— Если у них хватило духу раздуть такой скандал, то пусть теперь будут готовы за него и ответить, — поддержал Отоёси еще один сухонький старичок, в котором я сразу опознал тренера Кампаку. — Уверен, все наши с тобой бывшие соученики по школе Кодэн будут только рады посодействовать! Монтаро и Сабуро сейчас не последние люди в аппарате министра культуры и спорта...

— Все это выглядит весьма неприглядно, и, думаю, не только мне и моему отделу найдется в этом деле над чем поработать, — из ниоткуда нарисовался рядом "синепузый" инспектор, с которым свела нас судьба еще прошлым вечером.

Рядом со мной, тем временем, внезапно оказался Рюдзаки. Его правая рука покоилась на медицинской перевязи, но в остальном мой недавний противник по четвертьфиналу уже выглядел полным сил и здоровья.

— Моэ-кун, — Кампаку склонился ко мне так, чтобы никто из говоривших рядом людей ничего не услышал из нашей беседы. — Я знаю, какое дерьмо эти братья Рё. Так, что и на секунду не поверил в те обвинения, что тебе предъявили. Учителя и многие из наших намерены в этот раз поставить ублюдков из Ассоциации на место, и плевать, кто там за ними стоит сейчас. Поэтому будь уверен, это дело так просто никто не забудет!

— Благодарствую за поддержку, Рю-кун, — я видел, что парень абсолютно искренен в своих словах, но от старых привычек непросто избавиться. — Но все свои проблемы я как-то привык решать исключительно сам.

— Даже и не сомневаюсь, — рассмеялся Рюдзаки. — Но если вдруг передумаешь, или что-то понадобиться, то всегда обращайся. И это... — мой собеседник оглянулся через плечо, чтобы лишний раз убедиться, что нас никто не слушает. — Будь осторожен. Эти четверо уродов, с которыми ты пересекся, жутко мстительные. Всякое может быть...

— Спасибо. Учту.

— Эх, вот такая она штука — жизнь, — уже двигаясь к выходу, Гендо толкнул меня локтем в бок, видимо, заметив мой угрюмый вид и желая приободрить. — Как зебра! Полоса белая, полоса черная, полоса белая... Но в конце у всех лишь глубокая...

— Очень жизнеутверждающе, — буркнул я, перебив семпая.

— Мда, и вправду, — согласился Гендо. — Жалко ты у нас, Моэ-кун, несовершеннолетний, иначе я бы точно знал, как поднять тебе настроение этим вечером.

— Этим вечером, Гендо-семпай, у меня вообще-то свидание, — ответил я, по-прежнему без всякого выражения, заставив клерка болезненно сморщиться.

— Нормально! А главное, он молчит и ни слова. Знаешь, Моэ-кун, редкостной ты породы зверь. И, похоже, точно лишь одно — не полосатого окраса!

* * *

— Хотя рассуждать об этом уже поздно, но... Вы точно уверены в том, что мы применили наиболее подходящий метод из всех возможных вариантов?

Хозяин роскошного кабинета слегка поерзал в своем невероятно удобном кресле и, слегка поправив одно из множества золотых колец, унизывавших толстые пальцы, откинулся на широкую спинку из натуральной кожи. Его единственный собеседник, к которому и был обращен последний прозвучавший вопрос, поднял на Кобаяси свой леденящий, пугающий взгляд и лишь небрежно пожал плечами. Кремовый костюм, как и всегда, отутюженный просто идеально до последней складки, смотрелся на этом человека довольно броско, но не вызывающе. На фоне остального интерьера комнаты, в котором превалировало темное дерево разных оттенков, наряд гостя выглядел ярким и не совсем уместным пятном.

— Не вижу причин, чтобы в очередной раз обсуждать эту тему, Кобаяси-сама, — тихий голос произносил каждое слово так, будто предварительно взвешивал в нем каждый звук или букву. — В конечном итоге, все получили то, чего желали. Дото-кун — свой новый титул, вы — требующиеся деньги, все остальные — напоминание о том, на кого они работают.

— И все же... Этот скандал...

— Это не первый скандал и не последний, — отрезал человек с глазами убийцы. — И кому, как не вам, знать об этом, Кобаяси-сама. К тому же, этот скандал не ваша забота. А наши люди из Ассоциации тоже обязаны отрабатывать свой хлеб и, согласно договоренности, принимать на себя все последствия подобных эпизодов.

— Конечно, вы правы, — кивнул усатый толстяк, становясь заметно спокойнее, но тут же встревожившись вновь — Однако, меня немного тревожит тот факт, что мы ничего не сообщили семье Рёманмару о том... инциденте в гостинице. Точнее, — с намеком протянул Кобаяси, — обо всех его деталях.

— Это было излишне, — отрезал гость. — К тому же, способ, к которому мы прибегли для решения конечных трудностей, избавил нас от тех вероятных сложностей, что непременно возникли бы, попытайся мы действовать с этим парнем как-нибудь по-другому.

— Но, тем не менее, — не сдавался так сразу хозяин кабинета, — возможно, нам стоило хотя бы намекнуть им... Все-таки, по вашим же собственным словам, этот мияшитский сопляк сумел поймать пулю голой рукой! — несмотря на то, что вся последняя фраза была произнесена шепотом, говоривший сумел подчеркнуть восклицание в самом конце.

— И это лишь помешало бы нашим планам исполниться столь успешно, — собеседник мастерски продолжал выдерживать свою маску полного безразличия. — Узнай, братья Рёманмару об этом факте, и кто знает, что случилось бы дальше. Дото-кун вполне мог, не своим умом, так с подачи старшего брата, решить сняться с соревнований, а то, что вы и многие важные люди потеряют на этом свои деньги, волновало бы этого парня в самую последнюю очередь.

— Очевидно, что так...

— Но он вышел на бой, уверенный в своих силах, и случилось именно то, чего мы ждали. Шишигавара просто избил его, проделав это открыто и дерзко, что, в свою очередь, легло прекрасной иллюстрацией на его дальнейшее обвинение в употреблении допинга. Все в этой ситуации получилось более чем естественно, а глупые попытки ваших друзей из Ассоциации влезть не к месту, чтобы подыграть Дото-куну, лишь подставили их самих.

— Да-да-да, это все, конечно, очень удобно. Но боюсь, как бы конфликт между Рёманмару и Шишигавара не получил определенное продолжение, в свете случившегося, — высказал тревожившую его мысль Кобаяси. — И в этом случае, если вдруг случится непоправимое, а потом станет известно, что мы были в курсе о реальных возможностях этого парня...

— Не стоит так переживать не этот счет, — на секунду стало заметно, как собеседник едва сдерживает легкий зевок. — И не нужно приписывать этому мальцу каких-то совсем уж сверхъестественных свойств. Да, он поймал пулю, но на его месте это сумел бы сделать любой, обладающий достаточной ловкостью и реакцией.

— Неужели? — недоверчиво прищурился толстяк. — Хьёгуро-сан, вы ведь понимаете...

— Конечно, понимаю. И потому объясню все вам подробно. Дело в том, Кобаяси-сама, что для того, чтобы стрелять девятым калибром из своего ублюдочного пистолета с коротким глушителем, наш общий знакомый Унаги вынужден заказывать патроны кустарного производства, — пояснил обладатель кремового костюма.

— Угорь очень гордится своей игрушкой, — кивнул Кобаяси.

— Верно. Хотя лучше бы он выкинул ее в ближайшую помойку. Канал ствола в его оружии забит "пылью" от безоболоченного свинца, который использует тот умелец, у которого Унаги берет боеприпасы. Нормальное оружие следует хотя бы изредка чистить, но Унаги у нас выше таких мелочей. А кроме того, заряд пороха в таких самодельных патронах на порядок уменьшен, чтобы снизить шумовой эффект выстрела и сделать сам короткий глушитель хоть на что-то пригодным. Все вместе это дает крайне низкую стартовую скорость полета пули, а если патрон сделан с браком то, любой из нас сможет проделать тот же фокус, что и парень из Мияшиты. Я специально проверил потом, забрав у Унаги, оставшиеся патроны. Окажись верхним в обойме тот, что был вторым, и последствия были бы весьма плачевные и очень неприятные уже для нас лично. Шишигаваре в тот раз, на самом деле, лишь невероятно повезло, но не более того.

— Хм, — Кобаяси задумчиво вздохнул и, теперь уже по-настоящему, расслабился, обмякнув в кресле. — Такое объяснение меня действительно успокаивает.

— Кроме того, мы, все равно, уже не будем иметь никакого отношения к происходящему, что бы там ни случилось в дальнейшем. Ваша часть сделки выполнена, равно как и моя, и выполнены они безупречно, — на лице у гостя наметилось некое подобие ободряющей улыбки, но этого хозяину кабинета было уже достаточно.

Видя это, человек с холодными глазами внутренне вздохнул с облегчением. На то, чтобы убедить в чем-то столь нервного, недоверчивого и сомневающегося во всем оппонента, нужно было поистине нечеловеческое терпение. И уж точно ему не следовало сообщать, почему Хьёгуро на самом деле принял решение не применять против приютского мальчишки новых силовых акций. А тем более, Кобаяси не нужно было знать про то, что все патроны, вынутые из обоймы Унаги, оказались хоть и кустарными, но сделанными просто великолепно, чего и следовало ожидать от такого мастера, как Старый Року.

* * *

Собираясь для вечернего выхода в город, я неожиданно для себя столкнулся с небольшой проблемой. Как-то так получилось, что в обыденной жизни я давно привык в любое время носить свой школьный гакуран, невзирая на то были ли это школьные будни, выходные или редкие праздники. По большому счету, другой верхней одежды, за исключением пары спортивных костюмов у меня в принципе не было. Остатки своего куцего пособия, часть которого иногда удавалось поднакопить, я с чистой совестью тратил на приличную обувь, обзаведясь, таким образом, в гардеробе за последние годы лишь полудюжиной новых футболок. Даже на турнир мне пришлось ехать в своей школьной форме, что, впрочем, не смущало никого совершенно, а меня уж тем более. Но ехать в поезде и ходить по отелю было совсем неравнозначно тому, чем я собирался заняться этим вечером.

К счастью, рядом оказался такой человек, как Гендо. Для начала семпай от своих щедрот выделил мне солидную, по моим личным меркам, скрутку купюр, потребовав взять это без разговоров и "не позорить любительский клуб Мияшиты на ответственной встрече с представителем другой спортивной школы", выставляя себя нищенствующим жлобом. После чего Гендо также позволил слегка разграбить свой гардероб, из которого я вытащил для себя лишь рубашку в багровых тонах и с короткими рукавами. Надетой расстегнутой и навыпуск в сочетании с красной безрукавкой, черными брюками от школьного комплекта и парой приличных фирменных кроссовок, которые я приобрел всего месяц назад, это смотрелось более чем приемлемо. Все-таки не на званый ужин к императорской фамилии собираюсь, а значит прокатит.

Вокруг гостиницы, по-прежнему, коршунами, а скорее грифами-падальщиками, вились многочисленные представители, так называемой, четвертой власти. Сталкиваться сейчас с кем-то из них мне не хотелось, но журналистская братия плотно оккупировала фойе и выставила "многоступенчатый" кордон у каждого выхода из отеля. Но хороший шанс незаметно улизнуть от этих стервятников у меня оставался.

Часам к девяти, когда небо над городом постепенно скрылось в сумерках, а в воздухе появилась легкая прохладца, я спустился на первый этаж и направился в сторону местной кухни. Иногда, чтобы никто не обращал на тебя внимания, нужно лишь делать вид, что ты не просто имеешь право тут находиться, а просто обязан это делать. Такой вещи как наглость, что врожденной, что приобретенной с годами в приюте, мне было не занимать, а потому я совершенно беспрепятственно прошел служебными помещениями до самого подъездной площадки, которая использовалась в гостинице для грузовых машин. Точный путь до нее мне указал один из официантов, спешивших куда-то со своим подносом, но пойманный за локоть посреди коридора и подвергнутый допросу с пристрастием. Задний двор отеля был огорожен по периметру забором из металлической сетки, но мне повезло, и перелазить через него не пришлось. От здания как раз отъезжал какой-то грузовик, судя по виду рефрижератор, и я благополучно смог проскочить прямо за ним в щель через закрывающиеся автоматические ворота. Охранник, дежуривший в будке рядом с ними, заметил меня слишком поздно и окликнул уже лишь в спину, после чего был вынужден созерцать, как "нарушитель" исчезает в полутьме проулка.

К месту встречи, оговоренному заранее, я прибыл без опоздания, но Тацуки была уже там. Сидя на каменном парапете набережной, Арисава разглядывала многочисленные огни проплывающих мимо судов и зданий на той стороне канала. Наряд каратистки невольно меня порадовал. Не буду врать, но окажись это чем-то "исключительно женственным" и легкого смущения при дальнейшем общении мне было бы не избежать. Но темно-серая рубашка и свободные штаны расцветки "городской камуфляж" подходили просто отлично. И, кстати, внешне совершенно не портили фигуру Арисавы. На левой руке девушки от локтя до запястья красовался свежий гипс. Заметив мое приближение еще издали, Тацуки улыбнулась и приветственно махнула рукой.

— Привет.

— Привет, — каратистка грациозно спрыгнула на тротуар рядом со мной. — Куда идем?

— Предлагаю пока туда, — я кивнул на переливающуюся панораму огней за пешеходным мостом, на другом конце которого красовалась огромная арка, отмечавших вход в один из огромных местных кварталов развлечений. — А уж чем занять себя в таком месте, как ночная Йокогама, я думаю, мы точно найдем.

— Годится, — кивнула Тацуки.

Описывать в подробностях нашу продолжительную прогулку по многоцветным улицам, заполненным сотнями людей, было бы слишком сложно и утомительно. Йокогама не зря считалась вторым по размеру развлекательным центром в Японии и одним из тех самых городов, которые "никогда не спят". Даже если отбросить магазины и тому подобные места, то ресторанов, кафешек, караоке-баров, клубов и салонов любой "расцветки" и на любой даже самый притязательный вкус между каждыми двумя перекрестками здесь располагалось больше, чем, наверное, было во всей Мияшите и Каракуре вместе взятых. Дискотеки, залы игровых автоматов и залы-кабаре манили своими яркими вывесками со всех сторон. Снующие в толпе зазывалы с пачками флаеров приглашали всех и каждого в свое "самое лучшее заведение", заманивая потенциальных клиентов живой музыкой в исполнении известных и не очень групп, невероятной кухней или какими-нибудь совсем уж эксклюзивными развлечениями. И стоит ли говорить о том, что о таких вещах, как удостоверение личности, подтверждающее совершеннолетие, спрашивали далеко не везде и не у каждого, несмотря на его внешний вид и зачастую висевшие таблички у входа. Куда строже было отношение к тем предупредительным знакам, что запрещали вход в заведение для гайдзинов, а последних в Йокогаме всегда было с избытком. Все-таки немало сказывалось наличие поблизости одного из крупнейших портов страны. Но для чужаков здесь обычно отводились отдельные кварталы, конечно, не такие большие и знаменитые, как, например, токийский Роппонги, примостившийся возле всемирно прославившегося Шинджуку, но зато вполне удовлетворявшие все соответствующие потребности иностранных матросов и случайных гостей. Что меня всегда особенно умиляло, так это то, что вот уже больше двадцати лет "классический" запретный знак, имевший изначально лишь две строчки на японском и английском, теперь еще и непременно "украшался" третьей надписью — на русском. Что ни говори, а наши соседи с северо-запада всегда умели заставить проявить японцев к себе особое внимание ничуть не хуже, чем драные янки. Впрочем, думать об этом в подобный вечер, мне, разумеется, совершенно не хотелось.