Путь домой

Так или иначе, неровный круг с оплавленными краями после молодецкого удара ноги с грохотом влетел внутрь помещения, а следом, подсвечивая себе фонариком, полез и виновник всего этого безобразия. Встал, проморгался, привыкая к резкому изменению освещенности, осмотрелся вокруг, водя лучом фонаря по стенам и многочисленным стеллажам, и присвистнул — это он удачно зашел!

Здесь, похоже, было нечто вроде мастерской или ремонтного цеха. А может, склад какой — трудно сказать. Во всяком случае, сохранилось все неплохо, даже какой-то колесный агрегат с наполовину разобранным двигателем в углу стоял. Выглядел этот пепелац на колесиках, конечно, архаично, однако, зная, как умели строить подобную технику предки, можно было не сомневаться — вполне эффективная и надежная машина, как бы еще и не боевая. Ну да, точно, вон и ствол пулемета торчит из нелепо скошенной башенки. Калибр двенадцать и семь мэмэ — хорошая игрушка, несколько столетий такие выпускали почти без изменений, настолько удачной оказалась конструкция. Даже в эпоху лучеметов и космических кораблей их все еще использовали, правда, в основном в гарнизонах, но и десантники, по слухам, от такого оружия нос не воротили. Впрочем, и сейчас не воротят, хотя, надо сказать, экзотика вроде пулевого оружия уже почти не используется — лучеметы удобнее. Конечно, все тоже было пыльным и обветшавшим, но это уже было непринципиально, принципиальным же было одно: если курсанту удастся добраться до базы, вызвать спасателей, а потом привести их сюда, то и его, и спасателей до конца жизни можно считать обеспеченными людьми. Даже не обеспеченными — богатыми, потому что раритеты имперской эпохи стоили баснословно дорого, а тут этих раритетов было — хоть задницей ешь! Нет, это было просто замечательно! Единственно, во всем этом было на одно "если" больше, чем надо, но в том, что он дойдет до места, курсант не слишком сомневался.

Внимательно, насколько позволял фонарь, Петр осмотрел помещение и был вновь вознагражден — в углу валялся не скелет даже, а что-то вроде мумии. Все же здесь, в закрытом помещении, было все как в консервной банке, поэтому и процессы разложения протекали иначе. Даже какие-то остатки комбинезона сохранились. Однако гораздо важнее было то, что после первого же тычка анализатором курсант получил достаточно информации, чтобы понять причину несчастья, свалившегося на город. Шустрая все же машинка, удобная...

Все, в принципе, было, как он и предполагал — эпидемия, причем не эпидемия местной болезни, а удар боевого вируса. Даже номер штамма нашелся в базе данных, хорошо хоть, что этот вирус быстро вырождался и погибал, а то можно было вытащить эту дрянь на себе. Курсанту с его биоблокадой вирус, естественно, не причинил бы вреда, а вот местных мог бы запросто уморить, но — поздно, время жизни этого вируса истекло много веков назад, остались только следы его воздействия. Этот вирус быстро убивал, его инкубационный период составлял всего несколько часов, но и сам он был рассчитан на короткую жизнь — идеальное оружие для завоевания территории, которое в те времена разрабатывали многие страны.

И все сразу же вставало на свои места. Похоже, эта планета была одной из первых, на которую обрушился удар в начале Большой Усобицы. Тогда британский космический флот начал войну с атаки русских колоний бактериологическим оружием — похоже, бритты не рассчитывали на войну, все, чего они хотели, это нанести под шумок максимум вреда русским и незаметно свалить. Если бы у них получилось, Россия потеряла бы несколько колоний или, как минимум, немало народу, и никто не докопался бы до истины, однако, если верить сохранившимся историческим документам, одна из английских эскадр нарвалась на случайно оказавшийся в районе операции русский линкор. Его, конечно, задавили, смяли числом, но время было упущено, с планеты успели сообщить о происходящем и поднять тревогу, так что уже к концу суток от Британии остались лишь пара строчек в учебнике истории. Русские, не мудрствуя лукаво, врезали по планетам Британского Содружества из мезонных излучателей, а земные владения Великобритании попросту захватили, благо на материнской планете соотношение сил было несравнимым. С этого, в принципе, и началась всеобщая война, разрушившая земную цивилизацию...

Здесь, похоже, ударили по столице, и те, кто находился вдали от нее, остались живы, но от возможности использования технологий оказались на какое-то время отрезаны. Возможно, просто побоялись потом войти в город, ждали помощи... А помощь не пришла — в космосе разворачивались такие битвы, что до выживших обитателей дальней колонии особого дела никому не было. Как обычно, некие безответственные личности разбудили русского медведя, а потом все человечество со страхом смотрело на результаты этого эксперимента и считало дни, оставшиеся им для жизни. Проще сказать, что тогда погибла половина населения Российской Империи, семьдесят процентов населения поддержавших ее Германии, Испании и еще нескольких небольших стран — и девяносто девять процентов населения их противников. Война шла на уничтожение, удара в спину русские не простили и тех, кто посмел прийти на помощь британцам, вырезали безжалостно. А потом было уже не до колоний — самим бы выжить. Корабли к другим звездным системам не стартовали больше ста лет, и каждый выживал, как мог.

Выбравшись из ангара, Петр сел на землю, помотал головой с омерзением — ну надо же, сколько лет прошло, а та война все еще дает о себе знать... Хотя бы даже тем, что население планеты, будучи малочисленным и разбросанным, утратило большую часть знаний предков и скатилось в средневековье. Больше того, даже свою столицу считали проклятым местом и вполне, кстати, заслуженно — неизвестно, сколько времени буйствовал здесь вирус. Ну да что теперь поделать — прошлого не изменить, машины времени еще никому создать не удалось. Оставалось хотя бы сохранить то, что найдено здесь.

Кое-как установив на место вырезанный кусок металла, курсант на последних каплях энергии резака приварил его не место. Точнее, прихватил в нескольких точках, но этого было достаточно — сам не вывалится, а скоро он вернется сюда. После этого, сунув бесполезный теперь резак за пояс, он отправился по городу дальше — стоило посмотреть, что здесь есть еще. Увы, ничего интересного Петр не нашел и, лишь миновав город и взобравшись на невысокую скалу за ним, он увидел вторую котловину, чуть поменьше первой, а там...

— Ни фига себе... — только и смог сказать потрясенный курсант, глядя на открывшееся ему фантастическое зрелище.

А посмотреть было на что. Совсем рядом с городом располагался вполне полноценный и прекрасно сохранившийся космодром, на котором, судя по его размерам, могла базироваться небольшая эскадра. Здание диспетчерской, собранное из все тех же колонизационных блоков, на первый взгляд выглядело совершенно непострадавшим, хотя стоящая чуть поодаль башня, увенчанная антеннами, явно вышла из строя — невооруженным глазом было видно, что уцелела только собственно башня, а антенны превратились в проржавевший насквозь металлолом, непонятно как держащийся пока еще на месте. Впрочем, не весь держался — судя по количеству металлических обломков у подножия башни, кое-что разрушилось и рухнуло, причем уже достаточно давно.

Еще были какие-то ангары, но они, похоже, были сработаны из местных материалов. Иначе как объяснить, что на их месте остались только руины? Из бестолкового нагромождения камней в одном месте, кстати, торчала башня какого-то намертво погребенного под руинами танка, то ли "Медведя", то ли "Маршала Сталина" — любили предки давать своей бронетехнике красивые и грозные имена. Точнее определить курсант не мог — в танках той эпохи он разбирался еще хуже, чем в кораблях, однако знал, что эти машины были наиболее распространенными моделями, соответственно, вероятность ошибиться была невелика. Хотя какая теперь разница? Все равно для того, чтобы разгрести завал и извлечь этот самоходный кошмар, нужна была куча строительной техники, а вот как раз ее в пределах видимости почему-то не наблюдалось.

При ближайшем рассмотрении (великая вещь десантные очки!) оказалось, что и в диспетчерской ловить нечего. Дверь открыта — значит, здание негерметично. С вероятностью девяносто девять и много-много девяток после запятой внутри все пришло в негодность точно так же, как и в аналогичных зданиях в городе. А с чего бы отличаться? Климат тот же, бактерии те же. Кстати, почему все-таки трупы не растащили падальщики? Ведь люди для местных зверей были вполне съедобны, впрочем, как и звери для людей. Или их тоже вирус выкосил? Тогда куда делись их скелеты? Ведь пока что попадались только человеческие кости... Хотя это как раз волновало сейчас курсанта в последнюю очередь, гораздо больше его интересовало то, что находилось собственно на космодроме. И вот как раз то, что на нем было, заслуживало самых энергичных и эмоциональных восклицаний, потому что на космодроме был корабль.

Это был не просто корабль. Конечно, Петр не считал себя великим знатоком древнего кораблестроения — это было, во-первых, не нужно, а во-вторых, невозможно. Не нужно потому, что шанс встретить хоть раз в жизни корабль той эпохи стремился к нулю, а на случай, если шанс, отличный от нуля на доли процента, все же сработает, в компьютере любого военного корабля имелись все необходимые справочники, с помощью которых бортовая аппаратура могла идентифицировать корабль без участия человека, причем намного быстрее и качественнее, чем любой эксперт. Ну а невозможно потому, что за тысячелетие освоения космоса люди, и русские, и американцы, и европейцы, и китайцы-японцы, и прочие папуасии, тогда понастроили очень много всякого. Многие корабли вообще строились в единственном экземпляре, а потом еще не раз перестраивались, причем, бывало, на какой-нибудь мелкой верфи с не слишком квалифицированными кадрами. Какие-то и вовсе выпускались в десятке модификаций, разительно отличающихся друг от друга, как, например, русские крейсера типа "Москва", на удачную базу которых навешивали корпуса в исполнении от ракетоносца до малой самоходной орбитальной крепости, или американские "Торнадо", оказавшиеся еще более многофункциональными, чем их русские визави. Информация о большинстве кораблей вообще дошла до потомков только в виде неполных, часто противоречащих друг другу справочников или не дошла вовсе. Словом, рай для историков — верти факты, как хочешь, и можешь не бояться высасывать недостающее из пальца — все равно никто и никогда не сможет это проверить. Историки, впрочем, умеют делать подобное и в куда худшей для них ситуации — для того, чтобы это доказать, не надо даже напрягаться, достаточно посчитать количество бессмысленных диссертаций, которые они ежегодно защищают. Впрочем, интеллигенты тоже нужны, хотя бы для того, чтобы нормальные люди на их примере могли видеть, до какого убожества может докатиться человек, искренне считающий себя светочем разума и хранителем культурных ценностей, а всех остальных так же искренне считающий быдлом. И ведь, что интересно, это убогое племя, несмотря на свое пустозвонство и зазнайство, практически неистребимо и способно процветать, паразитируя на любом обществе, как особо зловредный микроб в чашке Петри.

Так вот, знатоком металлолома курсант не был и не смог бы не задумываясь сказать, увидев перед собой груду искореженного титана, что это "крейсер типа "Великий дракон" производства КНР, третья модификация, построен в двести восьмом году космической эры, последовательно модифицирован в триста пятнадцатом, шестьсот семнадцатом и семьсот втором годах, участвовал в третьем Сирианском конфликте и приобрел свой неповторимый внешний вид после беседы "за жизнь" с эскадрой США, которые тогда смешали объединенный китайский флот с космическим мусором, переведя его в разряд исторических анекдотов". Зато отличить крейсер от линкора или эсминца он мог вполне уверенно и сейчас прекрасно понимал, как ему повезло. Ибо перед ним был линкор Российской Империи. Ну, или линейный крейсер, их порой трудно отличить. На вид совершенно целый, пугающе огромный и невероятно красивый.

Да-да, именно красивый. Красотой, которой может похвастаться лишь боевая техника, оружие, вышедшее из рук человека. Во все времена люди совершенствовали оружие — и вот сейчас перед курсантом стоял если и не венец творения разрушительной человеческой мысли, то, во всяком случае, нечто невероятно близкое к нему. Имперский линкор, чудо, рожденное гением проектировщиков и высокими технологиями прошлого.

Приплюснутый стреловидный корпус длиной в два километра и высотой метров восемьсот был утыкан орудийными башнями, как ежик иголками. Насколько мог понять Петр (а кое-что, надо признать, он действительно понимал), такой корабль мог, даже не задействуя артиллерию главного калибра, расколоть планету размером побольше Земли, как гнилой орех. Ну, или уничтожить полнокровную эскадру современных кораблей. Принцип действия большинства орудий был непонятен — дизайн вооружения заметно отличался от современных образцов, однако было ясно, что все, имеющееся на борту корабля, разрушительно и смертоносно. В общем, если бы Бог решил создать какого-нибудь ангела смерти, то ему стоило не придумывать что-то новое, а наделить душой такой вот кораблик, и результаты превзошли бы любые ожидания. Оружие, одним лишь существованием своим способное предотвратить войну — вот что это было.

Корпус был темным. Не черным, а именно темным — казалось, он поглощал свет во всем спектре, из-за чего сейчас, ясным днем, очертания корабля скрадывались, выглядели расплывчатыми. В космосе такой корабль очень сложно визуально обнаружить даже вблизи, да и для радаров он трудноразличим. Если уж современные корабли несут вполне эффективную противорадарную защиту, то что уж говорить об этом чуде. А еще Петр не сомневался, что броня корабля в разы превосходит по прочности бюджетный материал, из которого строились корабли-колонизаторы...

Очень хотелось подойти и посмотреть на корабль поближе, но Петр сдержал порыв — в горах на этой широте ночь может опуститься очень быстро, а время было далеко за полдень. Спускаться, конечно, предстояло по дороге, которая, во всяком случае, в начале, неплохо сохранилась, но что с ней случилось ниже, было не разглядеть. Идти же предстояло километров пять, не меньше. Далеко не факт, что спуск оказался бы легкой прогулкой, поэтому стоило повременить и пойти к кораблю с утра. Курсанта ожидала еще одна ночь в палатке, но он не переживал, а, напротив, был сегодня бодр и весел... Положительно, это был удачный день.

А вот следующий день был не то чтобы неудачным — он был никаким. Со стороны гор надвинулись тучи, густые и тяжелые, будто накачанные водой, и воду эту вылили как раз там, где стояла палатка курсанта. С чувством вылили, можно сказать, потоком. Хорошо еще, Петр, выбирая место для стоянки, разместил палатку под нависающим козырьком скалы, поэтому досталось ему несильно, а вот лошади, которые поначалу упорно не хотели под этот козырек заходить, предпочитая пастись рядом, на небольшом плато с негустой, но чем-то понравившейся им травой, моментально промокли до последней шерстинки. После этого, очевидно, плюнув на принципы, они тоже, активно толкаясь, полезли под этот самый козырек, а так как места было маловато, то едва не свернули палатку. Петр даже выскочил из нее, когда его коняга навалился на палатку так, что она прогнулась и, матерясь, оттолкнул зверюг чуть в сторону. К счастью, русский язык кони понимали, равно как и добрую, можно сказать, душевную интонацию хозяина, и стояли потом смирно — неохота ведь обратно, под ледяные струи.