Свинцом и фосфором: Страж империи

Роксана подозрительно прищурилась:

— В таком случае, как вы умудрились несколько лет назад стрелять из 'кишкодера', если тогда вы были еще ребенком, по сути, а ваша подготовка только начиналась?

Хм... И эта тоже умная. С одной стороны, мне нравятся умные, но с ними приходится очень тщательно следить за языком: ляпнешь, не подумав, а потом выкручивайся, как себе знаешь.

— Да легко — как из гаковницы. Задний срез клинка — такой же, как тут, ровный и прямой, потому ним можно зацепиться за укрытие и стрелять, не страдая от отдачи. К тому же начинали мы с ослабленных патронов. К концу обучения дошли до полновесных 'слонобоев', но только я и еще один парень. Остальные не смогли обуздать такую мощь. А секрет довольно прост: импульс отдачи не принимается на область ключицы полностью, а частично гасится мышцами рук, преимущественно правой. Вы обратили внимание, какая у этой винтовки основательная рукоятка? Разумеется, для этого нужна большая физическая сила и масса тела.

Мы вернулись в зал, Роксана поставила диктофон на столик возле меня и поудобнее взяла в руку карандаш.

— Наверное, будет уместным начать с вопроса, как у вас продвигаются дела в вашей школе? Точнее, у ваших курсантов?

— Замечательно продвигаются. Я бы даже сказал — удивительно.

— В каком смысле?

— В прямом. Меня удивляет, что до сих пор ни один не убежал от запредельных нагрузок, хотя я был уверен, что в первую же пару недель половина разбежится по домам. Должно быть, плохо стараюсь. Надо будет прикрутить гайки... снова.

— А зачем, если они справляются? Обычно всякое училище, включая военные, стремятся подготовить как можно больше специалистов, разве нет? Создается впечатление, что вы набрали курсантов только для того, чтобы теперь от них избавиться.

Я тщательно продумал ответ, чтобы не вызвать какого-либо негатива у общественности, и ответил:

— Понимаете, между моей спецучебкой и обычным военным училищем есть очень большая разница. Крупнейший военный конфликт за последние сто лет — Херсонесская война, в которой приняло участие три миллиона солдат со стороны Содружества и примерно столько же — со стороны Северного Альянса. Причем в виду быстротечности некоторые части даже не успели повоевать. В самой мясорубке приняло непосредственное участие два миллиона человек, остальные четыре были на войне только формально и максимум видели бои издалека. Большинство 'участников' приехало на войну, узнало, что начались переговоры, немного посидело в окопах, а затем поехало назад. А всего у Альянса и Содружества в сумме около десяти миллионов солдат. Таким образом, в крупнейшем военном конфликте столетия поучаствовало лишь двадцать процентов военных. Понимаете, к чему я клоню?

— Пока не очень, — честно призналась Роксана.

— К тому, что у некоторого среднестатистического офицера есть хороший шанс вообще ни разу в жизни не встретиться с врагом лицом к лицу. У спецназа эти шансы намного ниже, но тоже есть. Многие боевые столкновения проходят на Рубежах и часто ограничиваются стрельбой по совершающей прорыв Порче, часто с большой дистанции, и если плотность огня достаточна — прорыва как такового не происходит. Фактически вроде бы бой, но реальной встречи с врагом не произошло. Понимаете, солдат и офицеров относительно много, а врагов — относительно мало, и они не очень опасны. Особенно теперь, когда 'горячая' фаза завершилась и дело идет к остыванию геополитического конфликта. Потому можно сделать ставку на большое количество армии, чтобы заполнить равномерно всю свою территорию и свести угрозу локальных 'сопряжений' к минимуму. И эта армия сыграет свою роль благодаря числу. В то же время все мои курсанты встретятся лицом к лицу с противником со стопроцентной вероятностью. С самым опасным противником на свете. Потому что нас, сиошников, мало, а работы для нас много.

— Теперь понимаю, — кивнула Роксана.

— Вы еще вот что учтите: на войне воюют большие массы людей. Недостаточный уровень офицеров и солдат можно компенсировать числом, а цена ошибки относительно невысока. Офицер сглупил — всегда можно отступить, дождаться подкрепления или, в крайнем случае, поднять белый флаг и капитулировать. А у нас все по-другому. Отряды состоят из десяти-пятнадцати человек, и слабость или ошибка одного может привести к моментальной гибели всего отряда. Подкреплений не будет, отступать обычно некуда, и наш враг пленных не берет. Потому уровень подготовки, достаточный для обычного офицера, совершенно неприемлем для нас. Моя задача — не выпустить энное число бойцов, а подготовить самое исключительное подразделение на свете. Без единого слабого звена. И если, предположим, у нас имеется слабак — я должен закручивать гайки до тех пор, пока он не отвалится. Если с ним отвалится еще десять сильных бойцов — это приемлемая цена. Лучше я выпущу всего пять человек, равных мне во всем, чем двадцать, среди которых затешется один слабак. Потому я буду закручивать гайки до самого конца, сколько смогу.

— А если закрутите так, что не выдержит никто?

— Если что — я на самые тяжелые испытания бегаю вместе со всеми. Я не буду ставить задачи, невыполнимые для меня, а что могу осилить я — то могут осилить и другие. Ну, по крайней мере, я на это надеюсь. В противном случае мне придется вернуться в Зону в одиночку.

— Вы собираетесь туда вернуться? Зачем?

Я улыбнулся:

— У меня там осталась куча недоделанных дел и неоплаченных счетов. Если зачисткой Зоны не заниматься — она будет только расти и расти.

— Хм... Похоже, вы совсем не боитесь эфириалов. Как вы прокомментируете поговорку 'Не боится только дурак'?

— В принципе, я с ней согласен, потому что страх — это реакция на опасность. Если человек не понимает нависшей опасности — он дурак. И я, в общем-то, тоже боюсь в какой-то мере, но... Понимаете, если вы привыкли пить чай с шестью ложками сахара — то чай с двумя вам уже не сладок. Мне было безумно страшно шесть лет назад, в Темерине, когда я несколько дней просидел на чердаке дома, битком набитого Порчей. Маленький мальчик, замерзший, испуганный, без еды и воды. Безоружный. Беззащитный. Беспомощный. Вряд ли кто может представить весь мой тогдашний ужас... Но с хрена ли мне бояться теперь, когда у меня есть сила, способности, оружие, умение и неистребимое желание поквитаться за весь тот кошмар? Там, на чердаке, я хлебнул свои шесть ложек страха, и те две ложки, от которых другие впадают в ужас, уже не замечаю.

— Понятно, — сказала Роксана и задала следующий вопрос: — как вы относитесь к Аркадии и что заставило вас уйти, если там вас ждали слава и почет? Не слишком беспардонный вопрос?

— Вовсе нет. Ответ прост: я остался в Зоне, чтобы делать то, что должен был делать. Что я хотел делать. Что должно быть сделано. Когда у меня кончились сухпайки и боеприпасы — вышел к Рубежу, думая, что это рубеж венгрочехов. А оказалось — сиберийский. Ну а потом мне предложили тут создать СТО нового образца... Так уж вышло, что сейчас в Аркадии это мне не удалось бы по ряду непреодолимых причин, не взирая даже на мой авторитет. А тут — вполне может и удаться, потому я остался. Я никогда не устану повторять: либо мы зачистим Зону, либо Зона зачистит нас. Смысл моей жизни — не допустить второго и осуществить первое. Где, как и с кем я буду это делать — вопрос второстепенный.

— Понятно. Следующий вопрос... Эм-м-м... У вас есть хобби?

* * *

Вопросы Роксаны плавно становились все более личными: мой любимый цвет? Музыка? Блюдо? Как я провожу выходные?

— Роксана, вы думаете, читателям вашей газеты...

— Журнала.

— ...это интересно?

Она пожала плечами:

— Полагаю, что да. Иначе редактор меня бы не посылал. Все-таки мы — не военное издание, а глянцевое, такие вопросы знаменитостям — в порядке вещей. Так что насчет вопроса о выходных?

— У меня их нет. Точнее, вроде как есть, но я провожу их так же, как любые другие дни.

— А как же досуг, друзья, развлечения?

— Пожалуй, что никак. Друзья остались в Аркадии, видите ли, да и я тут не для развлечений. В общем, приятно было познакомиться, но мне пора: сегодня вечером я должен судить 'матч смерти'.

— Э-э-э... Какой такой матч?

— 'Матч смерти'. Это когда курсанты играют в футбол, надев полный комплект брони и защитного снаряжения...

— Это, наверное, очень изнурительно?

— Угу. Один мой друг в учебке умер после такого.

— Ужас...

— А вы что думали? СИО — это вам не армия. И даже не спецназ.

— Слушайте, Александер, может, я дам вам свою визитку, и вы как-нибудь, когда у вас выдастся свободный денек, мне позвоните? А то меня тут таким списком вопросов снабдили, что я только треть задать успела.

— Давайте, почему бы и нет?

Я попрощался с Роксаной и вышел к машине. Скарлетт уже ждала меня, и на заднем сиденье я заметил ящик весьма характерного вида.

— Что это?

— 'Потрошитель'. Потоцкий передал его вам для более плотных и обстоятельных тестов на стрельбище.

— Даже так? Замечательно. Если в 'ППТ' доведут до ума боеприпасы — может действительно получиться достойный конкурент 'кишкодеру'.

Уже на обратном пути у меня зазвонил телефон.

— Терновский.

— Александер, это Потоцкий. В общем, вы уехали прежде, чем я успел разобраться здесь с делами, и не успел сказать вам пару слов, но люди, к счастью, для таких случаев изобрели телефон... Словом, выставочный образец, который вы сейчас везете обратно на базу — мой вам подарок. За помощь в разработке и презентации.

— Хм... Премного благодарен.

— Я и не сомневался. И вот еще что, Александер. Я ни на что не намекаю, но если вдруг так получится, что вы попадете на зачистку и убьете какую-нибудь дрянь именно из 'потрошителя' — я в долгу не останусь. Ну вы меня поняли.

Я, конечно же, понимал. Потоцкому нужен пиар, чтобы продавать свою новую разработку — а мне нужно оружие для отряда.

* * *

На следующий день, когда я только позавтракал и собрался в тир для обстоятельного испытания новой винтовки, ко мне в кабинет внезапно заглянула Скарлетт.

— Тут такое дело, — сказала она. — Позвонил министр и сказал, что надо провести видеоконференцию между своими, так сказать.

— Когда?

— Чем скорее, тем лучше. Можно прямо сейчас.

— Хм... Ладно, давай сейчас.

Скарлетт быстро организовала все в своем кабинете, и когда я туда вошел, то заметил, что экран ее терминала разделен надвое: на одном кабинет министра, в котором находятся сам министр и Зарецки, а на втором — неизвестный мне молодой человек в очках, хотя его лицо показалось мне знакомым.

Мы обменялись приветствиями и граф сказал:

— Знакомьтесь — это мой младший сын Ян.

— Которому король служить запретил? — брякнул я.

— Не наступайте на мозоль, — поморщился Ян.

— Упс, не хотел. Так о чем речь?

— Я нашел, где взять дополнительное финансирование, — сказал граф.

Я поудобнее устроился в кресле.

— Замечательно, хотя что-то подсказывает мне, что будет не все так просто.

Граф криво усмехнулся:

— Это точно. Если коротко — Ян работает в одном засекреченном научно-исследовательском институте, который связан со всеми исследованиями Зоны, эфириалов и так далее. Бюджет у этого НИИ... солидный, скажем так. Поэтому мы можем получить финансирование от них в порядке подряда... за кое-какую работенку. Ян, излагай конкретику.

Ян кашлянул.

— Если совсем коротко — надо войти в Зону километров на десять, неся с собой один прибор, а затем вернуться обратно. Все.

Я приподнял бровь:

— Что за прибор?

— Радиопередатчик.

— В Зоне не работает электроника и электротехника. Рации и видеорегистраторы начинают выходить из строя уже на трех-четырех километрах. Исключение — приборы ночного видения иногда работают в подземных тоннелях, а мощные радиостанции могут передать сигнал с дирижабля на большой высоте, но на поверхности ничего не пашет уже на пяти километрах. На десяти — тем более, там даже обычные фонари отказывают.

Ян кивнул:

— В этом-то и дело. Мы тут разработали экранированный передатчик, который, в теории, должен работать. На трех километрах он работает без перебоев, на четырех тоже, но группа, которая пыталась зайти на пять километров, понесла потери и вернулась, утратив и передатчик в том числе. Он потом еще два дня сигнал посылал.

Хм...

— А он большой?

— Ранец весом одиннадцать килограммов. Второй прототип, который мы собираем, будет примерно на килограмм легче.

— Многовато... — И тут у меня появилась идея: — а можно сделать такой мотор для броневика, чтобы работал в зоне?

Сабуров-младший кивнул:

— Можно. И рации в будущем будут поменьше — но чтобы сделать действительно компактную модель, нужно время и деньги. Финансирование нужно, понимаете? А чтобы мой проект не закрыли — я должен показать результат.

— Просто отнести его на десять километров? Он сам передаст данные?

— Да, мы его сами запеленгуем с Рубежа.

— Звучит несложно. Могу сходить, как только кто-то достанет мне боеприпасы к 'кишкодеру', а то в новой винтовке я пока не очень уверен.

И тут министр забарабанил пальцами по столешнице.

— И вот тут есть проблемка... Не с боеприпасами.

— А с чем? — насторожился я.

— Вы не можете пойти сами. Под нас уже начали подкапываться, фигурально выражаясь. Если вы пойдете один, без отряда — зададут вопросы. Дескать, почему на вшивого одержимого в банке приперся весь СИО в полном составе, а в Зону начальник школы идет в одиночку?

— И что, это проблема? — удивился я.

— Да, Александер, проблема. Вы там на базе сидите и у вас тишь да благодать, но это только потому, что у вас надежный тыл — мы с Зарецки и моей командой. Есть люди, которые хотят, чтобы проект закрыли. Причем по разным причинам. Одна из главных в том, что 'притупленные' — не только убийцы одержимых, но и убийцы магов. У нас тут кое-какая новая информация появилась... Оказывается, свартальвы использовали притупленных в качестве наемных убийц еще тысячу лет назад... В общем, есть недоброжелатели...

— Идиоты, — в сердцах бросил я. — Только это... я не могу взять в Зону курсантов. Они не готовы, даже близко. Пойти с ними на десять километров — это еще не факт, что хоть кто-то из них обратно вернется.

— Вы же на двадцать сходили и назад вернулись.

— Угу. Только с проверенными парнями, которых я давно знаю и у которых был уже хоть какой-то боевой опыт, пусть и всего одна серьезная зачистка. А еще у нас были тренировки, максимально приближенные к реальным, с нежитью. Не готовы курсанты. Не смогу я с ними без потерь вернуться, даже если возьму только лучших. Но есть другой вариант: я возьму отпуск и просто поеду в Зону на охоту. И под этим прикрытием отнесу ваш передатчик.

— В принципе, дельно, — согласился Ян, — но надо сделать это быстро. Я должен получить результаты до того, как один жулик представит свой проект — осталось три дня.

— Что за жулик и что за проект?

Министр невесело хмыкнул:

— Альтернатива СИО, скажем так. Моторизованный техномагический доспех, защищающий мага от одержимого. Если презентация пройдет успешно — мы попрощаемся с любыми дополнительными финансами...