Коносубарский кантай

Последнему, к слову, весьма поспособствовали эксперименты Арикасэ и дельные советы внезапно спевшейся с ней на почве зельеварения Солы. Шедевром последних трудов девушек, к слову, стали настойка на огородных ягодах, названная «Счастливые слёзы Ари» и яблочно-грушёвая наливка, наречённая «Солнечной страстью», не пошедшая пока что в тираж. Поначалу Кронштадт хотела незло, но достаточно едко проехаться по чувству собственного величия веснушчатой эльфийки, но, заценив действие наливки на самой ушастой, поняла, что Сола откровенно поскромничала с названием. Саша бы этот напиток, в котором кроме яблок и груш затесались ещё корица и какие-то особые эльфячьи травки, едва имеющий пять-семь оборотов, вообще назвала бы «Конский возбудитель. Эльф эдишн». Солнышке башню сорвало с одной-единственной рюмочки, и быть бы тяжёлому крейсеру обласканной вдоль и поперёк внезапно опохотливевшей по самое не балуйся девушкой, лишившейся всяких тормозов, если бы не помощь Черри.

Вопреки ожиданиям, Глубинная отнюдь не использовала тентакли, а очень даже своевременно опрокинула на эльфийку тазик ледяной воды. И пусть потом Харизма всячески отмазывалась от заслуг, дескать, она ни при чём, и вообще просто мимо проходила, но объяснить, зачем она по потолку мимо проходила, и именно с тазом растаявшего льда, так и не смогла.

Тем не менее, внезапный низкотемпературный душ возымел эффект, охладив пыл и устаканив гормоны разбушевавшейся эльфийки.

Как выяснилось, и сама Сола не ожидала столь бурного эффекта, поскольку у её лесных собратьев данный рецепт в базовой комплектации проходит по статье лёгких аперитивов перед фруктовыми и некоторыми видами овощных салатов. Ещё чуть позже выяснилось, что и отклонений от рецепта нет. Формально. А если копнуть поглубже... Обе увлёкшиеся сбором трав девушки проигнорировали тот факт, что две из восьми трав, дополняющих наливку, требуется добавлять исключительно в виде корешков, перетёртых в кашицу. С другой стороны, с использованием самих стеблей рецептов не нашлось, да и представители общины эльфов сказали, что имеют смысл только корни, а остальное — не больше, чем обыкновенный сорняк, пригодный, максимум, на корм неприхотливой животине.

Почуяв возможность нехило подзаработать, Александра взяла в оборот и Солу, и Луну, и, пользуясь авторитетом последней, сумела оформить патент на напиток. Основной бенефициар, само собой, непосредственно автор, Арикасэ — как деятельный соавтор, ну а второстепенные, на правах порученцев и заверителей, гильдмастер и обе попаданки.

И заполучить патент на такое зелье определённо имело смысл, поскольку всё упиралось в эльфийскую физиологию. По юности лет остроухие в плане плотских утех едва ли уступали людям и иным короткоживущим, однако, несмотря на всю внешнюю зрелость тела, обзавестись потомством физически не могли, ибо нужные гормоны, железы и прочие внутренние органы, способствующие детозачатию, формировались и начинали работать уже в достаточно зрелом возрасте. И к моменту наступления фертильности женского организма и созреванию сперматозоидов мужского — либидо обоих полов падало сильно ниже плинтуса, ощутимо ударяя по плодовитости и век от века сокращая как ареал обитания, так и общее поголовье долгоживущих.

Среди тех представителей других народов, кто был в курсе данной проблемы, даже бытовали шуточки, кои, скорее всего, являлись сильно урезанной правдой, что, де, даже выпни взрослого эльфа в купальню, полную красивых, сочных, голых и совершенно безотказных богинь, равно как и поступи так же с взрослой эльфийкой, заменив богинь на богов, максимум, чего можно будет ожидать — не жаркой оргии, а вопроса, где здесь можно раздобыть маникюрный набор, дабы поправить ноготочки. Вне зависимости от пола.

Сола, к слову, свой первый полтинник не так давно разменяла, покинув пору юности и вступив в преддверие эльфийской зрелости. И хотя либидо ещё не успело упасть даже до уровня плинтуса, но флегматичность и меланхоличность уже начинали бурно колоситься в некогда живом и крайне любопытном характере остроухой. А разовая инъекция «Солнечной страсти», по ощущениям, откатила характер и психику девушки как раз до самого пика былой юности. Насколько долго такой эффект продлится, пока никто не знал, а сама Солнышка храбро вверила всю себя наблюдениям Арикасэ. Ну и, не зная о том, одной из феечек медсанчасти, само собой.

Ибо упускать такие перспективы, как теоретически возможный демографический взрыв и дальнейшее увеличение популяции долгоживущих, равно как и реанимация самого эльфийского либидо, которые обещали не только сумасшедшие доходы, но и связи, репутацию, а так же, вполне возможно, и изменение социального статуса самих патентодержателей, было бы откровенным профанством и крайней степени идиотией в терминальной стадии.

Таким образом, подытоживая события последних месяцев, Кронштадт, так или иначе, вполне уверенно могла заявить: дела их из достаточно глубокого ануса всё же перемещаются в условия более комфортные для проживания. А там, чего греха таить, вполне возможно и светлое будущее.

Потянувшись на стуле, Дева Флота сладко зевнула.

— Да, — призналась она себе, — я творю дичь. Но эта дичь, хотя бы, обещает в будущем дать вполне адекватные плоды.

Встав из-за стола, Саша неторопливо спустилась из кабинета в коридор-оранжерею и, совершив обязательный вечерний набор санитарно-гигиенических процедур, отправилась в спальню.

Белянка, несмотря на острый слух, её приближения не расслышала, а потому открывшаяся дверь для неё стала сюрпризом. Для Саши, конечно, тоже — она-то искренне считала, что Дочь Бездны давно и бесповоротно выгребла весь ненужный металл из закромов и заначек, раскиданных по замку.

Судя по уже наполовину съеденному гофрированному панцирю, Харизма жевала что-то, являвшееся родственником максимилиановскому доспеху. Сама Кронштадт внимания истории тяжёлого бронирования времён Средневековья особо не уделяла, а потому в типах и видах лат откровенно плавала. Впрочем, характерную «гармошку» грудины не узнать было бы трудно.

Черри, на миг невинно похлопав белыми пушистыми ресницами, молча оторвала от доспеха длинный кусок металла и, не прерывая процесса активного жевания, протянула полоску Саше:

— Угоффяйфя! Фкутна!

Вздохнув — можно изменить мир, но не Глубинную, — канмусу приняла бесхитростное, но крайне сытное угощение.

Несколько минут спустя от доспеха осталась только горсточка ржавчины, впрочем, мгновенно сметённая с белоснежной ладошки языком Дочери Бездны. Белянка, довольно потянувшись, повернулась к Саше и, жадно вглядываясь в её лицо, неверяще спросила:

— Командир, ты смахнуться хочешь?! Сама?!

Саша, хмыкнув, отрицательно качнула головой:

— Всё бы тебе смахиваться, белянка. Нет, драки подождут.

Девушка прошагала до массивного платяного шкафа, вытащила из его недр рюкзачок и, с сомнением прикинув его вместительность, решительно добавила к нему ещё и заплечный короб путешественника, когда-то приобретённый по случаю распродажи.

— Довольно много времени прошло с тех пор, как мы с тобой очнулись в лесу, так?

— Так.

— И освоились тут вполне себе неплохо. Так?

— Так, — вновь кивнула Глубинная.

— И вроде бы всё хорошо, но что-то не так, так?

— Так, — ответила Черри.

— Тогда вот скажи мне, белянка, чего тебе не хватает для полного счастья?

Беловолосая хищно оскалилась:

— Смахнуться!

Саша с трудом совладала с собственной конечностью, чтобы не наградить себя очередной ликодланью.

— Знаешь, мне порой кажется, что нифига ты не разведкрейсер, а самый что ни на есть быстрый крейсер или, того хуже, линкор.

— Но... Я же... — белянка, вскинувшись, как-то резко поникла, рассыпавшиеся волосы закрыли опущенное вниз лицо, а плечи мелко-мелко задрожали.

Почувствовав что-то, явно родственное уколу совести, аватара тяжёлого крейсера села рядом с девушкой, успокаивающе погладила по спине:

— Ну что ты, а? Я ж не нарочно, извини. Просто такая жажда боя характерна, скорее, для более тяжеловооружённых Глубинных, чем ты. Ты сильная конечно, — прижав Харизму к себе, Саша зарылась носом в белоснежную гриву. — Сильная, но лёгкая.

— Как ёжик? — шмыгнув носом, спросила Черри.

— Как ёжик, — согласилась Саша. — И потому в спарринге я просто боюсь тебя сломать: мало ли как сработает Маяк Души, может, и вовсе сигнала не даст, а уж как в таком случае вернуть к жизни тебя — я и вовсе не знаю.

Вздохнув в стотыщпятьсотый раз за день, Дева Флота достала из рюкзака фляжку, сделала пару хороших глотков и, проморгавшись, передала НЗ Глубинной.

— Знаешь, откровенно говоря, я просто боюсь тебя потерять. Боюсь, что, умерев, ты не вернёшься обратно. И от попытки представить, что будет со мной, если так и произойдёт, на душе становится крайне паскудно...

Черри хихикнула, возвращая фляжку:

— Не боись, командир. Я заложила пару Гнёзд рядом с твоими купелями Возвращения, так что если умрём — то вернёмся вместе. Или не вернёмся... Тоже вместе.

В словах и эмоциях Черри было столько заботы и искренности, что Саша, не удержавшись, сграбастала Глубинную в объятья и, чувствуя, как от переполняющих душу эмоций по щекам потекли первые слёзы, поцеловала бывшего врага.

Краешком враз опустевшего сознания поняв, что, если прямо сейчас не остановится, то одними поцелуями дело точно не закончится, Дева Флота всё же нашла в себе силы отстраниться от белянки. Кажется, на дне ярко-оранжевых глаз на миг мелькнуло разочарование... «Да не, бред какой-то, ей-то с чего бы?..» — отмахнулась от этого морока Саша и, несколько раз со старанием прогнав воздух через лёгкие, заодно, помимо насыщения крови кислородом, прочищая голову и завязшие в желе мысли, нашла в себе силы отлипнуть от Глубинной, встать и кивнуть в сторону шкафа:

— Я знаю, чего нам не хватает здесь и сейчас. Собирайся, белянка, мы едем на море!

Ответом ей был оглушительный визг счастливой до одури Глубинной.

Примечание к части

[1] Тамга — родовой фамильный знак, печать, тавро, ярлык. Во втором сезоне аниме Лалатина использовала такую тамгу, чтобы остановить исполнение казни Казумы. Увы, но и меня это коснулось. Так что гордость и остальное — куда поглубже и подальше... https://money.yandex.ru/to/410013962898822 На печеньки (=

>

17.

— Так куда же вы конкретно едете, миледи? — Вердия, вопреки опасности быть атакованным психически нестабильными аборигенами Акселя, вызвался проводить девушек до Площади Всех Путей — места, откуда отправлялись все караваны города.

Саша просто пожала плечами и беспечно выдохнула в морозный утренний воздух:

— К морю.

А Харизма, с чьей моськи с самого вечера не сползала счастливая улыбка, с непосредственностью ребёнка заявила:

— А какая разница, куда, если в любом случае континент со всех сторон окружает вода?

— И правда, логично, — почесал в загривке даллахан.

Голова пенсионера торчала там, где и положено торчать тыковкам гуманоидов: строго из плеч. И без пошлых спиц и замков в духе первопредков аппарата Илизарова, кои предлагали устанавливать местные железных дел мастера. А ведь всего-то и стоило, что вспомнить школьный курс физики, принципы электромагнетизма, да навестить на пару с Черри кузнеца, произведённого по всем гномьим ГОСТам в самом натуральном гномьем царстве. Лысый грубиян при виде Глубинной начисто терял связь с внешним миром, с лёгкостью делился дефицитными материалами и, вообще, показывал своим поведением полное разжижение мозга в кратком объёме времени. Ну а результатом очередного белянкиного лизь от подбородка до затылка и осторожного вжимания промеж грудей (слова про тюбик, выдавленный в обе стороны, некогда сказанные Сашей, всерьёз запали в душу Дочери Бездны) стал набор расходников для опытовой версии магнитного замка на эффекте отталкивания.

Теперь перчатки доспехов Вердии оснащались примитивнейшими динамомашинами: основной, для подгонки магнитных свойств до нормы, и запасной, на случай повреждения базовой машины. Броневоротник и шлем, правда, пришлось немного модифицировать: установить и закрепить дополнительные кольца с бугельным механизмом запирания, возможно, избыточно осложнённым самопальными примитивными подшипниками скольжения, с ложементами для магнитов и проводов к ним, а также нанести электроизоляцию на контактные области. Как результат, даллахан теперь мог хоть на ушах ходить, не рискуя потерять свою драгоценную декапитированную голову.

Ну и первый в обозримой истории мира доспех с шлемом на принципах маглева[1] — разве не повод для личной гордости?

«ТруЪ-мидивалпанк!» — тогда кивнула Черри с самым авторитетным видом и, загадочно сверкая оранжевыми глазищами, без палева заточила остатки магнита и железной стружки...

— Ребят, может, с нами рванёте? — спросила Александра пришедших проводить их сопартийцев.

Кшарр, улыбаясь, выставил руки вперёд, не то защищаясь, не то оправдываясь:

— Нет, командир, мой предел — тихая заводь на мелководье. Наследственность, всё такое...

Канмусу и Глубинная синхронно фыркнули в общую ментальную сеть: обе они прекрасно знали, что за «наследственность» и нелюбовь к «большой воде» ждёт кошкопарня в домике, спрятавшемся за ухоженными фруктовыми деревьями. Звали сию силу природы Миякки, и была она, если верить непрерывному словесному поносу главного сплетника всея Акселя, Даста, такой же кошкодивчиной, как и сам Кшарр. Так что у Дев Флота и Бездны были все шансы по возвращении из путешествия застать уже не одинокого напарника, но вполне себе новую ячейку общества.

— А я как раз хотела к родителям съездить, и Мегумин с собой взять, — Юнъюн смущённо опустила очи долу. Разве что ножкой не шарк... Хм, и ножкой шаркнула невинно так. — Извините...

— А меня Луна со следующей недели ставит вместо себя, — скромно и виновато поклонилась Сола. — Временно, конечно, но сколько того времени займёт дорога до госпиталя при храме богини Суллиз[2], да само лечение её контузии, никто не берётся сказать. Даже легендарные скиллы Аквы, что является Верховной Жрицей богини Аквы, на неё не действуют: ни Малое исцеление, ни Большое Излечение, а умереть, чтобы откатить все проблемы со здоровьем посредством Божественного воскрешения — не хочет уже сама госпожа Луна, как бы её к этому ни склоняла жрица Богини.

— Нет, помирать — такое себе удовольствие, — авторитетным тоном заявила канмусу, — я на этом деле, считай, собаку съела.

— Собаку? — навострил ушки ощутимо возбудившийся Вердия. — Знаю я пару ребят с архипелага Нгу-Кхе, что затерялся где-то в море Восточных отмелей. Уж насколько они затейники: и тараканов в кляре приготовить, и сколопендр, томлёных в собственном соку, под нежным кисло-сладким соусом, и даже соловьиные язычки в гнёздах из гузна, запечённые в мозгах юных павианов... А и у них приготовить собаку — сродни подвигу!