Неудачная реинкарнация-2

И принц отключился.

Он открыл глаза и уткнулся взглядом в мать всех кланов.

Асиа! — сказал он. — Собирай конников Туолам. Хист попался. Его убивают прямо сейчас.

Кола Гончар — жива крепь!

Деревня остановилась на берегу крохотной речушки. Не деревня, вообщето — но как еще назвать круг из повозок, в которых поместилось все имущество и население безвестной деревеньки с окраины империи? Так что — деревня. Остановилась. В самом неподходящем месте. Впереди всех, в проходе на яйлу.

Удобств — только те, что предоставляет поход, то есть за кустиком. Из жилья — крытые повозки, тесно, домашних забот мало в связи с отсутствием домов, в результате половина дзуд примеривают синенькое, что в скором будущем разродится настоящей катастрофой! Половина работниц деревни станут враз нетрудоспособными — здорово, да? Так что надо бы двигать отсюда. Пока не поздно. В горах, говорят, и зима бывает. Только вот — куда двигаться?! Кто бы сказал? Яйлы, может, и вовсе не существует. Из чего следует, что требуются проводники.

Кола Гончар в затруднении повздыхал. Кто-то должен был решить прорву проблем, сопровождающих любой исход. И священник где-то в глубине души догадывался, что этот кто-то — он и есть. И решить следовало, по уму, еще вчера вечером, чтоб с утра уже двигаться. Но то по уму, а на самом деле как-то же все решалось до сих пор? Куда-то шли, ктото охранял колонну, заботился о стаде, распределял продукты, отправлял лекарей... Так что Кола Гончар смалодушничал, понадеялся на поверье степняков, что поутру проблемы решатся сами. Прискачет гонец от Хиста, скажет, что делать... или от матери кланов заявится смазливая девойка, протараторит что-нибудь — и все организуется и закрутится, как надо! Ага, щас... И ведь знал же, что нельзя доверять суеверьям степняков! Ведь что получилось в результате — то есть поутру?

Кола Гончар непроизвольно поежился. Нет, он сохранил здравость мышления и понимал, что и горы пустынны, и деревня их жалкая никого не прельстит. Но! Поутру в деревню вернулась Яха — и два телохранителя при ней. И теперь Кола Гончар вовсе не был уверен в безопасности деревни. Вокруг пророчества сцепились такие силы, что

их защитный круг из повозок сметут, не заметив даже. И останется от деревни разве что стадо элитных коров за холмом — но и на них уже положили глаз бойцовые быки Ит-Тырков, так и крутятся поблизости...

Пока Яха в деревне, пустынность гор следовало ставить под огромное сомнение!

Было время, считала Хиста идиотом за то, что забрал Яху в военный лагерь! — хмуро сказала за спиной Ялинька. — Столько мужиков, когда постараются, любую девку совратят! Только такой молокосос, как Дребен, мог этого не понимать! А вот теперь считаю, что Яха в деревне — идиотизм еще больший! И для нас — опасный! Лапа да Кучерявенький — разве это защита? Да еще и врут, что тела хранители! Хранят они, как же! Ишь, играются, как с куклой...

Супруги недовольно понаблюдали, как у костра Яха азартно рубится с огромным бойцом в нечто вроде сложных "ладушек". "Кулак" бессовестно поддавался, но все равно выигрывал, так что Яха регулярно оказывалась в его объятиях. Видимо, будущая императрица опять опрометчиво играла на поцелуй.

А я всегда говорил, что Яха — девачка! — заявил незаметно подошедший мельник. — Вишь, как млеет!

Но сам-то не против на место Лапы? — ехидно бросила Ялинька. — Собственную дзуду редко в постели находишь, так по сторонам зорко глядишь, э?

При чем тут моя дзуда?! — тут же задымился мельник, не переносивший насмешек по поводу гулящей жены. — Не только я, с Яхой любой бы не против, но не в этом же дело! Посмотри, Ялинька, чем твои невестки озабочены, э? Еду готовят! С детишками нянькаются! Все при деле! А Яха у костра с мужиком, губы опухли, отсюда видно! О семейных заботах и не думает! А ведь и она твоя невестка!

Это вряд ли! — отрезала Ялинька. — Разве что Кола добросердечный Дребена усыновит?

Ты чего пришел-то? — напомнил мельнику Гончар. — Или на Яху полюбоваться, Лапе позавидовать?

Э, так я же по делу! — спохватился мельник. — Кола! Все интересуются, куда дальше идем! Что скажешь?

Скажу, что не знаю! — огрызнулся Кола Гончар. — Прискачет гонец, девка какаянибудь быстроглазая в шароварах — и прокричит чего умного от имени матери кланов, вот тогда...

Хе! И где обычно мать кланов обреталась, э?

В моих повозках, указания от Эре слушала, — пробормотал Кола Гончар и в который раз задумался о том, кто же на самом деле его сын.

Вот потому я к тебе подошел с вопросом, а не к мяснику нашему! Сыну-то отец вроде должен указания по жизни отдавать? А кто у нас отец, э? Или правду врут, что не Кола Гончар?

Ялинька независимо вскинула голову и удалилась.

Кола, что делать-то будем? — помолчав, уже серьезно спросил мельник. — Яха в лагере — быть беде! Вот что сотворил этот Хист?! Отчего, считай, без охраны императрицу у нас оставил? Не иначе, как в ревности! Затащил девку в мужскую компанию и с чего-то решил, что, кроме него, никто не сможет ее уложить... дурачок неопытный... Не за просто же так девок при войске считают солдатскими игрушками! А нам что теперь делать, э? Охранять, что ли?!

Не знаю! — отозвался Гончар сердито. — Я священник! А мастер войны погиб, он же на верхней улице жил, которую снесло! Только и сделал полезного, что псов успел натаскать на охрану — да боевым танцам молодежь обучил...

Священник — второй по старшинству офицер, — пробормотал мельник неуверенно. — Говорят, в крепях Кыррабалты так было заведено. Так что, можешь, нет ли — а решай. Деревня на тебе, сам понимаешь.

Собираем военный совет, — подумав, сказал Гончар. — Вместе решим. Прямо сейчас. Все старшины...

Может, еще мясника призовем? — предложил мельник. — Он говорит, по молодости и в армии послужил. Человек новый, конечно, наших порядков не знает. Вот и ознакомится. И подручные у него — ребятки серьезные...

Знобиньку позови, — вдруг сказал Гончар. — И, это... скажи своим сыновьям, пусть свору на охрану выставят, справа по ходу. Прямо сейчас. А я свою слева поставлю.

Вот, значит, как? — обеспокоенно глянул на него старый шпион. — Почуял чего-то? Говорят, раньше священники могли чуять... Ну... сделаю.

А Кола Гончар поискал в сомнении своих сыновей. И в который уже раз подумал, что в лихую годину без Санниэре — никак! Ну какой из Эке, к примеру, боец?

Немедленно, — сказал Гончар сыну. — Немедленно, слышишь? Возьми кого поздоровше — и в оружейный фургон! Там снарядите все самострелы, как сумеете... да поставьте фургон так, чтоб подход от ближнего холма отсекал! А работникам скажи — пусть свору наших псов в охрану поставят! Прямо сейчас! Все понятно?

Не, — пробормотал Эке. — То есть понятно, Яха же здесь... я стрелять не умею.

А у нас никто ничего не умеет! — высказался в сердцах Кола Гончар. — Как будто себя защищать уже и не требуется! Ничего не понимаю! Или нас империя защитит? От нее от первой отбиваться надобно! И на Хиста надежды нет! И от него отбиваться придется, коли назвался императором... Ну и чего стоишь? Позови в напарники мельникова сына! Хайло около стрелков крутился, вдруг чего усвоил?

Эт вряд ли! Он больше оглоблей...

Кола тоскливо поглядел назад — но никто не скакал от Первой Ступени с ясным приказом, что и как делать. Чей-то неведомый, но явно опытный и цепкий ум, до сих пор управлявший разнородной массой людей, на время выпустил крохотную деревеньку из круга своего внимания. Так что пришлось решать самим, на самом настоящем военном совете.

Старшины, все сплошь мельникова родня, все равно косо поглядывали на бледную Знобиньку. Присутствие девоек на старшинском совете не предусматривалось. Вот разве что еды подать, выпить — но Знобинька на это явно была не способна пока что...

А что ж Хайло не позвали? — все же не сдержался мастер-строитель. — Вот мясник наш сыновей привел зачем-то...

Присутствие сыновей на старшинском совете тоже не предусматривалось, но мясник был из новых и порядков пока что не знал.

Дак то родные сыновья! — гоготнул кабатчик, он же мастер-винодел. — А с мельниковой дружинкой кто ж поручится, что Хайло — родной? Скорее наоборот! Вот я в нем и свои черты наблюдаю... и по срокам вроде как подходит...

Знобинька от меня пришла, — спокойно сказал Кола Гончар. — Ум у девойки таков, что сыновьям моим здесь и делать нечего. Возможно, она и невесткой моей станет.

А вон то, что у костра с "Кулаком" в поцелуйчики играется, что тогда? — недоуменно спросил кабатчик. — Или у Санниэре дружинок много? Или меняются каждый день? Или...

Первое! — хихикнул мельник, довольный, что не над ним потешаются. — А то, что у костра — девачка, к семейной жизни непригодная, а пригодная только для вот этого самого! И я про то сразу объявлял! И ей, дуре здоровой, сразу предлагали, только она вместо благодарности в зубы... И зря меня не послушали, в деревню ее вернули, вот и имеем проблемы теперь...

Мельник осекся, вспомнив неприятные подробности возвращения Яхи в деревню.

Что ж, всей деревней одну Яху не убережем? — примирительно сказал Кола Гончар.

Все же он был настоящим священником и о людях заботился искренне. Да и Яха нравилась, хоть и была бестолковой дурой... вернее, именно потому и нравилась...

Нам-то о Яхе с чего беспокоиться? — удивился кабатчик. — Она — Хиста девка! Он же и телохранителей к ней приставил, разве нет? Уж как они хранят то тело, дело иное. Ишь как сладко целуются... так бы и я хранил...

Гончар скрипнул зубами и совершенно отчетливо понял, почему в начале исхода Санниэре так часто повторял команду "пришибить". Он с тоской поглядел на деревню, жители которой зевали, потягивались, завтракали, готовились к дойке — и не забивали головы проблемами, которые пусть старшинский совет решает. Да что там — они даже на Яху внимания не обращали! Подумаешь, императрица с охранником! Тут портки стирать надо, не до императриц... Как бы хорошо было б сейчас вылезти из повозки, потянуться всласть... да и залезть обратно досыпать, чего из-за Ялиньки недобрал!

Вы можете хотя бы не все сразу таращиться на губы Яхи?! — прошипел он.

— Далось вам, как да с кем она целуется! Как будто дружинки никто не имеет!

Я могу не таращиться, дада! — слабым голосом сказала Знобинька.

Скажи хоть ты умное слово, доченька! — расплылся в улыбке мельник. — Уязви нас, старых сластолюбцев, уязви!

Я одного не понимаю! — сказал до этого сидевший молча мясник. — Почему совет военным назвали, если вы всё о девках?

Потому что воевать придется! — хмуро сказал Кола Гончар. — Это только считается, что горы безлюдны, но как оно на самом деле? Мало ли что эльфы сболтнули? А ну выпадет нам идти, как крепи Кыррабалты в степь шли — вытесняя кочевников? Ходить под стрелами мы разучились! А в этот раз как бы нас вообще не прибили! Телохранители-то при Яхе не для развлечения, что бы вы о том ни выдумывали! А у нас ни одного воина нет!

Да что с этой Яхой? — недоуменно пробормотал мясник. — Дура здоровая, и только... по солдатским рукам пошла...

Вот такая у нас теперь императрица! — хихикнул кабатчик. — Общедоступная!

Кола Гончар недовольно поглядел на болтуна. Мясник был в деревне из новых, и лучше было б, если б он и дальше не знал некоторых внутридеревенских дел. Информация — дороже всего! Но кабатчика, в соответствии с его профессией, потянуло на разговоры.

Яха — она у нас не только девка солдатская! — гордо поведал болтливый старшина внимающему новичку. — Хист ее взаправду в дружинки берет! Но он же император, так она, получается, императрица, хе-хе...

А родители Яхи что ж распутство не пресекут? — полюбопытствовал мясник.

Да сирота она! И болтают, что эльфов дочь...

Вот как! — странным голосом сказал мясник. — Понятно. Значит, эльфов дочь, да императора зазноба — и с телохранителями...

И встал. И оба его сына встали тоже. И наступила неприятная тишина.

Что ж вы у себя порядок с принцессами пророчества не наведете? — брюзгливо сказал мясник. — Я же полагал, это Надия! И в ставке так же полагают... А тут, оказывается, еще одна спрятана, которая под пророчество подходит! Дура деревенская, шлюха солдатская... ну, за отсутствием Надии заламываем Яху! Хист очень вовремя увел свое войско! Или надоела Яха? Вроде целуется сладко — чего ему еще надо?

Мясник небрежным движением достал из кармана маленькую коробочку.

Эльфийская бирюлька! — сообщил он горделиво. — Хлоп — и обездвижены все! Теперь вы у меня и носу не почешете!

Кола Гончар попробовал двинуться — и не смог. Мясник заметил его потуги и пнул по ноге.

А тебе персональный привет от службы исполнения наказаний, ведомство главного визиря, Злоязыкий! — доверительно сообщил мясник. — Предателей мы в столице судим. И кожу сдираем там же, перед слушателями очень особых факультетов — чтоб остальным неповадно было! Так что приказано доставить и содрать. И Ласточку твою заодно. Готовьтесь! Ты же священник? Вот и моли своего бога о помощи. Ну а пока что займемся принцессой пророчества! Кто у нас тут телохранитель, "Кулак", что ли? Тоже ведь легендарные, а глянешь через прицел — обычные мишени...

Мясник, а вернее, каратель главного визиря, достал из-за пазухи миниатюрный стальной арбалет. Гномья игрушка! — похвастался каратель.

Щелкнула тетива — и здоровяк Лапа ткнулся лицом в траву. Вся его подготовка оказалась бесполезной против маленькой стрелки в шею. Яха в недоумении уставилась на бойца... Гончар рванулся изо всех сил — но не то что вырваться, даже крикнуть не получилось. Подручные карателя направились к повозкам. Где-то там спал второй телохранитель... и никто даже не обратил на происходящее внимания, разини деревенские!

Столько легенд про эти крепи

Кыррабалты, а на самом деле, как всегда, ничего впечатляющего! — презрительно пробормотал каратель и саданул ногой мельника. — И тебе привет, коллега! К новому императору перекинулся, толстяк? На главного визиря пасть раскрыл, да? Зубы вышибу!

У костра подручный карателя мимоходом сбил с ног Яху...

Я вашу крепь один в кулаке сожму — и удавлю! — пообещал каратель. — Ну что, воины справедливости? Не помогает вам ваш бог, э? Не слышу ответа!

Стало немножко легче дышать. Видимо, каратель нуждался в ответах — или просто хотел насладиться криками боли...

Ты же священник, верно? — наклонился над Гончаром палач. — Так скажи, в чем польза от твоей веры? Что твой бог может противопоставить эльфийским бирюлькам, э? Не слышу ответа!

Ребра ожгло болью.

Мы не просим защиты у бога, — прохрипел Кола Гончар. — Мы просто знаем, что его законы — существуют. И лучше бы их не нарушать. У людей должно быть что-то святое...

Гномье оружие — мой закон! — рявкнул каратель и снова пнул. — А святого — нет!

Ни к чему оно!

Невежда, — прошептал Кола Гончар. — Святое — есть... оно наделяет силой. Великой силой.

Докажи! — улыбнулся каратель. — Мой арбалет — и твоя сила! Приступай.

Старшой, второго упокоили! — сообщил от повозок подручный. — Деревня наша!