-Давай к установке!— прохрипел Флип, стреляя наугад сквозь дым, в сторону площади.
Я кивнул и пополз к большому диску установки, в центре которого, находилась ниша для блока управления. Над диском в голубом мерцании колыхался воздух. Сзади взвизгнула Лиза. Я обернулся. Она корчилась на полу, держась за ногу. Сквозь пальцы сочилась кровь. В корпус впрыгнули две собаки. Флип срезал их очередью из автомата.
-Давай быстрее!— закричал он, обернувшись ко мне.
Видимо получив пулю в спину, его отбросило в мою сторону. Я пополз вперед. Неведомая сила пригибала меня к земле. Было трудно дышать. Я заполз на диск и невероятным усилием двинулся к его центру. За спиной застучали автоматные очереди. Лиза это стреляла или Флип я не видел. Пот заливал глаза. До ниши было совсем чуть-чуть. Я достал из наплечного кармана кубик. Оставалось только протянуть руку. Все-таки взглянул на него. Все грани были собраны. Сзади раздался дикий Лизин крик и в потоке голубого мерцающего света я опустил кубик в нишу.
ж ж ж
Из-за угла Лизиного дома показался мужчина, ведущий на поводке белую болонку.
-Добрый вечер, то есть ночь, Федор Степанович!— поздоровалась с ним Лиза.
-Здрасьте! — сказал я.
-Гуляете, молодые люди?— с хрипотцой сказал мужчина.
Мне он кого-то напомнил. Его палочка и борода, где я их видел? Кажется сегодня в обед в ресторане.
— И мне вот не спится. Бессонница замучила. Ну, гуляйте, гуляйте. Пошли, Степа,— обращаясь уже к своей собачке, сказал он.
-Сосед?— спросил я Лизу, когда дед скрылся в подъезде.
-Да!
-Подскажи свой адрес.
Я достал телефон и заказал такси.
-Ладно, не мерзни,— я дождусь такси в одиночестве.
-Не обидишься? Я, правда, устала очень.
-Нет! Пока!
-Пока!
Лиза скрылась за дверью подъезда. Я похлопал по карманам в поисках пачки сигарет. Закурил. Постоял, посмотрел на звезды в ночном небе. Хотелось спать, и мерзли ноги. Наконец показалось такси.
Часть 2
Пролеты во сне и наяву
Обычный сон в преддверии прощанья.
Люби меня, припоминай и плач.
Мне снится, что меня ведёт палач.
На внутренних дорогах подсознанья!
(А.Девий)
Глава 1
Сильный прохладный ветер забирался под куртку, холодил руки. Моросил мелкий дождь, оставляя капли на стеклах очков.
Мост был старый. Конструкции давно проржавели. Его, наверно, построили очень давно. Синий мох стелился по его краям, забирался на чахлые кусты, неведомым образом росшие, казалось из металла.
Свинцовые тучи закрыли все небо. Он был очень высокий этот мост. Долину, что раскинулась внизу, не было видно. Ее скрыл туман, только местами сквозь него проглядывали верхушки холмов, поросших гигантскими елями.
Лиза, стояла метрах в десяти от меня. Скрестив руки на груди, она прятала ладони подмышками. Ветер бесцеремонно трепал ее светлые длинные волосы.
Ее серые глаза внимательно и одновременно насмешливо смотрели то на меня, то на лежащий у ее ног японский меч. Она поежилась и склонила голову к левому плечу. Ветер бросил волосы вперед, так что они закрыли лицо. Она вздохнула и подняла меч. Вытащила его медленно из ножен, глядя на свое отражение в, отлично отполированной, стали. Стянув с шеи шарфик Лиза стала обтирать им влажную рукоять меча.
Я снял куртку, бросил её под ноги. Холод, охвативший тело, заставил выгнуться и сильно вдохнуть через нос. Рубашка быстро стала влажной и прилипла к телу. Я вытащил из ножен свой меч и медленно, держа его обеими руками перед собой, стал приближаться к человеку, которого по-своему любил, а сейчас почти ненавидел.
Забавно, убью любого за нее и готов ее убить прямо сейчас и здесь, если получится, конечно. Глядя на то, как она на меня смотрит, думаю, что особенно теплых чувств ко мне сейчас она тоже не испытывает, но просить о примирении никогда не станет. Вот. Стоит, сжав, покрасневшими пальцами, меч и улыбается. Убьет и рука не дрогнет. Теплые чувства. Никогда не поймешь, испытывает ли она вообще какие-то чувства. Испытывает, думаю, человек все-таки живой. Пока живой. Кстати, я ведь сам просил никогда мне ни о чем про себя не рассказывать.
Нас разделяли три шага. Лиза взмахнула через левое плечо мечом, и обрушила его на меня. Я отбил удар. Металл ударился о металл. Кажется, я увидел искры. Присел и в развороте ударил по ногам. Она подпрыгнула, пропуская мой меч, и отбежала назад. Встала, выставив правую ногу вперед, и покачивая мечом перед собой, склонила голову набок, и также насмешливо стала смотреть на меня.
Стало жарко. У меня изо рта шел пар.
Лиза, не сводя с меня взгляда, медленно присела и положила меч перед собой. Выпрямилась и расстегнула куртку. Посмотрела направо, на лево. Вздохнула. Ежась на ветру, сняла ее, оставшись в легкой белой блузке и аккуратно сложив, быстро положила позади себя. Так же быстро подняла меч и, сжимая его обеими руками, стала приближаться ко мне.
Я увидел, как за ее спиной, из под моста, поднялась стая черных птиц. Не знаю, что это были за птицы. Они были, даже глядя из далека, очень большие и их было очень много. Они забирали влево и вверх, заводя над нами хоровод.
Лиза смотрела на кончик моего меча, и, казалось, что думает о чем-то другом, и мыслями была, где-то далеко. Гримаса досады мелькнула на ее лице.
Вот опять, вспомнила, наверняка, что у нее ещё куча дел: к подружке сбегать, в парикмахерскую или к массажисту, или неотложное дело с каким-нибудь документом-договором и надо еще до глубокой ночи сидеть за компьютером, а тут такая незадача.
Она насупилась и сжала губы.
Надо же. Не помню, чтобы она когда-нибудь так сжимала губы.
Я сделал выпад. Она отбила удар и в развороте наискосок ударила по мне. Я еле успел пригнуться, как ее меч пролетел у меня над головой. Она еще раз развернулась и ударила мне по ногам. Я отбил удар и нанес свой, целясь в шею. Она упала на спину. Все-таки я достал ее. Кончик моего меча оцарапал ее грудь, распоров блузку. Это место окрасилось кровью. Лиза, не обращая на ранение внимания, с восторгом в глазах, бросив перед собой ноги, пружиной встала передо мной и нанесла удар.
Мы завертелись, нанося, друг другу удары, отбивая их, падая и вставая. Перепачкались ржавчиной и собственной кровью. Я пропустил очередной удар и почувствовал, что правая рука слабеет. Да уж, аховый я фехтовальщик.
Кровь стекала по руке на рукоять меча. Порез на левой щиколотке не давал эффективно уходить от ударов. У Лизы был рассечен лоб, и кровь заливала глаза. Она вытирала кровь ладонью и грязным от ржавчины рукавом, размазывала ее по лицу.
Наконец я, уходя от удара, споткнулся об опущенный собственный меч и грохнулся в грязную лужу посреди моста. Успел перевернуться на спину. Лиза была уже рядом и опускала свой меч на меня. Еле успел отбить ее удар. Она, закусив нижнюю губу, широко расставив ноги, стояла надо мной и, глядя в глаза, заносила меч над своей головой для очередного удара. Я встретил удар, и мой меч разлетелся на две части. Рукоять, скользкая от крови, выскочила из руки.
Лиза, тяжело дышала. Подняв подбородок, искоса свысока посмотрела на меня. Да уж, вот что значит, девчонка регулярно посещает тренажерный зал.
Правой ногой она встала мне на грудь и, сжав меч двумя руками, коснулась лезвием моей шеи. Я заметил, что руки у нее дрожат. Хм, устала ж все-таки.
Я видел насмешливые и внимательные ее серые глаза. Перепачканные, еще недавно светлые волосы прилипли к чумазому, но все также милому и красивому лицу. Нимбом над ее головой высоко в небе крутились в черном хороводе полчища неведомых птиц. Дул ветер. Моросил дождь. Было жарко груди и холодно спине. Лезвие ее меча уперлось мне в кадык. Мы встретились взглядом, и я понял.
-Папаааа! Пап!
Я открыл глаза и увидел перед собой Машку, она трясла меня за плечо и улыбалась.
-Пааап! Ты проснулся? Мама спрашивает. — Ты на работу сегодня идешь?
"Ооооо, блин. Классный сон был!"
-Иду, конечно,— сказал я, потягиваясь под одеялом.
-Сколько время?
-Уже полседьмого. Вставай, давай.
Машка развернулась на пятке, и выскочила из спальни. Было слышно, как хлопнула дверь ванной комнаты.
-Света! — крикнул я.
Вставать не хотелось. Я лежал под одеялом, закинув руки за голову, и разглядывал потолок. Забавный сон. Место на шее, куда во сне Лиза приложила меч, болело. Я потер шею. Что же я понял-то? Из головы все выскочило. Вот так всегда — как говорится, на самом интересном месте.
В спальню вошла жена. В руке она держала какую-то бумажку.
-Счет за телефон вчера пришел. Оплатишь? Кстати, почему ты до сих пор лежишь?
Светлана села на кровать и сладко потянулась. Шелк китайского халата напрягся на ее спине. Вышитый золотом дракон покосился на меня.
-Да что ж такое-то? Дайте еще хоть десять минут повалятся.
Я приподнялся, обхватил Светлану за шею и притянул к себе. Халат распахнулся и обнажил полную красивую грудь с коричневыми сосками. За двадцать лет совместной жизни эта часть ее женского естества почти не изменилась и хочет мужик или нет, магнитом притягивала взгляд.
Света отмахнулась с напускным неудовольствием и быстро встала.
-С ума сошел!— зашептала она.— Машка увидит. И вставай, давай! На улице сегодня минус 22. Отвезешь ее в школу, а меня на работу.
-Эх, изверги!— я отбросил одеяло и нехотя встал.
Стоя перед зеркалом и скобля щеки станочком, я думал,— "А вот интересно все-таки, почему сны всегда заканчиваются именно так. Так, значит без логического конца. Снится иногда, что в туалет хочется, бегаешь, бегаешь по городу и только захочешь приткнуться где-нибудь и бац! Тут же куча народу набежит. Ходят кругом, типа по делам сюда же пришли. Тоже самое с сексом. Только прижмешь кого-нибудь, где-нибудь, так дверь какая-нибудь найдется, откроется и опять куча народу набежит. Может настроиться надо как-то? А? — Спросил я сам у себя в зеркале.— Грохнула бы Лиза меня в сегодняшнем сне. Это точно".
Застегивая в лифте дубленку, пытался вспомнить какой сегодня день недели. Да, сегодня вторник. К сожалению. По вторникам у нас были совещания у Куратора. Которые все ненавидели. Нудные двухчасовые совещания, как правило, с тупыми и абсолютно ничего не значащими разговорами, без решений и ответов. Вопросы всегда оставались вопросами.
Под трель кодового замка я распахнул дверь подъезда. Перепрыгнул через три ступеньки и поскользнулся.
Очень-очень быстро и резко увидел носки своих ботинок, руки пошли вниз, встречая землю, жестко приложился спиной и частично затылком. Удар выбил воздух из легких, во рту появился неприятный привкус. Затаив дыхание, я смотрел на тусклый фонарь надо мной. Небо было темно-синее-темно-синее и уже справа даже светло— синее, с какой-то звездочкой. Да что такое-то сегодня, а?
По чуть-чуть вгоняя в себя воздух, я повернулся на бок и медленно встал.
-Эк, как тебя угораздило, сынок!— услышал я за спиной.
Повернулся и увидел маленькую бабульку в обычном для бабулек темного цвета пальто с воротничком из неизвестного меха и хозяйственной сумкой.
-Да вот, видите, угораздило,— я повернулся и собрался идти на стоянку. Спина ныла, затылок ныл. Снял шапку и отряхнул от снега о колено.
-Осторожней надо, сынок!
Бабулька стояла и не уходила, похоже, что, ловя мой взгляд. Я это заметил и спросил:
-Извините, а Вы не из тех бабулек будете, которые в сказках являются и разные чудеса делают?
-Ха-ха!— она хрипло рассмеялась.— Нет, сынок, не из тех! На трикотажной фабрике 30 лет отработала! Какие тут чудеса?
Она прикрыла нос серой варежкой. Мороз и, правда, был, и щипал у меня коленки сквозь брюки.
-Ну ладно, бабушка, я побежал!— махнул ей рукой и двинулся в сторону автостоянки.
-Храни тебя Господь!— пронеслось мне в след.
-Спасибо!— я обернулся и помахал ей рукой.
Кутаясь в клубах пара, вырывающегося из выхлопных труб, машины двигались в сторону центра города. Кучки людей серо-черными пятнами мелькали на пешеходных переходах, перебегая дорогу, и мерзли на остановках, поджидая муниципальный транспорт. Судя по тому, что окна у автобусов были покрыты инеем, теплее внутри них не было.
Из динамиков лилась песня. Савичева пела: "Высокоооо...."
-Пап, а поэнергичней с утра ничего нет, по радио? — спросила Маша.
-Сама поищи!
Она пролезла между передними сидениями и потыкалась пальчиком в магнитолу. Теперь рэп заполнил салон автомобиля. Светлана поморщилась.
— Ты сегодня поздно придешь?— спросила Света.
Она сосредоточено смотрела перед собой. Видно, что— то прикидывала что ли.
