Девочка с демоном в голове

Ещё из очевидного — диверсия на воздушном корабле. Чтобы тот не смог покинуть воздушный порт ещё хотя бы сутки. Правда, речь идёт о боевой воздушной триреме, что как бы подразумевает дисциплину команды и наличие штатного охранения.

Тогда перейдём к моему любимому: к неочевидном возможностям.

Если подумать, отложив на время в сторону панические настроения, чем грозит скорый отъезд отцу? Да ничем. Он и так собирался улетать, разве нет? Он бы добирался 'на попутках', где 'автостопом', где 'кочегаром'. А так он полетит со всяческим комфортом. А там кто ему воспрепятствует сойти где-нибудь в очередном порту и потеряться? В отсутствие базилевса? Да никто! Он же — Надёжа, сын Камнеголового и внук Большого-поля, старого базилевса великой фратрии Зрящих Истину! Наверняка Парящий что-то придумал, чтобы воспрепятствовать отцу, но поскольку Парящего рядом не будет, отец, я верю, сумеет найти возможность осуществить свои планы. Будет действовать по обстановке. Мы должны положиться на него в этом.

Получается, единственное, чего может добиться враг — это отстранить отца от моих Испытаний в академии магии. И заодно напугать. Нас обоих.

Хорошо, тогда что может замышлять враг против меня? Напрашивается само: не допустить меня до тех Испытаний. Под любым предлогом задержать до отправления воздушной галеры на остров Красавицы. Если припомнить, что говорил Камнебой, то по легенде, тот остров был создан кем-то из богов Занебесья как неприступная тюрьма. Ни войти, ни выйти. Добраться может только воздушная галера, управляемая опытным магом. Опоздаю на неё — никак уже не попаду на остров.

Значит, мне нужно быть готовой к провокации. А ещё лучше — не ночевать сегодня в резиденции! Я, возможно, могла бы напроситься на ночь к доброй тётеньке свахе... вопрос лишь в том, насколько я могу ей доверять? Попросить помощи у Камнебоя — ведь он тоже утром летит на остров Красавицы? Недопустимо. Я — молодая девица на выданье, а он — парень. Оставим как самый крайний вариант.

Ещё у меня есть пара безопасных мест в саду фратрии: есть зачарованный дуб — убежище, о котором, возможно, подозревает Благодарик, но куда никто чужой не сможет попасть.

Попасть враги туда не смогут, это да, но могут не выпустить меня оттуда. И что тогда? Ещё у меня есть лаборатория в катакомбах. Да, но из катакомб только один выход. По крайней мере мне известен только один. А ещё, я мог бы запутать врагов, сделав вид, что ночую в одном месте, а сам забраться тайком в другое — пусть устраивают засаду мне там, а я — здесь!

Но кто сказал, что провокацию мне устроят утром? Если у меня нет возможности попрощаться с отцом на симпосиуме, то я ведь должна прибежать к сходням той триремы, дождаться отца там! Логично. Значит, засада будет там.

О! Мне вдруг пришло в голову: а ведь та самая боевая трирема — она то может пролететь над островом Красавицы? Хм. Может, но, если отправится сразу после полуночи, то до острова доберётся сильно раньше Испытания. Ещё затемно будем там. А что? Было бы неплохо: и с папой бы попрощалась.

Но увы, у трапа той триремы меня нынче ночью могут ждать враги. Что они задумали, я догадаться не могу, но они-то должны действовать наверняка. Так что мне будет разумнее не рисковать.

Итак, самое разумное — сейчас же, пока все суетятся с подготовкой к симпосию, спрятаться где-нибудь и ничего не предпринимать. Отец справится сам, а мне главное — не попасться. Утром улизну через тайную лазейку в заборе — ту самую колонну.

Пока я размышлял, ноги сами принесли меня к каменной арке, обозначающей спуск в катакомбы. Скоро здесь начнут бегать люди — за припасами и за вином в погреба. Прошмыгну сейчас и затаюсь в своём склепе до утра! Так я решил, так и сделал, несмотря на упрямое сопротивление Солнцу после бури подобной. Ну, чего ты, глупая?!

[Солнышко] Нет! Неправильно так!

В немом внутреннем поединке мы спустились, всё-таки, в подземелье. Тут вдруг, раздались чьи-то голоса и шаги — кто-то что-то тащил из погребов! Я в страхе шмыгнула прочь, в коридоры, подсеченные оттенками красного. Выход отрезан, я заперта, ничего не оставалось, как забраться в своё тайное убежище.

Нет же! Сидеть тут, как трусливая крыса! А каково моему отцу?! Скажи мне, демон, что будет чувствовать мой отец, когда трирема отчалит, оставив за бортом родной полис, а он так и не увидит свою дочь? У тебя, демон, у самого-то дети есть?

Стоило мне так подумать, и демон исчез. Словно бы я произнесла какое-то могущественное заклинание, изгоняющее демонов.

Я осталась совсем одна. С кучей опасений и сомнений на сердце. Ноги мерили шагами крохотное помещение склепа, руки теребили края хитона. Взгляд упал на электрофорную машину. Мы с демоном планировали зарядить конденсаторы на мне, чтобы проверить, насколько заряд уменьшится до вечера из-за неизбежных паразитных утечек. Опыт важный для планируемого представления на Испытании. Что ж, дело нужное, времени у меня теперь много — я зарядила свои конденсаторы до расчётного уровня. Демон не откликался. Я ещё помучилась, и наконец, мне это всё надоело.

В тартар всё! Я встала, высоко подняла руку, и резко опустила её вниз, выкрикнув заветную формулу: — Да и ну их всех нах!

Взяла со стола нож — обоюдоострый боевой кинжал — пару дней назад я его захватила из сокровищницы ненужного хлама и использовала тут в качестве инструмента. Теперь я сунула его под завязки левого наруча. Просто. На всякий случай. Накинула плотный тёмный плащ — лежал тут после вчерашнего дождя. Шлем Дарта Вейдера тоже надела. Ни зачем. Просто порыв души. 'Та-та-татам!' — напела я гимн Империи, как запомнила из мыслей демона, и пошла.

Оказалось, пока я маялась в своей норе, на мир тихо спустились вечерние сумерки и пир уже начался. На большой поляне, под натянутым куполом из зачарованного полотна, которое не только не пропустило бы капли дождя, но и отражало вниз на поляну свет лампад, в развалку и в обнимку множество мужчин подымали кубки с вином, под выкрики какой-то бравой боевой песни. Я нашла глазами отца: он восседал в компании архонта полиса, разумеется, базилевса фратрии, ну, и прочих важных мужей во главе всего пиршества, на специально поднятой на локоть над остальной поляной платформе.

Отец выглядел величественным. А ещё хмурым. По челу его ходили грозовые тучи, и в очах сверкали сполохи далёкого пожара.

Я сразу осознала, что он сейчас чувствует. Отец боится за дочь. За дочь, которая совершенно не знает жизни (за пределами волшебного сада фратрии магов), которую он невольно оставляет совершенно одну перед оскалами Парящего и его Благодарика — вон они, сидят с улыбками, больше подобающими волкам, готовым накинуться на овцу.

— Нам не хватает музыки! -выкрикнул кто-то из мужей, пытавшихся подпевать и попадать при этом песнопению в тон. Его поддержали.

Я должна как-то убедить отца, что со мной всё будет в порядке! Как? Показать себя достойной. Как?!

Я огляделась, и сразу наткнулась взглядом на девушек с музыкальными инструментами. Наткнувшись взглядом на маску Дарта Вейдера девушка тихонечко ойкнула. Я спокойно, но твёрдо забрала её арфу, и вошла в круг света под своды пиршественного шатра. Мгновенно настала тишина. Все мужчины смотрели на меня, на фигуру в тёмном плаще и в глухом чёрном шлеме.

Я поставила арфу, пододвинула табурет, уселась поудобнее, и окинула взглядом собравшихся. Все молчали. Я сняла шлем и тряхнула головой так, что кудри рассыпались по плечам. И спокойно взяла первые аккорды:

— Судьбу я читала в мерцании звёзд,
Но ветер иную мне песню принёс, — размеренно и мелодично потекла моя песнь.

— Ту песню заветную ветер хранил
В высокой траве средь священных могил.

Мне вдруг стало боязно вслух произносить слова, что были в припеве. Так что я заменила припев проигрышем, просто повторив в конце две последние строчки куплета, и начала следующий:

— В той песне тревоги и гром былых гроз.
Не зря эту песню мне ветер принёс.
Болит моё сердце, но, решившись, возьму
На бабушкин лук тетиву натяну.

Я снова не решилась бы произнести слова припева, хотя ради них и затеяла это представление. Но уж больно дерзко звучало бы здесь и сейчас...

— Амазония! Амазония!
На солнце горят острия! — Вдруг затянули женские голоса из темноты за моей спиной.
— Амазония! Амазония!
Моя заклинает душа!

Меня словно могильным ветром проняло, мурашки пробежали по спине, и, клянусь, волосы попытались встать дыбом! Но я должна была продолжать петь, и я продолжила. Струны дёргала резче, они звенели нервно, в мелодии чудился теперь звон стали.

— Трава помогала, скрывая следы,
А ветер шептал, где укрылись враги.
Здесь тени глубоки, а лес здесь высок,
А сталь жаждет крови горячей глоток!

Амазония! Амазония!
Нам мать, и очаг, и наш кров!
Амазония! Амазония!
Могила для наших врагов!

Я хотела оборвать песнь, была не уверена, что смогу выдержать это, побоялась, что голос мой дрогнет, но чей-то высокий женский голос уверенно затянул из темноты за моей спиной:

— Вставайте, мои сёстры, калёные стрелы
Готовьте! Пускай запоёт тетива!
Горят наши души! В них нет места страху!
Сегодня и здесь наша с вами судьба!

Допев припев про горящие на солнце острия, голоса за спиной смолкли, и следующий куплет я выдала соло. Меня вдруг разом оставило всякое волнение. Осталась лишь непоколебимая уверенность: умею ли я драться, нет ли, но я буду драться! Меня можно убить, но не нельзя отныне покорить! И чудилось, будто где-то там, за деревьями, гудят барабаны, отмеряя ритм стрелкам.

— Какое мне дело да сколько их там!
Пока я жива, я не сдамся врагам!
Горит моё сердце, не дрогнет рука,
В сей миг обрывая чью-то жизнь навсегда!

Меня успокоит тихий бег талых вод.
Трава меня укроет, сквозь меня прорастёт.
А песню пусть ветер уносит туда,
Где лук мой сожмёт моей дочки рука!

Песнь смолкла, замолчали струны, лишь шумели тёмные в наступивших сумерках кроны деревьев, а воображаемые барабаны всё ещё гудели в головах каждого из собравшихся. Я встала, вытянулась рядом с умолкшей арфой, не зная, что делать. Мелькнула мысль про демона в моей голове. Вдруг я осознала: я не знаю, что делать дальше мне, но я знаю, как поступил бы сейчас мой демон!

Так что я сделала шаг вперёд, медленно, со зловещим шипящим звуком извлекла из-за левого наруча нож, выбрала глазами кусок мяса посочнее, и... заметила, что лезвие моего ножа тускло светится коронарным разрядом святого Эльма. Блин! Надеюсь, никто не обратит внимания!

Я резко вонзила нож в выбранный кусок, поднесла ко рту, смачно откусила, резко развернулась и ушла, высоко задрав голову! Я не видела, как во время разворота мои волосы сыпанули сноп голубых искр, ярких и колючих. Но услышала знакомый треск. Однако, испугаться не успела. Вдруг сзади раздался резкий удар ладонью о столешницу:

— Это моя дочь! — гордо заявил мой отец.

Я остановилась в глубине, под деревьями, среди теней, что окружали пиршественную поляну. Просто не могла дальше идти: ноги дрожали от пережитого напряжения, сердце колотилось где-то в горле.

— Молодец! — мягко обратилась ко мне госпожа Ведьма. От неожиданности я дёрнулась, но ведьма, успокаивая, положила руки мне на плечи. — У тебя хорошо получилось.

— Так это вы подпевали мне? — я вдруг проявила необычайную для нынешнего моего состояния догадливость.

— Немного женской магии, — подмигнула мне довольная собой Ведьма восточного перевала. Мне вдруг стало жутко от догадки: что, если мне подпевали те самые тени, что по призыву этой самой ведьма разили врага на том самом восточном перевале? Души древних королев амазонок! Жуть!

— Ха-ха! Немного иллюзии, и всего-то. Но ты видела их лица? Стоит только упомянуть Амазонию, как самые наглые мужланы и женоненавистники сразу же заткнутся, пристыженные! Ха! Ты верно выбрала способ успокоить страхи в сердце своего отца, дитя моё! А заодно щелкнула по наглому носу кое-кого из местных мужланов, и порадовала старую женщину.

— Куда мы идём? — спросила я, заметив, что госпожа ведьма мягко, но настойчиво увлекает меня по мозаичной тропинке куда-то в глубь сада.

— У нас с тобой договор, припоминаешь? — хитро сощурилась та. — Ужинаешь ты со мной, в моём доме каждый вечер до Испытания. Да не бойся ты меня, девочка! — добавила госпожа сваха, видя мои сомнения. — Завтра утром я лично доставлю тебя в воздушный порт, и посажу на борт нужной галеры до острова Красавицы.

Я всё ещё сомневалась, и видя это, моя сваха вздохнула, и сказала:

— В противном случае у меня есть некоторые основания сомневаться, что ты сможешь попасть завтра на остров. Кое-кому, как мне вдруг почему-то почудилось, не хочется отпускать тебя в академию.

— Это я понимаю, — смело объявила я ей, — и готова с этим разобраться. У меня есть свои пути. Не то, чтобы я была так уж хороша, если честно. Но, госпожа, я не знаю кому и насколько могу доверять.

— Именно, наивное моё дитя, именно! — развеселилась ведьма. — Ты не знаешь, — и тут вдруг она сделалась серьёзной и чуточку печальной, и проговорила непонятное: — и, поверь мне, лучше бы тебе и впредь не знать. То знание тебе ничего не прибавит, кроме печали.

— Что ж, я благодарна Вам за помощь, госпожа, — решилась я, — и с радостью воспользуюсь вашим радушным гостеприимством.

Просто мне подумалось: какого рожна я боюсь?! Это же моя сваха! То есть, я, как невеста, и так полностью от неё завишу! То есть от неё зависит моё будущее. У неё нет причин сейчас мне вредить, скорее уж совсем наоборот. Так что...

[Андрей Владимирович] Они так быстро учатся! И так быстро вырастают... Горжусь тобой, Солнцу после бури подобная!

...

[Солнышко] Цок-цок, — выбивали страшные демонические лапы искры из дорожного полотна. Мы с Ведьмой катили по вечерним улицам полиса, сквозь красивые цветные огни лампад, мимо красивых фасадов, изящных статуй, стриженных кустов и пышных цветочных клумб. И прохладный ветер, так удивительно маняще пахнущий морем и далёкими берегами, приятно охлаждал лицо. У моих ног на дне повозки лежал мешок с одеждой и разобранной электрофорной машиной. Отсветы уличных лампад сверкали на серебряных молниях, украшающих мои наручи, за спиной развевался плотный чёрный плащ, рукоять ножа успокаивающе ласкала основание левой ладони, а в правой руке покачивался шлем Дарта Вейдера.

Так началась моя дорога.

— Хм, Солнышко, мне тут не иначе как демон на ухо шепнул: а нужно ли тебе ждать утра? — вдруг сказала госпожа Ведьма, хитро на меня косясь.

— Вы про ту боевую трирему? — не поверила я своим ушам.

— Ты только не подумай, милое дитя, будто я не желаю приглашать тебя в свой дом...

— Нет, нет! Идея с триремой очень хороша!

— Уверена? Они будут над островом Красавицы ещё затемно. Тебе придётся одной ждать в скалах у берега, потому что врата академии на ночь обязательно запирают. А врата эти таковы, что достучаться сквозь них до кого-то внутри весьма непросто!