Регрессор

"Выключай паранойю, Красный!" — одернул я себя. — "Зачем бы тогда он посвящал тебя во все свои планы?"

Вслух я сказал другое.

— Я расскажу как, данг Гема. Расскажу все. Очень подробно. Если ты готов, мы можем начать завтра.

— Уже завтра?

— Да, данг. И еще. Пока мы не возьмем первый из соседних городов, верховный правитель Тинджи должен оставаться на своем троне.

Глава 13

Ученый подал все так, будто бы это я разработал план возвышения Гема, и нас вместе с ним. На деле же все придумал именно он, я лишь выступал оратором, которому данги смотрели в рот. Особенно после того, как первые наши акции увенчались успехом. Он сыпал идеями, а я встречался с разными людьми и отдавал распоряжения. Он выстраивал интриги, мне же приходилось с серьезной миной объяснять их местным аристократам.

А ведь они видели только то, что мы им позволяли увидеть! Мне, от интриг такой сложности, становилось жутковато. И еще было очень интересно узнать: что же за клубок змей был в Императорской Академии наук, если Терри научился тому, что сейчас демонстрировал, там?

"Мы должны получить сердца всех свободных горожан". — сказал он. — "Они должны выступать за войну с Джеламом".

— Каждый свободный житель города Тинджи имеет право на раба! Бесплатного раба! Так говорит данг Гема! — третий день кричали специально нанятые кликуши на всех рынках и площадях.

И свободные жители одобрительно кивали. Конечно! Должны! А то как же! И именно бесплатного! Они совершенно не задумывались над вопросом, где будут браться эти самые рабы. Точнее — прекрасно понимали — как добыча с войны. Внимали горлопанам и слышали только два посыла: бесплатные рабы и данг Гема. Я сперва думал, что нашему гостеприимному хозяину за такие подстрекательские разговоры достанется от верховного правителя. Но выяснилось, что примерно в таком ключе у них происходили выборы главы города: каждый желающий им стать — из дангов, разумеется! — раздавал обещания горожанам. Некоторые даже выполняли.

"Они должны ненавидеть соседа и винить в своих бедах его". — продолжал Терри.

Это было несложно. Соседской дружбой в отношениях двух городов никогда и не пахло. Поэтому, когда на рынках стали ползти вверх цены на зерно, поставляемого из Джелама, недовольным людям объяснили причину. Неурожай и повышение цен у поставщиков! А люди Гема дополнительно посеяли слухи, что на самом деле все упирается в сговор джеламских купцов против Тинджи. Что, кстати, не было такой уж неправдой, порой торгаши из соседнего города так и поступали.

"Они должны быть недовольны нерешительностью верховного данга". — говорил профессор.

Здесь мы пошли по пути банального криминала. Некий ряженый в джеламского торговца человек, убил по пьяному делу своего собутыльника. Незначительного, но свободного. Уже наутро половина города вопрошала — почему данг Матар терпит такое неуважение от соседей? И отчего не распнет джеламского пса на городских воротах?

"Большая часть местных дангов должны поддерживать идею войны с Джаламом".

Тут, все хорошенько обдумав, мы пришли к выводу, что с аристократами должен видеться человек их круга. Внесли в план коррективы и вместе с Гема, именно Александр ходил в гости к князькам. Он заливал им уши сиропом и демонстрировал "новое оружие". Те кивали и соглашались с тем, что границы влияния Тинджи давно следует расширить. Аборигены ведь не понимали, что именно они, а также их деньги, станут настоящим оружием. А вовсе не вонючий порох.

"Джеламский данг должен поругаться с нашим!"

И контролирующие большую часть торговли тинджинские князья, поддержку которых уже получил Терри, начинали снижать цены на свои товары, ввозимые к соседям. А некоторые капитаны местных галер принимались грабить коллег из Джелама. Что тут же привело к таким же действиям капитанов из другого города. И не оставило верховному дангу Тинджи выбора в тональности общения с коллегой.

"Жители Тинджи должны быть уверены, что боги на стороне родного города".

Спустя день жрецы храма быкоголового Акана, властителя морских глубин и чего-то там еще, получив от меня по мешочку железных монет, стали получать видения и изрекать туманные пророчества. Которые с каждым днем становились все яснее и яснее.

"Быть войне!" — завывали они в религиозном трансе. — "Рогатая тень накрывает Зеленый берег! И один из рогов тех указывает на Джелам!"

Я был в восхищении. Вот кому надо было делать революцию у нас на родине! Ему, а не мне! За несколько дней он заставил бурлить местный город-государство, как котелок с грибной похлебкой. То одна, то другая его идея стреляли и попадали в цель. На улицах стали стихийно собираться туземцы с оружием в руках и требовать от Гема — именно от Гема! — вести их на Джелам.

И никто не понимал, что творящийся бардак вполне себе спланирован. Что каждый шаг местных жителей, их мыслей и побуждений, профессором просчитан, измерен, взвешен и уложен кусочком мозаики в панно общего плана.

При этом Терри, так здорово показавший себя в планировании и организации, уделял ничтожное время реализации своих планов. Он придумывал, определял исполнителя и тут же переключал внимание на следующую задачу. То есть, процесс его волновал слабо. Только цель — положение в местном обществе. Да и то лишь затем, чтобы заняться своими исследованиями.

В некоторых вопросах мы с ним не сходились. Например, я был против самого первого его шага — завоевать сердца горожан бесплатными рабами. А то ведь выходила странная штука — мы хотим уничтожить рабство (ну хорошо, я хочу!), а вместо этого обещаем каждому горожанину раба, как долю с военной добычи. На что ученый легкомысленно махнул рукой и "успокоил" меня.

— Обещать, не значит жениться, Серт! Не забивайте голову и делайте дело.

Дел и правда было по горло. Пора было начинать демонстрировать нашим дангам не только острый ум Терри, но и ту самую опасность Серта, как полководца. То есть, знакомить этот мир с диверсиями и террором. Поэтому оставив подготовку города к войне на ученого, я, вместе с Будаком и парочкой рабов-телохранителей, отправился в Джелам под видом купца.

Город был копией Тинджи. Чуть иначе вписывались в рельеф местности его стены, чуть по-другому располагались кварталы, гавань была менее удобной, да дворец владетеля стоял не на утесе, а прямо по центру поселения. Не было здесь огромного рынка рабов, живым товаром торговали на одной из площадей. А в остальном — настоящий брат-близнец. Пять прямых и широких проспектов и лабиринты узких запутанных улочек. Уже знакомому с местной архитектурой, мне было значительно проще ориентироваться на новом месте.

Первым делом я заселился в постоялый двор, заняв половину второго этажа здания. Устроил прекрасную пьянку со швырянием денег и знакомством с местным купеческим сообществом. Затем потратил несколько дней на нанесение визитов к торговцам и гуляния по местным улочкам. Другими словами, дал местным привыкнуть к белокожему чужестранцу с троицей рабов в сопровождении, а заодно изучив особенности застройки города.

Еще через неделю я стал скупать невольников.

Я выбирал самый, что называется, неликвид. Непокорных, строптивых, с иссеченными кнутом спинами и обезображенными выжженными клеймами лицами. Мрачных мужчин и женщин со злыми глазами, которые чудом не стали жертвами столбов устрашения. Тех, кто был когда-то свободным человеком, но попав в плен, теперь носили рабский ошейник. Тех, кто хотел вернуться к своим семьям и получить свободу.

С каждым из них я разговаривал отдельно. Предлагал еду, спрашивал откуда они родом. И под завершение предлагал свободу. В обмен на службу. Реагировали они по-разному. Чернокожий здоровяк с ужасающим шрамом через все лицо, в ответ презрительно фыркнул и отвернулся. Худая и гибкая, как змея женщина тут же принялась стаскивать с себя одежду. Злой мальчишка-волчонок, на лице которого не было свободного от кровоподтеков места, швырнул в меня миской с едой и безумно расхохотался. Они не верили свободным и считали мои слова изощренной издевкой.

Но я находил с ними общий язык. Я знал этих людей. Не именно этих, а подобных им. Такими или очень похожими, были мои соратники по подполью. Когда Движение находило их. Я знал какой ключ применить к каждому из них. Один жаждал мести, вторая — вернуться домой, а третий желал возвыситься и больше никогда не бояться. Все просто. То, чего я не мог провернуть в Тинджи без денег, здесь получалось легко и просто. С помощью железа рабовладельца Гема.

К исходу месяца я купил большой дом, будто бы собираюсь осесть здесь надолго. Хотя нужен он мне был только для того, чтобы заселить его разросшимся диверсионным отрядом. Ну и расположение было удобным: одной из своих стен, он практически вплотную примыкал к городской стене. Там, в закрытом от посторонних взглядов внутреннем дворе, я снова и снова гонял бывших рабов, обучая их действовать слаженно. Заодно, практикой проверяя эффективность нашего с Терри плана. И внося в него коррективы.

Вчерашние рабы понемногу проникались открывающимися перед ними перспективами и выкладывались на тренировках по полной. Каждый из них уже знал, что я замышляю и полностью меня поддерживал. Все они ждали огня и крови, которые падут на Джелам. И были готовы на все ради этого. А я, убедившись, что сделал все, что запланировал, послал Терри сообщение. Капитан торговой галеры божился, что передаст его лично в руки.

Как захватить первый город придумал все-таки я, а не Терри. Хотя парочка его замечаний и пришлась кстати. Как мы оба уже знали, в защите местные больше полагались на стены городов. Армий как таковых не было вовсе — при необходимости горожане сами становились солдатами, вступая в ополчение. Воины были только у дангов, те самые рабы-телохранители. Да еще правители городов содержали около сотни хорошо обученных и, по местным меркам, отлично экипированных бойцов. Другими словами: каждый из городов имел достаточно сил для обороны и поддержания порядка, но слишком мало для штурма соседа. Потому и не воевали они толком.

Разрушать стены с помощью пороха, как хвастал Терри перед дангами, смысла тоже не имело. Слишком они были толстыми: в два, а то и три метра. Моих запасов пороха, привезенного с собой, не хватило бы и для того, чтобы оцарапать каменную кладку. Да и закладка зарядов неизбежно привлекла бы внимание.

Поэтому я сделал ставку на ворота. И свой диверсионный отряд, купленных и освобожденных рабов. Ну и на невидимку Будака, естественно. Надо же как-то пользоваться умениями моего ближайшего помощника!

Два месяца и три дня спустя после того разговора, что состоялся на аллее за усадьбой Гема, под стены Джелама вышла армия города Тинджи. Хотя вышла — это очень громко сказано. Выползла. Утопая в клубах пыли и дыма от сжигаемых на кой-то черт ферм. Владельцы которых, к слову, уже заняли места на стенах и с ненавистью следили за приближением вражеских войск. Забравшись на стену вместе с остальными и увидев тинджийских воинов, я понял, почему местные так редко воевали. Потому что это была не армия, а черт знает что!

По моим подсчетам за новыми и бесплатными рабами пришло тысячи три человек. Из них вооруженных хотя бы копьем и щитом было меньше половины. Остальные в качестве оружия имели луки (у местных они были дрянь), пращи и дубины. Защитой тинджинские воители тоже, в большинстве своем, пренебрегали. В лучшем случае имели бронзовый шлем, кожаную пластину на груди, да еще поножи, закрывающие ноги по колено. Ярким пятном на этом фоне выделялись личные дружины дангов и "гвардейская" сотня верховного правителя. Рабы-телохранители в сверкающих, как рыбья чешуя, доспехах. И сотня копейщиков в довольно занятных панцирях из склеенных между собой множества слоев ткани. Те и другие производили хоть какое-то впечатление. На остальных смотреть было смешно и больно.

"И этим вот мы собрались брать город?" — подумалось мне. На короткий миг я даже усомнился том, что задуманное нами с ученым выполнимо. Но я огляделся по сторонам и, убедившись в том, что защитники стен были таким же сбродом, успокоился.

Армия остановилась примерно в километре от города и тут же принялась возводить лагерь. Не осадный лагерь, нет! Жилой! В полнейшем беспорядке расставлялись палатки и шатры, разжигались костры, на которых солдаты тут же начинали готовить пищу, группы воинов бесцельно бродили от одного места к другому, явно просто болтая и отдыхая после долгого перехода. Если бы в этот момент защитники Джелама совершили вылазку — перерезали бы всех этих горе-вояк, как кур! Но, видимо, здесь это было не принято.

От одного из шатров, стоящего чуть на отшибе основного лагеря, в сторону стен прилетел блик солнечного зайчика. Профессор подал сигнал, что он тоже находится здесь и все идет по плану. Я усмехнулся и стал спускаться. Смотреть на "развертывание" войск атакующих, мне было не интересно, а больше до наступления темноты делать было нечего. Поэтому я решил отправиться домой и выспаться. Ночью мне этого сделать не удасться.

* * *

"Все-таки они тут поразительно беспечны!" — думал я, вместе со своей группой двигаясь к воротам. — "Ни тебе усиленных патрулей, ни бодрствующих в ожидании атаки жителей! Не принято по ночам вести войну — не видно ж ничего, — значит, будем спать!"

Если бы я не знал, что под стенами Джелама стоит неприятельская армия, то сам об этом ни за что не догадался. Тускло светила луна, превращая узкие и извилистые улочки в таинственные лабиринты, мерно стучали колотушки ночных сторожей, перебрехивались собаки, да изредка грохотали окованными колесами телеги, везущие от дворцовых арсеналов к стенам запасы стрел и дротиков. Тишина и покой.

Ближе к воротам становилось немного оживленнее. Здесь уже встречались вооруженные люди, спешащие на свой участок стены, слышались приказы командиров, а стены домов были расцвечены игрой теней от горящих во множестве факелов.

Мой отряд двигался медленно, пропуская занятых людей и повозки, замирая, когда слышались голоса поблизости. Десять человек. С оружием и не зажженными до поры факелами. Двигались мы гуськом, от стены к стене, от тени к тени. Пару раз нас даже окликнули, но без особого интереса. Не "стой, кто идет?", а "эй, там есть кто-нибудь?". После окриков мы замирали и продолжали движение только тогда, когда спрашивающие теряли к нам интерес. В итоге нас так и не обнаружили до тех пор, пока мы не подобрались к воротам метров на тридцать. И замерли там в темноте под глиняной стеной дома. Ожидая начала действий второй группы.

Особой суеты, впрочем, не наблюдалось и здесь. Усиленная охрана ворот из двух десятков воинов и одного командира в шлеме аж с тремя гребнями занималась тем, что негромко трепалась о жратве и бабах. Не уделяя ни словечка из своего разговора армии вторжения! Бородатые мужики смеялись над какими-то немудрящими шутками, жевали сухари и плевались под ноги. Словно бы за стеной не находились три тысячи человек, пришедших сюда грабить и убивать! Эта картина обыденности (или уверенности в несокрушимости своих стен?) меня бы даже насмешила, если бы я уже не стал привыкать к местной беспечности в этом вопросе.