Агентство "Другая Сторона"

Шутка показалась несмешной и какой-то мрачноватой. Настроение же, и без того нерадостное, упало куда-то на уровень пола.

Вернув бабушку Наташу в университет, мы с Мегуми поехали в наш особняк. Время было еще раннее, и я здорово надеялся, что пока там никого не будет. Разумеется, кроме его постоянной обитательницы и, может быть, одной спящей волшебницы.

Иванну мы застали вполне бодрствующей — они вместе со Светланой просматривали отчеты байкеров. Два свидетельства о паре безголовых мотоциклистов, с хохотом проносящихся по окраинным улицам доказали правоту бабушки Наташи.

— Они еще здесь, — угрюмо констатировала очевидное Иванна.

— Судя по словам эксперта, им тут еще два дня болтаться, — подтвердил я. — Пойдем в кабинет, разговор есть.

Я закрыл за спиной дверь, и, уставившись в потолок, отчетливо произнес:

— Личный разговор.

Ответом было немного обиженное фырканье, но я был уверен, что никакие привидения подслушивать не будут. Как к Светлане ни относись — чувство такта у нее есть.

Я обернулся к волшебнице. Иванна сидела на краешке кресла, пила из потертого стакана какую-то коричневую жидкость с химическим запахом и упорно пыталась не встретиться со мной взглядом.

— Два дня, — повторил я сказанное ранее. — Потом я пойду пытаться их разделить.

— Один? — Иванна едва не расплескала свою бурду. — Миша, не сходи с ума. Мы пойдем все, и Катерину возьмем, и еще байкеров этих подтащим, кто не испугается!

Она вцепилась пальцами в края стола, а голос предательски зазвенел.

— Я не дурак и не самоубийца, — мой ответ звучал чуть грубее, чем стоило, но ничего поделать с собой я не мог. — Я готов взять всех, кто рискнет пойти со мной, но вернее всего никто кроме меня не сможет пройти защитный круг. Наставница моей Алисы говорит, что на мне стоит что-то вроде печати-ключа.

— Таак, — глаза Иванны на миг затянуло дымкой. — Я вчера вечером вообще не соображала, надо было тебя почистить, но, вижу, и без меня справились. А конструкт действительно уникальный. Неужели нет шансов как-то его обойти?

Бездонные карие глаза смотрели почти умоляюще, и я, наконец, решился.

— Еще пройти может близкий человек. По-настоящему близкий. Родных у Кости не осталось. Не хотел бы задавать кому-то из вас личные вопросы, но выхода другого не вижу. Насколько вы на самом деле близки?

Иванна залпом допила непонятную жижу, явно не являвшуюся кофе и сгорбилась, обхватив себя руками.

— Мы познакомились еще в восьмом классе. — глухим монотонным голосом начала она. — Сначала соревновались, кто лучший ученик, потом вместе читали книги в библиотеке, и к концу девятого класса, гуляли вечерами втайне от родителей. У нас обоих это была первая любовь. Та самая, что почти у всех ни к чему хорошему не приводит. Но мы, конечно, верили, что будем вместе всегда.

— Всякое бывает, — я дернул щекой. — Дальше, полагаю, все не так радужно?

— Конечно, — Иванна вздохнула. — В начале моего десятого класса мы с родителями уехали из города. Долгая история, к делу не относящаяся — но, когда я вернулась, то дорога мне была в магический университет. Можно, конечно, было еще в колледж поступить, это кто-то из команды Мещерского удачно придумал. Многим-то, особенно иным, и среднего специального образования хватает. А навыки социализации что там, что у нас в универе одни и те же дают. В общем, поступила я поздновато — мой дар уже начал слабеть без развития. И уже на второй день после начала учебы обнаружила, что в группе годом старше учится Костя. Только улыбка его потухла, смеяться он разучился совсем, а шею его украшал помятый широкий шарф.

— И вас снова потянуло друг к другу, — констатировал я. — Тебя не так испугало его преображение, как полное нежелание жить. Ну, или как это называется.

— И я нежить, и это не жизнь, как он тогда хмуро шутил. Но общаться со мной не отказался, и даже вопросов не задавал, отчего я ему никогда не звонила. За это я еще сильнее была ему благодарна. И со временем он перестал напоминать бледную тень. Правда, искрометный любитель вечеринок был не очень похож на того задумчивого мальчика, которого я когда-то полюбила, но это было гораздо лучше, чем ничего. И еще он фанатично изучал тех, кто как и он, переродился в иного из человека. Уже к концу учебы мы поняли, что общих интересов у нас не находится, и снова расстались. Правда вроде бы вполне по-дружески — перезванивались, переписывались, с праздниками друг друга поздравляли. Потом, когда я снова училась, — Иванна замялась, — связь немного потеряли. Но, знаешь, когда мы встретились на пороге этого офиса, я была невероятно рада его видеть.

— Он тоже, — кивнул я. — И если я правильно понял твою историю, то защитный круг тебя пропустит. И если я хоть что-то понимаю о тебе, то пойдем мы туда вместе.

Иванна уронила свою чашку и закрыла лицо руками. Мне показалось, что она расплачется, но, подняв голову, волшебница посмотрела на меня абсолютно сухими глазами.

— Правильно понимаешь. Послезавтра я сдеру с нее шкуру, и сделаю из нее бубен для отпугивания лесных светлячков. Не возражаешь, если я все-таки домой пойду? Готовиться надо.

— Иди уже, — устало вздохнул я. — Думаю, с работой сегодня и без тебя справимся.

Короткий разговор оказался неожиданно выматывающим.

Уже выходя из кабинета, Иванна повернулась ко мне.

— А еще — ты совсем всё понял правильно. И спасибо, что не стал говорить о том вслух.

Она слишком резко хлопнула дверью, и на этот раз я уже не сомневался, что лицо неукротимой волшебницы мокро от слез.

Из воздуха за моей спиной сгустилась Светлана.

— Шеф, вы ее часом не обижаете тут? — с хитринкой посмотрела на меня привидение.

— Мы тут о прошлом говорили, — я криво улыбнулся. — У некоторых многовато скелетов в шкафах. Не удивлюсь, что этот — не единственный.

— Не единственный, — взгляд Светлана посерьезнел. — И я даже не подслушивала, просто чую. Хотя я далеко не во всем ее понимаю.

Я не ответил, молча наблюдая, как привидение левитирует осколки разбитой чашки в сторону урны. Чтобы догадаться о некоторые вещах, достаточно иметь взрослую дочь и все сопутствующие тому тревоги.

Два дня пролетели на удивление быстро — то ли как в тумане, то ли как в бреду. Я что-то делал, о чем-то говорил, даже кратко отчитался перед князем по телефону о подготовке спасательной операции. Алиса готовила мне завтраки и ужины и ни о чем не спрашивала, за что я ей про себя пообещал разрешить хотя бы одну глупость. Ну или два платья, это как договоримся.

Светлана сообщала, что безголовых призраков в городе больше не видели. То ли интерес потеряли, то ли где-то уединились. Как по мне, это было даже к лучшему. Запомнился только визит Юлии.

— Я могу видеть Костю? Мне бы его для еще одной встречи заагитировать, — начала она с порога.

— Он пока занят, — тактично ответила Светлана. — Ответственное задание, сама понимаешь.

На шум голоса в приемную выглянула Иванна. И мне без того не слишком теплое помещение показалось мне выстуженным насквозь, когда она встретилась глазами с посетительницей.

— Понятно тогда, что он трубку не берет. А когда будет понято, сможет ли он в ближайшее время освободиться? — Юлия плотно сжала ручку изящной дизайнерской сумочки и заговорила почему-то на пол-тона выше.

— Думаю, послезавтра, — сухо ответила привидение.

— Тревожно мне что-то, — внезапно для нас Юлия решила поделиться своими ощущениями. — Уж не знаю, что и думать.

— Погода, видимо, — проскрипела в ответ Иванна. — Но вы заходите, мы вам всегда рады.

— Все будет хорошо, — я искренне попытался хоть немного взбодрить всех присутствующих. — И Костя вернется, и погода наладится, да и вообще новый год уже достаточно скоро. Поверьте уж старику.

Спорить Юлия не стала. Просто поблагодарила, развернулась, и вышла на улицу. Я же, немного посверлив глазами закрывшуюся дверь, взял и Светлану, и Иванну за руки.

— Спасибо, шеф, — после почти минутного молчания очнулась привидение. — Подруга, приводи себя в порядок. В конце концов, это у тебя вечером дело!

В сгустившихся сумерках даже свет фонарей вдоль трассы казался чем-то далеким. Мерзкий дождь, так достававший меня всю неделю, набрал силу и норовил отравить каждую минуту пребывания на улице. А мы ждали наступления предсказанного бабушкой Наташей времени.

На небольшом пятачке собралось довольно много машин. В сборе была и вся моя команда, включая тускло мерцающую Светлану, и Катерина с несколькими бойцами, и аналитики Алексея Петровича. Даже несколько байкеров изъявили желание поучаствовать и теперь страдали, пытаясь натянуть под хилыми деревьями куцый походный тент. Я с одобрением кивнул Диме, в присутствии которого почти не сомневался, и Тимофею, глядевшему на своего лидера с укоризной. Спугнуть нежить мы не боялись — Алексей Петрович с помощью загадочных приборов подтвердил, что другого выхода у загробной мотоциклистки не было.

— Время, — бабушка Наташа подняла взгляд от архаичного вида часов-луковицы с нанесенными на крышку рунами. — Мы попробуем пройти за вами, если сумеем. Но я бы не советовала на это надеяться. Ни пуха!

— К черту вас всех таких, — я подхватил рюкзак, поправил накидку, взял Иванну за руку и пошел в сторону черневшего лысой верхушкой холма.

Стоило ступить на склон, как картина резко изменилась. Исчезли люди, машины, утихли звуки большого города. Как маленькая награда от мироздания, исчез и дождь. Холма тоже не было — вместо него в небольшой выемке возвышался монструозного вида пень радиусом никак не меньше двух метров. Отчего-то меня это не удивило. Наоборот, я чувствовал прилив сил и готовность к схватке, не слишком-то характерную для меня последние два десятка лет.

Волшебница, до того тревожно озиравшаяся, выпрямилась и вдохнула полной грудью.

— Это же граница, — каким-то неожиданно низким голосом проворковала она. — Ты ведь тоже чувствуешь, да?

— Это место полно силы, — констатировал я упрямо пробивавшийся в мое сознание факт. — Но какая-то она недобрая.

— Но и не злая, — Иванна танцующей походкой вышла на центр поляны и встала рядом с пнём. — Яростная. Чуждая. Заманчивая.

Странный разговор прервал рокот мотоциклетного двигателя, приближавшийся со стороны города.

Две безголовых фигуры, почему-то смотревшиеся на удивление гармонично, спрыгнули со своего железного коня и пошли к нам.

— Дженни, ты же говорила, что он будет один, — голос Кости не изменился, несмотря на то, что видимых органов речи у него больше не было.

— Не переживай, это ничего не меняет. — ответила его спутница. — Так даже лучше. Больше никаких привязанностей.

Безголовая фигура в черном сбилась с шага, безголовая фигура в красном, наоборот, ускорилась.

Я снял с плеча старый советский рюкзак, развязал стягивающие его лямки и положил у своих ног и молча пошел им навстречу.

— Ты знаешь, — женский голос звенел и обволакивал, — чтобы Костя смог завершить свое изменение, нужна кровь. Хватило бы и твоей, но слишком много крови не бывает.

Каркающий смех нежити мешал соображать, но к этой встрече я был готов.

— И что бы вы делали, если бы мы не пришли?

— Приволокли бы кого-нибудь из города. Не так хорошо, потребовалось бы сразу несколько человек. Но мы бы справились.

— Костя, скажи, ты правда хочешь пойти с ней туда, откуда она вылезла? — подала голос бледная Иванна.

Безголовая фигура в черном подобралась и ничего не ответила.

— Неужели тебе там будет лучше?

— Будет! — взвизгнул Костя. — Вы не представляете, каково это — не быть никем. Не принадлежать ни живым, ни мертвым, ни людям, ни иным. И не знать, зачем все это случилось именно со мной. Теперь же я вижу свой путь, свое предназначение! А здесь я никому не нужен!

— Ты ошибаешься, — развел я руками. — Причем дважды. В Рим ведет много дорог, и самая прямая — не обязательно самая лучшая. И еще — мы-то здесь.

— Вам не удержать меня! — в его нервном крике уже не чувствовалась уверенность.

— И что, — поддержала меня Иванна. — Ты пойдешь за убийцей своей семьи? За своей убийцей?

Безголовая фигура в красном молчала, предоставляя говорить своему последователю. Но завывший ветер показал мне, что она не так спокойна, как хотела бы.

— Я не виню ее. Дженни вела судьба.

— Не так. Она сама выбрала эту дорогу. — Иванна тоже хорошо подготовилась к встрече. — Она изучала самую черную магию с детства. ЛаВей, последователи Кроули, и еще невесть кто были ее духовными наставниками. И насчет исчезновения ее младшего брата тоже слухи странные ходили. Она шла во тьму долго и старательно. И тьма забрала ее. Другая сторона, навий мир, действительно не зло. Но с той стороны сюда проходят только твари.

— Кто бы говорил! Не думаю, что Костя знает, насколько черной была твоя собственная жертва! — не сдержалась проклятая мотоциклистка.

— Я заплатила за нее сполна. А ты даже умереть нормально не можешь! — усмехнулась Иванна.

— Хватит! Заканчиваем!

Та, кто когда-то была Дженнифер Стентон рванулась ко мне, видимо, сочтя более легкой жертвой. Я поздно заметил, что из-за ее спины торчит рукоятка хищного кукри, да и двигалась нежить слишком быстро.

Добежать до меня она не успела — с ног ее сбил столь же молниеносный бросок Иванны. Волшебница встала напротив нежити и развела руки. Между ее ладоней засверкала уже знакомая мне шаровая молния. Дженнифер перекатилась, прыжком поднялась в боевую стойки и вынула из ножен свой кукри, с лезвия которого сорвалась волна фиолетового света. Два удара погасили друг друга, а две женщины, живая и мертвая, снова готовились к бою.

Иванна махнула рукой, и с кончиков ее пальцев в сторону Дженнифер сорвалась целая туча мелких льдинок. Та машинально отмахнулась и получила удар ногой в тяжелом армейском ботинке. Иванна захватила вооруженную руку противницы и попыталась выкрутить ее, но прием никак ей не давался. Вокруг сосредоточенно замерших женщин сперва поднялся фиолетовый вихрь, а потом — снежная буря. Гул заглушил голоса, но я услышал, что они, не прекращая противостояния, обмениваются какими-то фразами.

Словно зачарованные, мы с Костей молча смотрели за этой схваткой. Наконец, словно опомнившись, он подошел ко мне, вытряхнув из рукава кожаной куртки складной нож.

— Наверно, мне пора сделать свой выбор, — угрюмо произнес он.

— Выбор? А ты уже решил, кем хочешь быть? — я не стал отступать или принимать защитную стойку.

— Собой я хочу быть! Хочу быть завершенным! Одним куском!

— С чего ты взял, что выбор сделает тебя цельным? Мы можем быть кем угодно, — я понемногу стал заводить правую руку за спину, под плащ. — Я отец дома, начальник на работе, собутыльник в пабе. Или вот для тебя я и шеф, и наставник.

Костя замер, задумчиво поигрывая длинным и острым ножом.

— И для Иванны, — я показал левой в сторону набравшего силу клубка из молний, снега и еще чего-то непредставимого, — ты тоже много кто. И много значишь, иначе бы ее здесь не было. Не обязательно становиться тварью, чтобы стать собой. И уж точно не сделает тебя нужным, любимым и придаст смысл своему существованию. Ты — Костя Тихомиров. И можешь быть как человеком, так и иным!