Война галактик

— Все понятно.— Спросил я у Михайлова. И не дожидаясь ответа, стал доедать почти остывшие щи.

— Это понятно, но тогда встает другой вопрос.

— Какой? — Спросил я, доев щи, и взялся за шашлык. Потом посмотрел на его полные тарелки и кивнул на них. Мол, давай ешь.

Он начал тоже быстро есть. И задал вопрос.

— Тогда зачем часовщикам эта война, если она бесперспективна. Если я не ошибаюсь, свою галактику они тоже еще не смогли всю освоить?

Этот вопрос меня поставил в тупик. И я задумался. И жуя шашлык начал.

— А ведь и правда, на кой черт они сюда приперлись?

Я даже перестал жевать, и мне показалось, что мои извилины стали выпрямляться. Ведь если рассуждать здраво, то получается что им сюда лезть незачем. И то, что они нам сказали про перенаселенность, это ложь, у них там еще миллиарды не освоиных планет.

Когда я очнулся от своих размышлений, то увидел, что вокруг нас собралось много народа, и все ждут, что я скажу.

— Слушай Михаилов.— Я с интересом посмотрел на него. — Хороший вопрос. Но почему-то он ни мне и ни кому кроме тебя в голову не пришел. Наверное, потому что я привык воевать, не вникая зачем, и почему. Нам приказывают, а мы воюем. Нет, я знаю, почему я воюю, я защищаю свою галактику, а вот, зачем они сюда приперлись, мы сейчас попробуем, определить.

Конечно, лучше спросить у пленных, но я так думаю, что они тоже не знают, а те кто начали эту войну, то нам пока до них не добраться. Скорей всего здесь какая-то тайна, и о ней знает только их руководство.

В столовой стояла полная тишина, не было слышно даже стука ложек. Все прекратили, есть, и собрались около меня, узнать, почему часовщики начали войну. А я продолжал свои размышления вслух.

— Здесь может быть много причин, но они почти все незначительны. Вот хотя бы одна из них. Предположим что часовщики это Ламиры, что скорей всего так оно и есть, это мы недавно узнали от них самих. И они считают себя изгоями, нашей галактики, и поэтому прилетели отомстить. Я думаю, что все присутствующие проходили историю галактики в школе, и знают, что они здесь жили. Но пока было неизвестно, куда они делись. Но вот такая причина я считаю мало вероятна. А вот основных причин я думаю, может быть две. Первая это то что осваивать новые планеты долго и дорого. Поэтому легче завоевать, где на планетах уже все есть, заводы, развитое производство, сельское хозяйство, в общем, экономика налажена, а если что при военных действиях с этим случится, то можно отремонтировать, и снова запустить. То-есть придти на все готовенькое, да и все завоеванные народы можно сделать робами, которые будут работать только за еду. А вот вторая версия, как мне кажется самая вероятная, это то что..... .

Я обвел всех присутствующих взглядом, смотря в их раскрытые рты, и делая многозначительную паузу, для того что бы они осмыслили то, что я уже изложил, продолжил.

— У Ламиров, здесь на какой ни будь звездной системе, а точнее на планете, что-то оставлено, или спрятано. И это что-то, имеет для них огромное значение, так как галактические войны не развязывают из-за пустяков. И они, по-видимому, не хотят, что бы мы об этом догадались. Это, наверное, очень ценное, не в смысле дорого, а в смысле научного прогресса. Это же когда-то была очень развитая технически цивилизация. А то бы они могли просто нас попросить. Так, мол, и так, мы наследники Ламиров и хотим кое-что забрать, отдайте нам, пожалуйста. Вот поэтому они нам и объявили войну, что бы добраться до тог, что им нужно, а мы бы про это ни чего не знали.

— А как вы думаете, что они хотят забрать?

— Ну! Об этом можно только догадываться. Это может быть какое-то оружие, или научные разработки, которыми они не хотят ни с кем делиться. Ведь судя по раскопкам археологов, Ламиры по уровню развития тогда были как мы сейчас, и даже выше. А туда, куда они улетели, то-есть в другую галактику, видно утратили знания, ведь все с собой не возьмешь. Тем более они убегали, спасаясь, и что-то с собой брать не было возможности. Скорей всего это произошло скоротечно, они спасали свои жизни. И скорей всего им там пришлось развиваться заново, ведь неизвестно как их там встретили аборигены. Может в борьбе за выживание многие погибли. Но какие-то рукописи, или записи остались, которые им что-то говорят про их бывшую родину. И они решили вернуться, и забрать, то что они считают, принадлежит им.

В этот момент раздался приказ по общекорабельной связи.

— Слушать мою команду. По боевым местам стоять, приготовится к торможению. Точка отсчета пять минут. Отсчет начался.

Личный состав МС16, направился по своим боевым постам, а я, собрав своих охотников, направился в зал отдыха. Пока торможение, пока долетим до места, можно полчаса отдохнуть.

По дороге в зал, ко мне подошел Капитан Васильев, и спросил меня.

— Николай Алексеевич, вот вы сейчас про Ламиров, про войну, и вообще что у вас не спроси, все вы знаете..... .

— Ну, конечно не все, но к этому надо стремится. А что вы хотели?

Да я к тому, что вы даже с рядовыми распинаетесь, что-то объясняете, лекции целые читаете, вообще ведете себя с ними как с равными.

— Ах, вот вы о чем. А нас бог всех равными создал, различие только в звании, а распинаюсь я со всеми, как вы сказали, для того чтобы в бою побеждать.

— Это как же так? — Опешил капитан.

— Вот, мотайте себе на ус, пригодится. Во первых, общение с личным составом на равных вовсе не претит офицеру, только не допускайте фамильярности. А года вы с ними общаетесь, и они видят в вас не только умного командира, но и боевого товарища, который все знает и все умеет, они пойдут за вами даже на самую небывалую авантюру. Потому что верят в вас, верят, что вы все знаете, все умеете, и вы их приведете к победе. А если они вас не знают, что вы из себя представляете, разве они могут положиться на вас на все сто процентов? Конечно, нет! Вот поэтому я всегда побеждаю. И если я их веду в бой, они знают, что я знаю как выиграть этот бой. Хотя сам порой не знаю, выиграю ли я. Но я знаю, что в меня верят, и сделают все для достижения победы. Одним словом, они верят что я знаю как надо побеждать, а если они уверены что победят значит, так оно и будет. Поняли?

— От чего же не понять, лучше, наверное, и не объяснишь.

Мы дошли до зала отдыха и на этом наш разговор закончился. Все стали устраиваться на диванах, чтобы отдохнуть и спокойно переварить обед.

— Хорошо, что у нас есть время отдохнуть.— Сказал Хан, усаживаясь удобнее. — А то с полным желудком да на динозавров.... .

И как всегда его перебил Рейман, любитель вставлять колкости и подшучивать над всеми.

— А может наоборот, мы дичь, а не охотники. Ведь мы сейчас как нафаршированные утки.

— Тьфу, на тебя, еще сглазишь.— Забурчал Сивуха.

— Не обращай внимания, ты что, Реймана не знаешь?— Сказал Заозерский, ложась на траву у фонтана.— Ему только повод дай, он все перевернет, не слушай, лучше отдыхай Сивуха.

— А кого тебя что-ли слушать? — Опять начал Рейман.

— Да хоть бы и меня!

— Да если тебя слушать, от скуки умрешь.

— А у тебя шуточки то, какие, перед охотой, так и гляди что накаркаешь.

— Ой, ой, ой, какие все суеверные стали. Все в приметы верите, накаркаешь, сглазишь, тьфу, слушать тошно.— Рейман слез с дивана и тоже улегся на траву, и продолжал.— Я вот, ни в чего не верю, ни в черта, ни в бога, ни в приметы.

— Ага, ни в чего он не верит? А сам перед каждым боем к нашему корабельному батюшке бегает. — Встрял в разговор Хромов.

— А чего это ты Сергей, к православному батюшке бегаешь? Ты же немец, тебе нужен патер, или ксендз, как там у католиков.— Подал голос Хан.

— Чья бы корова мычала, а твоя молчала. — Не выдержал Рейман.— Ты же сам кореец, и наверное на статуэтку Будды молишься.

И тут началась перепалка между Ханом и Рейманом.

Какой я кореец, у меня от корейца одна фамилия осталось.

-А мы тоже уже тысячи лет православные. Мой предок, Ульбрихт фон Рейман, еще при Петре Первом, в Россию приехал. И немецкой крови капля осталась.

— Во, во! Чистокровный русский, сто кровей и все разные.

— Чего!? — С ноткой угрозы в голосе вскрикнул Рейман, и стал подниматься с травы.

— Да ладно тебе. Ты же шутишь, а когда другие шутят, не поймешь шуток.— Разряжая обстановку проговорил Хан.

— А! это шутка? Тогда ладно, Будем молча переваривать обед.

Все блаженно затихли, кто дремал, кто просто спал. В общем охотники отдыхали. Так прошло еще минут двадцать, когда опять по общекорабельной связи, услышали голос командира МС16, Красникова Александра.

— Корабль прибыл на место назначение, охотников прошу пройти в приемный отсек.

— Все стали подниматься и цепочкой пошли в приемный отсек. Ни кто ни чего не говорил, шли молча, разминая затекшие ноги и руки. Когда уселись в гравитолет, я осмотрел охотников, проверяя их экипировку, и задал вопрос.

— Если кто передумал, может выйти?

Ни кто не проронил, ни слова.

— Предупреждаю, там очень опасно, и если кто передумает, ни кто его в трусости не обвинит. Это я вам обещаю.

Опять тишина, и только взгляды говорили о том, что ни кто не выйдет. А я улыбнулся и сказал.

— Я так и знал. — И приказал.— Открыть шлюз.

Глава 5

Подлетая к планете, было видно, какая она зеленая. Тупак прямо утопала в зелени, исключением были только снежные горы и небольшие шапки полюсов. Пустынь видно не было, может они еще не образовались, а может там, где мы летели, их не было.

Герасимов проводил инструктаж, а гравер уже подлетал к болоту.

— Самойлов, ты как лучший стрелок, сядешь за пулемет, который впереди. Будешь стрелять по всему, что увидишь в низу, наверх не отвлекайся. Я и сержант Павлов будем за боковыми пулеметами.— И повернувшись к Павлову, стал ему объяснять. — Алексей стреляй по всему что летает, По тому, что в болоте стреляй, когда ни кто не летает. Остальным можно отдыхать, и любоваться за тем что происходит в иллюминаторы. А теперь стрелкам занять свои места.

— А когда начинать?— Спросил Самойлов.

— Как только увидишь, кого в болоте сразу и начинай.

— Ясно. — Ответил он, и повернувшись к пилоту гравитолета, Лякуну Леониду, спросил у него. Лёня, я тебе не мешаю? Тебе наверно плохо из-за меня видно?

— Занимайся своим делом.— Ответил он.— У меня на автопилоте.

Самойлов уселся удобнее, и через несколько секунд тишину прорезал "разрывая" перепонки треск его пулемета. Пули были разрывными. А немного погодя начали стрелять и Герасимов с Павловым. И с непривычки от такого грохота у всех заложило уши. Поэтому, чтобы поделится увиденным, Охотники кричали друг другу в уши, но потом перестали, видя, что все равно плохо слышно, и смотрели молча.

Кругом было болото, если можно его так назвать. В понимании любого человека, болото это трясина, с кочками и чахлыми деревцами. А здесь было совсем не так, деревья росли почти так же как в лесу и в воде и на островках только намного реже. А кругом что-то шевелилось, летало, бегало, ползало и плавало. Гравер летел очень медленно, и низко, чуть не задевая верхушки деревьев. А кругом было так много "дичи", если можно их так назвать, что пулеметы стреляли без остановки, и замолкали только тогда, когда нужно было их перезарядить. Было видно, как разрывало летающих ящеров, когда в них попадала разрывная пуля. А если пуля попадала в крыло, то она делала огромную дыру в перепонке, и крыло уже не могло поддерживать в воздухе ящера, и тот кувыркаясь падал в болото. Падали по-разному

кто, кувыркаясь, кто пикировал, а некоторые спиралью, или как принято говорить, штопором. Упав в болото, они тонули, или их сразу кто-то пожирал. Болото прямо кишело, "нечистью" и монстрами.

Было видно, как внизу какие-то твари, высовываясь из воды, смотрели на гравитолет, разевали свои огромные пасти, и ревели так громко, что заглушали треск пулеметов. Особенно они громко орали, когда разрывная пуля не убивала их сразу, а только ранила.

Тогда раненный монстр, начинал беситься, как бы выпрыгивая из воды почти на всю длину его туши показывая при этом рваные раны на своем туловище. Вода вокруг него быстро становилась красной от крови и он громко ревел, в предсмертной агонии. А к нему уже спешили другие монстры, как на легкую добычу, и рвали на куски еще живую плоть. И тут же получив такие же ранения сами становились добычей других.

Чувствуя запах смерти и крови, туда устремлялись все новые твари, большие и поменьше и совсем маленькие. Все хотели, говоря по-русски, на халяву пожрать. Охотников заворожило это пиршество, что даже пулеметчики перестали стрелять. Наступила такая тишина, что стало слышно чавканье, с которым оставшиеся в живых поедали мертвых. Эту кровавую картину наблюдали примерно с минуту, пока не приплыла, или она вынырнула, этого ни кто не заметил, огромная змея, если этого огромного монстра можно было назвать змеей. Во всяком случае эта тварь была похоже на змею, только очень огромная, а голова у нее была в каких-то шипах и бородавках. Она заглотала по очереди трех самых огромных монстров, как если бы мы глотали пельмени, и подняв голову посмотрела на гравитолет. Потом открыла свою зубастую пасть, такую огромную, что казалось, захоти она может и гравитолет заглотать, зашипела, и поплыла дальше, пока не скрылась из вида.

В салоне гравитолета, воцарилась гробовая тишина, все были под впечатлением увиденного, и только. Когда прошел первый шок, Самойлов сказал.

— Эх! надо было пальнуть в нее.

— Не надо было, Володя, не надо. — С облегчением вздохнув, сказал я.

— Это почему?

— Потому что из этой пукалки.— Я показал на его крупнокалиберный пулемет. — Ты ее все равно бы быстро не убил, а только ранил бы. И тогда она где ни будь рядом притаилась, и выждав благоприятный момент обязательно напала бы. А нам здесь придется идти, и встретится с раненой и озверевшей гадиной на болоте, с карабином в руках, у меня нет ни какой охоты. А теперь она сытая, где ни будь у себя в логове будет спокойно переваривать этих ящеров.

— Ха-ха-ха-ха. — Охотники услышали смех Реймана, и повернули головы в его сторону.

Я забеспокоился. — Ты себя хорошо чувствуешь? Тебе может успокоительного дать. И повернувшись к Паранину, спросил.— У кого аптечка.

— Да нет, со мной все в порядке.— Все еще хихикая, проговорил Рейман.— Просто как-то не вяжется эта гадина со словом озверевшая. Самый страшный зверь, рядом с этой тварью, покажется ангелом.

А ты прав.— И чтобы чуть развеселить испуганных охотников, добавил.— Скажем тогда так, омонстревшая.

Все засмеялись, хотя смех был каким-то нервным, и на лицах было легко увидеть, что люди бояться. Но пока стесняются это показать.

Я почувствовал, что многие уже засомневались идти им в болото или нет. И чтобы не сорвать это мероприятие, я начал их успокаивать.

— Можете не беспокоиться, еще месяц она будет сидеть у себя в логове, и переваривать не одну тонну съеденного. Да и мы для него слишком мелкая добыча, когда кругом плавают тонны мяса.