча. После того как форум Аркадия остался позади, местность стала ощутимо меняться. Городских домов и разнообразных построек встречалось все меньше, зато увеличилось количество виноградников, а с левой стороны от дороги насколько хватало взгляда раскинулась ограда крупнейшего в столице Студийского монастыря.

Феодосиевы Стены постепенно приближались на горизонте, и вскоре я получил возможность хорошо их рассмотреть. Непрерывной лентой, упираясь в круглые, четырехгранные и восьмиугольные башни, протянулись эти высокие стены, исчезая вдали. Две фланкирующие башни подпирали Золотые ворота, выполненные в виде триумфальной арки с тремя пролетами. Эти ворота использовались только для церемониального въезда императора в город и были наглухо закрыты, а для прохода и проезда путников использовались расположенные чуть севернее от них Малые Золотые ворота. На случай прорыва врага эти ворота были защищены пристроенной к стене крепостью, которая из-за своих пяти башен называлась Пентапиргией.

Неподалеку от крепости нас встретила группа из четырех десятков наемных землекопов. Одетые в шерстяные плащи, хитоны и узкие штаны, все мужики имели при себе лопаты и сидели на телегах, запряженных волами. Не теряя времени на долгие переговоры, Арто отдал мужикам несколько коротких команд, после чего телеги землекопов быстро пристроились в хвост нашей кавалькады.

Проехав Малые Золотые ворота, над которыми гордо красовался барельеф с имперским орлом, нам пришлось преодолеть еще одни ворота меньшего размера в более низкой вспомогательной стене, которая шла перед главной, после чего еще и пересечь деревянный мост, которые был перекинут через очень широкий ров, заполненный водой.

Покинув, наконец, город, наш отряд вступил на старую римскую магистраль Виа-Эгнатия, которая длинной полосой тянулась через все Балканы по маршруту Константинополь-Фессалоники-Диррахий и с древнейших времен являлась главной сухопутной артерией страны. Дорога была вымощена мелким камнем и имела в ширину не менее десяти метров. Дренажные канавы по обе стороны от проезжей части отводили воду, не давая ей ни единого шанса размыть основание тракта, а установленные на некотором расстоянии друг от друга большие каменные столбы были испещрены надписями, которые сообщали путникам расстояние до ближайшей деревни, города или крупного перекрестка.

На дороге было достаточно многолюдно. То и дело нам навстречу попадались малые или большие торговые караваны, курьеры ведомства дрома, повозки крестьян, везущих на продажу в город продукты своего труда, погонщики, гнавшие на рынки столицы свой скот, группы паломников либо просто одинокие всадники или путники.

Землекопы на своих телегах заметно тормозили скорость движения отряда, что давало возможность сполна насладиться видами природы. По правую сторону от дороги раскинулись низкие пологие холмы, сплошь покрытых зеленью стройных кипарисов, ветвистых платанов и колючих кустарников маквис. С левой стороны тонкой лентой пролегла золотистая синева Мраморного моря с высоким берегом, покрытым густою растительностью.

Два часа спустя на горизонте показалась широкая водная поверхность, окруженная со всех сторон холмами, лесами и кустарниками. В длину озеро достигало около семи километров, а в ширину в самом узком месте было не более километра. Берега имели неправильные очертания и изобиловали заливами и острыми низкими мысами. Поскольку дальше дорога плавно поворачивала на север и огибала озеро по дуге, нашему отряду пришлось свернуть на усеянную кустами и покрытую травой пересеченную местность. Проехав еще немного вперед, мы наконец увидели пологий склон известняковой скалы, на котором в окружении зарослей кипарисов и платанов располагались два входа в пещеру — верхний и нижний.Когда до пещеры оставалось всего несколько сотен метров, из кустов в темноту верхней расщелины метнулась какая-то фигура, очертаниями очень похожая на человека.

— Там кто-то есть, — показал я рукой в сторону пещеры.

— Наверное какой-нибудь бродяга, — предположил Харальд, всматриваясь в даль. — Если он живет в пещере, значит внутри нет медведей.

— Медведей? Неужели они водятся в окрестностях Константинополя?

— Сам не видел, но люди говорят, что иногда встречаются.

— Хватит болтать! — потребовал подъехавший к нам Арто. — Даже если там живет сам Диавол, я все равно не откажусь от этих сокровищ. Вперед!

Вблизи оба входа в подземное царство оказались настолько большими, что в каждый из них без проблем мог бы свободно заехать современный грузовик. К сожалению, это нисколько не улучшало видимость, ибо солнечные лучи проникали в пещеру всего на несколько метров, а дальше царила полная темнота.

Спешившись у подножия скалы и оставив около телег и лошадей нескольких охранников, мы достали из сумок факелы и поднявшись на пологий уступ вошли в тот самый проем, куда скрылся незнакомец. Чтобы не блуждать во тьме, люди с помощью кресала зажгли факелы, и тусклый свет осветил довольно большой грот с таким высоким потолком, что пламени факелов не хватало чтобы полностью развеять темноту. Вглубь пещеры уходил длинный и высокий коридор, с глинистым, слегка вязким полом, а в известняковых стенах грота было вырублено множество углублений под кельи для монахов, которые содержали следы уже почти полностью облупившихся и едва заметных фресок. В центре грота, прямо на глинисто-песчаном полу имелось углубление, полностью засыпанное золой и углями от недавнего костра, а неподалеку в кучу было свалено множество веток, сучьев и поленьев, которые по всей видимости использовались в качестве топлива. Все пространство рядом с углублением было усеяно множеством следов от сапог, а от костра поднималась вверх едва заметная струйка дыма.

— Здесь кто-то был, — задумчиво проговорил Арто. — И совсем недавно.

— Этих людей было много, — добавил Харальд, внимательно разглядывая песок. — Посмотри на следы.

— Ты прав. Около этого костра сидели несколько человек, но потом они ушли дальше по коридору в глубь пещеры.

— Ну так давай пойдем туда и узнаем кто там прячется.

Новость о появлении в пещере каких-то непонятных типов была встречена воинами вполне спокойно и даже холодно. Варанги поудобнее перехватили свои секиры, а савойцы достали из ножен мечи. Неожиданно наше внимание привлек один из землекопов, который выразительно махая руками забежал в грот со стороны входа.

— Там наших бьют! — закричал мужик. — Наших охранников, которые подле лошадей и телег остались.

— Кто их бьет? — удивленно спросил Харальд.

— Я не знаю! Какие-то люди с оружием.

— Что встали? — рявкнул Харальд на воинов. — Бежим скорее нашим на помощь! Клянусь кровью Христовой, негодяи не уйдут от расплаты.

Все бойцы бросились к выходу, и швырнув на землю факелы, выскочили из пещеры. С площадки, что была создана самой природой на склоне скалы, открывался довольно неплохой вид на окрестности, в том числе и на то, что происходило внизу.

Рядом с телегами и стреноженными лошадьми, которые шарахались в разные стороны и испуганно ржали, кипел ожесточенный бой. Семеро варангов и двое савойцев упорно отбивалась от атаковавших их со всех сторон незнакомых мужиков, а в траве уже валялись первые убитые и раненые. Нападающих было около трех десятков, причем одеты и вооружены они были весьма разнообразно и пестро. Конические шлемы со следами вмятин, ржавые и рванные кольчуги, ламеллярные доспехи с отсутствующими пластинами, прикрывали тела только некоторых из них, а у большинства противников не было вообще никаких доспехов. Защитой незнакомцам служили щиты самых разнообразных форм и размеров, а в руках они держали по большей части топоры, а также короткие копья, мечи и кривые сабли. Не менее половины врагов имели при себе луки и теперь довольно метко вели обстрел наших бойцов. На моих глазах одному из варангов стрела угодила прямо в лицо, и он упал рядом с телегой, а другие вынуждены были прикрываться щитами от вражеских стрел, и забросив за спины двуручные секиры, мечами отбиваться от наседавших на них противников.

— Бейте лучников! — закричал Харальд, и прикрываясь щитом побежал вниз по склону.

Все варанги и савойцы устремились следом за ним, а я в компании испуганных землекопов остался наблюдать за ходом сражения. Вражеские лучники моментально заметили новую угрозу и осыпали бегущих на них воинов градом стрел. Поскольку обстрел велся с довольно близкого расстояния, доспехи не всегда могли защитить бойцов. Один из савойцев получил стрелу в живот и кубарем скатился со склона, другому воину — варангу стрела попала в бедро и он, хромая и истекая кровью спрятался за ближайший камень. Наконец орущие и вопящие воины врубились в строй вражеских стрелков, которые отбросили луки и схватились за оружие ближнего боя. Варанги тоже сменили оружие — они закинули щиты за спины и взялись за тяжелые двуручные секиры. Мне хорошо было видно, как мощные удары этого грозного оружия крушили щиты неприятеля, сносили врагам головы, отрубали руки и ноги. В рукопашной схватке вражеские стрелки, которые практически не имели доспехов, оказались для варангов и савойцев не слишком серьезным противником. Потеряв более половины своих людей, они обратились в бегство.