Затопление Нуменора

Замершая толпа тоже почувствовала что-то, ибо стояла, замерев в благоговейном молчании. Королева была смертельно бледной, на лице остались одни глаза, она вглядывалась в лица тех, двоих, в круге, словно искала ответ... И похоже, для этой толпы время тоже немыслимо растянулось, каждый увидел что-то... что-то своё, быть может...

Жрец медленно опустил руки, снова в воздухе завьюжил серебристый вихрь... и исчез вместе с человеком, рассыпавшись мириадом белых искр.

Королева первой решилась сделать шаг вперёд. Ей казалось, что расстояние до круга вдруг стало огромным, что она идёт не через воздух, а через вязкую массу, что ей — туда — нельзя...

Хотя по обычаю после благословения молодых полагалось их поздравить...

Гортхауэр шагнул из круга, к королеве, и вместе с ним шагнула Тирсана — они сейчас воистину стали как одно целое.

Шаг... Второй... медленно, красиво... они не должны были идти, они должны были стоять в круге, но Горту не было дела до здешних правил.

И вот, наконец, Тар-Мириэль, королева, в парадном одеянии, в золотом венце на волосах — а венец и вправду похож на тот, что сейчас украшал голову невесты... — совсем рядом.

— Ваше Величество, — едва слышно произнес Гортхауэр и почтительно склонил голову.

Замершая толпа ждала слов королевы. Ждал лорд Сенна, впиваясь взглядом в того, кого теперь должен был признать мужем своей дочери. Ждала, волнуясь, леди Наира, — она знала, кому была обязана жизнью, и ей было тяжко, как никогда...

Тар-Мириэль видела всё, — и открытое лицо невесты, и венок из живых цветов... Было полное впечатление, что она думает о чём-то своём, очень важном.

-Отныне в Нуменоре стало одной семьёй больше, — голос её звучал ровно. — Живите в любви и счастье, и пусть...

Она остановилась, народ заволновался: положено было призвать на молодых благословение Валар, но после того, что было только что, Тар-Мириэль отчаянно не хотелось призывать сюда эти силы.

-...пусть мир ответит вам тем, с чем вы приходите к нему.

— Хорошие слова, — так же, едва слышно — для одной лишь королевы и Тирсаны — произнес Гортхауэр. — Спасибо, Ваше Величество.

Они с Тирсаной одновременно поклонились ей.

Королева властным взглядом приказала лорду Сенне приблизиться.

Тирсана с ужасом и — она испугалась признаться в этом самой себе — с жалостью смотрела на отца. Прошедшие дни состарили его, и стало ясно: вот для него весь этот праздник действительно стал мучением. Оружия у него не было, только сверкали кольца на руках, и Тирсана вздрогнула: вспомнила про отравленный перстень...

Отец приблизился к ним.

"Мне жаль его, — услышала Тирсана. — Жаль твоего отца. Может, хотя бы королева убедит его в том, что не все кончено..."

-Поздравляю, — деревянным голосом выговорил лорд Сенна. — Будь счастлива, дочь... если сможешь.

Гортхауэр молчал. Лицо лорда Сенны было бледным, землистым, он сейчас напоминал смертельно больного человека, которому осталось жить — несколько дней.

Бесполезно. Что ни говори, как ни убеждай — враги...

Лорд отошёл, уступая место своей супруге. Та только молча сжала руку Тирсаны и поспешно отступила. Следом была долгая череда лордов и леди, придворных, знакомых, — прежних подруг Тирсаны, её кавалеров, с которыми она раньше так часто танцевала... Наконец с церемонией было покончено, и можно было уходить по тому же живому коридору. Королева уже удалилась, за нею следом ушли и родители Тирсаны. По обычаю, молодые отправлялись в свой замок или городской дворец, к вечеру съезжались гости... Тирсана знала, что сейчас ничего подобного не будет, но не позволила себе грустить.

Последний рубеж сражения — толпа уличных зевак, терпеливо дожидавшихся на окрестных крышах, дабы поглазеть на окончание церемонии — был преодолен, и Горт с Тирсаной вновь оказались в карете. Майа расслабленно вздохнул — и наконец рассмеялся.

— Я предпочел бы бой с десятком Феаноров всей этой придворной толпе. Устала?

-Есть такое, — призналась Тирсана и откинулась на спинку сиденья. Экипаж тронулся по тряской дороге.

Она помолчала, глядя в окно.

-Скажи, что это было — там, в Храме? мне показалось, что оно сейчас поглотит тебя... Это был сам Эру?

— Это было... — он замолчал, не зная, как сказать, как определить... — Это было — его равнодушие.

Горт вздрогнул всем телом, не сумел сдержаться.

— Не Он смотрел сюда. Жрецы словно открывают оконце... Мне иногда кажется — он слишком презирает нас, чтобы видеть; а может, взгляд его обращен к другим мирам или другим временам... Не знаю. И вряд ли сумею это понять. Давай лучше о хорошем...

Тирсана вдруг подалась вперёд, секунду помедлила... и несмело взяла его руки в свои.

-Давай... а что для тебя — хорошее?

— Ты ведь хотела праздника, верно?..

-Хотела...

Она замолчала. Прежние мечты её рассыпались теперь в прах, и она с удивлением смотрела сейчас на себя-прежнюю — ту девочку, которая когда-то была уверена в том, что брак будет обязательно по любви, и что ну не может такого быть, чтобы её не полюбили, и чтобы её выдавали замуж по расчёту...

— Значит, будет праздник, — Горт выглянул в окно. — Там приходилось быть, как заведенные куклы; а у себя отпразднуем по-настоящему. И с моими друзьями познакомишься...

Тирсана вдруг резко погрустнела: подумала о Найтаре. Вот кому сегодня точно не до веселья... Любимая вышла замуж за другого, пусть это и инсценировка для двора...

— Позвать его?.. — спросил Горт, который уловил ее мысль. — Я действительно не знаю, Тирсана. Как ты думаешь?

Тирсана вскинула глаза.

-Позови. Обязательно позови, если можешь. Его не было там, на церемонии... ему нельзя, но я знаю — он будет сегодня бродить вокруг твоего замка, не в силах уйти домой...

Майа кивнул.

"Найтар, — позвал он. — Послушай, я хотел бы, чтобы ты тоже присоединился к нам сегодня вечером. Я собираюсь устроить Тирсане праздник, хотя бы потому, что она его заслужила. Придешь?"

"А можно? — Найтар потянулся туда, сквозь пространство, в его мысленном голосе была тихая тоска. — Я ведь больше всего на свете хотел бы её увидеть... мне сказали — она была необыкновенно красива сегодня, и... она улыбалась... Понимаешь, ей всё равно не полагался брак по любви, только — с каким-нибудь богатым старым пнём вроде моего отца... И я всегда с ужасом думал, что на свадьбе она будет несчастна... Ей было хорошо, хоть немножко?"

"Вот сам и спросишь! Мы будем в замке уже скоро... а ты просто приходи туда сейчас, ты же рядом, я вижу — тебя встретят. И не стесняйся, о тебе знают. В Храме все было напыщенно до предела, в лучших нуменорских традициях. Но нужно ведь отпраздновать по-настоящему!"

"Я... я иду уже, — Найтар заторопился, заоглядывался по сторонам. — Эти всё узнают, конечно... жрецы Эру, о том, куда я ходил... но мне всё равно. Я буду ждать! Вы скоро приедете?"

"Полчаса, — ответил Горт. — Летать в карете я не могу, к сожалению."

— Он придет, — вслух сказал Горт. — Разрази меня гром, если наш праздник не будет лучше всех ваших надутых собраний, вместе взятых.

С лица Тирсаны враз исчезли следы усталости, переживаний, страха... Она ожила, глаза засияли.

-Праздник... Действительно праздник. Я всегда думала — что с ним будет, когда меня отдадут замуж, мне было страшно за него, и вот... Теперь не страшно, — она смахнула непрошеные слёзы. — Как хорошо...

Тем временем замок приближался; Тирсане оставалось только гадать — что будет по прибытии. Горт молчал и улыбался своим мыслям, в маленькое окошко было не слишком хорошо видно, что происходит снаружи, Тирсана попыталась выглянуть — майа не пустил; сказал, подмигнув — не подглядывай.

Миновали ворота, и карета остановилась.

— А теперь закрой глаза, — улыбаясь, сказал Горт, подавая ей руку. — И не подглядывай; откроешь, когда я скажу.

Тирсана протянула ему руку, зажмурилась — совсем по-детски.

-Ой, — засмеялась она вдруг. — А я забыла, сколько ступенек у кареты...

Вместо ответа Горт подхватил ее на руки; дохнуло свежим ветром, и почти сразу же Тирсана ощутила, что они уже снаружи, Горт поставил ее, но не отпустил ее руку, и...

Она поняла, что ее ноги не касаются земли.

— Открывай!..

Они с Гортхауэром стояли рядом с каретой, но стояли не на земле, а висели невысоко над ней, не касаясь земли ногами; посыпанная гравием дорожка была не такая, как утром. Все вокруг стало как будто туманным, дорожку усыпали белые искрящиеся звезды, мириады белых звездочек висели между деревьями, и лилась тихая светлая музыка. Тирсана оглянулась — и увидела, что и у Горта, и у нее самой за плечами — призрачные крылья, как у птиц, белые полупрозрачные, большие... и сам замок стал — словно из сказки. Она видела, что вход в него изменился: повсюду были цветы, и не обычные — а как будто живые, легко колыхались их соцветия, и кивали, приветствуя вернувшуюся хозяйку замка.

Тирсана тихо ахнула. Она понимала, что всё это — иллюзия, она помнила, как этот замок выглядит на самом деле, но... она решила для себя, что поверит — на время, поверит в эту сказку, в эти крылья за спиной... Она сжала руку Гортхауэра.

-Как красиво!..

Тот снова улыбнулся и сказал — Тирсана уже заметила, что со "своими" он обычно говорит именно то, что думает:

— Я старался... Идем!

Ей казалось, что они идут по мягкой упругой траве; впрочем, ноги их действительно не касались земли, она могла бы покляться.

Музыка звучала громче, они вошли в замок, и тут Тирсана увидела, что их встречают. Кого-то из этих людей она уже знала, других — пока нет, но все были в белом, все смотрели на нее с восхищением и улыбками, и приветственно склонялись перед ними — но не так, как это делали нуменорские слуги или вассалы перед лордами: подобострастия не было в этих поклонах. Видимо, "новобрачных" ждали и готовились к их возвращению.

В одном из уже знакомых Тирсане залов был накрыт стол с роскошью, достойной королевы; зал утопал в цветах, кто знает — настоящих, или тоже волшебных, призрачных?..

— Леди Тирсана!

Она повернулась, и увидела, что этих людей она пока не знает: похоже, не нуменорцы, один по виду — южанин, у другого черты лица и вовсе странные, восточные, и удлиненный разрез глаз; еще один — совсем юный, мальчик на вид... все в белой одежде, только без золота и каменьев, как и у Горта.

— Мы счастливы видеть вас, — южанин поклонился ей. — Ну, а вашего супруга мы и так частенько видим, — он подмигнул Горту, — правда, все больше в другой обстановке.

-Добрый день, — она впервые осознала, что день и вправду добрый. Улыбнулась. — Я так и поняла, что вы из его страны. Но я прошу вас, не надо об этом... об этом браке. Гортхауэр этим шагом спас мне жизнь, и я благодарна ему, — она посмотрела на тёмного майа, и в глазах её была глубокая признательность, смешанная с печалью. — Он знает, что я бы хотела называть своим супругом другого. Так устаёшь всегда лгать или играть на публику...

Слова её звучали негромко и предельно искренне.

— Да, — кивнул Горт, — Найтар приедет скоро...

— Меня зовут Денна, — южанин еще раз поклонился ей. — И клянусь Эа, все равно мы сегодня устроим праздник не хуже, чем у нуменорцев!

Все было так — и не так, как привыкла Тирсана. Откуда-то появились совсем молодые на вид юноши в белых одеждах; она помнила — нет, этих не было в числе слуг; и вино они разливали по кубкам не так, как делали это в Нуменоре. Тирсана не сразу поняла, в чем дело, и только присмотревшись, осознала: не было расстояния, пропасти между знатными господами и слугами; мальчишка с поклоном налил ей в кубок какой-то напиток, другой наполнил кубок Горта, а потом — это было уж совсем не по-нуменорски — оба наполнили стоящие на столе пустые кубки, подняли их и одновременно прозгласили тост за племянницу королевы. И выпили залпом.

Откуда ни возьмись — в руках у одного юноши появилась лютня, у другого — флейта, и зазвучала новая музыка, радостная, живая...

— Тебе сейчас нельзя пить вино, — сказал Горт, — но на этот раз я позаботился, чтобы вреда ребенку не было. Так что пей смело. За тебя!..

Тирсана легко коснулась его кубка краем своего, выпила. После всего, что было с ней в последнее время, это было необыкновенно, как во сне: вокруг — люди, которые не считают тебя презренной шлюхой, предательницей Света, и нет страха, что кто-то нападёт, будет пытаться убить или хотя бы оскорбить...

Она вдруг вскинула глаза.

-Послушай, а можно... можно сделать так, чтобы я почувствовала эти крылья? Ну, как птицы? У них же это как наши руки, да? И тогда можно попробовать полетать... Или это только кажется?

Майа засмеялся.

— Попробуй, — сказал он. — Но будет необычно, сразу говорю. Рискнешь подняться к потолку? Не бойся, крыльями посуду не собьешь, они все равно волшебные!

Тирсана украдкой оглянулась на остальных.

-А они не будут смеяться?

— Они будут завидовать, — слегка посерьезнев, но не переставая улыбаться, сказал Горт. — Одолеют потом, чтобы я всем такие крылья придумал.

Тирсана на секунду задумалась.

-Тогда потом. Я не люблю, когда мне завидуют, слишком много этого было... Сейчас уже не будет.

Майа усмехнулся.

Он встал — и медленно поднялся над полом, едва взмахнув прозрачными крыльями. Висел на уровне стола — и протягивал Тирсане руки. А мальчишки с лютней и флейтой смотрели во все глаза, лютнист улыбался во весь рот, не переставая наигрывать мелодию.

— Иди сюда, — позвал Гортхауэр. — Представь, что хочешь взлететь... как во сне, знаешь?

У Тирсаны захолонуло в груди. Летаешь ведь только в самых счастливых снах, отталкиваешься от земли, и всё, и больше ничего не надо... и не хочется просыпаться, хотя знаешь, что это неизбежно... а потом хранишь эти сны в памяти, как самые большие драгоценности...

Он протянула руки, оттолкнулась от пола. Где-то в глубине души сидел смешной, детский страх: не получится...

Получилось. Как майа делал это, каким волшебством — неизвестно, но Тирсане вдруг показалось, что она и вправду ощущает призрачные крылья; она вдруг обнаружила, что висит в воздухе — рядом с Гортхауэром, а снизу на них смотрят... смотрят все, замерев, на всех лицах — улыбки, тот мальчишка-лютнист даже засмеялся, и Тирсана поняла — это не _над_ ней, это — от радости...

Потом кто-то, опомнившись, поднял кубок, и следом кубки подняли все, и, встречаясь с Тирсаной и Гортом взглядами, пили, и провозглашали тосты — один за другим...

Горт потянул руку к столу — и их кубки скользнули по воздуху вверх, к ним.

— Знаешь, ты и вправду самая красивая невеста в Нуменоре, — сказал он. — Хочется, чтобы стала и самой счастливой. Вопреки всему.

-Хочется, — тихо согласилась она и на несколько мгновений спряталась за кубком. — Ты умеешь танцевать? в воздухе это получилось бы изумительно, если сделать так, как я хочу...

Горт кивнул, и, подождав, пока Тирсана глотнет из кубка — тот выскользнул из ее руки и завис в воздухе — протянул ей руку.

Откуда-то в воздухе замерцали звезды, и музыка сделалась — как будто из самой глубины души...