| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я иду по кабинету, держа невозмутимую маску на лице. Сидящий за столом генерал Голованов старается смотреть прямо перед собой, но временами непроизвольно поворачивает голову в мою сторону. Лаврентий и Вячеслав сидят напряженные, словно готовые моментально сорваться выполнять мои распоряжения. Молчат.
— Очевидно, — взмахиваю рукой с зажатой в ней трубкой, — что некоторые высокопоставленные лица в этой стране узнали о готовящейся встрече руководителей нашего государства с президентом Северо-Американских Соединенных Штатов. Поскольку она являлась для них нежелательной, а пресечь или отдалить эту встречу обычными дипломатическими путями уже оказалось невозможно, поскольку и мы и руководство штатов уже достигли определенной твердой договоренности о встрече, эти лица пошли на крайние меры, надеясь пусть не сорвать, но заставить нас отложить ее. — поворачиваюсь к Лаврентию. — Кто погиб с английской стороны?
— Кроме четырех членов экипажа самолета, также — офицер связи от воздушного флота подполковник Вильтон и офицер связи подполковник Эдмонс. По имеющимся сведениям оба они являются сотрудниками секретной службы Британской Империи.
Понимающе качаю головой, делаю несколько шагов и останавливаюсь прямо напротив Молотова. — Своих не пожалели, — бросает реплику он.
— Все по правилам искусства: погибли официальные английские лица, нам предложено участвовать в расследовании причин происшествия, — откликается Берия.
— Неосведомленные в нравах английской политики люди вполне могут поверить в случайно происшедшее несчастье. Но мы с вами хорошо помним, сколько раз такие 'случайные' совпадения неожиданно меняли ход событий в сторону, выгодную англичанам, — делаю еще два шага и сажусь. Раскуриваю трубку, одновременно продумывая, как мы можем ответить. Получается пока никак. Но зарубку на память я себе сделал. — Хороши союзнички. Да, наша уверенность в безопасности нахождения советских людей на территории союзника оказалась преждевременной. Но главное не это. Главное во всем этом заключается в том, что самолет без командира обречен надолго застрять на аэродроме Тилинг. Ну и что же нам теперь делать? Встреча с Рузвельтом должна обязательно состояться. Вы еще что-нибудь можете предложить?
— Разрешите, товарищ Сталин, — отвечает Голованов. Киваю разрешающе. — Летчик Пусэп, находящийся сейчас в Англии, является командиром корабля. Он полярный летчик, привыкший по многу часов летать на Севере без посадки. Да и во время войны ему приходилось подолгу быть в воздухе, поэтому он один доведет самолет домой. Здесь мы пополним экипаж и можно будет отправляться в путь.
— Вот как! — я искренне удивлен. Одно дело — лететь семь часов на самолете с автопилотом и другое дело — пилотировать такое же время тяжелый самолет, непрерывно прикладывая отнюдь не малые усилия для демпфирования колебаний по курсу и высоте. — А вы уверены в этом?
— Да, уверен, товарищ Сталин.
— Ну что же, действуйте.
Отпускаю Голованова, и мы остаемся втроем. Обсуждаем, кто же все-таки отправится в Америку. Молотов и Берия в два голоса убеждают меня, что я не могу лететь ни в коем случае. А я в душе и не очень сопротивляюсь. Конечно, хотелось бы наладить прямой контакт с Рузвельтом, возможно даже уговорить его на попытку более раннего открытия Второго фронта. Но уверенности в этом нет, на Тихом Океане американцам приходиться очень несладко. Так что пусть летит Молотов. Наконец, останавливаемся на этом решении. Молотов тоже уходит. А вот Лаврентия я прошу остаться. И мы обсуждаем возможности установить кто и чьи команды выполнял в этом случае. Я хорошо помню про 'кембриджскую пятерку'. Но раз они нас не предупредили, значит, это дело прошло мимо них. Настраиваю главу НКВД, что необходимо не только найти виновных в гибели наших людей, выполнявших важную миссию, но и покарать их при первом же удобном случае. Надо постепенно вбивать в головы всех остальных деятелей мира, что нас лучше не трогать. Пусть не сразу, пусть после войны, но вбить каждому. Пусть боятся трогать любого нашего гражданина...
'Велико было удивление англичан, когда тяжелый четырехмоторный бомбардировщик с одним летчиком поднялся в воздух, лег курсом на восток и через несколько часов благополучно приземлился на своем аэродроме.
Вскоре после возвращения самолета я был у Сталина. Он спросил, можно ли лететь к Рузвельту, и, получив утвердительный ответ, дал указание готовить самолет для полета в Вашингтон. Взглянув внимательно на меня, сказал, что в Америку полетит Вячеслав Михайлович Молотов.
— Этого никто не должен знать, — продолжал Сталин. — Чем быстрее будет организован полет, тем лучше. Ответственность за этот полет лежит лично на вас.
Две недели спустя после этого разговора советский тяжелый бомбардировщик поднялся с одного из подмосковных аэродромов и лег курсом на запад, к английским берегам'.
А. Е. Голованов. Дальняя бомбардировочная. М, 1980 г.
* * *
*
Ночь на 5 января 1943 г. Полевой аэродром. 907-й истребительный авиаполк ПВО.
Николай Козлов.
Наши войска наступают и даже наш полк перебросили западнее. Вместе с нами перебазировался и отдельный взвод ВНОС, оснащенный радиоулавливателем самолетов. Причем два дня назад привезли, поговаривают, какую-то новейшую, усовершенстованную модель. Немцы, попавшие в несколько крупных котлов, стремятся удержаться. Говорят, Гитлер пообещал, что примет все меры к их деблокированию, а пока приказал Герингу наладить снабжение окруженных войск по воздуху. Ну, посмотрим, что у фрицев получится. Днем их истребители ВВС сбивают, как уток. Так что теперь они решили прорываться под прикрытием ночной темноты. Ничего, на всякого хитреца найдется свой прием. Вот нас сюда и перебросили, чтоб мы этих геринговских хитрецов отлавливали. Наш полк один из самых подготовленных в ночных полетах, несмотря на то, что недавно сформирован. В него летчиков со всего фронта собирали. Вот и меня перевели, замом командира по летной подгоовке. Самое же главное — Вячика тоже перевели. Я его сразу к себе забрал, ведомым. Поставили его на должность начальника парашютно-десантной службы, благо он еще до войны много с парашютом прыгал. Спортсмен, любитель, как же. И с парашютом прыгает, и в шахматы играет, и футюолом увлекается. Я бы его вообще начфизом полка поставил. Но должность не летная, так что пусть начпэдээсом ходит.
О чем только не передумаешь, сидя в кабине и ожидая вылета. Дежурное звено, готовность номер один. Ждем, когда немцы своим картошку повезут, точно.
Вот и дождались. Сигнал на взлет. Движок запускается сразу, рация работает как часы, ни одной помехи. Новая модель, работает в таком диапазоне, что немцы наши разговоры не только подавить, но и перехватить не могут. Да еще и легче старой на килограмм. Вообще МиГи последней серии облегчены, да и движок другой поставлен, форсированный и модернизированный. Отличное оружие получилось.
— Серый Пятому. Цель одиночная, курс... высота..., скорость... квадрат... Прием.
— Пятый Серому. Принял, иду на перехват.
Пробиваю облачный слой. Подсвеченные Луной и звездами тучи при взгляде на них сверху напоминают море. Отлично, при такой видимости фрица легко обнаружить, хотя бы по одбрасываемой им на более светлую поверхность облаков тени. Правда и мой самолет отражается на них же, но тут уж ничего не поделаешь. К тому же в поединке одиночного истребителя с одиночным транспортником, даже переделанным из бомбера, победа практически всегда на стороне истребителя. Бомберы могут защититься только когда они идут плотным строем, прикрывая друг друг завесой свинца...
А вот и непрошенный гость. Судя по бегущему силуэту — 'Хейнкель -111'. Заходим осторожно сзади сверху, там у него есть уязвимое окно. Стрелки накрнец-то заметили мой силуэт и пытаются отогнать загардительным огнем. Дураки, так мне лучше видно сам фрицевский самолет.
— Пятый Серому. Цель вижу, атакую. Прием.
Отбросил колпачок гашетки, даю сдвоенную очередь. Трассы ШВАКов, ясно видимые в ночном небе, исчезают где-то внутри темного силуэта. Мгновение, потом, скрипя всем содержимым фюзеляжа, мой самолет резко взмывает вверх. Темнеет в глазах от перегрузки. Выхожу на горизонталь, оглядываюсь и успеваю заметить комок пламени, пробивающий облачный покров. Есть.
— Пятый Серому. Цель уничтожил. Прием.
— Серый Пятому. Подтверждаю. Прием.
Ничего себе. Новый прибор у них так точно работает, что даже сбитый самолет смогли засечь. Это здорово. Тогда и наводить точнее будут.
— Серый Пятому. Остаток? Прием.
— Пятый Серому. Остаток пятьсот двадцать. Прием.
— Серый Пятому. Цель скоростная, высотная. Кважрат ...курс.. высота ... скорость.... Атакуйте. Прием.
— Пятый Серому. Понял. Прием.
Так, похоже знаменитые 'ночные дьяволы' пожаловали. Судя по скорости, именно истребитель. Попробуем его на зуб.
Набираю высоту, форсирую мотор. Скорость резко растет, но если смотреть на звезды, кажется, что я сижу в кабине стоящего на месте самолета. Теперь только не поддаться 'очарованию бездны' и не потерять ориентировку.
— Серый Пятому. Цель...
Маневрирует сволочь. Неужели меня видит? А вдруг у него на борту такой же улавливатель стоит? Так, резко уходим вниз словно я его потерял. Попросим командный пункт давать координаты цели, и попробуем зайти ему сзади. Опять форсаж...
Получилось. Похоже он меня потерял, а я , благодаря офицеру наведения, знал его примерное расположение и зашел к нему в заднюю полусферу. Навели довольно точно, я только пробил облака и сразу увидел мелькнувшее на фоне звезд пятно. Догнал с трудом, скорость у него не намного меньше, чем у МиГа. Повезло, никто из экипажа не смотрел вниз и моего силуэта на облаках не заметил.
Очередь! Заметил. Пытается увернуться. Еще очередь! Есть, пошел вниз. Жаль, что при падении с такой высоты все побьется к чертям. Интересно бы узнать, что за оборудование у него на борту. Да и силуэт необычный. Явно какое-то новье прилетело. Но как прилетело, так и улетело. В землю.
Так, бензиномер, доклад, поворот на обратный курс. Садимся. Уфф, сел нормально.
— Как дела, Петя? Что говоришь Вячик подбил? Огромный транспортник и тот сумел неподлеку сесть? Кто сообщил? Понятно. Да, мне тоже можешь две звездочки рисовать.
Сдаю парашют и иду в комнату подготовки. Снова характерный шум запускаемых движков. Еще фрицы пожаловали. Вот ведь сволочи и поспать ночами не дают. Неужели не поймут, что им и ночью ничего не светит?
18 января 1943 г. Юго-Западный фронт.
Штаб Третьего Гвардейского Механизированного Корпуса.
— Товарищ генерал, докладывает полковник Черепанов. Авангард тридцать третьей мотострелковой под личным командованием полковника Ходова вышел на окраину Мерефы. Главные силы задержаны у Александровки ликвидацией опорного пункта противника.
— Петр Евгеньевич, что у нас с третьим батальоном Махрова?
— Через полчаса должен подойти к Александровке.
— Понятно. Свяжитесь с Черепановым и Смирновым, пусть согласуют штурмовой удар. Помню, что нам обещали как минимум полсотни самолето-вылетов вторых Илов. Вот пусть и поработают.
— Сейчас сделаем. Иванов. Связь с авиаторами, быстро!
— Что у нас в итоге?
— Первая тяжелая танковая основными силами взяла Ржавец и продвигается в районе между Якволевкой и Першотравневым, третий батальон бригады выдвигается на помощь главным силам Ходова. Земляной, прорвав оборону противника, главными силами выдвигается к Певшотравневому, пока новых сведений нет. Седьмая танковая во втором эшелоне, по последним сведениям должна находиться в Яковлевке. Силы Егорова остановлены контратакой противника силами до танковой группы южнее Александровки, здесь и здесь.
— Выдвигайте Хватова на помощь Егорову. Оставьте в резерве разведывательный батальон. Хватов пусть атакует с правого фланга Егорова. Задача — угрозой окружения совместно с частями Егорова отбросить контратакующие силы и силами второго эшелона выйти на помощь Ходову.
— Усилить Хватова самоходным иптапом?
— Хорошая мысль. Согласен. Давайте приказ.
— Поступило донесение от наших авиаторов.
— Что там? Бои в квадрате 10 по улитке семь.
— Так, смотрим. Петр Евгеньевич, надо связаться с Земляным. Похоже..
— Уже. Докладываю: части третьей танковой, вышедшие на дорогу севернее Мерефы, натолкнулись на колонну пехоты с артиллерией, идущую на помощь гарнизону Мерефы. Чтобы не допустить прохода пехоты, Андрей Еремееевич принял решение на атаку. В результате боя колонна противника частью уничтожена, частью рассеяна. Выделив на преследование отступающих сводный отряд из разведывательной, танковой и мотострелковой рот, третья танковая бригада основными силами продолжает наступление на Мерефу.
— Что с авангардом Ходова?
— Он принял решение атаковать не дожидаясь подхода основных сил. Преодолевая упорное сопротивление противника, поддержанные огнем подошедших батарей сто восьмого сап , атоматчики ворвались на восточную окраину Мерефы.
— Какие силы может бросить противник на ликвидацию Ходова? Что у нас с Александровкой?
— По данным разведки, в Мерефе не более пехотного полка. Для контратаки, по нашей оценке, может быть выделено до батальноа пехоты при поддержке артштурмов. Но необходимо заметить, что противник должен учитывать угрозу с севера от сил Земляного, а также то, что с юга возможен удар Хватова. Александровка взята штурмом, остатки обороняющихся отброшены в сторону наступающих частей Хватова.
— Хорошо. Уточните возможность авиаудара по оступающим. Если таковая имеется — выделите пятидесятый бомбардировочный.
— Есть..
Обычный день войны подходил к концу. Немцы упорно обороняли Мерефу, но под совместными ударами частей третьего механизированного вынуждены были отступить. Очередной освобожденный город. Сколько их впереди...
Первые улицы, развалины и неожиданно уцелевшие дома. Из землянок и подвалов выбираются люди. Осторожно оглядевшись, они приближаются к нашим бойцам. Растерянность на их лицах сменЯется радостью: пришли наши! Женщины, девушки бросаются к красноармейцам, целуют их и плачут от счастья....
8 апреля 1943 г. Москва. Кремль. Кабинет т. Сталина.
тов. Сталин.
— Таким образом, прекращение наступления союзников в Африке, неудачи в боевых действиях на Тихом океане позволили немцам не опасаться открытия Второго фронта в этом году. Поэтому все имеющиеся резервы они перебрасывают на наш фронт, готовясь к наступлению. Ввиду ограниченности крупных резервов противник вынужден будет весной и в первой половине лета этого года развернуть свои наступательные действия на более узком участке фронта. Видимо, на первом этапе противник, собрав максимум своих сил, в том числе до пятнадцати танковых дивизий, при поддержке большого количества авиации нанесет удар своей северной группировкой в обход черниговско-северской группировки Первого Украинского и Второго Белорусского фронтов с северо-запада и южной группировкой в обход с юго-запада. Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника .
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
