Новая планета

— Если бы! — пробормотал Редвил, но Мона не услышала. Она смотрела на звезды.

— Как ты можешь жить один? Неужели тебе никогда не бывает одиноко?

— Бывает...

— Но ты все равно один!

Джерри горько усмехнулся.

— Так проще.

— Проще? А вдруг тебе понадобится чья-то помощь?

Он покачал головой.

— Я привык быть один, и ничья помощь мне не понадобится.

— Но почему? Почему ты так уверен в этом?

Джерри пожал плачами.

— Я ни в чем не уверен. Просто я такой, какой есть, и меня уже не переделать.

Мона долгим внимательным взглядом посмотрела на Редвила, тяжело вздохнула и промолчала. Она не любила много говорить, и Джерри это решительно нравилось.

— Ты хотела спросить, почему я такой, — через некоторое время прервал молчание он. — И почему избегаю женщин.

— Разве я говорила это вслух? — удивилась Мона.

Он чуть улыбнулся и снова отрицательно покачал головой.

— Если хочешь, я попытаюсь объяснить тебе...

Она уже с любопытством и смущением смотрела на него, но молчала.

— Думаю, во многом был виноват я сам, и буду за это наказан. Не знаю, богом или дьяволом, но одиночество уготовано мне до конца дней, — Джерри криво усмехнулся над пафосом своих слов. Сейчас он казался себе Патриком Притчем, исповедующим самого себя. Тем не менее, раз уж начал говорить — придется продолжать.

— Я давно привык к мысли об одиночестве, и мне уже практически все равно, — сказал он. — А вот с женщинами гораздо сложнее... Я никогда не любил свою мать так, как должен был любить ее настоящий сын. Можно сказать, что у меня никогда не было матери, а у нее — сына. Синди в этом смысле повезло больше — она как-то находила общий язык с ней. Ведь женщины лучше понимают друг друга, нежели мужчин. Мой отец, ты знаешь, умер рано. Ему еще не было сорока лет. Стерва-жена довела его. У нее был талант устраивать такие истерики, после которых отец неделями не выходил из запоя. К тому же, Синди постоянно ревновала меня сначала к обоим родителям, потом к матери. Постепенно они с ней ополчились на меня, Синди защищала и оправдывала ее, когда она сутками пропадала неизвестно с кем неизвестно где. Через несколько месяцев после смерти отца мать уже не вспоминала о своем муже. Она опорочила даже память о нем, и я не мог ничего сделать.

Потом в моей жизни внезапно появилась еще одна женщина. Не буду называть имени, ты ее прекрасно знала. Для нее все мужчины были не более, чем живые игрушки. Я быстро понял это, но не сразу смог вычеркнуть ее из своей жизни. Теперь, когда я вспоминаю о ней, мне становится горько, тошно и противно. Как бы я хотел все забыть! Но не могу... И не хочу, чтобы мной снова помыкали, даже чуть-чуть, хотя бы самую малость. Поэтому я избегаю женщин. А они не могут и не хотят прощать мне моего безразличия к ним...

Мона не говорила ни слова, Джерри тоже помолчал, потом с усмешкой сказал:

— Я никогда не верил и не верю в предсказания... Но, знаешь, Оливия, которая якобы видит будущее, сказала мне, что моя смерть будет каким-то образом связана с женщиной. Не знаю точно, но, наверно, подсознательно это влияет на меня...

Мона тяжело вздохнула. Джерри не хотел, чтобы она жалела его, чтобы говорила что-то бесполезное, глупо-утешительное, и она молчала, отвернувшись лицом к скале. Редвил закурил, тоже не прерывая молчания.

Вдруг с берега тихо зазвучала песня Бруно. Певец, признавая, что никогда не видел планеты, прекраснее этой, тосковал по родной, серой и неприглядной, но навсегда оставшейся в его сердце.

Мона, затаив дыхание, слушала певца, по ее щекам текли слезы, а когда ветерок высушил их, она обернулась к Джерри и тихо сказала:

— Я вспомнила своих родителей... Я... Я не могу поверить, что их больше нет... Джерри, неужели они все погибли? Это так ужасно! А вдруг, они еще живы?!

Девушка закрыла лицо руками и снова заплакала. Тихо и горько. Редвил не знал, что делать, успокаивать ли ее, а если успокаивать, то как? Возможно, если бы на месте Моны сейчас был Дик, то Джерри сразу бы нашел, что ему сказать, а так он только растерянно вертел перед собой флагу и ничего не предпринимал.

Небо на юго-западе стало заметно светлее. Мона успокоилась и немного виновато посмотрела на Джерри. Он указал взглядом на посветлевшую часть неба.

— Скоро взойдет спутник планеты.

— Безымянный спутник безымянной планеты, — грустно сказала девушка. — Почему мы до сих пор так и не придумали им названия? Потому что еще надеемся вернуться обратно? Ты бы хотел вернуться?

— Я бы хотел снова оказаться в космосе. Я всю жизнь посвятил подготовкам к космическим перелетам, а здесь, на планете, эти знания оказались совершенно бесполезными. Мой дом там, где его не может быть — в небе. Тут я чувствую себя ненужным.

— Ты бы предпочел быть на "Лене Вейноле"? И пропасть с ним? — ужаснулась Мона.

— А почему бы нет? Чем такая смерть хуже смерти от зубов гумла или когтей викага? Можно еще утонуть в океане или разбиться о скалы...

— Джерри, ты что?! — девушка машинально дотронулась до его плеча, как бы стараясь удержать его от суицидального порыва. Он осторожно накрыл ее руку своей ладонью.

— Не бойся, я не способен покончить жизнь самоубийством. Мне просто не хватит смелости.

— Я тебе не верю, — одними губами ответила Мона.

— Не обманывай меня, веришь.

Редвил отпустил ее руку, девушка снова смутилась и опустила глаза.

— Я никогда не был так откровенен ни с одной женщиной, и ни с одной девушкой тоже, — признался Редвил. — Даже не знаю, что со мной сегодня. Наверно я очень устал.

Мона не ответила. На небе огромным серебряным блюдом засветился спутник, осветив все вокруг нереальным, желтовато-белым светом. Когда девушка, наконец, осмелилась повернуться к Джерри, то он уже спал. Она не стала будить его, осторожно перешагнула и спустилась со скалы.

Следующим утром, когда солнце пекло еще не так сильно, как днем, нужно было работать на огороде. Далеко не все оказались способны на такой подвиг, так как многие отсыпались от ночных празднеств. Но трех почти добровольцев отыскать все же удалось.

Мона и Эдби, сидя на корточках, медленно передвигались вдоль длинной грядки, выпалывая вездесущие сорняки. Майк, охранявший огород от покушения птиц, решил немного поохотиться и, стараясь не шуметь, медленно ушел вглубь леса. Проводив его взглядом, Эдби решила, что представилась хорошая возможность поговорить с подругой наедине.

— Мона, я хотела спросить у тебя одну вещь...

— Спроси, — улыбнулась она.

— А... ну... как ты относишься к моему брату?

— Очень хорошо. А что?

— Просто, ты знаешь... Он в последнее время только о тебе и говорит. Вот я и подумала, что, наверно, вы скоро поженитесь.

— Поженимся? — искренне удивилась Мона. — С чего ты взяла? Мы с Майком только друзья.

— Только друзья? Но... я думала. Ты его не любишь?

— Люблю, как друга.

— Как друга? Разве между девушкой и парнем может быть только дружба?

— Зачем ты меня пытаешь, Эдби? — смутилась Мона. — Я не знаю... Как я могу сказать, люблю ли я Майка, если даже не представляю, что такое любовь? А ты знаешь, что это такое?

— Я? — Эдби не ожидала, что отвечать придется ей самой.

— Ну да, ты. Ты же встречаешься с Тори. Ты его любишь?

— Люблю ли я Тори? — девушка окончательно растерялась. — Но я точно не могу сказать, я как-то...

— Не думала об этом, — подсказала Мона.

— Ну, не то, чтобы не думала... Я не уверена...

— Вот и я тоже ни в чем не уверена, — сказала Мона, вспомнив слова Редвила. — Ладно, на сегодня, думаю, хватит. — Она встала и потянулась, разминая затекшую спину. — Зови Майка, пойдем.

— Подожди! Так как же насчет Майка? Что же я ему скажу?..

— Скажешь? Так это он тебя просил обо всем разузнать у меня?

— Нет! Что ты! — сделала испуганные глаза Эдби. — Я просто так спросила. Из любопытства.

— Хорошо, если из любопытства, тогда скажи ему...

Тут из кустов к ним вышел Майк с птицей в руке, и Моне пришлось замолчать.

Они втроем пошли к побережью. Майк всю дорогу рассказывал девушкам смешные истории, получая огромное наслаждение от того, что Мона звонко смеется над его шутками, что идет с ним рядом, смотрит и слушает только его одного. Воодушевленный успехом, Майк залез на дерево и набрал девушкам столько ягод и фруктов, что они не только объелись ими, но и еле смогли донести оставшееся до дома.

Тщательно промывая в корыте фрукты на еду и отбирая более мятые и старые на приготовление настойки, Мона, задумавшись, подняла глаза на возвышающуюся над водой скалу, на которую забиралась вчера ночью. Вдруг ей показалось, что она видит на фоне синего неба темный силуэт стоящего там человека. Девушка пригляделась. Да, это действительно был человек. Он некоторое время, не двигаясь, стоял на краю, потом вдруг взмахнул руками, бросился вниз головой со скалы и пропал из вида. Мона побледнела, сдавленно вскрикнула и вскочила на ноги, опрокинув на песок корыто с фруктами.

— Боже мой! Джерри! — в ужасе прошептала она и бегом бросилась к скале.

— Мона, что случилось? — остановил ее оказавшийся рядом Тори.

— Он!.. Там!.. — девушка смогла только указать рукой в сторону скалы.

— Кто? Что случилось? — не мог понять Тори.

Подбежали Майк и Эдби, потом Дик и многие другие.

— Он прыгнул... — смогла, наконец, сказать Мона. — Со скалы...

— Кто, Джерри? — понял Тори.

Девушка всхлипнула и кивнула. Майк обнял ее, но это мало помогло — девушка начала дрожать всем телом, а глаза наполнились слезами.

— Да ничего с ним не будет, — убежденно сказал Пэд. — Вот увидишь.

Мона с надеждой посмотрела на него, обречено покачала головой и тихо сказала:

— Пойдемте к скале...

У скалы собравшиеся начали громко спорить по поводу того, разбился ли Редвил, или это была его очередная зверская шуточка. Предлагались всевозможные методы поиска его тела, в случае, если он все-таки не шутил, но Мона ничего не слышала. Она, не мигая, смотрела на границу скалы и воды, туда, где должен был появиться живой Редвил. Она не хотела верить, что он погиб. И Мона увидела его, спокойно плывущего по направлению к берегу.

— Вот он, — прошептал ей на ухо Майк. — Что ты так испугалась?

— Не знаю... Он всегда такой... такой отчаянный! А там очень высоко...

— Трусишка! — еще крепче прижал ее к себе Майк. — Зря ты всех всполошила. Все нормально, пойдем.

— Подожди... Он ведь плывет!

— Ну да... — еще не понимая, ответил Майк.

— Плывет. Ты понимаешь?! Джерри научился плавать!

— Плавать?

— Да. Он самым первым из нас научился плавать. Это же!.. Это...

— Открытие.

— Может быть...

Мона со смесью ужаса и восхищения глядела на выходящего из воды Редвила. Посмотрев на такое собрание народа, он удивленно повел бровью, но так как объяснять ему никто ничего не спешил, направился в сторону своего жилища. Планетяне дружно проводили его взглядом, кто завистливым, кто безразличным, злым, насмешливым или недоумевающим.

— Я всегда знал, что он ненормальный, — подвел итог незапланированного собрания Стаерс.

После свадебных праздников совет во главе с Диком Стаерсом постановил каждое утро проводить обязательные тренировки по обращению с холодным оружием, а также палками, камнями, копьями и луками. Так как бластеров, а тем более зарядов для них осталось совсем мало, необходимо было уметь хоть как-то защищаться от нападения викагов или других животных.

Кроме этого Натали высказала здравую мысль по поводу того, что было бы гораздо проще не ходить каждый день на охоту, а разводить птиц и прочую живность на побережье. Для этого на опушке леса жители планеты установили пять огромных клетей и еще одну прямо в воде, возле берега — для рыб. Дело оставалось за малым — наловить живых птиц и рыб. Редвил, представив себя бегающим по дну с камнем на шее или скачущим по деревьям с сачком в руке, от такого сомнительного мероприятия сразу отказался. Тогда ему было предложено научить планетян плавать. Он согласился, но только с одним маленьким условием: ученик у него должен быть один — Майк. За неимением других предложений пришлось согласиться на это.

Джинни грациозно повела загорелым плечиком, широко улыбнулась и осторожно, чтобы ни дай бог не прижать свой еще и не думавший округляться животик, села под навесом рядом с Джуаной. "Скоро и я стану такой же заплывшей и неповоротливой толстухой", — с тоской глядя на будущую мать, подумала она. Джуана на самом деле за последнее время очень сильно пополнела, став почти круглой из-за своего огромного живота и отекших ног. Она устало посмотрела своими огромными печальными глазами на Джинни и попыталась улыбнуться.

— Сколько тебе еще ждать? — сочувственно спросила Джинни, имея в виду рождение ребенка.

Джуана тяжело вздохнула и стерла рукой пот со лба.

— Синди сказала, что не больше трех дней. Получается, что уже скоро...

— Ты что-нибудь чувствуешь? Необычное?

Джинни прекрасно понимала, что скоро ей самой предстоит пройти через все это, поэтому она стремилась узнать как можно больше, чтобы хоть как-то быть готовой к такому испытанию.

— Необычное?.. — со скрытым раздражением переспросила Джуана. — Я чувствую — еще чуть-чуть, и я больше не выдержу... Я так устала, и мне кажется, что я уже ничего не хочу.

— Но как же?.. Ты что, не хочешь рожать ребенка?

— Хочу... Только кому, кроме меня, он будет нужен?

— Как кому?! Нам всем! Мы будем заботиться о нем, играть, пеленать... Это же будет первый ребенок на планете! Это же...

— Я знаю, — устало сказала Джуана, немного помолчала, грустно улыбнулась своим мыслям и добавила. — Да, наверно, это хорошо, что у меня скоро будет ребенок... Я тогда не буду совсем одна.

— Так почему ты не выйдешь замуж?

— Нет, — покачала головой Джуана. — Лучше пусть у моего ребенка будет только мать, чем неродной отец...

— А где его отец? — совсем тихо осмелилась спросить Джинни.

Джуана очень странно посмотрела на нее, потом вдруг сдавленно ахнула и схватилась руками за живот.

— Что? Что случилось? — вскочила на ноги Джинни.

Джуана только шумно дышала открытым ртом и не отвечала.

— Началось, да?!

Она смогла только коротко кивнуть в ответ.

— Я... Я сейчас! Подожди! Не рожай! Слышишь?!

Джинни, моментально забыв про свою беременность, со всех ног бросилась к кораблю. Нужно было немедленно звать Синди. Она лучше всех знает, что теперь делать.

Мона и Майк вдвоем гуляли по берегу. Девушка собирала ракушки и разноцветные камушки, а молодой человек изо всех сил старался развеселить ее. Он не переставая, уже два часа подряд рассказывал Моне забавные истории, иногда одни и те же в разных вариациях, и Моне начало казаться, что от смеха у нее вот-вот начнет кружиться голова.

— Майк, прекрати! — хохотала она. — У меня сейчас подкосятся ноги, и я упаду в воду!

— Ни в коем случае! — смеясь, ответил он. — Я тут же тебя поймаю!

— И мы упадем в воду вместе! Я же такая тяжелая!