Вернуться или вернуть? -2

С Сергеем Юльевичем мы обсудили тему расширения фармацевтических цехов. Я принял все его предложения. В Москве есть кому этим заняться. А наличие в соучредителях генерал-губернатора позволяет нам не только выкупить дополнительные участки земли, но и наладить серьёзную охрану. Чистой прибыли от продажи изониазида я получал двадцать тысяч в год, но был полностью согласен с Витте, что двести тысяч будут смотреться на моем банковском счёте гораздо лучше.

Фармакологическое направление приносило мне немало дохода. Частично я вкладывал деньги в развитие, но большую часть отдавал концерну 'Русь' на постройку заводов в Петербурге. Денежные средства перераспределяла Вера Степановна, но она никогда не трогала доходы с Крымской, кинотеатров Екатеринодара и моего магазина. Хотя им всегда не хватало денег на развитие. Потому меня сильно удивило, когда Вера Степановна предложила перекинуть часть каких-то средств мне.

— Николай, мы тут решили, что тебе нужно стать крупнейшим землевладельцем на юге страны. Пока идёт распродажа целины, приобрети побольше, — просветила Вера Степановна.

— Предполагается, что я стану не только крупнейшим землевладельцем, но и поставщиком зерна, — сразу оценил я перспективы.

— Конечно, — поддакнул Серёга. — Мы не в состоянии перекрыть тот канал, по которому купцы продают пшеницу на Запад. Зато можем создать свой запас. Призраки революций ещё маячат впереди. И вполне реально накормить бунтарей.

— С крестьянами как решите? — спросил я. — Накормить рабочих и обеспечить их местами на заводах Москвы и Петербурга мы осилим. Но миллионы крестьян в европейской части России ничего с этого не получат.

— Не дави на больную мозоль, — вздохнул друг. — Ну не знаем мы, как и что сделать для деревни! Ведём пропаганду, предлагаем переселяться. Более смышлёные, возможно, не одна тысяча, потянутся на юг, но всех охватить и накормить нашей группе не под силу.

— Не получится так, что я буду выращивать хлеб, а ушлые купцы станут его перепродавать за границу? — вернулся к изначальной теме беседы.

— А министр финансов тебе в друзьях зачем? — напомнил Серёга. — Будем ему на мозги капать об ограничении поставок за рубеж. Кино какое-нибудь состряпаем о продаже пшеницы иностранцам. Может, статьи в газеты тиснем.

— Думаешь, Витте нас поддержит? Он ведь и сам не прочь заработать.

— Но 'свою шерсть' с 'государственной' не путает, — парировал Сергей, а я не понял.

— Он подразумевает, что супруга Витте Мария Ивановна очень заинтересовалась продвижением кинематографа в Европе, — просветила меня Вера Степановна.

Мария Ивановна, урождённая Матильда Исааковна Нурок, имела еврейские корни и огромную родню. Наконец я разобрался, по какой причине супругу Витте не принимают во дворце государя. Разведённая еврейка, хоть и принявшая православие, не пришлась ко двору. Зато коммерческую жилку Мария Ивановна имела под стать своей национальности. Она уже открыла в Париже восемь кинотеатров, шесть в Берлине, и это только начало.

Мы к этой деятельности особого отношения не имели. В Петербургской студии только переделывали субтитры к лентам на иностранные языки да печатали копии фильмов. Вот их и продавали. Всё остальное обширная еврейская родня Марии Ивановны обеспечивала сама. Они же бдительно следили за теми, кто выпускал фильмы без лицензий, обходя наши патенты, и на таких дельцов сразу натравливали свору еврейских адвокатов. Примерно я представлял, какие колоссальные прибыли начали получать родственники Марии Ивановны. Так что Витте сотрудничество с концерном 'Русь' только на руку, как и нам выгодно расположение министра финансов.

— Николай, думаю, что фильм о гонках Москва-Петербург будет звуковым, — неожиданно ошарашила меня Вера Степановна. — Сделаем, конечно, два варианта. Немой тоже будет. Оборудования для звука пока на все кинотеатры не хватит.

— Ого, — опешил я. — Не слишком ли много проблем?

— Проблем много, — устало потёрла виски Вера Степановна. — Но и конкуренты 'на пятки наступают'. Нельзя нам притормаживать, иначе воспользуются нашими наработками и обгонят.

Возражать я не стал. Отметил только про себя, что Вера постарела. Седина в волосах, уставший взгляд, нездоровый цвет кожи. И ведь не хочет даже слушать об отдыхе. Спешит, торопится. Передаёт свои знания ученикам, пишет учебники, поднимает российскую промышленность.

Перед отъездом я посетил один из цехов, где шла сборка автомобилей для гонок. Самого автомобильного завода пока не было. Подняли стены и подвели под крышу. Но собрать пять машин силами восьми бригад на наших площадях было вполне реально.

— Все вручную делаем, все вручную, — жаловался Сергей, демонстрируя кузова. — Выгибаем по лекалам, потом сварка, затирка, шлифовка.

Внешне первые автомобили серии 'Георгий' напоминали жигули восьмой или девятой модели. Этакая большая мыльница. Для этого времени очень необычная и эргономичная форма.

— Сорок пять патентов оформили, — продолжал рассказывать Сергей.

— Это на чем же? — удивился я.

— По ходу дела пришлось Вере изобретать нитроцеллюлозную краску и покрасочный пистолет. Тот метод, которым здесь красят кареты в двадцать два слоя нам совершенно не подходит. Изначально и цвет был только чёрный. Ещё по мелочам патентов набежало. Хорошо, что Россия уже вошла в Европейский патентный союз. Хотя бы не нужно теперь оформлять привилегии в европейских странах. Зато на лицензиях той же краски сможем неплохо заработать.

То, что палитра цветов стала разнообразной, я и сам понял, посмотрев на кузов ярко-красного цвета.

— Для Михаила Александровича готовим автомобиль, — кинул Серёга на привлёкший моё внимание кузов. — По поводу участия самого Михаила Романова в гонках большие сомнения. Скорее всего, служба безопасности и жандармерия не допустят.

— Очень жаль, — искренне огорчился я.

— В любом случае личный автомобиль Великого князя на гонках будет.

— Успеете в срок? — обеспокоился я.

— Успеем. Сейчас почти сто человек участвуют в сборке. Не будет хватать, ещё народ пригоним. На самом деле устройство очень примитивное, не особо надёжное. Зато запчасти у нас уже поставлены на поток. Колеса выпускаем массово. Их хорошо покупают для колясок.

— Завода автомобилей ещё нет, а вы уже вовсю торгуете колёсами, — усмехнулся я.

В целом, домой я возвращался в хорошем настроении. Конечно, придётся проконтролировать маршрут гонок. Но большая часть подготовки легла на местных чиновников. Меня вообще до конца июня дёргать не будут. Вот и хорошо. Нам тут пахать и пахать целину.

========== Часть 18 ==========

Как только сошёл снег, я направил артель строителей на закладку элеватора. Вырастить хлеб дело несложное. Убрать при наличии косилок тоже не проблема. А вот сохранить... В общем, элеватор был нужен не только мне, но многим арендаторам в округе.

Владений вокруг хутора Сыто у меня было почти сто десятин. Набежало как-то само собой. Выкупил у купцов, когда те не стали справляться, плюс сам приобретал до государева указа. Василий теперь занимался тремя новыми хуторами. В этом году должен привезти несколько крестьянских семей. На свой страх и риск мы все земли засеяли. Если не будет крестьян, то погоню на уборку урожая всю школу.

Элеватор под будущее зерно я ставил почти рядом с хутором Сыто. И уже серьёзно размышлял на тему того, что неплохо бы протянуть сюда железнодорожную ветку. Интересно, во сколько мне это обойдётся? Нужно посчитать и прикинуть. А потом подсунуть этот проект Витте. Типа развитие транспорта в южном регионе. И завязать с темой быстрой поставки продовольствия для южной армии. Подумаю на эту тему. Пока же трактора мне в помощь!

В мае проехал по маршруту гонок с проверкой. Только в этот раз я двигался в обратную сторону. На поезде добрался до столицы, взял трактор с прицепом и запасом солярки, второго водителя и выехал в сторону Москвы. Впечатлений получил море. В районе Бологого мы застряли. Послал на поезде своего помощника обратно в Петербург за новым движком и техниками. Времени потерял неделю. Зато местным чинушам устроил разгон. Думаю, что этот пункт заправки и обслуживания гонщиков будет самым образцово-показательным.

В Москве пришлось лично отчитываться Сергею Александровичу о проверке. Рассказал ему все анекдоты, которые припомнил о дорогах и дураках. Особой симпатии мы с генерал-губернатором никогда друг к другу не испытывали, но тут я был одарён лёгкой улыбкой. Он меня ввёл в курс дела, сколько вообще народу задействовано в гонках. Одних членов комиссии из числа уважаемых людей почти полсотни. Две роты для обеспечения правопорядка, фотографы, российские и иностранные корреспонденты и так далее. Оставалось надеяться, что все сложится удачно.

Команды автогонщиков начали прибывать в Москву где-то с середины июня. Я тихо радовался, что меня этот головняк не касается. Своим ходом никто из автолюбителей не рискнул добираться. Машины были погружены на платформы и вместе с запасом горючего доставлены в Москву железнодорожным путём. Всю эту технику нужно было встречать, перегонять, размещать в гаражах и обеспечивать охраной.

Относительно бензина тоже возникло много вопросов. Концерн 'Русь' взял на себя обязательства по обеспечению горючим по пути гонок. Я подозревал, что большинство иностранных гонщиков даже не в курсе, что такое октановое число, характеризующее детонационную стойкость топлива. Скорее всего заливали в бак то, что попадается по руку. Им наше разнообразие выбора бензина ни о чем не говорило.

Саму стартовую площадку, гаражи и мастерские технического обеспечения расположили на северо-востоке города. Я с трудом ориентировался в Москве конца девятнадцатого века. Кажется, генерал-губернатор выбрал район Марьиной рощи для проведения гонок. За год здесь успели много чего построить и даже протянули водопровод. Гостиничный комплекс для обслуживающего персонала больше напоминал бараки. Предполагалось, что сами участники гонок поселятся в центре Москвы, где были заранее забронированы номера в гостиницах.

Повторюсь, что меня это не волновало. Нашу многочисленную команду устраивали на постой Деевы. Они вообще много приложили усилий, чтобы помочь организаторам. Артём подкинул идею обеспечить все автомобили аптечками, и братья не только её поддержали, но и сделали. Лишняя реклама нам не помешает. Кроме аспирина, активированного угля, йода и бинтов, в каждой аптечке имелся пузырёк со стрептомицином. Вкладыши-инструкции на четырёх языках описывали, для чего данный препарат предназначен.

— Прикинь, как будут кусать себе локти те, кто не поехал на гонки, — делился со мной Артем, рассматривая содержимое походной аптечки.

— Согласен. Только ради одного этого пузырька стоило приехать.

Стрептомицин уже выпускался в промышленных объёмах. Нам нужны были оптовые покупатели. Потому в каждой аптечке лежала визитка с ценой и адресом, где можно приобрести лекарство.

Вообще рекламу собственной продукции на этих гонках мы устраивали по максимуму. Опять же в качестве подарка каждому экипажу планировали выдать резиновые сапоги. Вещь в условиях российских дорог совершенно необходимая. Следующим подарком был своего рода 'сухой паёк'. Совместно с Екатериной Михайловной я стал выпускать печенье 'Екатеринодарское'. Сырокопчёную колбасу своего консервного завода также добавили в паёк. Кормить всех участников гонок будут по пути, но на случай, если кто отстанет или заблудится, небольшой запас продуктов не помешает.

Правда, Артём обещал, что заблудившихся не будет. Три гусеничных вездехода будут медленно двигаться позади участников. Тех, кто сломается или застрянет на дороге, вытащат на буксире и доставят в ближайший пункт обеспечения техпомощи. На предварительной встрече с участниками гонок Артём подробно описал, как будет проходить эвакуация. Господа иностранцы выслушали, но похоже, не особо поняли.

Я же просто наблюдал со стороны за теми, кто прибыл в Москву. Из заявленных немецких экипажей приехали не четыре, а три. Зато невероятным образом в гонках принял участие американец. Английских команд было три. Одна из них оказалась женской.

— Феминистки, — просветил меня Артём, когда я первый раз увидел этих дамочек в ярких фиолетовых платьях.

Реакция друга мне была понятна. Я тоже относился с недоверием к этим 'свободолюбивым женщинам'. Мне хватило общения с племянницей Климова. Василий Семёнович как-то пригласил меня на приём и познакомил со своим братом. Сергей Семёнович занимал высокую должность в Рязани. Юрист по образованию, он был окружным присяжным поверенным.

До того, как закрылся проход в двадцать первый век, мы собрали файлы с биографиями тех людей, с которыми предположительно будем общаться, или оказавших влияние на развитие страны. Семью екатеринодарского головы не обошли стороной. По этой причине я был в курсе, что супруга Сергея Семёновича Климова (брата головы) являлась первой женщиной-врачом в России. Наверное, именно влияние и воспитание матери сказалось на личности дочери Натальи.

Наталья Климова в той реальности примкнула к революционерам после событий девятьсот пятого года. Она же была причастна к взрыву дачи Столыпина и гибели нескольких десятков ни в чем не повинных людей, оказавшихся рядом. Вольнодумные мысли уже бродили в головке юной Натальи. Брат городского головы привёз семью, чтобы посетить новомодный кинотеатр и проведать родню. Поскольку присяжный поверенный довольно уважаемый человек, то я лично сопровождал семейство Климовых в кино. Там же послушал высказывания тринадцатилетней племянницы городского головы.

— А вы лично, Наталья Сергеевна, что сделали для облегчения жизни народа? — не удержался и задал девице вопрос.

Она как-то сразу смутилась, проблеяла, что пока учится в гимназии и у неё все впереди. Читать лекцию этой малолетке о том, что нужно не словами, а делами помогать людям, я не стал. Но выпускать из виду в будущем девицу не стоит.

Прибывшие на гонки две англичанки сразу напомнили мне Наталью. После короткой ознакомительной беседы с Луизой Клейтон я был просвещён, что на самом деле англичанки суфражистки. В чем разница, я так и не понял. Кажется, суфражистки добивались предоставления избирательных прав женщинам и могли применить радикальные меры для предотвращения дискриминации.

'Нафиг, нафиг такие знакомства', — подумал я, когда подруга Луизы Виктория продемонстрировала мне маленький пистолет, который она носила в сумочке. Примерно так же решили остальные экипажи и разговоры с англичанками свели к минимуму. Если быть объективным, то на общении экипажей между собой сказывался языковой фактор. Француз никакого языка, кроме своего родного, не знал и считал само собой разумеющимся, что даже в этой 'варварской стране' с ним должны разговаривать исключительно по-французски.

Самый большой затык у нас возник с итальянцами. Переводчик был один, а экипажей два. Никто из обслуживающего персонала итальянский язык не знал. Гонщики немного понимали английский язык, но предпочитали демонстрировать свои пожелания жестами. Прибыли итальянцы на автомобилях немецкого производства. Вообще ситуация оказалась странной. Гонка международная, но автомобили в большинстве своём были производства Франции и Германии. Только англичане привезли что-то своё родное.