Гражданин

Укутав свое творение в фольгу, Дим выставил в жарочном шкафу температуру в сто шестьдесят градусов и тут Ильхами эфенди схватил его за руку.

— Ты прав, Улус, я почти не учил тебя. Позволь хоть сейчас немного загладить вину и дать тебе совет, — по слегка трясущейся челюсти старика Дим понял, что слова признания дались пожилому повару не просто.

— Да, учитель, — тоже ответил Дим. — Научите меня ремеслу.

— Лук, — скупо ответил старик, указав на плетеную корзину с овощами. — Почисть пару головок и заверни их вместе с блюдом. Влага овоща не позволит пересушить мясо.

Поблагодарив поклоном старика, Дим тут же исполнил его совет. Прошлый раз мясо и в самом деле получилось жёстким, и будь у него даже десять нейроинтерфейсов, вряд ли они смогут заменить многолетний опыт султанского повара.

Дим нервничал в ожидании эффекта от блюда. Его так и подмывало открыть духовой шкаф, и развернуть фольгу, чтобы узнать, как идёт процесс, но Ильхами отсекал ученика в такие моменты.

— Откроешь сейчас и выпустишь жар, откроешь фольгу и выпустишь пар, — наставлял Дима Ильхами эфенди. — Оставь свое варево дозревать, все равно переделать блюдо ты уже не успеешь.

Пришли слуги выносить блюда к трапезе шехзаде и его гостей, но мясо еще томилось в духовом шкафу. Нервы у прежде спокойного Дима начали пошаливать, но наставник был уперт.

— Еще раз, кинн, потянешься к ручке духового шкафа, и я тебя выпорю!

Для убедительности Ильхами эфенди схватился за кнут, что прежде висел на стене.

Когда слуги пришли во второй раз, Диму все же досталось вдоль спины от учителя. В глазах потемнело, а ноги подкосило от боли. Кнут рассек и просторный халат, и кожу под ним, а Дим впервые осознал, что его шпионские игры не просто забава.

— Тебя прежде не пороли? — удивление в глазах Ильхами эфенди читалось вместе с подозрительностью.

Отпираться не было смысла, старик по-хозяйски сдернул рассеченный халат, обнажив спину ученика.

— Нет, учитель, — ответил Дим, пытаясь встать на трясущиеся ноги.

— Такого не может быть! — возмутился старик. Удивление в его глазах исчезло, и теперь он источал только подозрительность. — Кто был твой прошлый хозяин, прежде чем ты попал на кухню?

Шестеренки в голове Дима захрустели точно несмазанный механизм.

— Вилайет (Примечание: Вилайет — правитель военно-административной единицы в Эмиратах Салаф) Чагатай, — запинаясь, выпалил Дим. Прошлое Улуса, которое он заучивал, как свое собственное, выветрилось из головы под натиском страха.

— Господин Чагатай суровый муж, ты хочешь сказать, что под его началом тебя не пороли? — кнут в руках старого повара зашевелился по полу, точно чёрная змея, выдавая намерения хозяина.

— Его советник наказывал. Но не порол розгами, господин! — Дим приходил в себя и импровизировал, придумывая на ходу.

Да, уже завтра его ложь рассыплется, точно карточный домик, но если не соврать сейчас, до завтра Дим может и не дожить.

— Какой именно его советник? — не дал уйти от ответа Ильхам эфенди. — Говори!

— Я не знаю его имени... — Дим буквально ощущал, как ходит по ступеням эшафота в своей лжи. Откуда он может знать имя советника одного из десятков градоначальников молодого шехзаде Селима? Он то имя самого санджак-бея вспомнил с трудом.

— Как не знаешь? — подозрение в устах старика переросло в издевательскую насмешку. Для себя он уже всё решил, а сейчас просто тыкал Дима лицом в смрад кривой лжи, показывая какой жалкой была попытка обмануть старого придворного.

— Его никогда не представляли, и он всегда скрывал лицо! — Дим говорил почти не останавливаясь. Вместо того чтобы признать то, что он не тот за кого себя выдает, бросился в пучину еще большей лжи, которая и так нарастала как сель в горах.

Тут Дим понял, что попал в точку. Лицо у его наставника изменилось, кнут в руках перестал угрожающе извиваться.

— А ты умён, гораздо умней других рабов. Ты прекрасно знаешь его имя и его историю, но тебе хватило мозгов не называть его имя. Повернись, — приказал старик, но уже гораздо легче, и Дим повиновался.

Пальцы старика проведи по загривку Дима, и в груди вновь похолодело. Там находился ещё до конца не заросший шрам от вживления чипа нейроинтерфейса, и с каждой секундой молчания старика Диму становилось всё хуже.

— Вали Кюрт суров, но видит Луноликий, розги милостивее его методов воспитания. Плен у отступников Эмирата Магриб сильно сказался на этом великом полководце, принесшем практически в одиночку победу над отступниками. Хотя кому я все это рассказываю!? Кинну! — вовремя опомнился Ильхами эфенди. — Доставай свое кушанье, кинн. Сейчас я распоряжусь чтобы тебе принесли подобающий наряд. Если твои обноски кинна оскорбляют мои глаза, то что говорить о великом шехзаде Селиме?

Стоило Диму потянуть на себя массивную дверь духового шкафа, как в нос ударил гармоничный букет из ароматов, смешивать которые раньше казалось безумством. Мёд, карамелизованый на припущенных ломтиках груши, аромат томленого мяса в ярких специях и легкая виноградная кислинка от щербета.

— Странный запах. Странный, но приятный, — из уст Ильхам эфенди эти слова звучали великой похвалой. — Перекладывай в блюдо и подавай! — скупо кивнул он.

— Еще не готово, — ответил Дим, доставая принесенную с собой из ремонтных доков газовую горелку.

Баллон с газом, ревя, извергал голубое пламя, почти заглушая стенания старика. Огонь лизал мясо и медовые груши, запекал их, придавая темный колер и еще более насыщенный аромат. Стоило Диму потушить горелку, как прилетел подзатыльник старика.

— Ты что творишь! Сжечь надумал? — очевидно, старик уже воспринимал это блюдо как свое собственное, а не вольное богохульство над продуктами от нерадивого ученика. — Иди, переодевайся, сам пойдешь выносить блюдо под очи шехзаде. Это его приказ.

Начинающий повар бросил взгляд на свое творение.

Говядина с медовыми грушами. Блюдо. Повар: Дим Сэт

Состав: Говядина, груша, красный мясокостный бульон, вино красное сухое со специями, морская соль, пряности.

Вес: 3,120гр.

Калорийность: 911Ккалл/100гр.

* * *

Новый наряд оказался не в пример лучше затасканного вонючего халата, затёртого настолько, что в иных местах ткань просвечивала. Новая одежда была настоящим костюмом, расшитым и украшенным вышивкой с бисером. Несомненно, такая одежда была дороже любой другой, которую когда-либо носил Дим. Руки дрожали, когда он боролся с застежками безрукавки, и это не ускользнуло от глаз старого учителя.

— Волнуешься? — спросил он, но Дим не ответил. — Правильно волнуешься. Визирь может счесть, что ты задумал отравить шехзаде, и тебя четвертуют. Шехзаде может не понравиться твоя стряпня, и тебя высекут. Или же кто-то из гостей решит тебя забрать, и Селим не сможет отказать дорогому гостю. Хотя его брату вряд ли будет интересен простой кинн.

Услужница шехзаде распахнула дверь на кухню почти бесшумно, и оказалась у стола. Ильхами кивнул, и только тогда девушка из личной свиты Селима заговорила. У его хозяина определённо был хороший вкус. Дим никогда не был высоким, но рядом с этой кареглазой черноволосой фурией он казался великаном. При практически детском росте девушка была сложена так, что это казалось невозможным. Широкие бедра оканчивались столь узкой талией, которую, кажется, можно было обхватить ладонями, а ее бюст... И все это слабо прикрывала прозрачная легкая ткань с вышивкой из золотых нитей и стекляруса. Девушка была красива настолько, что Дим смог оторвать взгляд только после подзатыльника старика.

— Господин желает посмотреть на то, чему смог обучиться кинн Улус, — произнесла девушка высоким, бархатным голосом.

— Бери свое блюдо, кинн. Шехзаде не любит ждать, — приказал Ильхами.

Дим, ведомый черноокой фурией, нес свое творение, но даже пряный аромат не давал ему оторвать взгляда от бедер услужницы Селима.

— Глаза в пол, кинн! Если не хочешь, чтобы на десерт я подал их шехзаде и его гостям! — змеем прошипел Ильхами эфенди на ухо Диму, пленённому красотой девушки.

Селим сидел во главе низенького стола, как и положено хозяину. Рядом с ним по левую и правую руку сидели незнакомые господа, также одетые на восточный манер. В воздухе витал терпкий дымок, который шехзаде и его гости вдыхали из странного вида трубок.

— О!!! А вот и тот самый кинн. Мехмед, я говорил тебе о странном кинне, что рассуждает словами шаши или визиря. При этом на чистом турецком, а не на собачьей помеси крайних султанатов. Улус, подойди сюда. Не бойся.

Молодой шехзаде был сильно разгорячен, его щеки горели, а в каждом слове чувствовалась экспрессия. Кажется, тот дым был не просто салафской кадильней с благовониями. Его брат, шехзаде Мехмед, выглядел более степенным. Аккуратно подстриженная борода была заплетена в три ровные косы, взгляд уверенный и цепкий, несмотря на расслабленную позу. И косой кинжал на поясе как бы невзначай лежал так, что выхватить его — дело мгновения. Остальные гости хоть и были одеты не беднее сыновей султана, но всем своим видом показывали, что их место на социальной лестнице сильно ниже обоих шехзаде.

Дим поклонился и поставил перед молодым господином серебряное блюдо, бросил краткий взгляд на Селима и, увидев огоньки азарта в его глазах, рывком поднял крышку. Тут же в нос ударил приятный аромат специй и еще горячего мяса.

— Что это? — благоприятное расположение духа шехзаде Селима вселило уверенность в молодого повара.

— Бык в грушах с медом, щербетом и пряностями, — на ходу придумал Дим.

Чутье подсказывало, что банальное название 'Говядина с грушами' может не понравится уху высокородного господина. Интерфейс тут же отреагировал на новые данные и сменил название.

'Бык в грушах с медом, щербетом и пряностями.'

Блюдо. Класс: Альфа-Премиум. Уникальное. Повар: Дим Сэт

Влияние на организм: неизвестно.

Состав: Говядина, груша, красный мясокостный бульон, вино красное сухое со специями, морская соль, пряности.

Вес: 3.12гр.

Калорийность: 911Ккалл/100гр.

— Бык в грушах! — оживился Селим, он явно находился под воздействием каких-то препаратов.

— Именно так, господин, — раболепно ответил Дим.

— Первый кусочек для повара! — все тем же веселым тоном произнес Селим.

— Что вы, господин, я не достоин права первым его пробовать. — начал отнекиваться Дим. В обществе, пропитанном четким разделением господ и плейбеев, не могло быть иначе. По крайней мере, так себе это представлял повар.

Лицо молодого шехзаде переменилось. Стало суровым и собранным, как у брата. Словно из земли позади Дима выросли две рослые фигуры.

— Говорят, что яд — оружие женщин, трусов и евнухов. Кто же из них ты, кинн Улус?

— Я не отравитель! — залепетал Дим, подсознательно сделав шаг назад. — Просто ваш слуга хотел найти место, где мое служение господину будет максимально полезным!

В который раз за сегодня Дима проняла дрожь. Наверное, будь на его месте Ром или же Влад Раж, они не минутой не колебаясь убили бы интервента. Но Дим не они, он не воин, скорее даже трус. А после сегодняшнего длинного дня, вероятно, еще и седой трус.

— Меня пытались отравить бессчетное количество раз. Но чтобы так глупо, напрямую... Подойти и попроситься в мои повара... Кто твой истинный хозяин, отравитель?

— Вы, господин! — Дим чувствовал, как ухает его сердце.

-Ты попробуешь первый кусок, кинн, иначе я вырежу твое сердце! — теперь шехзаде Селим не казался безусым юнцом. Блеск в глазах, что Дим ранее принимал за опьянение дымом... Он узнал этот блеск. Такими же были глаза лысого дервиша перед тем, как тот зарезал Герм Титова на горной стоянке.

Тяжело думать, когда тебе угрожают расправой. Но Дим наконец понял, как ему избавиться от любых обвинений в свой адрес.

Взяв блюдо, он выложил баранину, рассек её ножом на пласты потоньше, чтобы удобно было жевать. Наколов на вилку кусочек, промакнул его в медово-грушевую подливу, а затем отправил в рот.

На десять секунд Дим забыл как дышать. Сладость мёда, кислинка обычного красного сухого вина и жесткий кусок говядины сплелись в единый вкус, заставив глаза закатиться. Бык в грушах вышел неожиданным. Неожиданным и сочным, спасибо подсказке старого Ильхами.

— Он теряет сознание! Отравителю смерть от яда! Безродный сын мула! — впервые заговорил шехзаде Мехмед. И тут Дим открыл глаза.

— Ильхами эфенди, — Дим обратился к своему учителю. — Вы были, как всегда, правы, лук сохранил сочность мяса. Но и я был прав, обжигая поверхность перед подачей. Мед превратился в горелый, но это только улучшило его вкус!

Старый Ильхами с недоверием посмотрел на кинна, а потом перевел взгляд на Селима, ожидая разрешение политика. Шехзаде кивнул, и старик неожиданно быстро для своих лет подошел к Диму. Сначала он понюхал тарелку, затем запустил в неё странного вида щуп, который тут же выдал зелёный сигнал. И только после всего этого старый повар сунул в тарелку палец, пробуя на текстуру медово-грушевый соус. Дим вспомнил себя, увидев как Ильхами прикрыл глаза, пробуя соус: сейчас мироощущение старика сужено до границ его полости рта. Он пробует, оценивает и пытается распознать новый для себя вкус, чтобы вынести собственное мнение о новом блюде.

— Не горелый мёд, глупый кинн, а фруктовая карамель. Сахара, содержащиеся в груше, и глюкоза в меде распадаются под действием температуры на карамель. Она имеет свой, ни с чем несравнимый вкус. Обычно используют в сладостях, иногда в сладких напитках, а также щербете. Но и здесь в смеси с мясным соком... Я скажу так: это не дурно.

— Попробуйте мясо, учитель, — раболепно произнес Дим.

На секунду в голове парня пронеслась мысль, что он уже начинает привыкать пресмыкаться перед иноверцами. Однако, даже засыпая, парень никогда не забывает, что это лишь роль, маска, которую он снимет. И когда это произойдет, будет улыбаться только он.

Старик наколол мясо, промокнул его в густом пряном соусе и отправил в рот. В этот раз он больше не закрывал глаза, лишь смотрел невидящим взглядом на шехзаде Селима и продолжал жевать.

— Лучше брать более волокнистый отруб, скажем, на кости. Там больше соединительных тканей, которые любят долгое томление. А так, очень даже неплохо, ученик, — благосклонно произнес старик. Это был первый раз, когда Ильхами эфенди признал в Диме ученика.

— Можно пробовать, дядя Ильхами? — с интересом спросил шехзаде Селим.

— Да, молодой господин.

Хозяин и пилот Ифрита улыбнулся и не медля ни секунды пододвинул к себе мясо. Напряжение, витающее в воздухе, вновь усилилось — дальнейшая судьба кинна Улуса решалась в это мгновение. Юный шехзаде отрезал аккуратный кусок мяса и сунул его в рот. И ничего! Отрезал второй кусок томленной говядины, но в этот раз наколол на вилку еще и грушу. Попробовал, закрыв глаза так же, как до того делал и Ильхами эфенди. Затем отложил вилку с ножом и внимательно, точно на диковинного зверя, посмотрел в глаза Дима.

— Кинн, ты удивил меня трижды. В первый раз, когда попросился на кухню. Второй раз, когда преподнес блюдо не сдобренное мышьяком или рицином. И в третий раз — вкусом этого, повтори еще раз, как называется это блюдо?