Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию

Знакомый пёс Монгол находился тут же и лежал у стола. Поначалу он пытался приветствовать старых знакомых бодрым повиливанием хвоста, но при первом устрашающем вопле хозяина сделал вид, что ко всему равнодушен и самое важное для него в этот момент дело — вылизывание передней левой лапы. При этом псин хитро посматривал на стоящих на вытяжку Иванова со Швецом, словно хотел сказать:

— Терпите... Тут и не такое бывает.

Иванову очень хотелось зевнуть. На начальственный "ковёр" его выдернули посреди сна, потому предстал он во всём великолепии: босой, голым брюхом и в семейных трусах до колен. Хотя руководство, похоже, такой неуставной вид совершенно не напрягал.

— Скоморохи! И на кой я с вами связался... — не унимался годуновский боярин, начав по второму кругу использовать бранные эпитеты. Первый круг был долгий. Очень долгий. Потому разнос грозил затянуться.

— Что случилось? — улучшив момент, шепнул помощник Антону.

— Крест пропал, — еле слышно ответил он. — Из сумки. Иконы остались, а реликвии нет.

— Да ну...

— Сам в шоке. Ума не приложу, как это произошло.

...Наконец Фролу Карповичу надоело распекать нерадивых подчинённых, а точнее он просто охрип.

Прокашлявшись, зло сплюнув на пол, бросил:

— Как дело было? Да чтобы без утайки! Смотри мне,

Швец...

Инспектор профессионально, в крайне сжатой форме, доложил о вечерних событиях.

Боярин задумался.

— Так, говоришь, кроме тех троих крест больше некому взять?

— Никак нет!

— А бабы? — ехидно уточнил начальник.

— Никак нет! — снова зычно гаркнул Антон, преданно поедая руководство глазами. — Проверил лично!

— Да знаю я как ты проверил... Хе-хе... Хорошо! Что делать планируете?

Иванов со Швецом переглянулись.

— Найти ту троицу, для начала, и поспрашивать... — осторожно, словно вступая на минное поле, начал инспектор. — Посмотрим записи с камер наблюдения из кафе, затем...

— Да это понятно! — перебил его Карпович. Потом перевёл свои грозны очи на Иванова — А ты чего молчишь? Онемел, помощник в подштанниках? Вы же там вдвоём веселились?!

Серёга соображал стремительно. Отмолчаться не получилось, потому необходимо срочно найти какие-то правильные, убедительные слова, способные успокоить начальство. Ничего не толкового не придумав, он набрал воздуха в грудь и отработанно затараторил:

— Задействуем агентуру! Составим план оперативно — поисковых мероприятий! Проведём рейд по отработке подучётного элемента! Ориентируем...

— Ты дурак? — с болью в голосе, с искренним сочувствием прервал Ивановское словоизвержение боярин. — Или меня за дурака держишь? Ну! Отвечай!!!

Не прокатило...

— Да нет, Фрол Карпович. Я не дурак. Антон правильно сказал — от кафе плясать надо, а там видно будет. Найдём, не сомневайтесь! Что мы, не понимаем... Завтра же вернём!

Боярин горько вздохнул, а потом устало, словно в никуда, выдохнул:

— Да знаю я, что вернёшь! Ты его вообще зачем спёр, Серёженька?

У Антона округлись глаза до такой степени, что, казалось, вот-вот выпадут из орбит.

Помощник набрал воздуха в грудь, чтобы разразиться праведным гневом, однако его взгляд встретился с умным прищуром Карповича, и он сдулся.

— Вооружиться хотел. Антон тут не при делах. Просто когда услышал про свойства реликвии, призадумался. Я же с одной Печатью бегаю и развоплотиться при нужде не могу! Как скоро подохну — вопрос ближайшего времени! Или упырь какой порвёт, или бес снова остреньким чем приложит... Сколько просил — ни шиша не даёте. Святыми прикрываетесь... За свой счёт серебро покупаю и пульки делаю. Да только толку от них? Так, самоуспокоение... Не каждую нечисть металлом уработать можно. Вот и попробовал утаить чего помощнее, тем более повод представился... Думал — пошумите и успокоитесь, а я кипучую деятельность по розыску поизображаю... Глядишь, и забудется со временем... Что на этом кресте — свет клином сошёлся, что ли?!

Боярин смотрел молча, не мигая. Затем обратился к Антону:

— Ты знал?

— Нет. Но поддерживаю Серёгину идею. С нашей бюрократией он точно не заживётся. Да и не на продажу же эта железяка! Сам бы так поступил! — угрюмо закончил Швец, глядя в пол.

Начальник немного успокоился и с усмешкой спросил:

— Вам не интересно, как я догадался?

— Интересно...

— Эх вы, несмышлёныши... Руки вперёд протяните.

Оба сотрудника выполнили требование. На ладони хозяина кабинета зажглась его персональная Печать.

Первым делом он поднёс её к Антоновым рукам. Ничего не произошло. Затем настал черёд Ивановских конечностей. И тут они вспыхнули. Серёга отшатнулся, с ужасом уставившись на полыхнувшие белым ладони, а боярин рассмеялся:

— А ты думал такую вещь без последствий в руки брать? Да она своей мощью что хочешь напитает. Чем дольше держишь — тем больше пропитываешься. В рукав, небось засунул, дурик? Хе-хе... Вот так я и узнал, кто воришка. По-тихому посмотрел. Вы, небось, думали, что я только орать горазд?!

— Нет...

Фрол Карпович прошёлся по кабинету, скрестив руки за спиной. Снова постоял в задумчивости.

— Антон. Ты в его слова веришь?

— Да.

— Тогда так... Крест — вернуть! Штраф — треть жалования на полгода, но это тебе при твоих доходах... Не важно! Ты, Иванов, на год у меня под особым присмотром! Чуть не так дыхнёшь — вышвырну! Всё! Свободны!..

И Серёга проснулся весь в холодном поту.

Встал, пошёл на кухню, поставил чайник. Закурил.

Во входную дверь тихонько поскреблись. Ничему не удивляясь — открыл. На пороге стоял инспектор.

— Пустишь?

— Проходи.

На кухне Иванов молча поставил вторую чашку, насыпал в неё заварки, придвинул к Антону пачку сигарет и зажигалку.

— Осуждаешь? — спросил он самое наболевшее.

— Нет. Но неприятно, что мне не сказал, не скрою.

— Когда? При девчонках?

— Тоже верно...

Помолчали. Теперь начал Швец.

— Тут это... Карпович адресок подкинул, сгонять надо. но не пойму — то ли неофициально, то ли вообще секретно... В кармане записку от него нашёл. А в конце приписка — сжечь. Короче, с утра поедем.

— Хорошо. Давай кипяток разолью...

* * *

— Ну, что там? — с нетерпением спросил инспектор, глядя на стоявшего в свежевырытой яме подчинённого.

— Не знаю... Сундучок какой-то железный. Я его отсюда не вытащу... Ломик дай, вскрою!

— На!

— Ага, сейчас...

Заскрежетало, ухнуло.

— Ну?!

— Открыл!

— И что там?

— Крест... Увесистый, светится...

— Почему-то мне думается, что сдавать его не надо...

История десятая. Болтология.

Рассказ, в котором почти ничего не происходит. Одни разговоры

— Серёга, выпить есть?

На столе появилась запечатанная бутылка сорокоградусной, рюмка.

— Нет. Стакан давай, ограничение теперь позволяет. Надо.

— Как скажешь.

Тара для водки стала пообъёмней. Забулькало.

— У-ух! Ещё.

Снова забулькало. Антон опять выпил, полностью проигнорировав заботливо поданную кицунэ закуску. Закурил, обернувшись к окну.

Таким начальника Иванов видел в первый раз. Позвонив в дверь, инспектор, не здороваясь, прошёл на кухню и стал методично напиваться. Мрачно, угрюмо, безысходно.

Помощник с расспросами лезть поостерёгся. Видел — не в себе Швец. Произошло что-то серьёзное. Нужно приятелю успокоиться, очень нужно. Потому пусть пьёт, потом сам расскажет. Маша тоже разумно помалкивала.

Докурив, Антон безрадостно взял бутылку в руку и прикончил остатки прямо из горла, даже не поморщившись.

— Вот ведь погань, — ни к кому конкретно не обращаясь, начал он. — Столько лет мечтал тяпнуть, по ночам снилась, проклятая, а оно вон как вышло... Ещё есть?

— Есть, — не стал скрывать Серёга. — Только расскажи, что приключилось сначала.

Инспектор согласно кивнул головой.

— Конечно, но бухло сразу ставь, — и, заметив саркастичный взгляд помощника, добавил. — Не боись, раньше времени в беспамятство не впаду, хотя очень хочется.

Грустно вздохнув, домовая скрылась в кладовке, откуда вернулась с поллитровой ёмкостью в иностранных этикетках. Поставила на стол, жалостливо посмотрела на парня, а после не смогла смолчать:

— Ты бы хоть закусывал, Антоша. Не дело так...

— Не дело, — согласился Швец. — Ты права, извини. Пришёл в гости и накидываюсь, как алкаш привокзальный.

Щёлкнула пробка, зажурчала коричневая, ароматная жидкость, наполнив кухню запахом дуба, ванили и корицы. Инспектор снова взял стакан, поднёс его к губам, а после решительно вернул обратно на стол.

— Нет! Сначала дело! Короче, ситуация такая: в очереди, где покойники сортируются, постоянно ведётся работа по сбору информации. Сами понимаете, люди по-разному на тот свет попадают. Иногда не по естественным причинам. Сегодня моё дежурство по графику, так что информация из первых уст... Бабульку одну там увидел, так она рассказала, что доживала свой век одинокая, в самом центре города, со всеми удобствами в царской однушке. Сын в Афгане погиб, родственников особых не имела, угасала потихоньку на пенсии, в общем... И тут к ней из непонятного фонда по помощи матерям, чьи дети погибли в локальных войнах, тётка пришла. Чаю выпила, печенье сожрала, жалобы стариковские на здоровье послушала. Оформила ежемесячную материальную помощь. Точную цифру не запомнил, но по вашим деньгам очень немного.

Навещать стала. Тихой сапой, постепенно, уговорила старушку квартиру продать, а вырученные деньги положить в банк и в дом престарелых для богатых переехать. Мол, на одни только проценты от вклада получит бабка полный пансион. Рекламки яркие показывала; душевно так вещала, человечно.

Потом был нотариус, сделка, красивый автомобиль... Бабулю отвезли в гостиницу с белыми и чистыми простынями. А с утра в дом престарелых. И после этого она толком ничего не помнит. Ни что, ни где, ни как персонал выглядел. То ли опаивали на постоянной основе, то ли наркоту напрямую мешали в еду — не понятно. Но интересно другое. Сделка сразу после нового года в нотариате заключалась, а померла она сегодня. Летом. Вопрос: где полгода старушка пропадала? Почему?

Серёга задумался, Маша захлюпала носом. Она вообще была девушка жалостливая, из неё слезу выдавить легче лёгкого.

— Знакомая картинка. Чёрные риелторы. Однако этой поганью, вроде, не по нашему ведомству заниматься должны?

— Шестой случай, — Швец таки махнул стакан. — Я как Карповичу доложил, он из стола пять аналогичных рапортов вынул. И это только те, которые удалось выявить в ходе опросов. В руки мне сунул и Ц/У выдал. Так что теперь это наш геморрой.

Иванов закурил, переваривая вводную информацию.

— Данные старушки, я так понимаю, у тебя есть.

Инспектор согласно кивнул головой.

— Да. ФИО, адрес домашний, адрес нотариалки. Про фонд — глухо. Ничего бабка не знала. К пенсии прибавку давали — и ладно.

— Имя тётки, которая к ней заявлялась?

— Ира. Но сам понимаешь, документы у неё никто не проверял...

— Липа, — подытожил помощник. — Приметы?

— Баба как баба. Всё среднее: рост, полнота, округлость лица. Две руки, две ноги, где положено — дырки. Волосы каштановые, длины, опять же, средней. Возраст — не поймёшь. Для старушки любой, у кого седины нет — почти подросток.

— Дела... — резюмировал Серёга.

Кицунэ, дотоле молчавшая, не удержалась и вставила свои пять копеек:

— Да нам, женщинам, что перекраситься, что имидж сменить — раз плюнуть! А ещё есть магазины, где театральный грим продают...

Дальше продолжать девушка не посмела. На неё колюче уставилась две пары недовольных глаз.

— Знаем, Машенька, знаем...

Чтобы замять неловкую ситуацию, домовая привычно принялась перемывать и без того чистую посуду.

— Предлагаю поступить так, — вернулся к конструктиву Иванов. — Я завтра пробегусь по бывшим коллегам, поспрашиваю. Не могли такие номера без внимания остаться. А ты нечисть отработай. Они много видят и ещё больше знают.

Швец согласно кинул головой, снова взявшись за бутылку. Его уже довольно сильно развезло. Попытка налить очередную порцию обернулась провалом — парень попросту не попал в стакан и спиртное разлилось по всему столу. Кицунэ захлопотала с тряпкой.

— Знаешь, — неожиданно трезвым голосом проговорил инспектор. — Это подруга мамы была, на заводе вместе работали. Я её ещё маленьким помню... — и захрапел, положив голову на руки.

Серёга переглянулся с домовой.

— Маша! — негромко, чтобы не разбудить приятеля, веско проговорил он. — Не буди. Пусть отдохнёт.

— Да уж сама не без понятия, — огрызнулась девушка, украдкой стирая слезу. — Вот ведь бедняжка...

* * *

Антон спал до полудня, чем немало порадовал скучающую и скачущую от безделья по столам и подоконникам Мурку. Кошечка сначала с интересом трогала лапкой призрачное тело спящего инспектора, очень удивляясь отсутствию материальности, а потом забавно прыгала внутри полупрозрачного парня.

Маша, улыбалась; Серёга откровенно посмеивался от этого зрелища и даже пытался снять видео на смартфон. Не получилось. Швец, как всякий приличный призрак, на экране не отображался. Но ролик вышел всё равно смешной, и домовая пообещала залить его в интернет, на Муркину страничку в Инстаграме (да, оказалось, есть и такая).

Наконец Антон проснулся. Тяжело оторвав голову от стола, хмуро осмотрелся и инстинктивно потянулся к бутылке с минералкой, заранее приготовленной кицунэ для снятия похмельного синдрома. Рука ожидаемо прошла сквозь ёмкость. Инспектор невнятно ругнулся и включил материальность.

— А-а-а! Блин... — спросонья он не догадался убрать руку из пластиковой полторашки, и теперь глупо пятился на собственные пальцы внутри бутылки. — Вот я тупой! ТБ нарушил! Сколько раз твердили не материализовываться при проникновении!

Девушка завизжала от такого ужасного зрелища, из комнаты суетливо прибежал Иванов.

— Что случилось?!

— Вот, — глупо указал целой рукой на минералку инспектор. — Неудачно в реал вошёл.

Помощник с интересом посмотрел на плавающие внутри пальцы, на окрашивающуюся красным воду, перевёл взгляд на беспалую культю Антона, затем спросил:

— А почему из обрубков крови нет?

— Так я мёртвый, как-никак. Это в жидкости то немногое, что осталось в моём бренном тельце, сейчас растворяется. И вообще, чего ты к похмельному трупу привязался? Лучше скажи, как на духу, пиво есть?

Серёга удивлённо покачал головой.

— Ты вообще нормальный? У тебя пальцы срезало, а ты пивка требуешь. Пугливо мне как-то с таким начальством...

Антон повторно осмотрел пострадавшую конечность. С удивлением, как странного, очень редкого жука.

— Правая... Жаль. Она мне нравится больше...

— У тебя шок? — влезла Маша.

— Нет. Я сразу из материалки вышел, иначе выл бы сейчас от боли. Да и пальцы, смотрите, растворяются. Не могут они без меня. Не бойтесь, отрастут за недельку. У призраков с регенерацией лучше, чем у ящериц. В два счёта восстанавливаемся. Но водичку выбросьте. Я её так точно пить не стану. И пива теперь не глотнёшь... нда...