Зона захвата

— Не подведу, товарищ генерал, — щёлкнул каблуками подполковник и склонил голову.

Ольховский покинул рабочий кабинет в прекрасном настроении. Ничто не предвещало неприятностей. Метис поработал на славу, десантники тоже не раз показали себя на высоте. Операция была обречена на успех.

Если бы генерал КГБ знал, что его самое доверенное лицо — подполковник Воробьёв — уже больше года исправно поставляет информацию спецслужбам Регионов, он бы вряд позволил себе столь хорошее расположение духа.

42

Андрея удивил срочный вызов к капитану. Вряд ли тот рассчитывал узнать что-то новое. Липатов и без того вывернулся наизнанку, рассказав то малое, что ему удалось выяснить за короткое время пребывания в неволе.

В сущности, так и получилось. Разумеется, кагэбэшник немного попытал его вопросами, но как-то вяло, для порядку. Скорее всего, по старой комитетской привычке подстраховаться...

Нестыковок в рассказе Андрея не было, тем более что говорил он чистую правду, а это куда проще, чем лгать. Главное, что капитана больше не интересовала биография Липатова.

Немного погодя выяснились основные мотивы этого вызова.

— Брать с тебя подписку я не собираюсь, но это не помешает мне шлепнуть тебя, если ты вздумаешь распустить язык. Поверь, мне за это ничего не будет, — предупредил капитан.

— Спасибо за откровенность, — усмехнулся Андрей.

Он и без этого собирался держать рот на замке. Комитет — контора суровая.

— Меня интересует одно: насчёт того прохода через болото ты не врал? — перешёл к главной теме капитан.

— Никак нет. Я сам прошёл по нему.

— И насколько это безопасно?

— Где прошёл один, пройдут и другие.

— Ты был налегке. Мои люди будут навьючены, что верблюды.

— Тропа выдержит. Не беспокойтесь.

— Хорошо, — кивнул комитетчик. — Верю на слово.

Он хотел спросить что-то ещё, но в этот момент дверь отворилась, чья-то рука втолкнула в избу человека, наружность которого показалась Липатову очень знакомой. Почти сразу он вспомнил — это был деревенский. Кажется, его звали Митяй. С ним они успели сцепиться буквально за несколько секунд до атаки тварей. Тот, что был постарше, получил от Андрея по причинному месту, а этот убежал. Ещё и выжить сумел. Кстати, на похоронах Липатов его не видел. Очевидно, где-то отсиживался, а может, удрал далеко, теперь решил вернуться.

Вошедший вслед за Митяем широкоплечий боец пояснил ситуацию:

— Вот этот гражданин пытался покинуть территорию деревни. На приказ остановиться среагировал не должным образом: задал от нас стрекача. Насилу угнались. Ещё и сопротивление часовому оказал.

Судя по окровавленной физиономии и некоторой скособоченности митяевской фигуры, противник ему попался опытный, бока намял вполне профессионально.

Капитан вперил в задержанного взгляд.

— Слушаю вас, молодой человек. Потрудитесь объяснить, почему хотели удрать из деревни.

Митяй обиженно засопел.

— А чего ваши меня схватили, да ещё и кулаки распускать начали? По какому праву?

— Знаете что, гражданин хороший, — на удивление ровным тоном заговорил капитан, — вопросы здесь задаю я, а вы, уж будьте добры, на них отвечайте, причём искренно, как на духу. А насчёт права... Ну, скажем, по праву сильного. Или по закону военного времени. На эти территории перемирие не распространяется, и ваша жизнь находится в полном моём распоряжении.

Офицер встал, подошёл к Митяю и похлопал его по плечу:

— Колись, парень. Легче будет.

Испуганный Митяй начал что-то плести про капканы на дичь, которые ему надо срочно проверить, что-то ещё. С первых слов было ясно, что парень врёт, причём делает это так неумело, что Липатову за него стало неловко.

— Да знаю я, куда он намылился, — произнёс Андрей.

Все разом посмотрели на него. Липатов стал пояснять:

— Я так понимаю, он к Асмолову побежал. Тут половина деревенских под его бандой ходит. А Митяй, — Андрей кивком указал на задержанного парня, — в свете последних событий выслужиться захотел. Ну, примерно так.

— Да не знаю я никакого Асмолова! — заверещал Митяй, и опять так фальшиво, что всех передёрнуло.

Потом до него дошло, что никто ему не верит. Видя, что запираться уже бессмысленно, Митяй заговорил, всхлипывая и размазывая кровавые сопли рукавом.

Большой ценности его сведения не содержали. Парень действительно хотел прогнуться перед хозяевами. Рассуждал он так: капитан и его отряд уйдут, банда Асмолова останется. Но поток его всхлипов навёл комитетчика на удачную мысль. Теперь он знал, каким образом сумеет уменьшить количество защитников укрепрайона, а, значит, облегчит спецгруппе его штурм.

— Только не убивайте меня, пожалуйста! — завопил впавший в истерику Митяй, с перепугу решивший, что теперь-то его обязательно убьют.

— Уведите его, — хмуро приказал капитан. — Глаза б мои не видели эту падаль.

Вконец морально раздавленного Митяя увели и посадили до утра под замок. Как только за ним захлопнулись дверь, комитетчик вернулся к прерванному разговору.

— Скажи-ка мне, Липатов, как часто люди Маги делали вылазки в город за новой партией рабов?

Андрею не пришлось напрягать память. Недавние события стояли у него перед глазами.

— Регулярно. В неделю раз, а то и все два. Они так обращаются с рабами, что те мрут как мухи. А работы непочатый край.

— Понятно, — задумчиво протянул капитан. — Значит, два раза в неделю. Пожалуй, нам это только на руку. Я так понимаю, что Асмолов для Маги всё равно, что бельмо на глазу.

— Друзьями их точно не назовёшь, — фыркнул Андрей.

— Вот и прекрасно. На их взаимной "приязни" мы и попробуем сыграть. А сейчас иди, высыпайся. Утром выступаем, так что высыпайся. Надеюсь, Сусанины с тобой в родстве не состояли.

Андрей натянуто улыбнулся.

— Товарищ капитан...

— Да, — вскинулся офицер.

— А с этим Митяем, что будет?

— Да ничего с ним не будет. Что мы — звери, что ли? Я договорился с местными. Выпустят они его завтра. После того, как мы уйдём. И ты иди. Спать.

Липатов развернулся и ушёл. Спать ему хотелось ужасно. А ещё сильнее хотелось проснуться от этого затянувшегося кошмара. Вот только надежды проснуться уже не осталось. Никакой.

Липатов добрался до отведённой ему избы, рухнул на застеленные чистым бельём полати, стараясь не думать о том, что кто-то тут раньше спал до него, и этот кто-то сейчас покоится на дне братской могилы.

Пусть мёртвые стерегут покой живых.

Ему вдруг вспомнился рассказ деда-фронтовика, прошедшего всю войну от звонка до звонка. Однажды после боя его подразделение в почти абсолютной темноте расположилось на ночлег. Утром, когда все проснулись, выяснилось, что спали солдаты прямиком на старом заброшенном кладбище.

— И никогда раньше я не спал так тихо и спокойно, — добавил в конце дед.

В избе действительно стояла тишина как на кладбище. Бойцы отмахали не один десяток километров перед тем, как вступить в схватку с монстрами и похоронить их жертв, и потому, намаявшись, спали мертвецким сном.

Андрей сомкнул веки и сразу отрубился.

43

Рано утром, почти на рассвете, его разбудило осторожное касание чьей-то руки. Липатов открыл глаза и увидел силуэт одного из бойцов спецгруппы.

— Вставай, — велел тот.

Удивительно, но за эту ночь Андрей и впрямь сумел выспаться и набраться сил. Должно быть, давно не чувствовал себя в такой безопасности, вот и расслабился.

На столе был нехитрый завтрак. Порезанный на куски ржаной хлеб, яйца, сваренные вкрутую, курица и картошка в чёрном от сажи чугунке, недавно вытащенном из печки. Лежали пучки свеженадерганного зелёного лука, несколько крупных долек чеснока.

Бойцы по старой солдатской привычке наедались впрок. Никто не мог с уверенностью сказать, где и как они будут обедать, да и будут ли вообще. Солдатское ремесло не позволяло заглядывать с уверенностью в будущее, особенно в таких деликатных материях, как пища или жизнь.

Андрей поддался общему порыву и после посещения отдельно стоящей деревянной будки с затейливым вырезом в виде сердечка на двери вымыл руки с душистым мылом и присел за стол.

— Это твоя пайка. Наворачивай, — сухощавый боец, уже в возрасте, придвинул ему несколько яиц, куриную ножку и три крупных картофелины.

— Спасибо, — поблагодарил Андрей. — Слушай, мы ведь так и не познакомились. Я Липатов Андрей.

— Ну а меня зови старшиной, — сказал сухощавый, и Липатов понял, что продолжения разговора не будет.

Чай они пили из настоящего самовара, пахнувшего угольками и шишками. Андрей даже не знал, что есть на свете такое блаженство — пить ароматный травяной чай, приятным теплом растекавшийся по стенкам желудка.

В такие минуты Липатов был готов принять и даже полюбить этот мир, но потом вынырнул из грёз в суровую действительность. Их ждало болото. Топь.

Однажды ему удалось его преодолеть, но вот сумеет ли он повторить этот подвиг? Тот первый раз вполне мог оказаться чистой случайностью. Оступись Андрей чуть-чуть, буквально самую малость — и всё, непреодолимая сила потащила бы его на самое дно, сдавливая тело, заполняя носоглотку вонючей болотной водой. Он бы кричал, звал на помощь, пока голова не скрылась совсем. И всё бестолку. Никто бы его не услышал, не вызволил из смертельных объятий топи.

Липатова передёрнуло. Он постарался выкинуть из головы образ болота. В конце концов, рядом пойдут опытные солдаты, профессионалы. Уж они-то его выручат. Пусть он ещё не стал для них своим, но что может сблизить сильнее общего врага и общего дела?

Сразу после завтрака состоялось общее построение. Андрей был левофланговым. На плече висел "трофейный" АК-74. В деревне нашлась даже разгрузка, в которую он распихал автоматные рожки и прочее нехитрое, но полезное в бою имущество.

Выделенный старшиной сухпай лежал на дне десантного рюкзака и вызывал некое оптимистичное чувство. Дескать, если есть, что поесть, то какая может быть война, какие пули или смерть в болоте? Жизнь наладилась. Всё будет путём.

Он даже заулыбался. Получается, что человеку для счастья и нужно-то всего ничего: жрачка да оружие.

Капитан, с красными, опухшими от бессонницы глазами, лично осмотрел экипировку каждого. Заставил попрыгать, проверяя — всё ли подогнано как надо, не станет ли звенеть, стучать или бренчать их амуниция.

Липатову такие проверки были не вновь. В Чечне их заставляли проделывать те же "манёвры". Он вдруг ощутил некий комфорт государственного винтика, о котором заботятся, смотрят — сыт ли он, одет, обут? Разумеется, это ни в коей степени не родительское внимание к любимому чаду, но всё же, всё же ...

Поскольку Андрею предстояло идти первым, показывая болотную тропку, перекладывать на его плечи часть немалого солдатского груза не стали. Новичок шёл налегке.

Он был максимально осторожен, не столько видел, сколько чувствовал опасные места, ступая так, чтобы и самому не потонуть, и других не увлечь за собой. Трясина могла явить свой коварный лик в любую секунду, потому не стоило расхолаживать себя. Любая безобидная кочка была способна стать той "миной", что унесёт за собой не одну человеческую жизнь.

Он шел медленно-медленно, шаг за шагом преодолевая всё уменьшающееся расстояние до противоположного берега. Где-то поблизости буро-зелёной лентой проползла змея, скорее всего гадюка. Андрей даже удивился. Он думал, что змеи давно ударились в спячку.

Гадюка не вызвала в нём ни страха, ни отвращения. Он просто отметил в мыслях факт её существования и пошёл ещё осторожней. Укус этой змеи хоть и не смертелен, но приятных ощущений точно не добавит, сделав его обузой для остального отряда.

По идее, на таких болотах должна в изобилии расти клюква, но она ему так и не попалась на глаза. Впрочем, он её и не искал.

По его внутренним часам они достигли противоположного берега намного быстрее, чем он в одиночку в прошлый раз. Вроде и шёл примерно с такой же скоростью, и отдыхал не реже, однако по времени вышло меньше. Пусть ненамного — час-другой — но всё равно приятно.

Как только отряд оказался на суше, капитан приказал устроить привал. Это был один из тех приказов, которые солдаты выполняют с огромным удовольствием.

Не верилось, что зыбкая топь осталась за спиной, что преодолели они её так, словно топали по обычной лесной тропинке: без проблем и эксцессов. Прогулка и только.

Глядя на то, как старшина достал пачку "Казбека" и пустил её по кругу, Липатов, прежде почти не куривший, вдруг ощутил желание потянуться за толстой папиросой. Сосед, угадав обуревавшие Андрея чувства, флегматично протянул ему почти пустую пачку.

— Держи, братан. Как раз крайняя осталась. Для тебя.

И Андрей закурил, со вкусом затягиваясь щиплющим ноздри и рот дымом, тут же почувствовал очередной приступ внеземного блаженства. Передав ему крайнюю, как обычно говорят люди опасных профессий, папиросу, бойцы словно окончательно приняли его в отряд, пусть даже в неопределённом статусе.

Всё же коллектив — великая сила, растроганно подумал он. А мы, люди, стадные животные. Не можем прожить в отрыве от других людей. Нет, есть, разумеется, одинокие волки, только вряд ли им такое существование в радость. Наверное, часто с тоски, подобно своим серым лесным собратьям, задирают морду и надрывно воют на круглый диск Луны.

Зато сейчас он среди своих, пусть ничего не знает о сухощавом старшине, о капитане и соседе, предложившем ему последнюю папироску. Да и зачем копаться в их, наверняка богатых на событиях биографиях? Пусть они покоятся в завязанных на верёвочный узел папочках с личными делами.

Липатов даже не заметил, как докурил папиросу. Аккуратно втоптал окурок в сырую землю, так чтобы не было видно. Может, ненужная предосторожность, однако и другие бойцы постарались свести следы привала к минимуму, чтобы любой потом мог разве что определить, что да, останавливались тут люди, а вот, сколько их было — один, два — сказать невозможно.

Старшина одобрительно кивнул Андрею. Мол, наш человек, правильно поступаешь.

Дальнейший маршрут они проделали, вытянувшись цепочкой. Шагали так, чтобы не потревожить птиц и прочую лесную живность. Липатов отметил лёгкость их походки, отработанность движений, которые на первый взгляд казались вихляющими, а потом становилось ясно, что попасть в передвигающегося таким способом человека довольно сложно. Его этому раньше не учили, и он, как мог, пытался скопировать манеру их ходьбы. Это только с виду казалось, что идти так пара пустяков. Очень скоро Андрей понял, что начинает с непривычки уставать. Осознав, что до бравого спецназовца ему как до генсека КПСС, он прекратил обезьянничать и зашагал привычным способом.

Шедший позади солдат похлопал его по плечу. Липатов обернулся и увидел лишённый насмешки взгляд соседа, от которого не уклонились его манёвры.

— Ничего, не бери в голову. На это время нужно. Потом научишься, — добродушно сказал боец.

Андрей почему-то воспринял его слова как комплимент и улыбнулся.

Немного погодя Липатов обнаружил, что капитан начинает отклоняться от проделанного Андреем маршрута, всё сильнее забирая вправо.