Воины пустоты

— В том числе и взводного. Только вот ты не следующая в командной иерархии.

— Не следующая, — легко согласилась Вестат. — Однако кандидат в начальники сейчас у докторов. Ничего серьёзного, пара дней лечения, и, тем не менее, шансы занять его должность у меня неплохие. В худшем случае, новый зам взводного тоже неплохое место. Как знать, может, и наш новый лейтенант получит снаряд от ксеносов.

— Нехорошо так думать о командире.

Вестат вновь позолила себе лёгкую улыбку.

— А может, сама отличусь. По крайней мере, в симуляторе уж точно.

Я кивнул. И опустив взгляд в лоток, принялся нарезать произведение военной кулинарии.

— Мы ведь сейчас в затяжном прыжке, так? Не знаешь, сколько нам лететь? — задал я вопрос, когда уже почти разделался с завтраком.

— Минимум четверо суток.

— Понятно. Кстати, можешь повременить с назначением моих тренировок?

— Что маловато общался с корабельным проводником?

Значит, слухи всё же пошли.

— Нет, — ответил я. — хочу посмотреть на чужих, что с нами летят. Их пока, что не пускают в центральную цитадель. Проверяют их иммунитет. Завтра должны уже запустить.

— Интересно откуда ты о них узнал? Вроде бы сразу после покидания доспеха отрубился, да прошёл награждение во сне. Или ты с кем-то общался через сеть? Хотя, что я, не контрразведчик, в конце концов. Просьбу поняла. Думаю, тауоник тоже захочет на них взглянуть.

Вот же гадина. Издевается, да и ещё со своим вечно спокойным лицом. Нет, не буду доставлять ей удовольствие возмущениями.

— Спасибо, — произнёс я ели сдерживаясь. — Кстати, а что ты скажешь, Касара.

В ответ говор наших новых соседей, обсуждающих что-то своё. Я осмотрелся вокруг и только сейчас заметил её отсутствие.

— Секунду, а где Касара?

Вестат равнодушно пожала плечами, добавив:

— Наверное, быстро съела рацион и пошла в медотсек. Она ведь очень переживает за Алексу. Не верит заверениям врачей.

— Да. Точно.

Мда, хороший я сослуживец. Не заметил, как товарищ из-под носа пропал.

— Тогда пойдём туда же.

— Пойдём, — ответила Вестат, сбрасывая коробку рациона в утилизатор.

* * *

Несмотря на ограниченный объём центральной цитадели, в ней было достаточно пустых отсеков. Во время боя они выполняли защитную функцию. В них можно было рассеять плазму и поймать высокоскоростные осколки. Кроме того, помещения могли быть быстро приспособлены для самых различных нужд. В том числе и медицинских. Со всем развёрнутым оборудованием "Ночная роза" могла исполнять роль летающего госпиталя.

В отделанных белым пластиком помещениях витал запах лекарств и озона. Рядами стояли койки из пластодермиса с навесным оборудованием. То в одну, то в другую сторону сновали медицинские роботы. Лежащие на кроватях люди были отсортированы по принадлежности к отделениям и взводам.

— Эй, смотрите, у нас гости! — Раздался знакомый голос.

Я тут же ответил:

— Вижу, потеря конечности прибавила тебе внимательности, Штульц. Аэнора, Мишеро, и вам привет.

— Ку, — отозвалась Аэнора, вскинув пальцы к виску в небрежном приветствии. Однако, завидев Вестат, тут же произвела полноценное воинское приветствие. Её примеру последовали и Штульц и Мишеро.

Вестат кивнула, сохраняя всё тоже бесстрастное выражение лица.

— Ну, как вы тут? — произнёс я, пробегая глазами по лечебной машинерии.

— Ну как, как, Алекс? Нормально. Ногу мне, как помнишь, пришили ещё в бою, только она мне длинновата. Через пару дней изготовят новую и смогу нормально продолжить службу. Аэноре приходится соблюдать постельный режим, пока кишки не вырастят заново.

— От полного уничтожения органов брюшной полости лечат за три дня, — произнесла Аэнора, похлопав по оплетающему живот полевому регенератору. — И всё это время питание через вену. Никаких стэйков, представляйте?!

— Да, у меня на самом деле почти такой же срок, — безжизненным голосом проговорил Мишеро, рассматривая свои полученные в бою руки.

В месте, где микромашины с небывалой скоростью сращивали ткани, виднелось что-то вроде рубца. Он разделял участки светлой кожи пустотника и смуглые конечности, принадлежащие человеку, жившему в одном из поселений близ звезды.

Штульц кивнул и продолжил:

— В общем, должны встать в строй через пару дней. Кстати, а вы знали, что мне отстрелили ту ногу, что предвещала опасность? Ну, Алекс, помнишь, я рассказывал?

Всё с недоумением начали смотреть то на меня, то на Штульца. Я вздохнул и слегка раздражённо произнёс:

— Сколько раз тебе повторить, что всё это выдумки.

— Как видишь, выдумки совпали с действительностью, — с непонятной торжественностью произнёс астероидянин. Неужто доказательство правоты ему важнее лишения конечности?

— Так, давай закроем эту тему. Потерял свою волшебную ногу, и хватит. И ещё, если в следующий раз у тебя перед боем зачешется нос, прошу, не говори никому. Накаркаешь.

— Ха, будь уверен, тебе сообщу в первую очередь. И вообще чего такой злой, сам-то ноги не терял?

— Ничего, я не злой. Сказал же, закрыли тему. Кстати, а где Касара?

Штульц на секунду замолчал, а его лицо стало серьёзным:

— Она к нам забегала всего на пару слов и тут же рванула в отделение интенсивной терапии. Оно в постоянном медотсеке. У оси корабля.

— Как я и говорила, — бросила Вестат. — Хочет навестить Алексу. Не будем её пока отвлекать.

Я кивнул.

— Кстати, Мишеро, как там твоя паранойя? Сильно удивляет, что раненых солдат лечат, а не сдают в утиль?

— Вовсе нет, — ответил он, смотря в потолок. — Проще нас починить, чем готовить с нуля новых рекрутов. А вообще, моё расследование идёт полным ходом, только... Нет, лучше потом расскажу.

— Угу, как скажешь. Вы же получили награды?

— Нейрошунты нам пока не выдрали, так что на награждении мы присутствовали, — Штульц усмехнулся. — Хотя плашки за боевые ранения, такое себе.

— Да какие могут быть награды, если почти половина бойцов в больничке, а дронов вынесли подчистую?! — с нескрываемой обидой произнесла Аэнора. — Теперь вообще непонятно, когда будет следующая битва.

— Так уж рвёшься в бой? — с лёгкой улыбкой сказала Вестат. Сама она явно собиралась не раз окунуться в горнило битвы, стремясь отличиться для подъёма по карьерной лестнице.

Аэнора несколько секунд думала, устремив взгляд на потолок, и лишь затем ответила:

— Не знаю. Я вот и люблю хорошую драку, только вот то, что сейчас происходит, хорошим не назовёшь. Пошла значит в армию за приключениями да хорошей жизнью, да вот... Эх, да провались эти ксеносы все в бездну! Я же знала, тех ребят, что погибли при абордаже. Вместе же все проходили подготовку. Нет, то, что сейчас идёт нужно побыстрее заканчивать. Всех чужих лично передушу, если надо будет.

— Мда. Кстати о чужих. Знаете, что аматэрианцев, ну тех, кого мы спасли из той системы, собираются скоро выпустить в жилые отсеки. Понятно, что под охраной, но.

— Тут об этом уже все слышали. Интересно будет на них взглянуть вживую.

* * *

После общения с идущими на поправку товарищами, я вместе с Вестат направился в отделение интенсивной терапии, где размещались самые тяжелораненные бойцы. Без предварительной модификации и работы систем экзосклета, то, что туда доставляли, было бы сразу отправлено на переработку, однако современная медицина позволяла вновь вдохнуть жизнь в эти искалеченные куски плоти.

После очистки и восстановления незначительных повреждений центральная нервная система помещалась в биорепликатор, восстанавливающий тело вокруг неё. Разумеется, ещё рабочие части тела использовались в этом процессе.

Среди чанов биорепликаторов мы и нашли Касару. Она сидела рядом с одним из них, смотря на экран системы поддержания жизни. Мы простояли рядом с ней молча пару минут.

— С ней всё будет в порядке, — решил я прервать затянувшееся молчание. — Кора головного мозга не пострадала. Зрительные участки легко заменить, с остальными работать почти не нужно. Скелет ей уже распечатали, а органы с мышцами нарастят через четыре — пять дней. Так, что...

— Ты это прочитал с дисплея репликатора.

— Эм.

— Я и так это знаю. И всё равно. Она же сейчас заперта в собственном мозгу. Слепая и глухая.

— Она в искусственной коме, — вмешалась Вестат. — Просто спит, пока не получил новое тело. Вот уже потом в период адаптации ей понадобится твоя помощь.

— А?

— Ментальные блоки не могут полностью восстановить рефлекторные связи. Нужны дополнительные усилия. Уверена, Алексе не помешает твоя помощь.

Враньё. С нашим уровнем модификации ЦНС, рефлексы и подсознательные реакции запишут ещё до наращивания кожи. Однако Касара кивнула. Неужто не знает или просто хочет думать, что способна помочь подруге?

— Скажи, Вестат, а нас не разделят? Не сдадут Алексу в стационарный госпиталь?

— Зависит от времени, до следующей миссии. Если будет возможность, начальство не будет разбивать сработанный отряд. Это кстати касается и Эстреса.

Проведя взглядом по показаниям приборов соседнего биорепликатора, Вестат продолжила:

— Хотя у него ситуация хуже. Повреждения значительны и затронуты области памяти. Посмотрим, что выйдет, но думаю, с должности своего заместителя я его сниму.

Снимет. Конечно, ведь он не выполнил поставленную Вестат задачу. От того как уроженка системы Эпсилон Эридана говорила о сослуживце меня пробрала дрожь. Холод и равнодушие, другого она не могла испытывать к исполнительным инструментам. А ведь Эстрес явно был к ней не равнодушен.

— Время, господа пехотинцы, — внезапно вмешался в разговор появившийся медицинский дрон. — Мне нужно произвести имплантацию дополнительных систем, для восстановления пациентов до среднего уровня. Прошу покинуть отсек.

— Конечно, — сказала Вестат. — Пойдём, Касара.

Та даже не шелохнулась.

— Касара.

Вновь отсутствие реакции. Вестат подошла и положила ей руку на плечо.

— Мы должны идти.

Касара дёрнулась, будто проснулась, и медленно встала.

— Да, хорошо. Пару секунд, — ответила она и, проведя по стенке биорепликатора, тихо произнесла. — До встречи, Алекса. Надеюсь...

Тут её голос дрогнул. Сослуживица попыталась ещё что-то сказать, но смогла выдавить из себя лишь пару нечленораздельных звуков.

Уже идя к выходу, я бросил взгляд через плечо и увидел лицо Касары. Обычно вид космического пехотинца внушал. Атлетичное тело с оптимизированными и усиленными мышцами заставляло древний инстинкт, доставшийся от предка обезьяны, говорить, что если перед тобой и не вожак стаи, то явно кто-то претендующий на его место. Но не сейчас. По щекам превращённой в смертоносный автомат девушки текли слёзы. Капельки жидкости стекали по тёмной коже, вновь проходя ещё свежие дорожки влаги. По глазам было видно, Касара плачет в этом отсеке не первый раз.

* * *

Контрразведка флота всегда была несколько отстранена от звездолётчиков. Если последние объединялись в коллективный разум корабля, то первые наоборот делили вычислительные мощности мозга и имплантатов на множества независимых потоков восприятия. Имеющие доступ к информационной сети звездолётов контрразведчики редко покидали свои кабинеты, постоянно ведя удалённое наблюдение. Майор Эльден Доэль не был исключением. Он, как и его коллега, располагавшийся двумя палубами ниже, параллельно следил за множеством направлений и потоков информации. Обычно охотникам за шпионами приходилось иметь дело с людьми из строго контролируемых сред, сильно завязанных на текущем устройстве Терранской Федерации. Очень малый простор для чужеродных агентов, но всё ещё существующий. Ведь меметические конструкты и инфобионты могли скрываться в шуме подсознательных реакций, невидимые своим носителем. Поэтому приходилось раз за разом просеивать уже проверенные не в первый раз варианты.

Вот и в очередной раз Доэль сидел в своём любимом кресле уже не первый час, сосредоточив мысленный взор на виртуальных экранах. Высокая степень киборгизации позволяла ему сохранять неподвижность несколько суток, прерываясь лишь на замену питающих картриджей. Вся маленькая каюта, мебель в которой сводилась к столу и двум, стоящим друг напротив друга креслам, была заполнена литературой. Но не обычными цифровыми носителями, а архаичными, материальными. Искусственно состаренные бумажные книги и копии папирусов с зари письменности. Графические произведения двадцатого и двадцать первых веков, как цветные, так и монохромные. Кристаллические пластины с переменной поляризацией, что переходили с одной страницы на другую от встроенных пьезоэлементов, уникальное и весьма недешёвое произведение марсианской науки двадцать пятого века.

Подобно пауку с центре сети, контрразведчик дёргал ниточки камер слежения и записей виртуальных тренажёров. Сейчас он разрабатывал несколько подозрительных личностей. Все они были космическими пехотинцами. Пара из них были выделены в отдельный поток восприятия со слегка повышенным приоритетом. Один привлёк внимания контрразведки ещё при прохождении рекрутской подготовки. Однако вероятность его агентурной деятельности в пользу чужих была маловероятна. Тот даже не был способен скрывать свои попытки сбора информации.

Второй же, являясь потомком заключённых с одной из лун Урана, первоначально демонстрировал низкий уровень лояльности, однако повысил его за время службы, хотя и не столь значительно. Это было не столь важно для юнита непосредственного огневого контакта благодаря симбиотическим системам экзоскелета. Другое дело, что он привлёк внимание тауоника-проводника и активно вёл с ней диалог. Та также находилась в отдельном потоке восприятия и была уже давно под тщательной слежкой. С корпусом тауоников у флотской контрразведки всегда были натянутые отношения.

Впрочем, недавние события повысили интерес к космическому пехотинцу ещё сильнее. Участвуя в абордаже линейного носителя он оказался в непосредственном огневом контакте с образцом ксенотеха из неизвестных регионов рукава Ориона. Данные с логов нейрошунта подтвердили, что память об этом была воспринята сознанием. Так же он должен был осознать, что на эту информацию не были поставлены блоки, а лишь наложен гриф секретности. Однако, космопех, следуя инструкциям, не стал распространяться о случившемся даже с тауоником, организовавшей беседу через сеть во время церемонии награждения. Да и лингвистический анализ беседы не нашёл ничего стоящего внимания.

Чтож, это направление не дало результатов. Оставим на потом. Сейчас потенциальной утечкой можно проверить аматэрианцев. Мысли о находящихся на корабле чужих занимали почти треть вычислительных мощностей майора Доэля. Его глаза-камеры внимательно наблюдали за инопланетниками. Их облачённые в скафандры тощие тела повисли на предохранительных сетках. Между чужаками тянулись кабели, через которые они общались и передавали, так называемую, песнь. Судя по анализу поведения, аматэрианцы не испытывали никакого стресса и спокойно воспринимали гибель своих сородичей. Одна из особенностей психологии связанная с отсутствием понятия загробной жизни.