Вышивальщица - 2

— Полагаю, мы установили, как это произошло, — ровным тоном сообщил ар-клари. — Оружие можно возвращать во дворец. Тело выра дозволяю передать роду ар-Лим. Надеюсь, недоразумения меж дознавателями завершаются, далее мы будем работать дружно, на благо общего дела.

Слуга с золотой нашивкой на куртке поклонился, даже изобразил на лице подобие улыбки. Уточнил: могут ли его люди быть полезными для 'общего дела'? Михр охотно согласился и пояснил, что он полагает важным установить, не останавливались ли в ближних трактирах выры-гости. Есть ли для таковых в окрестностях гроты и вкусные блюда, подается ли тагга? Может быть, курьера убили по ошибке? Настоящей же целью, надо думать, являлся кто-то более значимый, чем слуга, — презрительно скривился Михр и добавил, — пусть и с панцирем, но лишь слуга!

Свои планы и мысли ар-клари излагал с рвением, достойным человека исполнительного, желающего выслужиться и оправдать доверие самого златоусого. Имя Шрона упомянул трижды, на Юту указывал постоянно и советовался с ним, кланяясь и с придыханием выговаривая нелепое 'ар-брэми'... Он еще продолжал медленно и невнятно строить предположения, когда со стороны белого города зазвучали бубенцы, потом донесся и стук лап страфов. Показалась двуколка, сопровождаемая тремя верховыми охранниками. Юта заинтересованно перебрал лапами, догадавшись с первого взгляда: явился дознаватель, столь любезный семье ар-Багга.

Сухой, рослый, с гордо развернутыми плечами и неудалимой складочкой презрения у губ. Седина мешает разобрать в точности цвет волос, но серо-зеленые глаза подтверждают подозрение, что 'порода' — северная, таких людей прежде охотно брали в обучение на выродеров... Теперь о подобном и вспоминать неловко! Дознаватель всеми силами показывает свою склонность не использовать оружие, на поясе смешных размеров нож — таким и руку не проткнуть, коротковат. Миролюбие свое выказывает? — задумался выр, — или просто возраст не тот, да и положение обязывает.

Прибывший поклонился Юте, церемонно и подчеркнуто вежливо. На ар-клари демонстративно не обратил внимания.

— Следовало ожидать, что выры пожелают участвовать в дознании, — голос прозвучал спокойно, без каких-либо проявлений чувств. — Приветствую достойного ара, заслуживающего всяческого уважения и... И должного увлажнения столь безупречного панциря. Понимаю, что вас по сути вынудили заняться делом, для вас тягостным и неинтересным. По счастью, оно оказалось простым. Я только что сам проследил за осмотром дома убийцы. Сомнений нет, мы нашли украденное золото. Но я даже рад, что тело еще здесь. Ваш охранник додумался до занятной идеи, как я вижу, глядя на разнообразие выложенного на мостовой оружия: вы пытались выявить тип вооружения убийцы. Я упустил эту деталь, моя вина. Изыскания имели успех, позволю себе любопытство?

— Любопытство? — уточнил Юта у Михра, не замечая склонившегося перед ним дознавателя и медленно, с неприятным хрустом, шевеля плотно прижатыми к головогруди клешнями. — Ар-клари, с кем имел наглость шумно беседовать этот человек, не соизволивший представиться нам, князю? Не испросивший нашего соизволения на выражение мыслей... Хотя, возможно, он беседовал сам с собой. С людьми такое случается.

— О да, случается, особенно в жаркую погоду, — охотно согласился Михр, пряча улыбку. — Не извольте гневаться, ар-брэми князь. Новый закон еще не все усвоили, порой путаются и творят невесть что. Я же говорил: наверняка хотели-то убить хозяина особняка ар-Лим, а вот — перепутали его со слугой. Позвольте представить вам, ар-брэми, назначенного месяц назад ар-тиала замка семьи Багга, брэми из рода Кух. Ныне он является дознавателем от этого рода по делу об убийстве, хотя утратил иные титулы в столице при новой власти.

— Кух, — Юта чуть шевельнул усами и обернулся к дознавателю, едва способному сдержать гнев. — Слуга дома ар-Багга. Понятно. Когда мне понадобятся пояснения со стороны владельцев замка, я побеседую с ними. Михр, поясните этому нелепому выскочке: дело будет считаться простым, когда так решит князь. Мне обычно не рискуют навязывать мнение. Все же я еще очень молод по меркам выров, порой клешни срабатывают быстрее, чем разум. Потом я очень досадую... Очень.

Юта отвернулся от кипящего скрытым бешенством дознавателя. Подумал о странности жизни людей. Выр закован в панцирь и вынужден изобретать способы выражения своего настроения. Качать усами, дергать стеблями глаз, шевелить бровными отростками и пригубным ворсом. В последнее время эти движения стараются уподобить людским, делая общение более удобным. Но людям-то каково! Без панциря, вся кожа — вот она, голая... Страх меняет её цвет, боль тоже, как и гнев. Чувства вынуждают руки дергаться, искажают лицо складочками — едва приметными малыми или четко видными крупными. Не спрятать ничего, хотя Кух, например, очень старается. Пожалуй, для людей его лицо кажется не изменившим цвета, а руки — неподвижными. Но выру заметны и бледность бешенства, и дрожь ладони, сжатой на поясе плотнее обычного. Юта отбросил лишние мысли, деловито затопотал к краю набережной. Изучил канал. Усом дотянулся до воды и довольно долго водил по поверхности, по стенке из камня, потом стряхивая капли в рот или принюхиваясь к их запаху. Кух стоял и ждал под насмешливо-участливым присмотром ар-клари. И ощущал себя слугой. Худшего оскорбления не придумать! В то же время он понимал, что начал знакомство действительно неучтиво и теперь получает то, что сам же посеял... Юта закончил рассматривать воду. Обернулся.

— Попробуйте принести извинения, — мягко посоветовал он Куху. — Почему всему надо учить и на все даже не намекать, но говорить прямо? Будь вы помоложе, я ведь и правда снес бы вам голову. Но седина для выра всегда знак к примирению. Мы ценим слово старых. И прощаем им... чудачества.

— Я вел себя недопустимо, достойный ар князь, — отозвался дознаватель. — Приношу глубочайшие извинения. Единственное мое оправдание — то, что дело и правда продвинулось. Изволите сами изучить дом убийцы? И кошель с корхонами, само собой.

— Изволю изучить, но чуть позже. Ваши извинения я принимаю и надеюсь, мы поладим, — оживился Юта. — Пока что заберите своих людей. Михр, и ты своих отпусти, теперь довольно двух охранников, чтобы сберечь след краски на мостовой до того времени, пока старые не рассмотрели дело и не нашли его окончательно решенным. Кстати, уже известно, где поблизости подают таггу? У нас есть возможный убийца! Надо размочить столь интересную новость.

Михр склонился ниже, изъявляя готовность проводить и все показать. Кух прыгнул в свою двуколку, буркнул распоряжения для охраны и заспешил прочь. Он еще успел разобрать сказанное Ютой негромко: 'он заметил, что мой панцирь безупречен, а ты, олух, и в этом не разобрался!'... Михр покаянно вздохнул, несколько улучшив настроение дознавателя, ошпаренного княжьим гневом. Лесть, оказывается, и здесь может принести пользу.

Когда звук бубенчиков удалился, Юта резко остановился и обратил на спутника оба глаза на стеблях.

— Скоро доставят Ютти. Скажи своим людям, пусть сразу позовут нас. Я верно понимаю, что нужный трактир они уже нашли?

— Обрезки стеблей черного лотоса, сильно подсохшие, замечены в мусоре у канала, — кивнул Михр. — Так мне шепнули в ухо. 'Монета' в числе постоянно подаваемых блюд во всех трех трактирах поблизости. Какой из них — мы пока не знаем. Юта, надо спешить. 'Убийцу' уже уволокли и допрашивают. Теперь, когда ты так оттрепал Куха, он приложит все силы, чтобы доказать свою правоту. Даже если при этом начнут умирать люди.

— Почему мне изрядно неприятен Кух? — негромко посетовал Юта. — Причин для гнева маловато, но я ведь и правда едва не снес ему голову... кажется, он это осознал.

— Он учил выродеров обращению с оружием, еще когда я сам был законной собственностью семьи ар-Сарна, — нехотя и едва слышно выдавил Михр.

Юта оживился, щелкнул клешнями, удивляя ар-клари столь внезапным весельем.

— Кто знает... а не нашли ли мы убийцу, настоящего? — булькнул Юта. — Что не так с саблей? Ты ведь лгал. Я уже научился понимать, когда люди лгут. Знаешь, мы, выры, тонко ощущаем ваше состояние. Мы видим цвет лучше людей и ощущаем присутствие влаги на коже. К тому же мы можем следить и за лицом, и за руками, и за общим движением тела — сразу, нам вполне хватает для этого четырех передних глаз. Я вижу: ты ненавидишь его, никак не меньше, именно так! Еще я заметил: он опасается тебя и считает врагом. Не поясняй, я понял, старые счеты. Не будем нырять в омут со слежавшимся илом и заново мутить его.

Михр коротко кивнул и выдохнул сквозь зубы, вполне довольный тем, что отвечать и пояснять не надо. Не время, да и не хочется... Прошлое забыто, зачем заново будить ту боль? Проще вернуться к дознанию.

— Не годится сабля. — Сообщил Михр. — Удар хоть и смотрится красиво, но хват при замахе нелепый. Рука вывернута. Даже я и даже в лучшем своем возрасте, когда от рассвета до заката с оружием не расставался, не вскрою толстого панциря при подобном замахе и из похожего положения.

— Но выглядел удар достоверно, — отметил Юта. — Если он учил вас, он знал это. Мог подстроить?

— Именно подстроить, но никак не нанести удар! — расстроился Михр. — У нас нет убийцы. Вот и трактир, один из трех ближних, достойный ар-брэми князь. Кстати: ваш панцирь безупречен! А ваши клешни... Как я прежде мог не оценить их величины и силы?... И эти усы! Они длиннее, позволю себе рискнуть предположить, чем у ара Шрона...

Юта булькнул смехом и нырнул в низкую дверь. Ар-клари вошел следом, продолжая вдохновенно и очень натурально льстить. В зале оказались заняты посетителями лишь два столика, дальние. Люди оглянулись и торопливо отвернулись: еще бы, ввалился здоровенный выр! В зеленом городе подумали бы, что такой передвинет плиту и значит, он полезен. В красном гораздо чаще предполагали иное и опасались: а ну как помнит прежний закон и не любит есть и пить, когда на него глазеют? То есть люди в зале выказали сейчас достоверное поведение. Но Юта подозревал, что по крайней мере за одним из столиков сидят доносчики Куха. Именно потому Михр льстит так нагло и непрерывно, отложив иные темы разговора. Значит, надо принимать похвалы. Вполне приятные: ар-клари разбирался в том, что важно для выра. Белую таггу принесли сразу и неплохую, как на вкус, так и по свежести приготовления. Вопросу о зеленой не удивились. Юта чуть шевельнул малыми короткими усами, исполняя знакомое ему условное движение поклонников черной тагги, запрещенной и никогда не заказываемой вслух, словами. Трактирщик опасливо покосился на людей за столиками... и резковато, мрачнея лицом и морщась, качнул головой. То ли опасался ар-клари, то ли знак знал, но с черной таггой не связывался... Юта еще поглядел и решил: именно не связывается. Даже обиделся малость на выра.

— Тагга хороша, — вслух, громко, отметил Юта. — Может статься, загляну завтра. 'Монеты' у вас подают? Я предпочитаю наш рецепт, он называется обычно на вашем искаженном языке магра.

— Знаем. Наслышаны, готовим лучшую в столице, — закивал трактирщик, оживляясь и успокаиваясь. — Не сезон, 'монеты' годной нет, чтобы имела должные свежесть и жирность, достойный ар, в том-то и беда... Вот разве послезавтра вы заглянули бы? Если оставите задаток, закажу с утра улов вашим родичам, уж тогда не оплошаю, все исполню в точности. Невеликий залог, один кархон, просто для порядка.

— Готовить станут при мне? — уточнил Юта. — Два раздельщика...

— Обижаете, у нас все по полному чину, нет даже малого повода сомневаться, — на сей раз трактирщик ответил честно и охотно.

Михр молча отсчитал два арха за таггу и свое пиво. Рядом положил новенький, не стертый, золотой. Поднялся и пошел к двери. На улице презрительно усмехнулся и покачал головой.

— Не дурак же он, чтобы наливать черную таггу при мне, при ар-клари? И не слепец, чтобы не знать меня в лицо.

— А я не поклонник черной тагги, зато магру скушаю действительно охотно. Готовят люди красиво. Вот глянешь, тоже оценишь, — отозвался Юта. — О напитке мы пока не узнали то, что хотели. Он, как мне думается, не готовит запретную таггу на заказ. Я сделал усами — так, он вздрогнул. Сразу опознал движение. Но мой вопрос был ему неприятен.

— Вечером мои люди навестят его и вытрясут подробности про ту ночь, — тихо пообещал Михр. — Не мог он ничего не видеть — и тем более не мог не знать, что творится у соседей!

— Ютти! Дружок! — вместо ответа тихо и радостно молвил Юта, ускоряя бег. — Молчун ты мой, умница...

Возле охранников стояли два человека, прибывшие с галеры. На мостовой рядом располагалась большая плетеная корзина, накрытая плотной тканью с гербовой вышивкой рода ар-Рафт. Михр удивленно вскинул брови. Неужели принесли совсем мелкого выра? Сюда, в неспокойный город, днем. Хотя по слухам, малышне выров вредно долго находиться на воздухе. Ткань после оклика Юты колыхнулась, снизу её толкнули. Потом еще раз, посильнее, так, что вышитый покров сполз на одну сторону. Михр удивился еще сильнее. Зверь был определенно сухопутным и в то же время незнакомым. Хотя выродер о таких слышал: уцелели на севере от прежних времен, когда выры и люди еще не затеяли войну... Звались собаками, или псами. Что точнее, ар-клари не знал.

Этот зверь был мал ростом, не более локтя. Имел ровный белый окрас меха, разнообразие вносили только рыжее пятно на носу да кожаный добротный ошейник с гербом семьи Рафт. Мех собаки был коротким и даже на вид жестким, куцый хвостик быстро двигался из стороны в сторону. Розовый язык собака почему-то чуть высунула из пасти, словно дразнила хозяина.

— Ютти, иди ко мне, — еще нежнее позвал Юта. — Можно, иди. Все свои, не надо прятаться. Теперь уже не надо. Закон больше не запрещает держать вас в доме и даже выгуливать.

Собака одним прыжком выскочила из корзины, метнулась по мостовой и взвизгнула от восторга, взбираясь с нижних рук в горсть из пальцев самых верхних, а оттуда еще выше, на головогрудь, на основание усов выра. Там она деловито обнюхала оба уса, полизала правый и встала, рассматривая окрестности с удобный высоты.

— Его утопить хотели, мелкий и масть неправильная, — пояснил Юта, дотягиваясь рукой до головы любимца и почесывая у него за ухом. — Этот пес — единственная моя кража за всю жизнь. Его в мешок и в воду, а я хвать снизу, пальцами под его тельце, чтоб не утоп, и ходу, да без всплытия. Уволок в камыши, дал отдышаться. Теперь он мой. В замке псов не принято держать, но хранитель был добр и разрешил мне, брату, такое нарушение закона и порядка. Только условие поставил: пусть не шумит. И возить всегда в корзине, негоже распространять сплетни. Хотя теперь уж нет разницы. Он охраняет меня. Молодец, правда?

Юта гордо вздыбил усы. Пес покрутился и негромко тявкнул, снова задвигал хвостом. Михр усмехнулся: нелепая парочка! Две сажени роста хозяина и менее локтя — весь охранник... Юта на усмешку не отозвался, добрался до краски на мостовой, задумчиво обошел вокруг и лег на красный кирпич.

— Я попробовал воду канала и проверил мох на стенках, — сообщил он. — Мы, выры, кровь в воде ощущаем очень точно. Мох бы впитал хоть самую малость. В канал кровь не попадала. Это я о чем? Я думаю, куда оружие выбросили. Ведь нет его!