Мы бежали не просто так, описывая полу круг, возвращались к озерам. На старых каменоломнях, была очень пересеченная местность, кроме буераков, там еще остались пещеры. Да и глубокие озера старых выемок камня, могли укрыть нас. Одна из любимых забав, была играть там в прятки с псами.
Но мы так и не добежали. Тот, кто преследовал, разгадал замысел и нам наперерез, выскочило трое. И первый из них, опять метнул в нас нечто, от чего, ноги словно налились свинцом. Даже ламия, у которой при внешней хрупкости, было сил гораздо больше, вскрикнув едва не упала.
Я обнажила клинок и стала пятиться поддерживаемая подругой. Преследователи же, не спешили подойти. Видимо ожидали спешащих по нашим следам. И вот тогда, поняв что псы не успевают, я нащупала так и оставшийся в кошеле кристалл. Формула открытия сработала не сразу, древний язык слишком сложен для человека. А без магии транслировать ментальный текст невозможно. Даже ламия поняв, что я делаю, не могла. Только постаралась помочь произнося те звуки которые не могла сотворить я.
Наверно со стороны это выглядело дико, две перемазанные всклокоченные девушки еле пятятся, шипя и завывая. Сработал ключ, как и водится в наших приключениях, в самый последний момент. Когда выбежавшие преследователи, вскинув, разрядили в нас свои арбалеты.
Год 3310 й.
Фейволо.
Южные пределы.
Графство Оттис.
Замок Оттис.
Милый дом.
Мы с ламией выли. Слюни, сопли и слезы затекая в глаза, не давали разглядеть происходящее.
Смотреть было не обязательно. Он делал это без всякого удовольствия и даже с сожалением. Как обычно.
Да и вспышки боли, по настоящему, а не иносказательно отключали зрение. Мухлевать с магией и управлением нервной системой не получалось. Мы обе знали почему хлыст Арх сделал из того треклятого хвоста суккубы. Он бил не столько тело, сколько прямо нервные узлы и окончания. Вот представьте, что вам в них, во все разом, вонзают раскаленные иглы. А если бить с оттяжкой и словно крепко сжав, пытаются вырвать из живого тела.
Мы выли сначала до хрипоты, затем до сипа. Лужа жидкостей под нами, была даже больше чем в прошлый раз. Тетя Ламия вздрагивая от каждого удара, прятала лицо уткнувшись в его спину, но в этот раз не смела вмешиваться. Арх был зол. Зол настолько, что его кровь кипела. Каждая вена и сосудик сверкали и переливались под кожей, словно по ним текла лава. Но внешне, по лицу и ставшими темными как антрацит глазам, это не проявлялось.
Как он определил, что мы поняли и прониклись, не знаю. Даже упустила момент, когда удерживающие нас воздушные путы исчезли. Мы лежали опустошенные болью и раскаянием в луже крови, нечистот и прочих собственных жидкостей не в силах даже мигнуть.
Арх бросил хлыст на столик и сел в кресло упершись взглядом в точку где-то над нами. По краям зала замерла боясь даже дышать прислуга и только всхлипывания Лмии да надсадное сопение старого гнома нарушали тишину.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем он, с хрустом, словно стиснул камень, сжал кулак и выдохнул
— Все свободны!
Голос опять стал обычным, а не наполненным звяканьем льда и металла. Ламия метнулась к нам, но он остановил ее.
— Посмотри на кровь.
Тетя, которая видела в тот момент только нас, охнула и отшатнулась. Я с тяжким усилием скосив глаза, перед которыми еще все плыло и расползалось, тоже увидела. Но не сразу поняла. Магия хлыста не дававшая свернуться крови, еще не полностью рассеялась. И в центре лужицы, словно глаз в другое измерение переливались искрящиеся сполохи огня.
Тетя словно преодолевая некую преграду, склонилась и макнула в это палец. Лизнула. И ее глаза приблизились, заполнив все передо мною. На голову легла тяжелая, будто свинцовая ладонь.
— Бедняжка...
И от того как это было сказано, все во мне буквально разорвалось от непонятной жалости к себе и ей.
Боль давно ушла, напоминая о себе лишь легкими фантомными всполохами. Но слабость осталась. Нас подняли, омывали, несли, все это было как в тумане. А меня пока тело не ощутило мягкую прохладу шелка постели сотрясали рыдания. Вот только слез, чтобы плакать, совершенно не осталось. Все они были выплаканы в зале.
Утром приползла Айла, именно приползла. Медленное чуть не со скрипом переползание, никак не походило на то легкое скольжение, с которым она обычно двигалась на своем хвостике. Две испуганно хлопающие глазами служаночки помогли ей завалиться ко мне под бок.
Какое тут погреться друг дружкой. Когда мы обнялись, от истраченных усилий при этом тут, же и уснули.
Разбудил меня дрозд. Важно словно папин дворецкий, выпячивая грудку прогуливающийся по подоконнику. Сделав проминаж, он тряс головой и начинал петь. Его перемеживаемое трелями чирикание, словно стук молоточков отдавалось в висках.
Заметив на конец, что на него обратили внимание, он склонив голову уставился на меня внимательным взглядом. Я в ответ показала ему язык и он, словно поняв, возмущенно чирикнул и закрутил головой.
В комнате раздался мелодичный смех Айлы.
— Не дразни его. Он же обидится.
Дрозд задрал клюв и важно, вперевалочку прошелся по подоконнику.
Мы обе рассмеялись, а он, словно оценивающе, через плечо оглянулся и вновь посмотрел на нас. Я подмигнула птичке и послала воздушный поцелуй. Он дернул головкой, словно неожиданно удивился, и покрутил. Я опять послала поцелуй.
Дрозд повернулся, перемялся ножками, после этого чирикнув, вспорхнул и улетел по своим важным птичьим делам.
Айла поудобней прижавшись, хихикнула.
— Ты ему понравилась. Когда ты научилась общаться с птицами?
Я удивленно заглянула в ее еще сонное хитрое личико.
— Я не умею. Это ведь не всем удается, ну кроме ваших лесных ветвей, у которых врожденное.
Ламия фыркнула.
— А тебе и не надо уметь. Даже с легендарными каменными воронами, наиболее умными и способными произносить слова, было трудно говорить. Пара фраз не более. А вот эмоции и настроение, многие хорошо воспринимают. Мелких, вообще порой не понять. А что-то заставить сделать, только если играя с ними.
Она подергала хвостиком, просовывая его меж меня и обвивая. Чешуйки на нем, наконец стали обретать свой естественный, искристый, зеленоватый или как еще говорят, цвет морской волны. Когда нас достал Арх, они были пепельными и словно покрыты по краям плесенью.
Арх, вошел неожиданно словно ворвавшийся в комнату смерч. И так же неожиданно, ибо при такой стремительности, я бы не удивилась, если бы он так и вышел в открытое большое стрельчатое окно, остановился перед постелью. Влетевшая за ним Ламия, даже чуть развернулась, постаравшись не воткнуться в него останавливаясь.
— Ага!
Он посмотрел на нас, словно не ожидал тут застать или видел в первые.
— Хорошо.
Его жезл появившийся в руке удлинился и при больно куснул в ногу. Могу поклясться! Из навершия выскочил туманный фиолетовый череп и цапнул зубами до крови!
Сделав тоже самое с ламией, правда под жезл попала ее попа, ввиду отсутствия ног и положения хвоста, он так же стремительно вышел. Ламия мама, заспешила следом махнув нам рукой. Мол, все потом и все такое...
Мы еще потирали укушенные места, когда в комнату робко заглянула Кара. Я еще морщась махнула ей рукой. Проскользнув внутрь, она прикрыла дверь и присела на край кровати. Оглянувшись, почему то шепотом пожаловалась
— Нас с Хара, он тоже покусал. И вообще, носится то в подвал, то по дому.
Мы озадаченно переглянулись. Скрипнула дверь и в нее скользнула Хара. Окинув нас взглядом, вздохнула. Затем взяв со столика бокалы и графин вина, присела в ногах.
— Я у вас посижу, пока хозяин не уймется. Там в подвале такое...
Вампирша закатила глаза. А мы как дурные малолетки, проследили за ней. Внимательно и сосредоточенно посмотрев на потолок, от чего все вчетвером тихонько расхохотались.
Забавно, что там такое устроил Арх, что даже хладнокровный вампир удрал прятаться к нам в комнату.
Год 3310 й.
Фейволо.
Южные пределы.
Графство Оттис.
Замок Оттис.
Кузня.
Что гномы ненавидят карликов, это старая и всем известная истина и история. Почему и как, уже вряд ли кто и когда скажет правду, даже Арх.
Нижняя кузня для меня была всегда большим секретом и предметом вожделения исследования. Там делалось все самое-самое. Магические замки, амулеты, украшения, оружие. И делал это наверно единственный на все пограничье гном. Ходили слухи, что он там так и жил, со времен строительства замка. Как и почему? Вот спросите у бородатого недомерка который даже на приближение к его норе рычит, плюется и кидается молотом или другими не менее тяжелыми кусками железа.
А уж допроситься его о чем либо может наверно только одно провидение. Ну или как это не странно, карлик камневед. Если вам что-то надо. Первое что требуется это бочонок крепкого старого вина. И только затем, второе — карлик... Далее, как кости лягут на сукно...
Арх правда, пропускал эти два важнейших пункта. Но ходил к гному не очень охотно. Ссылаясь на то, что топать вниз несколько ярусов по стоптанной узкой лесенке, не его царское дело.
Сам гном вылезал из берлоги редко. Да и ничем хорошим, это обычно не кончалось, кроме пьянки и драки. Причем в драке страдал кто угодно, но не вредный старикан.
Ах мои боги, опять я не о том. В общем туда меня привел Арх и посадив посреди каземата более похожего на преисподнюю как ее малюют на своих картинках инквизиторы ордена, стал что-то втолковывать показывая те самые сережки из моих кристаллов.
И тот конечно, как все истые матера, встал в позу, мотая лохматой головой и бородой. Мол нет и точка. О чем идет речь, я не понимала. Старо гномьего, я не знала, а по проскакивающих в перепалке вязи ругательств на древнем, смысл разговора уходил в сторону извращенных и противоестественных половых связей с неодушевленными предметами или вымершими монстрами.
От громыханий и клацаний старого языка перемешивающейся лязгом метала, когда гном делал вид, что занят и хватался за железки, я немного осоловела. К тому же тут стояла жара, настоянная на запахах смол, кислот и раскаленных металлов и камней.
Найдя по близости на столе некий разобранный артефакт, чисто механически стала перебирать пружинки рычажки, скрученные в тросики проволочки. Раскладывая или заменяя найденными в коробке стоявшей тут же. Через некоторое время, на столе рядом, я выложила некую абстрактную картину. Завершив ее парой валявшихся среди мусора изумрудных октаэдров, вздрогнула от вопроса прозвучавшего прямо в ухо
— А это, какого помета горномамы?
Только тут я поняла, что в кузне давно стоит тишина, и даже всегда громко сопящий гном, сейчас высунувший голову над моим плечом, чтобы лучше видеть, затаил дыхание
— Ну, мне кажется это, уместным...
Гном громко сглотнул и спрыгнул с бочонка, на который забрался, чтобы лучше видеть. Дергая себя за бороду, обошел вокруг стола. Протянул руку, но тут же отдернул. И снова прошел вокруг стола. Пожевав губами, уперся в меня взглядом из под кустистых бровей. Затем, протянул свою лапу
— Ну-ка слазь!
Аккуратно ссадив, потянул в другой угол и там посадил на низенький табурет возле вполне обычного очага.
— Сиди тут. Ничего не трогай!
Он нервно оглянулся на стол где я сидела.
Арх все еще стоял там и глядя на стол, заложив руки за спину покачивался с пятки на носок. Когда гном подошел, они уже не ругались. Гном что то бурчал, а Арх отвечал односложно и задумчиво. Затем оба повернулись ко мне.
Гном опять засеменил в мою сторону, в его походке чувствовалась неуверенность. Подойдя, он поколебавшись, все же решился.
— Ну-ка идем.
Он снова протянул мне свою лапу. Когда встала еще раз строго предупредил
— Ничего не трогай!
И потянул за собой. За каким-то из горнов или печей, толкнул низенькую дверь. Коридор за нею был не более высоким, и не более широким. Плечи постоянно касались кладки, все что я видела, был подол платья и сапожки. Коридор и еще дверь и коридор. Последняя дверь светилась освещая перед собой пол.
Гном отпустил руку, снова ухнув
— Ничего не трогай.
И я даже скрестила их, чтобы не злить ворчуна. Скрипнуло и пахнуло странными запахами.
— Заходи.
В комнате или зале, потолок был чуть выше и я даже почти распрямилась. Тут было очень светло. Стены из горного хрусталя молочного цвета или чего-то очень похожего, светились изнутри и были покрыты изумительной резьбой.
По углам большие каменные наросты щетинились россыпями разных кристаллов. Из мебели были два каменных же стола в середине.
Указав на один из них, гном буркнул
— Подойди.
По камню стола струились меняющиеся узоры. Словно прожилки камня из которого он был сделан, были живыми или отображали некие течения. Огласив уже привычное
— Ничего не трогай
Старикан стал шарить по углам в россыпях кристаллов складывая найденное в свою шляпу. Кстати как оказалось подбитую изнутри металлом, ибо подкладка была драная и он просвечивал. Набрав разных кристаллов, он вывалил их на край стола буркнув
— Вот!
И посмотрел на меня, будто нечто ожидая. Присев я вздохнула, уже догадавшись, что он хочет. Но все же спросила.
— И что, я должна сделать?
Гном насупился и словно неохотно выдавил
— А я почем знаю?
Опять зажевав губами и забурчав, отравился в другой угол, махая опустошенной шапкой. Мне стало тоскливо. Сделай то, не знаю что. Это как в зеркальной комнате. Закатив глаза, я потерла спину и присела на край стола, вызвав усилившееся ворчание, но 'слезь' или 'ничего не трогай', не последовало.
Выкинув из головы все мысли, я стала раскладывать кристаллы. Сначала просто растребушив высыпанную горку. Откладывая понравившиеся или просто показавшиеся никчемными.
Несколько положила ближе. Несколько просто выкладывая дугу. Гном опять подошел, навалив в другом краю стола еще одну горку. Блеск кристаллов, бегущие узоры, бубнение гнома, навевали сон. Руки сами собой брали, откладывали или перемещали кристаллы. В какой-то момент мне показалось, что нечто не хватает. И я встав, обойдя углы, нашла и сама выщипнула упирающийся камень и пристроила на место которое для него казалось правильным. Затем еще один. Гном было вскинулся, но после этого, только сопя ходил за мною. Время все более становилось тягучим, и я двигалась словно в патоке. Блеск граней кристаллов будто вспорхнул и стал складываться над столом в некую картину. Как звезды на небе. В какой-то момент, в моих руках оказался большой ограненный кристалл похожий на алмаз, и я, с удивлением поняла, что его место, именно среди этих звезд.
Мои руки стиснуло, словно тисками. Гном, грубо с силой рванул меня в сторону. Словно оправдываясь и стесняясь взглянуть в глаза, буркнул
— Этого достаточно!
С чем потянул к выходу. Я мотая головой и пытаясь избавиться от дурмана и прийти в себя, чуть было не воткнулась в резной косяк лбом. Но гном даже как-то нежно пригнул мою голову и еще быстрее потянул за собой. Буквально протащив через свои лазы, отдуваясь довел до табурета и усадив сунул в руки кружку более похожую на обрезанный пополам бочонок.
