страна нигде

Я подцепил вещество щепочкой, положил стружку на ладонь. При комнатной температуре оно было твердым и белым, но нагревшись от моей руки, моментально и без всяких промежуточных состояний растаяло и стало жидким и прозрачным. Я наклонил руку и прозрачная капелька, упав на пол, сразу застыла белой кляксой.

Это вещество, напоминающее стеарин, и горело так же. Я нащепал ножом стружек, положил его немного сверху и поджег. Стружки, пропитанные консервантом, занялись жарким ровным пламенем, я подбросил толстых сучьев и дал им прогореть.

Все время, пока я возился с костром, фея занималась своими фейскими делами и закончила как раз к тому времени, когда костер накопил достаточно золы и углей.

-Ты пробовала когда-нибудь печеную в костре картошку? — поднял я заслезившиеся от дыма глаза на приблизившуюся фею.

-Не-ет... а она вкусная?

-Не помню, если честно. В походе был всего пару раз, да и так давно это было. Впрочем, неважно, картошки все равно нет. Я хотел попробовать эту вот сою испечь.

Выбрав десяток горошин покрупнее, я закатил их в костер и присыпал горячей золой с угольками. В костре модифицированная соя проявила себя с неожиданной стороны: когда горошины нагрелись, их оболочка стала лопаться, выпуская пар, и с каждым хлопком в воздух взлетали маленькие фонтанчики золы. Стряхнув с голого колена пятый по счету прилетевший после такого хлопка уголек, я веточкой извлек сою, занес в вагончик и положил на застеленный клеенкой стол.

-Ну, попробуем?

-М-м-м... они вкусно пахнут. — опустилась на стол напротив меня фея.

Соевые горошины все же были заметно меньше даже самой мелкой картошки и за те несколько минут, что провели в костре, успели не только испечься, но и высохнуть изнутри и обуглиться снаружи, так что тем, что удалось выскрести из корочки, мы лишь раздразнили аппетит. Я сходил до ближайшего родника, который показала мне фея, набрал воды в кастрюльку, при помощи проволоки подвесил ее над костром и сварил остаток сои, затем сразу же ополоснул кастрюльку и снова наполнил ее водой. К тому времени, как мы покончили с вареной соей и холодной жареной рыбой, которую я принес в пластиковом лотке из гостиницы, вода снова закипела и я заварил из пакетиков чай.

-На свежем воздухе хороший аппетит, правда?

-Наверное... — ответила фея, почти всю жизнь питавшаяся на свежем воздухе. — у меня всегда хороший аппетит.

-Ты ведь, наверное, растешь еще?

-Что? Ну... немножко, может быть. — встала на ноги фея. — я ведь уже не ребенок.

-Ну... не ребенок, конечно, но ведь, эммм, не совсем еще взрослая?

-Почти...

-А сколько тебе лет?

Фея сказала.

-У вас в этом возрасте считаются взрослыми?

-Не знаю... наверное, нет...

Она чуть загрустила — то ли снова вспомнила родных, то ли просто по-подростковому обиделась на вопросы о возрасте. Чтобы приободрить ее, я спросил:

-Бета, а когда у тебя день рождения?

-День рождения? Он прошел уже... был весной. — улыбнулась фея. — а у тебя?

-У меня зимой будет. Но я не отмечаю.

-Почему?

-Так... не привык как-то. А феи отмечают?

-Немножко...

Разговор затих. Я достал нетбук, открыл на нем папку со схемами и уткнулся в экран. Вскоре я заметил краем глаза, что Бета наблюдает — статичная картинка на экране, в отличие от фильма, ее не пугала. Я чуть повернул нетбук, чтобы ей было удобнее.

Фея вздрагивала, когда я закрывал и открывал изображения схем и когда перемещал их по экрану. Наконец я не выдержал:

-Чего ты боишься-то?

-Не знаю... — шепотом ответила она. — как оно движется...

-Но это же всего лишь экран. Я ведь, вроде, рассказывал тебе, как он устроен?

-Да... — фея вдохнула поглубже, набираясь смелости, и подошла ближе. — включи... пожалуйста.

-Что включить?

-Что-нибудь...

Я бы не отказался помочь фее испытать свою смелость, да только на нетбуке не было ни фильмов, ни мультфильмов, ни даже захудалой флэш-анимации. Нетбук был забит схемами и инструкциями, единственное, что мне удалось найти — разновидность тетриса, падающие цветные светофоры, игрушка, которую я установил когда-то, поиграл пять минут и тут же забыл.

-М-м-м... Вот. — я запустил игру и уронил первые несколько светофоров.

Бета сделала шажок, еще один. Подошла совсем близко. Я соединил три одинаковых ячейки в линию, и они лопнули, разлетевшись по экрану цветными звездочками. Крылья феи дрогнули — но она удержалась.

-Вблизи не так уж страшно. Даже красиво...

-Хочешь попробовать?

-Давай. — Храбро согласилась она. — как?

Я показал ей нужные кнопки, но обнаружилась проблема: кнопки не были тугими, однако Бета едва могла их нажать. Силы ей было не занимать -не хватало веса, и чтобы нажать рукой кнопку, фее приходилось переносить на эту руку вес тела.

Игра увлекла фею, и несмотря на трудность, она жала кнопки, пока совсем не запыхалась.

-Я... на минутку, ладно?

-Ага.

Она летала, должно быть, к роднику, потому что вернулась умытая и посвежевшая.

-Интересные вы, феи, существа. — заметил я. — вот ты весь день летаешь и не устаешь, а тут на кнопки понажимала и устала. А ведь чтобы летать, нужно намного больше энергии, как я понимаю.

-Я не устаю, когда летаю. Почти совсем не устаю. А вы... люди... тоже интересные.

-Да ну? — поднял я бровь.

Фея помялась и сказала:

-Можно... я хочу попросить...

-Что? Спрашивай, не стесняйся.

-Если можно... покажи мне спину.

Я замер. Поразмыслил. Обкатал слова в своей голове.

-Зачем тебе моя спина?

Совсем засмущавшись, фея ответила:

-Просто вы... без крыльев. Если можно...

Я помолчал немного, затем чертыхнулся шепотом, повернулся спиной и снял футболку. Постояв так несколько секунд, я надел ее обратно.

-Черт, это просто глупо.

-Извини... те...

Пряча глаза, я сел за столик напротив феи и достал из сумки бутерброд.

-Перекусим?

-Да...

Отделив часть бутерброда, я положил его на столик и подвинул фее, затем спросил:

-Слушай, Бета, раз уж такое дело... объясни-ка мне вот что. Как ты летаешь?

-Ну так... машу крыльями и летаю... — ответила фея с набитым ртом.

-Но ведь не за счет крыльев ты летаешь? Ну... я, конечно, мало что смыслю в аэродинамике, но по-моему, чтобы ты взлетела на одних лишь крыльях, они должны мотаться со страшной скоростью и ветер от тебя должен идти как от вентилятора, а ты ими совсем тихонько машешь.

Бета тихонько засмеялась, не прекращая жевать.

-А... ну да. Крыльями управляешь. А летаешь так...

-Как — так?

-Ну... я не знаю. — фея вытерла ручки о салфетку и встала. — я просто так... взлетаю, и все.

-А ты могла бы... ну, например, взлететь и при этом не шевелить крыльями?

Фея взлетела, но крылья все же затрепетали за ее спиной.

-Ой... — развеселилась она. — я не хочу, а они сами... подожди, я сейчас.

Заложив руки за спину, фея взялась за кончики крыльев и, удерживая их, повторила попытку. Она относительно плавно поднялась сантиметров на двадцать над столом, затем ее бросило влево, вправо, подкинуло почти до потолка — а потом фея вскрикнула и стала падать, но у самого пола я успел поймать ее в сложенные лодочкой ладони.

С того дня, как мы встретились и я захотел убедиться, что она не галлюцинация, это было мое первое прикосновение к ней. Маленькая, горячая, дрожащая, она сжалась в моих руках и смотрела на меня глазами загнанного кролика.

-Не ушиблась? — озабоченно спросил я.

-Отпусти... те... меня... — пискнула фея. Я осторожно поставил ее на столик, фея тут же отошла от меня на несколько шагов и опустила глаза.

-Я... сделал тебе больно?

Светлая головка отрицательно мотнулась.

-Извини, я не хотел тебя напугать.

Фея совсем повесила голову, нервно сцепила пальцы.

-Извини... пожалуйста...

-М-м-м? — я склонился к ней, оперевшись на стол. — что?

-Извини...

-За что?

-За то, что... боюсь... тебя...

-Ну брось ты... — пробормотал я, заливаясь краской. Мне стало жутко стыдно.

Фея робко подняла глаза. Сделала шаг, другой, остановилась на секунду, затем подошла к моей руке и обхватила мой большой палец, прижавшись к нему щекой.

-С-смотри, — сказал я, заикаясь и боясь шевельнуть рукой. — солнце садится.

-Ага... — Бета отпустила мой палец и обернулась к двери вагончика. — здесь у нас быстро темнеет, здесь, в лесу, я имею в виду. Потому что деревья высокие.

-И скоро эти волшебные цветы будут светиться?

-Когда стемнеет совсем. Они не волшебные, просто светящиеся. Знаешь, давай пойдем туда прямо сейчас? Пока еще светло, дойдем, ты дорогу запомнишь, и обратно потом легко идти будет.

-Здравая мысль. — кивнул я.

Вечер выдался нежаркий, и даже на полянке, окруженной густым высоким лесом, сквозил прохладный ветерок. Фея решила залететь на минуту в свою каморку, чтобы что-то захватить оттуда, и пока она летала, я сменил шорты на джинсы, надел куртку и сунул в ее карман фонарик.

Когда фея вернулась, на ее боку висела сумка, с которой она в прежние дни отправлялась добывать пропитание. Мы двинулись по крошечной, совсем заросшей тропинке, и вовремя. Солнце скрылось за горизонт, и хотя небо еще оставалось светлым, мне приходилось напрягать зрение, чтобы хоть что-то различить.

Спустя пять минут тропинка вывела нас на еще одну полянку. Почва в этом месте была неплодородная, слишком каменистая, так что сосны вокруг полянки росли чахлые, а сама полянка была покрыта лишь жиденькой травкой с двумя-тремя молодыми березками и кустом ивы.

-Здесь? — спросил я.

-Ага. Там скамейка есть, ты можешь сесть.

Мне пришлось включить фонарик, чтобы найти скамейку из двух вбитых столбиков и поперечной доски. Она оказалась холодная и мокрая -все еще не высохла после вчерашнего дождя в тени деревьев. Я недовольно поерзал, но все же остался сидеть.

-Сейчас... уже скоро. — я скорее почувствовал, чем увидел, как фея опустилась на скамейку рядом со мной.

Выключив фонарик, я стал ждать. Минут через пять в траве замерцал зеленый огонек.

-О, смотри! — повернул я голову к фее.

-Нет, это не они... это светлячок. — отозвалась невидимая в темноте фея совсем с другой стороны. — хотите орехов?

-Орехов?

-Ну... 'соленый жареный арахис'. Я взяла с собой.

-Давай. — я наугад протянул руку, и в нее упал с десяток орехов. Я сунул один в рот и стал тихонько мусолить, стараясь растянуть надолго, рядом захрустела фея.

Темнота стала совсем непроглядной. Я сунул было руку в карман за фонариком, но не стал его включать, чтобы не слепить едва начавшие привыкать глаза. Стояла тишина, лишь еле доносился шум моря да стрекот каких-то ночных букашек из парка. Прислушавшись, я различил даже еле слышное дыхание феи.

А потом сразу, почти без разгона, поляна осветилась мягким розовым светом. Я ждал, что цветы будут светиться еле-еле, я ждал, что их будет немного, один-два огонька, однако оказалось, что поляна покрыта цветами полностью. Маленькие и невыразительные, днем они были совсем незаметны в траве, но сейчас казалось, будто вся поляна вдоль и поперек опутана новогодней гирляндой.

-А-а-а-хренеть! — выдохнул я. Свет был настолько ярок, что при нем можно было читать. Встав со скамейки, я подошел к одному из цветков и опустился перед ним на колени. Вблизи оказалось, что свет цветков имеет множество оттенков красного, однако вместе они сливались в светло-розовый, окрашивая в тот же цвет все вокруг. Цветок и правда напоминал не полностью распустившийся цветок шиповника, разве что был поменьше и более плотный с виду. Свет не исходил от его лепестков, казалось, светится воздух над ними — как разреженный газ в неоновых лампах, только в лампах свет был мерцающим и текучим, здесь же свечение было ровным и неподвижным.

-Тебе нравится? — обрадовалась фея.

-Да, очень!

-Раньше еще были такие же синие и белые цветы, но их потом не стало...

Я наклонился к цветку, вдохнул воздух. Никакого запаха я не ощутил, зато заметил недалеко от себя скрытую в общем розовом сиянии белую звездочку.

-Смотри, вот такие?

-Да! — фея подлетела к цветку. — странно, я давно не видела белых. Наверное, он специально для тебя расцвел!

Ни малейшего движения воздуха, ни звука, ни огонька кроме света цветов — даже звезды не были видны за розовым сиянием. И я неподвижно замер, стоя посреди огоньков. Лишь одно движение было на этой поляне — фея, перелетающая с одного конца на другой, смеющаяся, беззаботная. Выдернув с корешками пару светящихся цветков, она принялась выписывать с ними фигуры в воздухе, затем взлетела вверх, словно заряд фейерверка, бросила цветы и снова поймала у самой земли.

Что должен был чувствовать человек при виде чего-то настолько прекрасного, как эта поляна? Кто как, но лично я почувствовал сонливость и желание уйти. Наверное, это можно было назвать передозировкой красоты — я просто не мог выдержать больше.

-Бета... — позвал я фею.

-А? — подлетела она ко мне.

-Спасибо тебе. Мне очень понравилось. Пойдем?

-Пойдем. — согласилась она, и, не выпуская ярко светящихся цветков, полетела чуть впереди. Иногда она попадала в луч моего фонарика, и тогда ее голубенькие крылья сверкали, как пара листиков слюды.

-Стрекоза... — сказал я ей в спину. Она остановилась, повернулась. В красном свете двух цветков я увидел надутые губки.

-Чего обзываешься?

-Обзываюсь? Ну что ты... просто у стрекоз такие красивые крылья, синие, переливаются, вот я и сравнил...

-Да-а, а ты морды у них видел? Глаза большие и зубы такие страшные!

-Морды? — я засмеялся. — нет, не видел. Знаешь, я как-то никогда раньше стрекоз вблизи не разглядывал, просто видел, что крылья у них красивые.

-А у нас... у фей... это дети так обзываются. 'Стрекоза'.

-Никогда бы не подумал. Ты хочешь есть? Я, пожалуй, пожевал бы перед сном.

Мы дошли до вагончика, и я сразу подбросил сучьев в почти погасшие угли костра. Когда толстые и сухие сучья разгорелись, я сел на порог вагончика, повесил на перекладине кастрюльку с водой и вытянул к огню руки.

-Нет, я не хочу есть... можно, я посижу с тобой?

-Конечно, сиди. — немного удивился я вопросу, но оказалось, фея вкладывала несколько иной смысл в слова 'с тобой'. Бросив на меня чуть робкий взгляд (не передумаю ли?) она опустилась на мою руку и уселась на ребро ладони.

Ощутив прикосновение к своей руке маленьких упругих ягодиц, я закашлялся и поспешно заложил ногу за ногу. Фея снова, как вечером, взяла меня за большой палец и прижалась к нему щекой. Я чуть повернул руку, и фея соскользнула в мою ладонь, устроившись в ней, как в кресле. Господи... только бы не сжать случайно...

Мой палец ощутил влагу.

-Бета, чего ты? — растерялся я. — ты что, плачешь?

-Здесь раньше было так красиво... — сказала фея еле слышно. — а потом ушли люди, ушли феи. Все стало разрушаться. Потом появились братья, убили кошек и собак, стали ломать аттракционы... и всех вокруг убивать, и птиц, и зверей. А потом пришел ты... я сначала испугалась, но ты... ты стал чинить аттракционы... а потом прогнал братьев, и так много всего починил и исправил... и даже свет сделал у меня...