Ищущие дом главы 1-12

— Прости, что пришлось стрелять, — произнес Марк. — Сейчас действие парализатора начнет проходит и будет немного больно. Я облегчу твое состояние, только, пожалуйста, обещай, что поговоришь с нами и не попытаешься еще раз убежать.

Услышав в ответ мычание, похожее на что-то вроде "обещаю", Марк прислонил аптечку-анализатор к плечу парня. Тот через некоторое время самостоятельно сел и вопросительно посмотрел на них. Испуга в его глазах уже не было.

— Ты видел Айн и разговаривал с ней.

Мальчик кивком подтвердил предположение Марка.

— Куда она направилась потом?

— В город.

— Город, хоть и небольшой, но искать ее там можно до бесконечности, — Эли печально вздохнула. — С другой стороны ее трудно не заметить. Вопрос, кому она могла попасться на глаза...

— Я показал ей вербовочный пункт, — парень открыл навигатор давно устаревшего комма и показал место на карте. — Вот здесь. Больше я ее не встречал.

— Спасибо, извини, что так вышло. Возьми, в качестве компенсации, — Марк отдал свою аптечку. — Она полностью заряжена, за исключением, того, что сейчас было потрачено на тебя.

Андрей ошалело уставился на Марка — походная аптечка-анализатор на Амалькаре считалась настоящим сокровищем! Даже на орбите такая была далеко не у всех...

В вербовочном пункте, что указал мальчик, подтвердили, что похожую по описанию на Айн девушку видели и отправили на орбиту. Однако командующая пунктом, сославшись на должностные инструкции, отказалась делать запрос на разрешение посетить линкор и увидеться с Айн.

Эли предполагала, что просто так на стратегически важный объект их никто не пустит, и в основном надеялась на небольшой козырь в запасе:

— Хорошо, тогда свяжите меня с вашим начальством, у меня есть информация о состоянии и местонахождении Жебровски старшего.

Командующая недоверчиво уставилась на Эли:

— Генерал погиб, — неуверенно начала она.

— Вы лично видели его тело? — Язвительно поинтересовалась Елена. Командующая не нашлась, что ответить и связалась с офицером на орбите. Через несколько минут ожидания на экране комма возник сам Стас Жебровски:

— Мне передали, что у вас есть информация о моем отце. — Генерал скривился, — полагаю, не бесплатная.

Эли согласно наклонила голову:

— Сведения несколько устаревшие, тем не менее, уверена, вам будет интересно. Взамен я бы хотела поговорить с девушкой, что недавно попала в ряды вашей армии, ее зовут Айн. Думаю, вы знаете, о ком идет речь.

— Возможно, — уклончиво согласился Жебровски, — я позволю вам встретиться с этой рядовой, если она сама этого захочет. Ждите пропуск.

Генерал отключился. Командующая пунктом, недовольная присутствием посторонних на своей территории, попросила ждать официальное разрешение и временные коды для стыковки с линкором где-нибудь в другом месте. Марк и Эли вернулись на "Индиго".

Прошло гораздо больше времени, для того чтобы по мнению Эли уладить все, даже самые мелкие формальности и получить, наконец, разрешение. Она искала Костолица, чтобы узнать новости, но никак не могла его найти — он не отвечал по комму, его не было ни на мостике, ни в зале совещаний, ни в столовой, ни в грузовом отсеке. Его никто не видел. На продолжительный стук в дверь его каюты никто не ответил...

* * *

Жебровски был в раздумьях: девушка, с которой он познакомился сегодня ночью, была интересна не только ему. Его уже дважды просили встречи с ней — сначала полукровка, назвавшаяся Эли Грей, которая связалась с ним через вербовочный пункт на Амалькаре, а через пару часов, хейдаганский представитель. И если Грей он мог отказать, не смотря на то, что у нее есть информация о его отце, то хейдаганскому представителю в свете заключенного союза, отказать было никак нельзя.

Он не сомневался, что ключ к популярности Айн ее способности. Сомневался лишь в том, кому разрешить первым встречу с ней. Он был очень удивлен, когда Айн назвала Грей мамой, увидев на экране комма. Хейдаганец же вызвал лишь недоуменный взгляд и пожатие плечами.

Стас вздохнул и подписал оба разрешения. Предназначенное Грей он отправил сразу, на отсылку второго он выставил отсрочку в два часа.

* * *

Поздно вечером, расстелив на траве плед, Ветер сидел в своем любимом уголке в саду и наблюдал за причудливым танцем переливчатых цветных огоньков над водой. Две луны, одна из которых была полной, заливали пространство вокруг голубоватым светом. Погруженный в свои мысли, Вэй услышал, что к нему присоединилась сестра только после того, как она опустилась рядом с ним и положила голову ему на плечо. Какое-то время оба молчали, потом Ветер спросил, кивнув на светлячков:

— Твоя работа?

— Моя. У них довольно простая и логичная цепочка... — Оле резко вдохнула — ее руки коснулось что-то влажное и холодное...

— Это Бесс вернулся, не пугайся, — прошептал Вэй. Он почесал будто ниоткуда материализовавшегося зверя за ухом, тот довольно рыкнул, бухнулся рядом, повозился немного, устраиваясь поудобнее, свернулся в клубок и затих.

— Вы общаетесь без слов, словно кто-то из вас двоих псионик. Я точно знаю, что это не ты... — дева не стала продолжать мысль.

Вэй подумал, что сестра близка к истине, но никогда не узнает о том, что именно она помогла ему из тканей, украденных из лаборатории Ска-ро, сделать Бесса. То, что он обставил все как консультативную помощь в решении серии сложных задач по теоретической генетике, не меняет того факта, что он использовал Оле. Чувство вины заставило признаться во всем отцу. А тот лишь сказал, что наказание за измену семье будет длиться до конца жизни. Однако вышло так, что Бесс с лихвой компенсировал все, что было потрачено на его создание, да и на сестре никак не отразилось. Наказание закончилось намного раньше, чем пророчил отец, однако урок был усвоен — никто из семьи не может быть объектом для скрытых манипуляций иначе это уже не семья...

— Я выхожу замуж, Вэй, — тихо произнесла Оле и осторожно протянула руку, чтобы погладить жесткую густую шерсть. Ветер не стал ее останавливать — сегодня зверь благосклонно относился к чужим прикосновениям.

— Кто он?

— Рин-то-Рин Ска-ро. Впервые после смерти мамы я чувствую себя счастливой, — дева повернулась к Вэю, на ее губах мелькнула легкая улыбка, больше похожая на игру теней... Ветер обнял сестру.

— Я очень рад за тебя, думаю, ты будешь лучшей матерью клана, из возможных.

Оле лишь кивнула и, слегка наклонив голову в бок, поинтересовалась:

— Когда у Мья-то будет настоящая мать, а не... эта? — Пауза красноречиво свидетельствовала об отношении к мачехе, навязанной их отцу Руо. Вэй засмеялся:

— Это ты лучше у Дэя спроси!

Оле отвернулась и тихо проговорила:

— Я серьезно.

— Я тоже серьезно, сестренка. После разговора с отцом я уже ни в чем не уверен. Слишком много независимых переменных, которые я не в состоянии контролировать...

— Говорят, будет война, — дева сменила тему.

— Будет, — подтвердил Ветер. — Не особенно масштабная. Для большинства из нас ничего не изменится. Руо мудро прислушалась к отцу и пушечным мясом будут в основном полукровки, в обмен на право, для тех, кто выживет, быть признанным истинным подданным империи со всеми вытекающими. Аракава открыли ускоренные курсы обучения и насколько я знаю, от желающих нет отбоя, — Вэй усмехнулся. — Глупые, они не понимают, что станут гораздо более несвободными, чем сейчас...

Глава 10 (альтернативный вариант)

Айн посмотрела на Лиду — та неподвижно лежала на своей кровати, почти с головой накрывшись одеялом и отвернувшись к стене. Но Айн не нужно было видеть лицо девушки, чтобы понять, что она неслышно плачет. После некоторого раздумья Айн решилась заглянуть в память Лиды и тут же будто провалилась в центр огромного яркого беззвучного взрыва маленького корабля, а с ним и надежд на счастье рядом с тем, кто был в этом корабле — пронзительное чувство, разбивающее душу на осколки, оставляющее после себя только воющую пустоту. Айн вытерла непонятно откуда взявшиеся слезы и снова вернулась в память девушки. Она чувствовала, что удалять этот образ нельзя, как и прятать среди давних воспоминаний, что нужно его изменить не меняя. Возможно, не будь он таким огромным и ярким, чувства связанные с ним не будут столь поглощающими...

Лида уснула, а вот Айн совершенно не спалось — вмешательство в память усилило чувство голода, которое ее теперь и так почти не покидало. То, что давали на ужин и на завтрак, называлось сухим рационом, и было совсем безвкусным. На упаковке было написано, что его нужно разводить вкусовой добавкой с витаминами, идущей в комплект к рациону, но почему-то ее не было, а витамины давали отдельно в виде пары пилюль. Айн съедала все до крошки, но все равно оставалась голодной. И даже вкусный обед из бутерброда, похожего на тот, которым ее угощал Игорь, лишь ненадолго приглушал тянущее ощущение пустоты в желудке...

Ей последнее время часто снился сон о переплетенных лентах. Последний раз красная лента разлилась в бурный поток. Его вязкие липкие струи опутывали и тянули куда-то вглубь, не давали дышать... С тех пор и наяву ее не покидало ощущение, что этот красный поток везде, что он тянется к ней, закручивается вокруг нее, шепчет и хочет растворить в себе...

Айн легко справлялась с задачами на космосиме, но ей уже смертельно надоело. Да, порой это было весело и интересно, но это было совсем не тот способ помочь Андрею, Лиде и другим людям на Амалькаре. Она способна на большее, чем просто играться в симе а потом летать и драться на маленьком корабле. Но лейтенант сказал, что другого способа увидеться со Стасом Жебровски нет. Айн сомневалась, что это правда, ведь наверняка другие люди как-то встречаются с ним и при этом они не летают на маленьких кораблях... Значит нужно найти того, кто не сопротивляется ее вмешательству в память, желательно чтобы это был человек в синей форме, офицер, и узнать как еще можно встретиться с генералом...

Айн не стала откладывать осуществление своей идеи, тихонько встала, и вышла в полутемный коридор. Здесь, на этом корабле, освещение всегда было в режиме "ночь". В рабочие часы здесь было не страшно — отражались эхом шаги или речь, даже если в самом коридоре никого не было. Сейчас, когда все спали, тишина и освещение вызывали жутковатые ощущения. Днем по кораблю ее все время водила Лида и теперь Айн нерешительно топталась на месте, решая, в какую сторону лучше пойти. Лида однажды назвала один из коридоров, мимо которого они проходили, офицерским крылом. Почему обычный с виду коридор назывался крылом, Айн не знала, но логично, что офицера нужно искать именно там. Она закрыла глаза и представила, что впереди идет Лида, именно туда, где это самое офицерское крыло... Она открыла глаза — действительно, она пришла туда куда нужно — вот указатель на стене, а вот плита на полу, которая грохочет каждый раз, если на нее наступить. Айн аккуратно перешагнула шумный участок и пошла дальше. Все попавшиеся ей двери оказались заперты, а коридор вдруг разделился на два. Поколебавшись немного, она свернула в тот, что был лучше освещен. Она медленно шла и проверяла двери. Уже привыкнув к тому, что все они заперты она чуть не прошла мимо приоткрытой. Вернувшись на пару шагов, она заглянула внутрь и увидела человека — он сидел спиной к ней сосредоточенно изучал что-то на мониторе комма. Айн обратила внимание на то, что кровати в этой каюте не было и, несмотря на поздний час, человек был полностью одет в синюю форму. Она бесшумно вошла и осторожно потянулась к его памяти и, не встретив сопротивления, облегченно вздохнула. Неожиданно человек обернулся и Айн тут же испуганно его оглушила. Поискав в его памяти образы, связанные с генералом с удивлением обнаружила, что он оказывается совсем рядом — за дверью, которая находится тут же, в этой каюте.

Стас не раздеваясь, наконец-то устало расположился на кровати — сил радоваться даже хорошим новостям уже не оставалось. Амалькарский посол на Хейде сообщил, что хейдаганцы наконец-то соизволили снизойти до сотрудничества и в течение двух недель следует ожидать транспортный караван с людьми, техникой, провиантом и медикаментами...

Дверь с тихим шипением открылась и в каюту неуверенно вошла похожая на полукровку хрупкая девушка — казалось, дунь на нее, и она сломается. Стас удивленно сел:

— Как ты вошла?.. Впрочем, если ты сумела пройти мимо моего денщика, значит, имеешь право здесь находиться. — Девушка молчала, и он воспользовался паузой, чтобы внимательно разглядеть гостью. Наконец, ему надоело и он поинтересовался:

— Что за дело привело тебя ко мне?

— Я хочу помочь... — начала, было, она, но тут же осеклась и замолчала. Потом попробовала снова: — Мне говорили, что прежде чем что-то делать, нужно думать о последствиях. Многие вокруг считают вас хорошим человеком, значит, если я вам расскажу про все, что я умею, последствия будут хорошие.

Стас подумал, что тот, кто внушил девушке мысль о последствиях, определенно не лишен здравого смысла.

— И что же ты умеешь?

— Я могу заставить любого... почти любого делать то, что мне нужно. Я могу читать эмоции, видеть образы памяти и... играть с ними. Еще я вижу сны про то, что будет... Но это не все... — гостья замолчала.

Стас тоже молчал и наблюдал — откровения девушки были не менее странными, чем она сама. Возможно, она больна... Он встал и выглянул за дверь — его денщик неподвижно сидел, уставившись в одну точку. Стас медленно закрыл дверь и, постаравшись скрыть удивление, повернулся к девушке:

— Это ты его?

Она кивнула, он закрыл глаза и медленно выдохнул.

— Побудь здесь, я сейчас вернусь.

Она снова кивнула. Стас вышел, прикрыл дверь и подошел к солдату — тот никак не отреагировал на своего командира. Стас потряс его за плечо, пошлепал по щекам. Взгляд парня приобрел осмысленность, он удивленно уставился на генерала. Убедившись, что с парнем все в порядке, Стас попросил его лучше следить за входной дверью и вернулся к гостье.

— Так ты говоришь, что можешь сделать это с любым?

— Нет. С вами не могу и некоторыми другими, но я не знаю почему.

Стас мысленно облегченно выдохнул и поинтересовался, что же еще она умеет.

Гостья повернулась, поискала газами, и нож, до этого спокойно лежавший на тумбе вдруг задвигался к краю и упал на пол. Стас со смесью удивления, восхищения и недоверия разглядывал оживший предмет.

— А насколько большой предмет ты можешь подвинуть, и на каком расстоянии?

— Я не знаю, — удивленно распахнув глаза, сказала девушка, — Надо пробовать...

* * *

Дверь в камеру Карен открылась и вошло... вошел хасканец. Это был высокий лысый человек с довольно рельефной мускулатурой — он был одет лишь в штаны и почти весь будто раскрашен черной краской с металлическим отливом, чистыми оставались лишь части лица вокруг глаз и рта и ладони — выглядело это довольно устрашающе, даже с учетом того, что никакого оружия при вошедшем не было. Хасканец приятным голосом, не вяжущимся с его внешностью, произнес: