Утренний сон был отвратительным. Аль Арвилю снилось, что отравленное вино приносит разъярённый дракон. Он очень громко стучит в дверь, а потом накрывает крылом и душит. Хотя, нет... Светлый очнулся. Оказалось, что орёт упрямый лошак, а Пелли прикрывает его, Нэрниса, всем телом. Спасает, как обычно... Сна как не бывало. Но очень хотелось сделать что-нибудь, чтобы это отвратительное животное замолчало и прекратило разносить телегу.
Пелли смущённо отползла в сторону. Ну, подумаешь, залезла с перепугу на первое, что попалось. Или на кого попалось. Но к этому разъярённому чудовищу она ни за что не подойдёт! Самый ловкий у них Даэрос. Вот пусть и утешает лошака. Отпрыгнет в случае чего. Этот "конь" наверное, по своей покойной хозяйке убивается... Ой! Умерла она, видно ночью-то...
К лошаку подходили втроём с разных сторон. Даже стреноженный Крысак тронулся перескоком вниз с холма. Он, конечно, был чужд сострадания. Просто некая сентиментальная девица пыталась подманить орущего лошака зелёным яблоком. Дурная скотина ревела и лупила копытами телегу, не обращая внимания на протянутое угощение. Крысак решил, что яблоко этому пришлому поедателю кустов не нужно.
На стоянке, которая ещё совсем недавно была мирной обителью сна, царил бедлам. Пелли жалобно просила скотинку не страдать, называя буйное животное "миленьким лошачком". Близко, правда не подходила. Нэрнис пытался увещевать нахала, временами вставляя "Нет, ну совесть-то у тебя есть?". Даэрос действовал наскоком: каждый молниеносный бросок Полутёмного удачно завершался ударом по лошачьей морде и словами: "Заткни пасть, падаль! Можно, я его убью!?".
Все были так увлечены каждый своим участием в нелёгком деле усмирения буйной скотины, что не заметили, как между Пелли и лошаком вклинилась морда Крысака. Он всего лишь потянулся к яблоку. Кто бы мог ожидать, что измождённый, как ожидалось, лошак окажется таким не в меру прытким. Он моментально развернулся к Крысаку задом, и почтенный тяжеловоз получил вместо яблока удар копытом в плечо. Крысак попытался взбрыкнуть, но его подвели связанные передние ноги. Большой могучий конь позорно завалился прямо под копыта тщедушного лошака. Нэрнис едва успел дернуть Пелли за руку, а не то быть бы ей примятой конской тушей.
Лошак был совершенно чужд благородства. Пока Крысак пытался перекатиться и встать со стреноженными ногами, гнусное животное наносило беспомощному коню удар за ударом. Мерзавец даже орать перестал, целиком отдавшись задаче "затопчи мерина". Крысак жалобно заржал. И Даэрос не выдержал.
— Всё! Убиваю! — Он метнулся к телеге, в которую лошак почти упёрся мордой и, взяв шею поганца в захват, завалил его на землю. Тварь оказалась живучей. Глаза у лошака выпучились, язык вывалился, изо рта текла пена, но упрямое создание хрипело и не умирало. Даэрос упёрся в телегу плечом и стал выворачивать ему шею. Вот сейчас позвонки хрустнут и лошаку конец! Пелли уткнулась Нэрнису в рубашку и заткнула уши.
— Не-е-ет! — Аль Арвиль закричал и, отшвырнув Пелли, прыгнул вперёд. Даэрос выпустил шею лошака и вкатился под телегу. Вовремя. Секира со свистом рассекла воздух и крепко увязла в дереве борта. Достойная Вайола не удержалась после мощного замаха и вывалилась из телеги.
Лошак лежал, распластавшись на брюхе, дрожал и сипло втягивал воздух. Крысак замер в неудобной позе — круп был уже вверху, но встать одним прыжком тяжеловоз не решался. Так и стоял, опёршись на подогнутые передние ноги. Неудобно. Зато падать не высоко. Пелли отряхивала юбку. Она уже почти убедила себя, что это её так спасали. Но платье от падения на землю стало несколько пыльным. Обидно.
Достойная Вайола сидела рядом с лошаком, растопырив ноги, и хлопала глазами цвета мутного меда. Очень сложно спросонок сообразить кто, что и где. А секира исчезла. Нэрнис замер в нерешительности: убивать ли деву, которая покушалась на жизнь его брата, или не стоит, с учётом, что она — дева, да к тому же ещё и умом скорбная. Внутри у него клокотала Светлая ярость, в простонародье именуемая праведным гневом. Две тучи сошлись на небе, и первые грозовые раскаты нарушили установившуюся было тишину. Даэрос выполз из-под телеги с другой стороны, отряхнулся, поправил накладные волосы, присоединился к компании и сказал:
— С добрым утром!
— Пшёл вон, мужик! Убью! — Достойная Вайола не привыкла к пробуждению среди всякого сброда.
— Это ты кому сказала? — Нэрнис так и не смог успокоиться.
— Ооой! — Почти пропела Пелли. — А что это тут у нас из гнезда выпало? Никак несушка с насеста сверзилась! — Бывшая служанка недобро прищурилась и упёрла руки в бока.
Плевать, что эта воительница в штанах — благородная дева. Рыдать о её кончине можно ровно до тех пор, пока эта кончина не вызывает сомнений. А вот живая, с медовыми глазками, пухлыми щёчками, живописными бесстыжими формами, с густыми рыжими косами... красивая, это — не девица. Это — вторая особа женского рода в их милой компании. Это — соперница. И не важно, чья она там невеста. Пелли никому не собиралась позволять воровать крохи предназначенного только ей внимания, красть и без того краткое время их совместного с Нэрнисом путешествия всякими там разговорами, объяснениями, капризами и... маскарадами! А переодеванием в штаны эта "дева" лишила себя всех признаков благородства. И вообще, она же не знает, что в её сумки заглядывали, а шкатулку рассматривали. Так кто же может знать, что вот это существо, сидящее на земле врастопырку, есть персона благородных кровей? Ну а раз мы не знаем...
— Ты как смеешь обзывать мужиком Тёмного Эльфийского Принца!? — Пелли кивнула вздёрнутым подбородком в сторону бородатого Сорэада. — А ну-ка, попробуй повторить то же самое моему несравненному Нэрнису, который, кстати, Светлый Принц! — Пелли шипела и угрожающе наступала на воительцу. Это ничего, что Нэрнис перестал возмущённо сопеть от удивления. Главное — обозначить территорию, не подлежащую захвату. — И где твоя юбка, бесстыжая? Ты, почему тут мясо своё разложила, а не стоишь на коленях как положено? Нэрнис, будь добр, сними эти патлы, покажи ухо!
Командные интонации старой Бриск работали безотказно. Нэрнис подчинился и снял накладные волосы. Он был слишком занят, чтобы решать, кто может ему указывать, а кто нет: Пелли надо было как-то удержать от того, что он уже однажды видел. От рукопашной. Его спасительница примеривалась к волосам Достойной Вайолы. Сейчас ещё немного потопчет полянку, а потом нападёт. Хотя... Попытку убийства Даэроса секирой ещё никто не прощал!
— С каких это пор, благородные принцы, едущие по тайному делу, должны спасать заблудившихся в степи дур? Почему это я должна полночи переодевать тебя, тёлка откормленная? Чтобы с утра, вместо завтрака посмотреть, как ты, ослица неблагодарная, пытаешься зарубить одного из них? Гномьим топором! Гномьим! — Пелли, сама того не подозревая, обнаружила золотую жилу скандала. — А знаешь ли ты, гусыня, рождённая свиньёй в козью поилку, какое наказание тебя ждёт за подобное оскорбление?
Ну, кто бы мог подумать, что этот "гномий аргумент" подействует ещё и на Нэрниса. Даэрос откровенно потешался и ждал развязки. Всё складывалось совсем не плохо: запуганная воительница, которую надо быстро-быстро простить и погрузить в телегу, гораздо лучше вздорной девицы. Вот только у Нэрниса глаза стали совсем изумрудного цвета. Похоже, дело принимало опасный оборот.
Пелли каким-то внутренним чутьём ощутила возмущение дорогого и любимого существа, направленное на растерянную воительницу.
— Для начала положено тебя остричь. Нэрнис, дайте Ваш меч!
Полутёмный уже не сомневался — отрежет. Актёрское мастерство женщин общеизвестно. Только они не всегда знают, в каком месте надо закончить представление. Такие последствия как стриженная Достойная Вайола в планы Даэроса не входили. У мужчин после драки вполне может возникнуть дружба, у женщин после драки или принудительной стрижки — никогда. И хотя, волосы не уши, отрастут, но времени-то нет. Гроза надвигается, а проблема воды и во что её собрать, всё ещё не исчезла. Да и расстояние между ними и телегами с золотом сокращалось с каждым мгновением.
— Не стоит обращать на неё внимания, Достойная Пеллиэ. Пусть забирает своего буйного выродка и убирается куда хочет, а нам надо спешить в Руалон. Враги на подходе!
Даэрос как всегда взял ситуацию в свои слишком крепкие руки. Пелли от обращения "Достойная" и имени переделанного на эльфийский манер немедленно переключила внимание на Нэрниса, ожидая его реакции. Нэрнис понял, что его Полутёмный брат сейчас начнёт нагло и беззастенчиво использовать ошалевшую воительницу в своих целях. Но всё-таки он кивнул Пелли. Конечно, она — достойная. А кем ещё может быть та, которой он обязан спасением чести? Ар Ктэль тем временем развил бурную деятельность.
— Собираемся! Надо будет набрать во что-то воду. Мы вчера слишком много отдали этой скотине. — Даэрос отволок за холку лошака от телеги. Недодушенное животное подгребло под себя ноги, кое-как поднялось и отправилось жевать кусты. Исключительно живучее и тупое создание! Когда Полутёмный рывком поднял Крысака, воительница издала первый сиплый звук. То ли вдох, то ли вздох. Неподготовленных к силовым проявлениям такие подвиги впечатляли.
— Нэрьо, братец, выкини из телеги сумки и жестянки этой... девы. — Даэрос снял с Крысака путы и ловко обрядил многострадального тяжеловоза в хомут.
Люди, когда левая оглобля заняла своё законное место, обычно обходят лошадь спереди и приступают к правой. Даэрос не стал обходить. Он перемахнул через Крысака, едва коснувшись рукой гривы. Красиво прыгнул — с переворотом вниз головой на выпрямленной руке. Достойная и разочарованная в жизни Вайола с тоской проследила за мысками сапог, описавшими идеальную дугу на фоне грозового неба. Спутники невероятно сильного прыгуна деловито суетились со своими вещами. Усатый эльф в сеточке натягивал накладные патлы, Достойная Пеллиэ поправляла ему прическу. Сейчас они выкинут из телеги прекрасный доспех — и всё! Они уедут! Эль...
— Ф-фы! — Это стало началом монолога Вайолы. Воительницы не плачут, они предпочитают красиво умирать в поединке с Прекрасным героем, которого невольно оскорбили. Но каждый воин, у которого есть честь, должен выслушать другого воина, прежде чем вступать в схватку.
Даэрос, конечно, не согласился бы с такой глупостью. Он считал, что в случае надобности, противника можно прикончить без долгих разговоров. Но воительница, воспитанная в доме рыцаря, знавшая наизусть священный свод правил, была другого мнения. Её объяснительный монолог стал бы намного длиннее в том случае, если бы бессвязные слова или их обрывки пытались увязать те, кто ничего о ней не знал.
Нэрнис страдал. Будь эта дева в той ситуации, которую так мастерски обрисовала Пелли, ну кто бы стал разбирать этот захлёбывающийся поток слов? Махнули бы рукой на невменяемую и уехали своей дорогой. А он-то думал, что будет с утра объяснять девице суть положения, в котором она оказалась и его истоки. А это что? Её душевной болезнью как раз и пользуются. Даже Пелли! Видно же, что Достойная Вайола всю жизнь мечтала о подвигах или хоть о каком-нибудь приключении... А когда почти погибла в степи и очнулась в компании с переодетыми таинственными эльфами, путешествующими по своим таинственным делам, то чуть не зарубила одного из них гномьим, ритуальным гномьим, оружием! То есть, пребывала в состоянии человека, которому только что сообщили, что упитанная цесарка, которую он лично ощипал и зажарил, на самом деле — мифическая птица удачи. Была. Мир её косточкам. Кстати, несчастного ребёнка надо накормить и как можно скорее прекратить это издевательство. А секиру отобрать! Нэрнис разозлился.
— Да неужели? Вы слышите, это же невеста Достойного нофера Руалона! — Даэрос переводил всхлипы на понятный язык, достраивая обрывки слов до целой истории. — Нет, поединок здесь и сейчас невозможен. У нас спешное дело. Очень спешное. Кстати, Вам с нами по пути. Какие могут быть поединки с попутчиками? Не стоит благодарить нас за пустяки. Напоить воина умирающего от жажды — долг каждого! И его ссс... спутника тоже. Кто-кто это у Вас боевой? А-а! Боевой... как Вы сказали? Айшак? Хорошее имя. И порода айшаков — тоже хорошая. Но он пытался нарушить Ваш сон, раздробить телегу и затоптать нашего коня... Конечно, я не знал, что он Вас так звал. Да, я решил его придушить. Если он — Ваш друг, то я зря решил его придушить. Вы поедете в телеге. Пока. Пошатайте секиру... вот, видите, лезвие иззубрилось только слегка. Это потому, что телега особенная — борт прошит коваными гвоздями. Айшак сам пойдёт? Точно не надо привязывать? Пеллиэ, трогай!
Пелли и Нэрнис устроились вдвоём на мешке для возницы. Вайола засела в шалаше у заднего борта, чтобы удобнее было говорить с благородным принцем. Даэрос продолжал налаживать отношения, болтая на ходу. Лошак, который как выяснилось — "Боевой Айшак", бросил обгладывать кусты и потрусил по просеке в кустарнике за уезжающей телегой.
Нэрнис измучился. Он ещё никогда не пребывал в таких растрёпанных чувствах. Доверчивый ребёнок без кирасы уже клялся Даэросу умереть за них с оружием в руках, чтобы искупить свою вину. Полутёмный быстро добился желаемого результата — Воительница настаивала на знакомстве с женихом. Благородные спасители, оказывается, просто обязаны почтить своим присутствием свадьбу... Фу, как противно. Хотя, конечно, Даэрос её спас. Это же он пошёл ночью искать орущее животное. И водой они поделились. Даже с этим... Айшаком. И спасённая, толком не очнувшись, секирой махала. И всё же...
— Пелли, пора прекращать это безобразие. Я не могу больше. Это же больное, скорбное умом дитя. Да и от Вас я такого представления с остриганием кос не ожидал.
Пелли и сама от себя не ожидала. И это пухлое наивное существо ей уже было жаль. Даэрос вил из Воительницы верёвки — быстро и качественно как всегда. Против этого Тёмного ничего не смогла поделать ни старая Бриск, ни вся стража Малерны... А любимый Нэрнис мог и обидеться. Пелли вздохнула, передала вожжи Нэрнису и поползла в "шалаш", сбивая колени о доспех Вайолы.
— Пеллиэ! Вы оставили Нэрьо одного? — Полутёмный не ожидал, что кто-то кроме него захочет пообщаться с невестой нофера.
— Да, у Вас лучше получается управлять Крысаком. Вы бы его поторопили, а мы тут поболтаем о девичьем.
Ни Даэрос, ни Нэрнис, не могли себе представить, что Воительница станет болтать о "девичьем". Пелли тоже не особенно на это надеялась. Айшак, как только Даэрос запрыгнул на место возницы, не только нагнал телегу, но и сунулся в неё мордой. Его обожаемая хозяйка, Достойная Вайола, немедленно облобызала айшачью морду и намотала на кулак обрезанный повод.
Болтать с незнакомой благородной девицей о лентах и гребешках, когда эта девица ходит в мужских штанах, было совершенно невозможно. Поэтому Пелли решительно отбросила и тему о погоде. Это только неимоверно благородные господа могут обсуждать погоду и не казаться при этом нелепыми. Она нашла другую, более интересную:
