Способу определения критической массы было уже две сотни лет, — старый, предельно примитивный и более чем опасный. Гедимин поставил десяток защитных полей — больше для индикации, чем для прикрытия — и начал выкладывать на лёд брусок за бруском. Когда на девятом по счёту дозиметр заверещал и вспыхнул красным, сармат не сразу понял, в чём дело. Оглядевшись, он не увидел защитных полей, — их сдуло. Ирренций, сложенный в миниатюрный штабель, горел зелёным огнём. Порода под ним вздувалась пузырями и хлестала во все стороны паром.

"Мать моя пробирка," — изумлённо мигнул Гедимин, сгребая бруски в кулак и прерывая цепную реакцию. "Девятьсот граммов?!"

Он повторил опыт трижды, каждый раз переползая на новое место. Ничего не изменилось.

"Девятьсот граммов..." — сармат собрал весь ирренций и, рассчитав расстояние, прыгнул в сторону истребителя. Снова на поверхность он опустился по другую сторону корабля — впрочем, его это устроило. "Против трёх тысяч восьмисот... Теперь понятно, почему у них всё взрывается. Другая критическая масса... это же все схемы переделывать... Мать моя колба, почему этот металл не может вести себя нормально?!"

— Нужно переделать все чертежи, — угрюмо сказал он, вернувшись в кабинет Арториона. — С кагетским ирренцием опять какой-то бред. Критическая масса уменьшилась на три килограмма.

Командир растерянно мигнул.

— Я не ядерщик, но разве так бывает?

— Переделать схемы, — повторил Гедимин; будь перед ним Хольгер, он бы вдался в обсуждения, но здесь и сейчас было не то место и не то время. — Чтобы цеха больше не взрывались. Дай мне сутки, и всё будет.

Он уже не удивился бы и вытаскиванию его из кабинета с помощью экзоскелетчиков, но Арторион неожиданно кивнул и жестом указал на свободный край стола.

— Что вам нужно? Телекомп, бумага, проектор?

...Гедимин вернулся на корабль к полуночи, молча отодвинул с дороги любопытных часовых и ввалился в реакторный отсек. Там он несколько минут сидел на полу, приходя в себя. "Девятьсот граммов..." — он прижал к респиратору ладонь и тихо застонал. "Она постоянно изменяется! Её перепроверять нужно каждый месяц... Что у них там, на Кагете? Что они делают с этим проклятым металлом?!"

27 июля 32 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота "Мара"

"Как я и думал — планету уделали, а толку — ни на ломаную гайку," — думал Гедимин, угрюмо щурясь на голографическую карту, растянутую вдоль стены столовой. Заняться было решительно нечем — с кораблями Линкена и Хольгера он разминулся, Амос сидел в синтезном отсеке, был мрачен и обсуждать ядерную физику отказывался, а идеи, для изложения которых было достаточно писчих принадлежностей, давно иссякли. В столовой в эти дни собиралось много сарматов — молча посидеть, посмотреть на карту, меняющую цвета, выругаться и уйти.

"И что мешало найти себе ледяных планет в Вендане? Там хоть не стреляли..." — Гедимин поднял взгляд на карту и тяжело вздохнул. Уже месяц как Земля удалилась от Юпитера, и сарматы, отбив все пять освоенных спутников, спешно отстраивали там базы. Пять маленьких планет в углу карты были окрашены в тёмно-красный; такой же цвет сохраняли Титан и Энцелад, нужные землянам ещё меньше, чем сарматам. Марс оставался голубым — его Земной Союз держал настолько крепко, что сарматские крейсера возвращались из рейдов изрядно помятыми и с полным боезапасом — отстреляться ракетами не было ни времени, ни возможности. Церера и Веста, разбомбленные в пыль, окрасились в чёрный; сейчас постепенно чернела Венера — Земля от неё удалилась, и сарматы, пользуясь случаем, взрывали атмосферные платформы. Захватывать их было бессмысленно — это понимал даже Маркус, видимо, опыт губернаторства на Венере в предыдущую войну всё-таки был осмыслен и нашёл применение.

"А нормальную планету — уделали," — сармат посмотрел на карту Земли и снова вздохнул. Чёрные пятна "выжженной земли" (Гедимин не вникал, что именно там применили, — Маркус и до падения Ясархага не стеснялся в средствах, а после — как с цепи сорвался) покрывали Южный и Экваториальный Атлантис и захватывали часть Северного с красными пятнами канадских территорий. Чёрной была вся Старая Европа, почти вся территория Сина, запад Северного Союза, — сарматские рейды сужали кольцо вокруг ярко-синей Сибири. Синей с редкими чёрными пятнами оставалась Австралия... и ещё Африка, от Северной до Центральной. Голубой пояс поперёк континента протянулся с начала войны и не сузился с тех пор ни на миллиметр.

"Значит, водохранилища не взорвали," — вспомнил Гедимин давний разговор. "Север и Мацода держат свои территории..."

— Стальной Пояс Африки, — послышался справа, с передней скамьи, негромкий голос Стивена Марци. — Ни один флот до сих пор его не прорвал. И ведь известно, где у них базы! Если бы объединить пару флотов...

Сарматы, сидевшие рядом с ним, фыркнули — так синхронно, будто специально тренировались.

— Вот иди к Тохилю и скажи — а не объединиться ли тебе с Кунмагуром? У нас тут лишние крейсера, давай сложим их на Стальном Поясе!

Стивен отвернулся от карты и поморщился.

— Мартышке ясно, что его не взять из космоса! Если бы правильно войти в атмосферу и быстро сблизиться...

— Ашшур уже попробовал, — мрачно сказал другой сармат. — Целой эскадры как не бывало.

— Стивен хочет стать вице-адмиралом, — хохотнул третий. — Один крейсер у него есть, — хочет свою эскадру! Так?.. Нет, Стивен, ты это брось. Ничего путного не выйдет.

Капитан "Феникса", поморщившись, отвернулся от них. Его взгляд упал на Гедимина, и он, скривившись, будто хлебнул лимонной кислоты, развернулся к карте.

— Если бы правильно войти в атмосферу... — услышал Гедимин задумчивый шёпот.

25 августа 32 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота "Мара"

"День летних полётов," — неожиданно вспомнилось Гедимину, увидевшему на экране наручного передатчика новую дату, и он невесело усмехнулся. "У нас с прошлого лета сплошные полёты. А в Ураниуме сейчас летают только ракеты. То вверх, то вниз..."

Экипаж "Феникса" вышел из дока, оставив побитый корабль под присмотром техников. Гедимин уходил последним. С собой он нёс два нестабильных твэла.

"И сказать Амосу, чтобы топливо смешивали равномерно," — думал он, проходя мимо доков. Туннели, в которых когда-то стояли корабли адмирала Гарпага, наконец отмыли от красного пигмента и заняли новыми крейсерами. Их ещё можно было выделить из флота по относительно целой обшивке почти без следов замены или сварки пластин; остальные корабли даже после ремонта выглядели потрёпанными. Мелкие царапины на чёрном фриле никто не заглаживал, трещины заваривали, но прятать швы даже не пытались; Гедимин пару раз ловил техников на недоделках и заставлял исправлять их, пару раз переделывал за ними, когда Стивен не видел, но в конце концов надоело и ему, и его "Феникс" теперь выглядел так же, как все остальные.

На входе в соседний док мигали красные огни, и Гедимин остановился — наблюдение за тем, как очередной корабль заходит на базу, было одним из немногих доступных развлечений. Можно было прикинуть, каким оружием нанесли повреждения, с которыми он пришёл, и где именно этот корабль вступил в бой...

Красные огни вспыхнули по всему периметру входа, и в общий коридор выдуло полупрозрачный пузырь защитного поля. Оно переливалось зеленью, и Гедимин, прикрыв твэлы за спиной ещё одним экранирующим слоем, заглянул в док.

"Феникс" вползал в туннель, кренясь на правый бок; левый кое-как поддерживало защитное поле, подложенное под "брюхо", но "лучевого крыла" для опоры и выравнивания не было, и крейсер норовил зацепить стену. В левом борту, точно по центру корпуса, зияла огромная дыра, и из неё валил мерцающий зеленоватый дым. Зелёное свечение размазалось по её оплавленным краям. Техники, сбежавшиеся было к доку, переглянулись и кинулись врассыпную, вместо них к светящемуся туннелю побежали сарматы в радиозащитных скафандрах. Гедимин вполголоса помянул спаривание "макак".

"FAUW" — зажглось предупреждение над входом в туннель. Красные огни погасли — они означали движение корабля, а не его состояние. Гедимин, отойдя в сторону, смотрел, как открываются бортовые люки, выпуская экипаж. Нескольких сарматов с корабля вынесли; последнего несли вдвоём, завернув в защитное поле. За ним шёл капитан, на ходу набирая что-то в наручном передатчике. Выйдя из дока, он ненадолго остановился.

— Что произошло? — спросил Гедимин, подойдя к нему. — Как взорвался реактор? Достали снаружи?

Капитан, бросив на него беглый взгляд, качнул головой. Он смотрел на экран передатчика, дожидаясь ответа.

— Взрыв был внутри, — нехотя ответил он, увидев, что экран тёмен. — Наш реакторщик ранен.

Гедимин посмотрел вслед экзоскелетчикам, уносящим с корабля раненого сармата, завёрнутого в защитное поле. Он не шевелился, рука, несмотря на попытки придержать её, норовила упасть и за что-нибудь зацепиться, тёмно-серый комбинезон был покрыт чёрными пятнами. Поле изнутри не светилось — видимо, ирренций из разрушенного реактора до щита управления не долетел.

— Кто он? — спросил Гедимин. Лица сармата он не видел — спина экзоскелетчика закрыла всё, кроме свисающей руки. Перед шлюзом солдаты остановились и поправили конечность, закрепив её в одной из "клешней" экзоскелета.

— Кайя Тарс, — ответил капитан. Его передатчик зажёгся и запищал, и он нетерпеливым жестом послал Гедимина заниматься своими делами и больше его не донимать. Реакторщик пошёл к шлюзу. "Кайя Тарс," — он вспомнил группу, куда в последний момент были зачислены Константин и Альваро. "Знаю его. Всегда торопился. Наверное, вывел реактор на Прожиг раньше времени. Надеюсь, выживет."

01 сентября 32 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Atzesh saja! — пронеслось по отсекам "Феникса", разворачивающегося над Юкатаном. Эскадра Земного Союза, по данным разведки, направлявшаяся к сарматской базе "Морсего", была перехвачена и рассеяна — и, насколько мог на сигма-карте видеть Гедимин, потеряла четыре звездолёта и немалую часть "москитов". Двое участников перехвата уже разошлись с "Фениксом" — один "Бет" ушёл к побережью Африки, другой — на ремонт к "Морсего"; крейсер поднимался над стратосферой, уходя из-под возможного обстрела.

— Tza tatzqa jasu qendeka den una! — скомандовал Стивен, и Гедимин покосился на мигнувший передатчик. Над ним разворачивалась карта с красной пульсирующей точкой, и сармат изумлённо мигнул — световая метка горела над северным берегом Атабаски.

— Идём в Ураниум-Сити на ремонт и забираем груз рудного концентрата, — объявил Стивен. Из отсека управления донёсся облегчённый вздох пилотов "лучевого крыла".

— Ураниум-Сити, — прошептал Гедимин, прижимая кулак к груди. Сердце радостно дрогнуло. Реакторы вышли в режим пульсации, посылая в пространство код Прожига. "Давно там не был. Если встанем на ремонт, отпустят в увольнение. Интересно будет посмотреть, что там изменилось."

— Эй, атомщик! — раздался в наушниках удивлённый голос Сайджина. — Ты чего? Что у тебя с Ураниум-Сити?

Гедимин растерянно мигнул, но тут же вспомнил, что Сайджин провёл мирные годы в Ясархаге — как и половина курсантов, обученных на пилотов-лучевиков и реакторщиков. Тех, кто был из Ураниума, пересчитать можно было по пальцам одной руки.

— Я оттуда, — коротко ответил он, посылая за корму закрывающий пучок лучей. "На хвосте" "Феникса" никто не висел, но Гедимин не любил оставлять открытые порталы — хотя слышал, что многие реакторщики так и поступают.

"Ураниум-Сити," — он уверенно ввёл открывающий код. По кораблю разносились отрывистые команды — опускаться в "гравитационный колодец" крейсеру приходилось редко, экипажу следовало подготовиться. В отсеке управления вполголоса выругался Йенью — "лучевое крыло" тянуло вполсилы, видимо, один из выстрелов сместил часть обшивки и прикрыл его линзы. "Надо будет посмотреть, что там," — думал Гедимин, глядя на мониторы. Он не видел, как "Феникс" входит в атмосферу Земли, как из-под облаков проступают очертания Атабаски, а затем и конгломерат зданий на северном берегу. Он представлял, как это могло быть, но не отказался бы увидеть своими глазами, и сигма-карта здесь ничем не могла ему помочь.

... — Hetatza! — скомандовал Стивен. Гедимин сбросил управляющие стержни. Антигравы давно отключились — крейсер стоял на твёрдой земле, и сармату, отвыкшему от её притяжения, казалось, что палуба слегка покачивается и проминается под ногами. Он проверил состояние реакторов, вполголоса попрощался с ними и пошёл к шлюзу — Стивен уже разрешил всем, кроме часовых, покинуть корабль, и Гедимин не собирался задерживаться.

"Где мы сели? На Шахтёрском?" — запоздало задумался реакторщик, ступив на землю. Местность вокруг изменилась до неузнаваемости. За его спиной пейзаж загораживал крейсер; слева к кораблю осторожно подползал передвижной ангар — огромное сооружение, опирающееся на гусеничные краны. Впереди, в паре десятков метров, среди поставленных дыбом плит виднелись металлические конструкции. На них опирался перфорированный край громадного защитного купола. Запрокинув голову, Гедимин увидел матово-белесое небо — купол закрывал обзор, а под немногими оставленными проёмами висели вооружённые дроны. Присмотревшись, реакторщик определил, что в них вмонтированы двигатели типа "Седжен", и довольно ухмыльнулся — "Освоили!"

Слева раздался протяжный гудок.

— Sata! — крикнул в рупор кто-то из водителей передвижного ангара. Сармат поспешно отошёл к "бастиону" — так он решил называть сооружение, на которое опирался защитный купол Ураниума. "Бастион" протянулся вдоль берега озера, частично заходя в воду; вдохнув, Гедимин почуял знакомый запах остывающей воды и увядающих растений. Он прошёл вдоль укреплений, — в одном месте сквозь них просвечивал кусочек озера. День, видимо, был ветреный, — купол гасил воздушные потоки, но на воде за его пределами виднелась крупная рябь. "Сентябрь," — Гедимин снял шлем, и прохладный ветер коснулся его кожи. "Вода ещё тёплая. Жаль, искупаться не выйдет."

— Эй, теск! — крикнул кто-то, незаметно подойдя со спины. — Ты с крейсера? Ты не болен? Стоишь тут без шлема, смотришь странно...

Гедимин повернулся к сармату. Голос показался ему знакомым, но смутно, — определённо, это был не Иджес, не Лилит и не одна из сестёр Хепри.

— Все ваши пошли в барак, — продолжал сармат, подозрительно глядя на него. — Ты заблудился?

Гедимин кивнул.

— Покажи, куда они пошли, — попросил он. — Я запомню. Хотел погулять по городу. Давно тут не был.

Сармат мигнул и наклонил голову набок; его взгляд стал пристально-въедливым.

— Так ты из местных? Напомни имя.

— Гедимин Кет, — отозвался реакторщик. Сармат с радостной ухмылкой протянул ему руку.

— Да, помню. Ты строил АЭС. Я там тоже был, но далеко от главного корпуса. Гедимин Кет... Да, ты ещё побил патрульных урановым стержнем! И подсыпал светящейся краски в градирню, когда охрана купалась! И...