Эпоха упадка. Фанфикшен. Общий файл

Меч из голубой стали всегда лежал рядом с кроватью, и претор не побоялся пригрозить им врагу.

— Что ты творишь?! — Дариста тут же приставила нож к горлу Глабра.

Но тот не был в обиде. Верность гильдии всегда в первую очередь, и он знал, что если Гэлий захочет, то в следующую ночь Дариста попытается убить попавшего под опалу претора... такова дворцовая жизнь.

— Ты хоть знаешь кто это?

А убийца просто стоял и ухмылялся.

— Вы, дворцовые шлюхи, готовы любить любого, кто не похож по красоте на древние статуи... — и еще делал вид, что они когда не встречались!

— Дариста, это убил Нелеоса и его команду в Тероне... он перебежал к Карринасу, а после вытащил его из дворца, стоило мне швырнуть в него клинок... но до этого он едва не прирезал Антидас. Он совершил три преступления по отношению к вашей гильдии. Убил своих, перебежал к заклятому врагу и попытался убить лорда, — Глабр говорил тихо и вкрадчиво, медленно опустив клинок.

— Доказательства? — глава гильдии внимательно смотрела на своего подчиненного.

— Люди Антидаса могут подтвердить, но на мои вопросы они отвечать не будут... если даже он не работает на Карринаса, он работает на Гвардию. А если он не работает на Гвардию, то на себя. А предатель, который работает на себя...

— Кто бы говорил, претор... — убийца положил руки на рукояти кинжалов на поясе.

Так все-таки он признал, что знает!

— Без доказательств я не могу его осудить, а сейчас мне важен каждый человек. Он сделал много великих дел в городе, он убивал в том числе и тех, кого ты просил, Глабр, — Дариста убрала клинок. — Если он предатель, я сама с этим разберусь.

— Ты совершаешь ошибку...

Но убийца ничего не ответила и просто ушла с предателем, оставив Глабра в его роскошных покоях. Он мог сделать так, что старый враг исчезнет на улицах Маадорана. Только вот смогут ли доверенные солдаты сделать все незаметно?..

Чувство, что он видит Даристу в последний раз, не покидало, и он с тяжелым сердцем отправился на встречу к Гэлию, у которого было очередное важное дело на примете...

В отличие от Антидаса, глава дома Аврелиан держался царственно и властно над остальными. Никакого панибратства ни с преторами, ни с легатом Ланием — командующим всеми пурпурными легионами самого могущественного дома. Армия была способна соперничать с силами Павла почти на равных, разве что выучка у обычных легионов послабее. Но при этом Ланий не обладал амбициями любого из преторов Антидаса, и такую преданность человека во главе огромной армией можно заслужить только превосходящим личным авторитетом.

Гэлия было за что уважать, но не любить. Его экономические реформы позволили многим фермерам, старателям, кузнецам и ремесленникам вздохнуть спокойно после сотни лет положения, достойного рабства. И все же народ его, скорее, боялся, чем любил — известная форма человеческой благодарности. Кому-то хотелось большего, кому-то хотелось, чтобы все было по-другому, кто-то почему-то желал старых порядков.

Цена же процветания как народа, и самого дома Аврелиан стоило дорого.

Он приструнил Коммерциум, загнал воров в трущобы, отобрал рычаги управления у прочих лордов, оттеснил местный форт Гвардии — все они ненавидели Гэлия и желали избавиться, желали посадить слабую марионетку на ниточках.

Но, как и предполагал Сенна, Гэлий не внял предупреждениям Глабра. Он знал, что есть заговор, имел собственный список заговорщиков, но отказывался включить туда Сенну.

— Найди мне доказательства, претор, иначе этот разговор положит конец твоей прекрасной службе, — сказал тогда лорд, и с тех пор Глабр искал эти доказательства.

Хотя как можно копать под такого человека, как Сенна, перед которым не кланяется разве что леди Лоренца?..

— Ты единственный из преторов, который еще и ученый, — сегодня на встрече Гэлий сразу перешел к делу, приняв Глабра прямо в своих покоях.

По дороге претор проводил взглядом двух темнокожих танцовщик, чьи тела были едва прикрыты, зато лица прятались за непроницаемыми шелковыми платками. Скромность — лучшая добродетель, не так ли?

— Так и есть, мой лорд, — Глабр привычно склонил голову.

— И я знаю, что ты все еще ищешь храм Тор-Агота. Вернее, человека, который якобы знает, где он...

Вот только о Гае не знает ни одна живая душа даже за пределами Маадорана...

— Мой лорд, я... — Глабр не был уверен, что Гэлий одобряет такие поиски.

Но ведь претор все еще жив и не разжалован?..

— Рано или поздно этот храм, если он существует, кто-то все равно найдет, и я хочу, чтобы это был ты. Ты вернул шлем Дария, хотя мог сбежать с ним на все четыре стороны. И дело не в том, лоялен ты мне или нет, а в том, что ты знаешь опасную цену реликтам древнего прошлого.

Глабр сдержал мрачную усмешку. Видел бы его Гэлий при разговоре с демоном и уничтожении Инферии... но с тех пор прошел не один год, кошмары кончились, и как рука, так и приказы претора убили еще немало людей. Загладил ли он тем самым свою вину? Только Высшим владыкам это известно...

— Я лоялен вам, мой лорд, приказывайте.

Гэлий кивнул и развернул небольшую карту на столе, где в подробностях показана вся область вокруг Маадорана. С небольшим куском, который Глабру еще не попадался. Башня Замеди!

— Тебе известно, что это за место?

— Я слышал о башне на севере-востоке от Маадорана, мой лорд, но я не думал, что это именно Замеди.

Еще одна древняя башня магов из старых легенд. Когда-то вокруг нее был огромный цветущий город, но под ударами демоном квантари уцелела только она. Как и рядом с некоторыми минаретами в городе, присутствие магии там не ослабло до сих пор.

— Теперь там должно быть безопасно, и мне не нравится, что фанатики Меру ведут там свое паломничество.

— Мне изгнать их, милорд? — поднял бровь Глабр.

Ему уже было не в первой бороться с проповедниками и их паствой, что так и лезла в город, провоцируя беспорядки.

— Нет, меня они не интересуют. Зато меня интересует, что внутри этой башни.

— Но разве она не закрыта магией?

— Да, нужен специальный ключ. И он есть у Лоренцы... — на лице Гэлия заиграли желваки, стоило произнести это имя, — давно ли он хранился у ее семьи или же она приобрела его недавно, чтобы насолить мне, это неважно. Я послал ей письмо, и ты отправишься за ключом, а потом прямиком в Замеди. Узнай, что внутри и доложи немедленно.

Четкие приказы без лишних разглагольствований — вот что нравилось Глабру в Гэлии, пусть претор и сам любил поговорить. Но Гэлий был человек действия, и при этом широкой мысли, чего не хватало множеству правителей.

Может, он все-таки достоин зваться Императором?

— Мой лорд... вы слышали, что фанатики то и дело поминают какого-то избранного? — Глабр думал отложить, но передумал, появление убийцы в рядах Даристы выбило из колеи.

— Да, я слышал об этом. Что тебе известно? — Гэлий был обеспокоен, считая, что с приходом фанатиков будет и расти влияние Меру.

Несмотря на то, что он довел своим правлением Ганеззар до запустения... до опасного для окружающих запустения.

— У меня есть подозрение, что это явившийся недавно представитель Коммерциума. Я не знаю его имени, но это он подговорил Антидаса заказать Кормчим Карринаса. Я не говорю, что убедить Антидаса составит большого труда, но пойти на такой шаг...

— Это ничего не значит. И причем здесь его избранность? Что такого в этом торговце с подвешенным языком? — Гэлий раздраженно поднялся со стула, чтобы принять лекарство от эпилепсии, что изредка давала о себе знать.

Кроме ближайшего окружения об этом никто не знал, да и Глабр увидел этот слабый припадок лишь один раз. В остальном здоровью Гэлия в его возрасте могли бы позавидовать большинство жителей руин старой Империи.

— На моих глазах он убедил проповедника из Терона, что он послан богами. И сделал это так, что теперь отголоски этого убеждения просочились сквозь всех фанатиков.

— Если это действительно так... это опасно, — согласился лорд. — Я прикажу узнать все и, если он и вправду так опасен, то Дариста с ним разберется. Но если он будет опасен для самого Страбоса и всего Коммерциума...

— Мой лорд... это опасная игра.

— Но стоит того. Коммерциум — выскочки, которые позволяют себе слишком много! Думают, что без их богатств дом Аврелиан и даже Гвардия не выстоят. Мы стояли без них века, они пришли сюда тридцать лет назад! — осушив бокал с лекарством, Гэлий расслабленно, но при этом грациозно вернулся за стол. — Глабр, если ты будешь бороться с каждым из своих врагов — ты не выживешь, они все тебя сожрут, либо вместе, либо по частям. Запомни этот урок.

— Я запомню, мой лорд.

Гэлий не мог не знать, что в истории полно примеров, когда жертва показывала, что вокруг нее не хищники, а лишь жалкие шакалы. Но сейчас только лорду виднее. куда вести свой собственный дом на пути к процветанию. Пока у него отлично получалось...

Поместье леди Лоренцы не поражало своей красотой или изяществом. Дом Калани был вынужден покинуть дворец и переселиться на единственную виллу, что осталась в его распоряжении вместо целого города. Но все же Калани были влиятельны, родственники Лоренцы занимали важные посты во дворце и даже среди Коммерциума.

О самой же Лоренце говорили, что она сколь красива, сколь и опасна. В первую очередь, своими ядами. До этого ей пришлось отравить пять своих мужей, что для ее тридцати пяти лет сильное достижение.

Амбиции же главы некогда великого дома простирались далеко, но не так, как глупые мечты дома Даратан. Маадоран, вот чего хочет Лоренца. Но даже убив Гэлия, она его не получит, потому что Коммерциум стал слишком силен, да и Гвардия не позволит просто так уничтожить целый великий дом — слишком много проблем это принесет.

А вот посадить марионетку — это прекрасный план, объединивший всех в коварный заговор...

Охрана пропустила Глабра без лишних слов, а к самой Лоренце его проводили две девицы в широких шароварах, на поясах которых покоились смазанные ядом кинжалы.

И вот перед ним предстала та самая 'холодная и расчетливая сука', о которой приходилось столько слышать. Даже не бывая во дворце, видимо, опасаясь за свою безопасность, Лоренца имела внутри немало шпионов, поэтому претор не счел нужным представляться. Равно как и кланяться. У ослепительной брюнетки в роскошном красном платье и так достаточно поклонников.

— Глабр! — с идеально сыгранной радостью воскликнула чистым сопрано Лоренца. — Шлемы приносящий! Что за очаровательный и совершенно неожиданный сюрприз...

Так претора еще не называли, даже за глаза, он заботился о своей репутации. Но попытки высокомерной дворянки его задеть потерпели крах, равно как и ее грубая лесть, ведь о его приходе доподлинно было известно.

— Моя леди.

— Жаль, что для тебя так поздно представился повод посетить меня... — Лоренца медленно обошла претора и даже коснулась пальчиков его доспеха, будто оглядывала прекрасный деликатес на собственном столе. — Если бы я вызвала тебя сама, у Гэлия было бы много вопросов к тебе. Да и ко мне тоже.

— Вы не любите вопросы?

— Я не люблю, когда лезут в мои дела. И Гэлий это только что сделал... этот артефакт — достояние моей семьи. Что дальше он хочет забрать? Мою виллу? — несмотря на резкий тон, Лоренца не злилась, просто без высокомерия никто из маадоранской элиты разговаривать не умел.

— Речь шла об одолжении. На благо вашего любимого города, — не остался в долгу Глабр, все же невольно подмечая красоту, которую леди не стеснялась выставлять напоказ.

Как и признавал ее живой ум.

— Значит, открыв Замеди, ты, как ученый, хочешь использовать на общее благо реликты древних времен? А что если там оружие? Меня проклят все за то, что я способствовала преступлению...

Глабр стиснул зубы. Он полагал, что будет нелегко, что просто так Лоренца не подчинится приказу и не расстанется с сокровищами. Но что делать с такими аргументами?

— Гэлий боится этого оружия не меньше вашего, а я знаю, на что способны древние машины, получше многих.

Он не проговорится о преступлении против Инферии. Никто и никогда об этом не узнает. К счастью, Лоренца не стала задавать лишние вопросы.

— Что ж... ты честен ,это редкое качество. Но это делает тебя уязвимым.

— Я достаточно насмотрелся на дворцовые интриги, чтобы понимать, кто мне друг, а кто враг. И что сегодня друг может стать врагом.

— А может ли враг стать другом? — с улыбкой уцепилась леди.

— Зависит от обстоятельств.

— А если они будут складываться в сторону неправильно решения, последствия которого прочувствуешь много... много позже? — Лоренца подошла практически вплотную.

Как и кабинет Гэлия, ее покои были наполнены благовониями, но ее собственный, притягательный запах был так силен, что перебивал все остальное. Неужели это магия?

— Нужно быть гибким, вам об этом известно лучше, чем мне. Лорд Сенна уже предлагал мне убить лорда Гэлия, и у меня было множество причин на это согласиться, ибо обстоятельства толкали меня к решению, которое понравится именно вам. Но я рискнул, и теперь здесь, перед вами.

— А если ты принял его предложение, ты бы мог стать подле меня, может, даже как мой законный супруг... — сожаление, впрочем, звучало наигранно.

Такой откровенный разговор может стоить им обоим головы, но Лоренца все равно рискует намного больше, и Глабр не боялся отвечать.

— Вы уже убили пять или жесть мужей, мне не хотелось бы пополнить их число...

Фыркнув, что у такой женщины получилось не менее изящно, чем все остальное, Лоренца отступила.

— Ты веришь всему, что слышишь, или только пикантным сплетням?

— О, поведайте же мне правду, — Глабру нравилось смотреть, как люди пытаются оправдать собственные амбиции.

— Я убила только троих, — с достоинством призналась Лоренца. — Мой первый муж умер от естественных причин, если считать смерть от сердечного приступа во время объезживания какой-то шлюхи естественным и социальном приемлемым способом кончины. Гэлий устроил убийство моего второго мужа и выдал меня замуж за 'мужчину с характером', чтобы держать меня в узде.

Про эту историю Глабр слышал больше подробностей, и пока Лоренца никак ее не опровергала.

— Как и все большие люди, мужчина с характером думал, что может справиться с женщиной, но сила — весьма мимолетная вещь, особенно, когда парализовано тело. Четвертый муж стал разочарованием. Он был весьма красноречив, но это единственное, в чем он был хорош. Он обещал вернуть мой город, но забыл о своих обещаниях, как только получил мои деньги. Мне пришлось от него избавиться, так или иначе, — леди беспомощно пожала плечами.

Но вызывало уважение то, что она не выставляла себя тотальной жертвой неприятных обстоятельств.

— Что же случилось с пятым мужем?

— Это самая печальная история... я любила его. В известной степени... но он слишком много внимания уделял слухам и стал параноиком. Ему хватало наглости заставлять слуг пробовать вино и еду, прямо передо мной. И я должна была с этим мириться?