Ансам-бля! Дурачок! Так вот я нашла солиста-вокалиста. Ты не представляешь, какой голос. Все девчонки будут писать кипятком! Я его, когда услышала, то чуть не упала. Он даже когда просто разговаривает, все поджилки трястись начинают. Парень этот сейчас на пятом курсе нашей консы, но ему уже главные партии в оперном дают. После этого, переманить его можно только в Большой или в Ла Скала. Но если сыграть на тайных струнах, — при этих словах я делаю многозначительную паузу, — заманить его как говорят в шпионских детективах, в «медовую ловушку», то никуда он не денется.

Борька задумался, а я в это время лихорадочно начала вспоминать, кого ещё из молодых музыкантов можно привлечь. Вспомнила еще двух басов из консервы, гитаристов из нашего училища и одну девочку из кулька87. Гусарова кажется её фамилия такое яркое колоратурное сопрано и совершенно неброская мышиная внешность.

С неба падают роскошные белые хлопья. Воздух тёплый и сырой. Чувствуется, что скоро весна. Может у меня это весеннее обострение?

— Лена, а есть у тебя знакомые барабанщики? — после продолжительного размышления Боря вдруг задал совершенно неожиданный вопрос. — Тут ведь главная идея создать группу совершенно нового качества. Догонять уже существующие на эстраде команды бессмысленно, у них наработанные связи, репертуар, все дела. Надо совершить обходной маневр. Поэтому нужно делать акцент на брутальности, мужественности, энергии. Никаких уси-пуси. Женских партий минимум, только для подчеркивания вот этого вот всего.

— Подожди! Не части, а то я что-то не успеваю за полётом твоей мысли. — Я торможу своего, пока ещё, жениха и прошу объяснить более конкретно.

— Глянь, Лен, с высоты, с птичьего полёта, так сказать, ситуацию на нашей эстраде. Какие там есть основные направления? Во-первых, фолк. Все эти «Песняры», «Скоморохи» и прочие псевдофольклорные «Ай-люли-люли». Во-вторых, те, что специализируются на политике, здесь больше солистов пробавляется кобзоны и бейбутовы, зыкины и толкуновы, сплошной нафталин. В-третьих, самая многочисленная компания — эпигоны популярных западных направлений, но в большинстве это завышенное самомнение, помноженное на отсутствие ума, что впрочем, для музыкантов обычное дело.

— Что? У музыкантов нет ума? — Я внезапно поняла, что этот сопляк меня сейчас дурой обозвал. Замаскировано, но у меня ума хватит, чтобы понять и возмутиться. — Я дура?

— Заметь, не я это сказал, — ещё насмехается, гад такой! Всё, он приговор себе подписал. — Будешь музыкантов оскорблять, не буду тебе помогать.

— Лена, не сердись, лучше я тебе анекдот расскажу: — Вторая скрипка фальшивит! — делает замечание дирижер на репетиции. — Вторая скрипка еще не пришла! — говорит один из музыкантов. — Ну, хорошо, передайте ей, когда появится! — отвечает дирижер.

— Смеяться на слове «лопата»? — Анекдот у него в этот раз не смешной, и настроение у меня совершенно испортилось. — Пойдём ка мы по домам, что-то ты мне сегодня душевное состояние разбил на мелкие осколки.

Мы идём обратно. По пути я волей-неволей продолжаю слушать его разглагольствования о путях завоевания мира. Его просто прёт от «великих» идей.

— …Для того чтобы завести публику нужно, чтобы царил жесткий ритм, низкие частоты и широкий диапазон обертонов. Какие конкретно слова в песнях не имеет значения. Хоть отчетный доклад Брежнева.

Тут уж я не могла сдержаться. Нас же учили и в музыкалке, и в училище, что содержательная сторона любого вокального произведения также важна, как и музыкальная, эмоциональная. Последняя должна просто поддержать содержательную часть.

— С докладом Брежнева ты загнул! Сознайся, что для красного словца приплёл.

— Не без этого, — смеётся Борька, — а как еще тебе настроение поднять? Я знаю только два способа — рассмешить или довести до м-м-м... сама знаешь до чего.

— Да, пошёл ты… — меня и в самом деле разбирает смех. — Слушай! У меня классная идея! Надо в состав инструментов ввести литавры, да не одни, а несколько штук. Или одни, но самого низкого тембра. И поставить двух крепких мужиков, чтобы ритм задавали всему представлению.

— Литавры это такой «котёл» казахский, как там? Казан!

— Точно! Знаешь кое-что…

— Просто угадал. Мысль интересная. Давай, ты будешь заниматься в этом деле всем, что касается музыки, а я идеологией и продюсированием.

Последнего слова я не поняла. Но признаваться, что опять чего-то не знаю, не хотелось. Домой приду, у папы спрошу. Он должен знать.

— Сначала надо всё-таки минимальным набором обойтись — бас-гитара, драмкит88, вокалисты. Пока у нас затык с барабанщиком. А без него ничего не получится.

Это он прав. Без барабанщика в наше время ничего путного невозможно создать. Надо будет с пацанами с отделения духов и барабанов поговорить. Они наверняка знают. Да, еще в состав надо включить контрабас и для контраста пару альтов. Вот тогда будет крутейший крутяк! И я, такая вся заводная, за клавишами сексуально изгибаюсь. А на меня падает свет главного софита и публика на меня смотрит и вопит от восторга. Мне уже нравится такая идея!

Сурначёв Владимир Леонидович преподавал одновременно и в Консерватории и в музыкальном училище, поэтому поймать его было задачей не из лёгких. Когда я его всё-таки смогла ухватить за рукав и прижать в «тёмном месте к тёплой стенке»89, он сначала не понял, что я от него хочу. Я думала, он не сможет устоять перед моей молодостью, красотой и интеллектом. Смог, как это не странно. Спасибо хоть, что отправил к Беличенко, сказал, что тот как раз очень хорошо разбирается и может посоветовать, где купить, кого пригласить, как вообще всё это организовать.

У меня даже появилась идея раскрутить тяжёлую группу на базе нашего училища. Хотя у нас все преподы такие снобы, просто клеймо ставить негде. Каждый третий — Прокофьев, каждый второй — Свиридов, а остальные — Паганини и не меньше. Смешно! Глухая провинция, а туда же…

После четвертой пары вдруг подвалил ко мне Вова Полуяхтов. Я в это раз была уже готова к воздействию его вокальных данных и смогла сдержаться, чтобы не покраснеть. Пригласил в кино. Я девушка честная и почти замужняя, поэтому сказала, что с незнакомыми мужчинами в кино меня муж не пускает. А он и говорит:

— А давай познакомимся, и я буду знакомый мужчина. Как меня зовут, ты в курсе. А еще я лауреат, солист, призёр и вообще чемпион вокального спорта. — Полуяхтов встал в первую позицию и направил крепкий подбородок влево вверх.

— А как же Марина? Ты ж её в замуж звал.

— Да, что ты говоришь? Поругались мы с этой Мариной, Ты на меня свой взор обрати. Ну, правда, же хорош? Глаз не оторвать! И вообще, как там: — «вы привлекательны, я чертовски привлекателен, так, зачем же время терять?»90

— Вова не смеши меня, а то я могу чаем захлебнуться, и помру молодая и красивая.

— На похороны пригласишь?

— Типун тебе на язык! После этого я вас, лауреат и чемпион, даже видеть не хочу.

— Хорошо, пойдём длинным путём. Видеть меня Леночка не хочет, а слышать? Телефончик продиктуй, и я тебе как-нибудь вечерком колыбельную спою. Ты какую больше любишь? «Спи, моя гадость, усни» или «Спят усталые свинюшки»?

— Слушай, Вова, шёл бы ты отсюда, а то я за себя не отвечаю. Вот скажу мужу, он не посмотрит, что ты солист и лауреат, и настучит тебе по тыкве. Отвали, короче.

— Ну, Лена, ну, извини болтуна, ну люблю я пошутить… Я же не виноват, что у тебя нет чувства юмора. Кстати, а кто у нас муж?

— Волшебник! Хоть это вас, молодой человек, совершенно не касается! — Я подняла на него строгий взгляд. Вова сразу сдал назад.

— Предупреждать надо. Конечно, у тебя есть чувство юмора, и даже очень развитое. Вон ты как весело смеёшься над моими искромётными шутками. Ну, прости, прости, прости… Простила?

Конечно, я его простила, хотя, такого наглеца так легко прощать было нельзя. Слабая я девушка, любой меня уболтает…

Надо будет с Борькой этот вопрос утрясти и после кино их познакомить. Пускай Рогов его уговаривает попробовать свои силы на рок-н-рольном поприще. Хи-хи-хи, а можно еще попробовать ему подыграть, типа, я на его голос повелась и готова на всё… Голос у него, не отнять, просто жуть какой возбуждающий. Интересно, он знает об этом? Хотя, что это я — конечно, знает, вон как уверенно подкатил.

Борька, когда я ему напомнила про басовитого лауреата, долго смеялся.

— Лена, тащи к нам в компанию этого самородка. Как ты думаешь, на что его можно приманить?

— Даже и не знаю, — говорю я, а сама думаю про себя, что на постельные обещания он бы повёлся наверняка. Борюсе про это говорить не стала, зачем его расстраивать. — Слушай, Борь, а давай с ним встретимся. Как тебе идея?

Дома, раздевшись до плавок, встаю перед зеркалом и наслаждаюсь собственным великолепием. Так, вес на правую, левую немного вперёд и на носок. Левое колено — вправо. Хорошо! Правое плечо вниз, левое вверх. Руки на бёдра. Картинка! Скольжу взглядом от макушки вниз. Точёная шейка, стройная и нежная. Мягкая линия плеч. Упругая крепкая троечка с острыми сосками, которые, как будто, смотрят вперёд. Баюкаю каждую в руках. Мечта мужчин. Ах, какое блаженство знать, что я совершенство! Жаль нельзя сзади посмотреть. Борька уверяет, что попа у меня тоже классная. Ноги немного коротковаты, но тут легко подправить, достаточно повыше каблук. Так что, есть, на что приманивать любого баса, баритона, хоть миллионера с Бродвея. Спасибо маме с папой и с генами не подкачали, и с балетным классом. Как вспомню, так вздрогну. Бр-р-р-р! А ну ка, батман-тандю91. Блин, чуть не упала… Нет уже былой лёгкости. Впрочем, трудиться над собой надо всю жизнь, чтобы не стать похожей на маманю. Расплылась уже в сорок лет. Не удивительно, что отец постоянно в мастерской пропадает. Знаю я, кто ему там позирует…

Хватит нарциссировать, пора одеваться и ехать к «Победе». Борька один ни за что не справится. На тачке успею как раз к началу сеанса…

Старая французская лента о романтических приключениях благородного разбойника Картуша (Бельмондо) и его подружки Венеры (Клаудия Кардинале) чем-то напомнила мне о моих мечтах разбогатеть и удрать за кордон. После кино Борька попробовал рассказать Вове о своих планах по музыкальному завоеванию мира. Полуяхтов идею не поддержал. — Не люблю пустое прожектёрство! — сказал, как отрезал.

Ни тот ни другой от знакомства не в восторге. Это читалось по их кислым физиям. «Надутый индюк с голосом слона» — отозвался позже новоявленный продюсер. «Наивный дурачок» — на следующий день сказал Вова, когда мы с ним пересеклись на перемене. Как всё-таки прикольно чувствовать себя верховным судьёй в схватке двух самцов. Вот хренушки им! С Борькой конечно здорово, но чего-то в нем все-таки не хватает, не достаёт чего-то. Как там, в одном старом фильме: «хороший ты мужик, но не орёл!»92. Вроде бы и с деньгами у него хорошо, и в постели всё зашибись, и поговорить он может интересно, и меня вроде бы любит, но вот не орёл! Лихости что-ли какой-то не хватает. Может так сказывается на нём его опыт старческий? Может, просто ещё молод, подрастёт и харизма мужская появится… Про Полуяхтова, я пока сказать мало что могу, но мужественности у него завались, харизма течёт из ушей. Правда, наглец, выпендрёжник и бабник… Интересно, как он в любовных сценах? Также крут, как в остальном? Надо у Марины спросить. Хи-хи-хи.

Однако через неделю я заметила за нашим басом интересную особенность. Он погрузился в размышления! Как-то встретила его в коридоре консы с Беличенко, потом с барабанщиком из оперного. Похоже, парень решил сам развивать идею, а нас слить за ненадобностью. Каков же подлец!

Боре об этом рассказала, а он только обрадовался, чем меня страшно удивил. Говорит, что так в сто раз лучше. Особенно, если у Вовы получится. Я сама-то сомневаюсь, что у этого свинтуса что-то выйдет, слишком он самовлюблён. А Борька говорит, что если дело пойдёт правильным путём, то ему останется больше времени, на остальные дела. Только бы название ребята сохранили. «Волкодав» всё-таки и брутально, и по-хорошему, агрессивно, кроме того, несёт смысл позитивной силы, защитника, самое то.

Марина потом мне рассказала, что назвали мужики группу «Черный Волк». Мне кажется, хуже, чем «Волкодав». Клавишницей взяли её, Вова все-таки мудак! Чтобы там Рогов не говорил. Голос божественный, а всё равно мудак.

Вова так увлёкся идеей новой группы, что через месяц пригласил меня на генеральный прогон. Ему удалось как-то договориться с Муровым об использовании концертного зала нашего училища в качестве репетиционной площадки, удалось найти неплохую ударную установку, литавры, даже органолу. Прорезался у Полуяхтова организаторский талант. Конечно, я не могла пропустить представление и, из чисто девичьего любопытства, после третьей пары поднялась на задний ряд. Там уже сидела компания студентов, собравшихся, как и я, познакомиться с будущими «сотрясателями вселенной».

5 марта. Лена Тришина. Концертный зал Новосибирского музыкального училища.

Зал у нас в училище, хоть и не большой, но оборудован неплохо. Окна можно автоматически закрыть плотными тканевыми шторами. Акустика от этого улучшается. Гаснет свет. Постепенно глаза начинают привыкать к темноте и различают полоски света идущие из-за кулис. Где-то далеко едва слышны барабанные раскаты. Внезапно резко вспыхивает театральный прожектор, выхватывая, стоящую на сцене фигуру в черном балахоне. Балахон перепоясан толстой льняной веревкой. На голове капюшон. Это не то монах, не то воин, не то пахарь. Секунд десять фигура стоит неподвижно и беззвучно. В это время фоном начинают звучать барабаны. Вова, наконец, откидывает капюшон и медленно негромко начинает речитатив:

Как во смутной волости,

В лютой злой губернии

Выпадали молодцу

Всё шипы да тернии

Последнее слово он практически рычит, растягивая р-р-р-р. По спине у меня бегут мурашки… Голос у него всё-таки сказочный. К этому моменту барабаны набирают уже заметную силу, вступает контрабас и бас-гитара…

Он обиды зачерпнул-захлебнул

Полны пригоршни

Ну а горе, что хлебнул

Не бывает горше.

А с припева понеслась уже полная вакханалия! Ритмы были совершенно не Высоцкого, но гораздо мощнее, пробивающие доспехи цинизма. Всё это в сполохах белого и красного света. Темп исполнения нарастает неумолимо. Внезапно свет гаснет и из кромешного мрака Вова выводит заключительные слова:

— Сколь веревочка не вейся, а совьёшься ты в петлю.

И пауза…

— А совьёшься ты в петлю…