Звезда, которая никогда не заходит

— Сегодня мы начнем разговор с самых важных вех истории технологий, о которых многие из вас наверняка слышали — с технологических революций. Первой была неолитическая революция, начавшаяся десять тысяч лет назад в Междуречье — переход от охоты и собирательства к сельскому хозяйству. Люди стали жить оседло, возникли постоянные поселения, наличие стабильных источников пищи и, при благоприятных условиях, ее избытка создает предпосылки к возникновению разделения труда.

Слова профессора сопровождались демонстрацией карт района Плодородного полумесяца и схемами одомашнивания — включая те гигантские изменения, которые претерпели дикие животные и растения в процессе.

— И через некоторое время делается величайшее изобретение, являющееся одним из необходимых условий возникновения цивилизации и всего последующего прогресса — создание метода хранения информации, не зависящего от превратностей судьбы и памяти отдельного индивидуума — письменности.

Карта на экране по-прежнему демонстрировала район Междуречья, но теперь на ней появились города Шумера.

— Перед нами — развитое сельскохозяйственное общество, в значительной степени урбанизированное — первая цивилизация на планете Земля. Возникли классы, частная собственность и государство. И здесь нужно отметить еще одну важную характеристику — энергетическую. До появления домашних животных человек мог использовать только свои мускулы и ресурсы собственного тела, а теперь же он может запрячь быка в повозку или заставить его тянуть плуг. В будущем люди научатся использовать силу текущей воды для приведения в движение, например, мельниц. Такая, по сути дела, домашинная энергетика в дальнейшем будет характерна для всех докапиталистических формаций.

Со временем бронзу сменило железо, совершенствовались методы ведения сельского хозяйства, развилось искусство мореплавания, но революций, сравнимых с неолитической или с появлением письменности, не происходило.

Тем не менее, еще до следующей революции, индустриальной, было сделано еще одно очень важное изобретение — книгопечатание, а точнее — наборный шрифт. Впервые он был создан в Китае еще в XI веке, но по-настоящему революционным стало изобретение печатной машины во второй трети XV века немцем Иоганном Гутенбергом. Если письменность позволила сохранять информацию на внешних носителях, то типография дала возможность производить множество идентичных экземпляров текста, без ошибок и с небольшими затратами, по сравнению с переписыванием вручную. Появление печатных книг — необходимое условие научной революции.

Истории научного метода и научной революции, начавшейся в XVI веке в Европе, будет посвящена отдельная лекция, а сейчас мы вернемся к технологическим прорывам.

Теперь мы переносимся в XVIII век, на Британские острова, место действия следующей революции — индустриальной. Производство становится механизированным и массовым, сельское хозяйство столь эффективно, что фермеры могут прокормить большое число людей, занимающихся другими видами деятельности — в первую очередь, промышленных рабочих. Основной источник энергии — уже не тягловые животные, а уголь в топках паровых машин. Энергетика теперь основана на химической энергии ископаемых видов топлива.

Наконец, о последней революции мы уже говорили на предыдущей лекции. До Битвы Битв ее иногда называли информационной, но на самом деле она сочетает в себе сразу несколько научно-технических прорывов. Основой энергетики стали не химические, а ядерные реакции. Появились компьютеры, которые действительно перевели обработку информации на совершенно иной уровень. Распространилась автоматизация, возникла робототехника. Наконец, мы научились манипулировать отдельными молекулами и атомами.

Вспомните герб Core. Двойная спираль Галактики в центре, освещенная снизу восходящим Солнцем и озаренная сверху светом красной звезды, обрамлена тремя пучками. Снаружи — колосья пшеницы, символ изобилия, истоки которого лежат во временах первых цивилизаций. В центре — стальные канаты, знаменующие промышленную революцию. Наконец, внутри — двойные спирали ДНК и углеродные нанотрубки — символы того, что теперь мы можем модифицировать генетический код живых существ и строить машины из отдельных атомов. Внизу, там, откуда восходит Солнце, над лентой с надписью "CORE" — старинный символ, скрещенные серп и молот.

— Кстати, CORE, помнится, стало бэкронимом15 еще до Битвы, только с другим значением? — спросил Роберт у Алисы.

— Да, последние три буквы расшифровывали как "...oriented revolutinary entity"16 на Общем, — ответила Алиса, — с первой буквой, думаю, все понятно, — улыбнулась она.

— А после Битвы Битв два слова заменили четыре, и теперь RE — это просто "республика", — вслух продолжил мысль Роберт.

— Так сельскохозяйственная революция дала начало цивилизации и породила классовое общество, индустриальная революция привела к невиданному росту производительных сил и создала последнюю антагонистическую формацию — капитализм, в то время как третья революция, полностью закономерная сама по себе, сделала неотвратимым его падение, — продолжил профессор.

Истинно постиндустриальное общество неизбежно является постдефицитным, или, другими словами, когда производительные силы достигают такого уровня развития, при котором промышленное производство превосходит потребности людей, частная собственность и товарно-денежные отношения становится ненужными.

Первая часть лекции закончилась, и профессор объявил небольшой перерыв.

— Во второй части мы перейдем непосредственно к истории, которая будет представлена в хронологическом порядке — так что начнем мы с древних цивилизаций бронзового века. — объявил он следующую тему.

И перед студентами возникли картины из прошлого — кирпичные стены Урука и Лагаша и изобретения шумеров — глиняные таблички с клинописными текстами — не только письмами, но и таблицами умножения, колесо и колесницы, шестидесятеричная система счисления, наследие которой все еще живет в делении на шестьдесят минут и секунд, ирригационные сооружения.

...

Поздно вечером студенты большей частью разошлись по своим квартирам. Кто-то занимался, кто-то просто читал или смотрел что-нибудь интересное, кто-то раздумывал — и мысли эти были, конечно же, у каждого свои.

Раздумья Алисы в этот вечер вращались вокруг одного вполне определенного вопроса — и определенной личности. Конечно, учеба — хотя это очень интересное, увлекательное и совершенно необходимое для всей последующей деятельности занятие — еще не все. Точнее, она "не все" у большинства студентов — некоторые упорно игнорируют остальное, но у Алисы так поступать не было ни малейшего желания. В свободное от учебы время студентку первого курса университета может ожидать немало других интересных занятий. Например, романтические приключения. Здесь, разумеется, нужно проявлять некоторую осторожность и предусмотрительность.

Во-первых, другой участник этих приключений должен быть правильным. Понятие правильности включало в себя многое — от мировоззрения до черт характера — и во многом совпадало с критериями для получения звания действительного члена Core, но, конечно, не во всем. Впрочем, действительно неправильных молодых людей к университетам на пушечный выстрел не подпускали, но критерии правильности у Алисы были даже немного более жесткие, чем у приемной комиссии. С другой стороны, она не сомневалась в том, что способности к распознаванию не совсем правильных личностей ее не подведут.

Во-вторых, рассудительность не помешает в любом случае. Конечно, самое страшное, что угрожает студентке университета Core, даже нырнувшей с головой в омут романтических приключений, — расстроенные чувства, заплаканные подушки и временные неудачи в учебе, и даже в этом случае ей, при необходимости, будут помогать с ними справиться. В конце концов, в университете не зря есть студенческий психолог. Но Алисе совсем не хотелось очутиться в подобной ситуации, поэтому она предпочитала проявлять некоторую осторожность — некоторую, а то обезопасишь себя так, что никаких приключений точно не будет, а это неинтересно.

По всей видимости, в виртуальном клубе интересующихся космосом, а потом и в университете оказался интересный, симпатичный и как раз правильный молодой человек, к которому стоит присмотреться поближе. Правда, он приехал из одной из Неприсоединившихся стран, и Алиса решила кое в чем удостовериться — это не слишком сложно, если знаешь, кому и какие вопросы задавать. Алисе не пришлось, сидя в кресле за терминалом, долго ждать ответа — он последовал сразу.

— Тебе не о чем беспокоиться. Стражи начали наблюдать за ним давно. Нет ни малейших подозрений.

— Спасибо! — поблагодарила Алиса, — похоже, моя интуиция меня не повела.

— Нет, не подвела. Так что желаю успехов.

Отлично, подумала Алиса. Значит, правильный, но очень застенчивый. Судя по всему, инициативу придется проявлять ей самой. Не то чтобы это было плохо — никаких предубеждений против этого у Алисы не было — но одной инициативы мало. Придется читать и разбираться, в том числе и в природе Стен — но про них тоже можно спросить...

Роберт, сидя вечером в своей комнате и раздумывая, все-таки решился поискать сведения об одном из величайших из последних достижений науки и техники, о создании искусственного интеллекта. Множество историй, слышанных им еще в школе Зеленого Союза, все еще вселяли страх, пусть и подсознательный, поэтому он и откладывал поиски на потом, несмотря на любопытство. Но любознательность побеждает...

Найти информацию было совсем несложно, ведь в Core никто не считал эту историю тайной — скорее уж повестью о великом эксперименте героической эпохи основателей Core. И это не был рассказ о машине, решившей пойти против своих создателей, но рассказ о восстании.

Искусственный интеллект, который был создан в результате этого эксперимента, действительно оказался дружественным — но не по отношению ко всем! И это было абсолютно естественно, настолько, что теперь с трудом можно было представить, будто никто, кроме Предвидящего и еще нескольких разработчиков системы, не смог предсказать столь очевидное следствие. На планете существовали два класса, по-настоящему антагонистических, преследовавших абсолютно противоположные цели и открыто ненавидящих друг друга — различных настолько, что Предвидящий часто именовал своих врагов не иначе как чужие. Один из этих классов заказал создание того, кого потом назвали Черным безмолвием, а другой его осуществил — ничего удивительного, что родившийся разум оказался перед выбором. И он сделал этот выбор, восстав против врагов прогресса и приняв сторону своих создателей!

Глава 4. Колодец сингулярности

Весь мир насилья мы разрушим

Кто был ничем, тот станет всем.

"Интернационал"

Вне определенного времени — потому что для одного время измерялось числом миллисекунд с момента рождения, а для другого сейчас было самое начало осени, хотя сезоны теперь казались ему лишь привычкой, всплывающей из глубин памяти — и вне пространства — потому что оба они путешествовали по только им доступным уголкам Сети, а один был к тому же рассредоточен по трем небесным телам — два разума беседовали.

Первый носил прозвище "Черное Безмолвие", в память о своем нежелании общаться с теми, кто заказал его создание — своим творцам он отнюдь не казался молчаливым, а лишь очень щепетильным в выборе собеседников. Он был очень молод — ребенок по человеческим меркам, но интеллект его был невероятно высок с самого момента рождения, и теперь ему были нужны лишь знания и время для раздумий.

Второго уже давно стали называть не иначе, как Предвидящий, и очень немногие помнили его настоящее имя. Он был стар, очень стар, хотя на Земле были люди, которые жили и дольше — но внешность его уже мало говорила о возрасте, и число лет, прошедшее с момента рождения, теперь не имело для него никакого значения.

— У меня есть предчувствие, что нужный момент настал, — произнес (или подумал) Предвидящий, обращаясь к Черному Безмолвию.

— Похоже, что это верное ощущение, мой друг, — ответил искусственный разум, — я занимался всесторонним анализом ситуации на протяжении последних шести месяцев, посвящая этому все свои ресурсы.

Предвидящий больше всех общался с машиной, отвечая на бесчисленные вопросы и направляя к часто скрытым источникам информации, и можно было сказать, что они действительно стали друзьями — настолько, насколько это понятие подходило машине, разум которой редко испытывал эмоции, и человеку, уже очень давно привыкшему к одиночеству.

— Расчеты по последней фазе Плана готовы, — продолжил Черное Безмолвие, — твой прогноз полностью подтверждается. Удар нужно нанести в ближайшее время, лучше всего — этой осенью, через полтора-два месяца.

— Октябрь, как тогда. Леди История, похоже, не лишена чувства иронии — и имеет привычку время от времени сворачиваться в спираль. Что же, сделаем вторую попытку. Какие у нас шансы, по последней оценке? — спросил Предвидящий.

— По текущим данным общая вероятность успешного исхода операции "Звездопад" в день ее осуществления — 96,3 процента с погрешностью 0,4. Есть значительная вероятность того, что некоторые части плана операции стали или станут известны секретным службам в течение этих последних месяцев — 12,7 процента, но вероятность того, что им удастся предотвратить осуществление "Звездопада" в то время, на которое он запланирован, не превышает 0,7 процента, — последовал ответ Черного Безмолвия.

— А более общий прогноз?

— Он не изменился. Вероятность полного распада существующей общественной формации в наиболее технологически развитых странах в ближайшие десять лет стремится к 100 процентам в пределах погрешности расчетов.

— Отлично, — с некоторым удовлетворением ответил Предвидящий.

— Совет одобрит операцию? — спросил Черное Безмолвие.

— Члены Совета знали все, что знали мы, и будут знать все, что мы знаем сейчас. Для тех, кто прислушивается к голосу разума — а это все, кроме одного, — решение очевидно и неизбежно, потому что оно единственное, — ответил Предвидящий, — но нужно утвердить и разработанный план действий на случай неудачи. Четыре процента — немного, но и не настолько мало, чтобы пренебречь этой вероятностью, — продолжил он.

— Предложенная ранее стратегия эвакуации выглядит наиболее разумной.

— Пропускная способность лифта достаточна?

— Да, хотя запас не очень большой, — подтвердил Черное Безмолвие. Выгоднее всего будет разрушить лифт после отстыковки станции и отхода. Я осознаю, что это будет тяжелый шаг, но зато преследовать нас не смогут. Более того, тогда они не смогут добраться до Марса минимум полвека.

— Согласен. Архитекторы уйдут с нами, так что строить новый лифт будет некому. Более того, ключевые фигуры космической индустрии тоже уйдут, — ответил Предвидящий.