Маги без времени

Потом я заметил, что всё, что делают юные землеведы, незаметно проверяют и контролируют старшие. Один раз Танильмо словно невзначай заглянул в карту, которую рисовала девушка, и поправил какой-то штрих. Девушка покраснела так, будто совершила неслыханный проступок.

Каждый день перед завтраком землеведы тренировались с оружием. Мечей они не носили, кроме самого Танильмо, но у каждого был приторочен к седлу хороший арбалет и короткое копьё с широким лезвием. Впрочем, и те инструменты, что они использовали в работе, одновременно служили оружием. Штриховую ленту они метали будто аркан, базисные жезлы и нивелирные рейки служили ударным оружием. Из любопытства я пару раз присоединился к тренировкам, вызвав всеобщее веселье, потом решил не позориться.

Вечером, к счастью, никто тренироваться не собирался. Хватало и обычных забот. Мы почистили, накормили и напоили лошадей, отвели их в сторону и стреножили. Землеведы разбили шатры: три для себя, один для охранников и ещё маленькую палатку для нас с Мирой — я помогал развести огонь, а Мире землеведы не позволяли делать ничего тяжёлого. Помимо нас с караваном ехала пара торговцев из Бьезана, отец и сын, то ли решивших освоить новый маршрут, то ли решивших рискнуть заработать на лёгких и ценных товарах. Они свою палатку поставили рядом с нашей, как бы подчёркивая, что и мы, и они в караване люди вре́менные. Мне было всё равно — и землеведы оказались людьми симпатичными, и торговцы — вполне приятными спутниками.

Мира вначале помогала с лошадьми, потом вернулась к палатке. Я сидел на корточках и остриём кинжала рисовал на земле руны — в общем, занимался тем делом, которое все считали достойным настоящего волшебника.

— Амулет? — спросила Мира, бросив взгляд на руны.

— Угу, — подтвердил я. Стёр подошвой Альгиз и начал рисовать Манназ.

— Да брось ты, — присев на камень сказала Мира. — Глупый старый амулет. Никчёмное заклинание.

— Ты ведь так не думаешь, — ответил я. — Тёмный Властелин не стал бы волноваться из-за никому не нужных рун.

Мира кивнула.

— Да, не думаю. Но если мы ничего не поняли за три года, то, значит, сами понять не способны. Спросишь в Рунном Древе.

— Мира! — возмутился я. — Да мы же не собирались...

— Всё я понимаю, — ответила она. — Не строй из себя хитреца.

Она улыбнулась и встала, на миг положив руку на живот. На сторонний взгляд никто бы не понял, что она ждёт ребёнка, Мира клялась, что и сама ещё не чувствует ни движений, ни биения сердца, ни даже тяжести. Но её руки знали что-то, чего не знала она.

— Пойду, расспрошу женщин о Рунном Древе. Заодно и с ужином помогу, — сказала она и направилась к женщинам-землеведам.

Едва она отошла, как ко мне подошёл сосед-торговец. Взглядом спросил разрешения — я кивнул, он сел на место Миры, достал кисет с табаком, трубку. Опять же молча протянул мне, я покачал головой.

Если к вину я как-то даже привык и мог иногда его выпить, то манера вдыхать дым тлеющего табака меня совершенно не привлекала.

— Спасибо, Велд. Но со вчерашнего дня ничего не изменилось.

Торговец кивнул:

— Знаю, господин волшебник. Но у нас так принято... Скажите, караван пойдёт к Лунной Деве?

Я задумался на миг. Караван-вожатый не требовал от меня молчания.

— Вероятно, да, — сказал я. — Расскажете мне о ней?

Торговец закончил набивать трубку, полез в карман за огнивом. Искушение поджечь табак появилось и тут же исчезло. Мне не жаль было секунды, но легко было промахнуться и подпалить Вельду усы, а то и сжечь дорогую вересковую трубку.

— Это их святая, — сказал торговец. — Предсказывает будущее, исцеляет болезни. Всё, как положено.

— Нельзя предсказать будущее, — сказал я. — Нас так учили.

— Значит, здесь учат иначе, — усмехнулся торговец. — Чудеса святая творит небольшие, но настоящие. Двести лет как туда ходят паломники. Только обычно другой тропой.

— Двести лет? — поразился я. Впервые мне довелось услышать о человеке, который был старше Тёмного Властелина. — Она что же — бог или полубог?

— Не встречал ни тех, ни этих, — усмехнулся торговец. — Лунная Дева — волшебница.

— И ей двести лет?

Торговец тихо засмеялся.

— Нет, что вы, господин волшебник... А я-то думал, вы про всех знаменитых волшебников знаете.

— В каждой стране свои знаменитые, — смутился я.

— Лунная Дева — должность, — пояснил Велд. — И у вас, и у нас есть школы для тех, кто учится магии. Горцы к рунам относятся сложнее. Есть шаманы, но они мастерство передают от отца к сыну или от учителя к ученику. У них правило, что не должны волшебники собираться вместе. А вот для девочек есть исключение — кто ведает руны, те уходят в ученицы к Лунной Деве.

Он помолчал, глядя на меня.

— Я там был дважды. Один раз мне нужно было предсказание... она помогла. Второй раз я пришёл уже к другой, у меня болел зуб.

Я невольно рассмеялся.

— Вижу, что у вас никогда по-настоящему не болели зубы, господин волшебник, — сказал торговец с улыбкой. — Это очень неприятно. Доктора не брались, а рунные маги неохотно занимаются лечением. Лунная Дева помогла. Я с удовольствием увижу и новую.

— Может быть, она ещё прежняя, — предположил я. — Та, что вас излечила.

— О, вряд ли. Это было три года назад, и Лунная Дева была уже немолода. Обычно они тратят свою жизнь за год-полтора.

Я вздрогнул.

— Тяжёлая судьба, — согласился торговец. — Но так у них принято. Девочки, уходящие туда учиться, считают за честь такую судьбу.

— Сомнительная честь, — сказал я.

— На наш взгляд — да, — торговец кивнул. — Простите за вопрос, господин волшебник... сколько вам лет?

— Не так много, как можно подумать, — признался я. — А как вы считаете?

— Иногда мне кажется, что вам лет двадцать. Иногда — что тридцать, как вы и выглядите.

Я задумался. Потом сказал:

— Вы оба раза правы. Мне двадцать, но магия съела десять лет жизни.

— Но вы кажетесь мудрее, чем двадцатилетний, — пояснил торговец. — Моему сыну двадцать два, он умный парень, но порой ведёт себя как ребёнок.

— Всё связано, Велд. Тело не просто становится старше, оно делает старше и разум, и характер. Душе может быть и пятнадцать лет, но в теле старика она становится дряхлой.

Велд кивнул. Сказал:

— Уважаю тех, кто связал свою жизнь с рунами. Это тяжёлая работа.

— Смотря как её делать. Если хорошо, то любая работа тяжела и легка одновременно.

Торговец улыбнулся.

— О да. Обязательно зайдите к Лунной Деве. Они дарят свою магию всем и бесплатно. Вряд ли вы часто пользовались чужим волшебством.

— Нечасто, — согласился я. — Именно поэтому не хочу отнимать чужое время.

— Но вы зайдите. Вам это нужно.

Я пристально посмотрел на Велда. Спросил:

— Зачем? То же самое мне говорил горец, которого мы встретили днём. Только он велел мне отвести к Лунной Деве Миру.

Торговец размышлял, потягивая трубку. Потом сказал:

— Наверное, у тебя вид человека, которому нужен совет. Даже больше чем совет — предсказание. Не знаю, зачем я это говорю. Извини, если смутил.

— Да нет, ничего, — ответил я.

Мы оба испытали какую-то неловкость от сказанных слов. Велд — потому что почувствовал, что лезет не в своё дело, я — потому что советы стали совсем уж назойливыми.

К счастью, женщины закончили готовить ужин и все потянулись к костру. Пока мне набирали полную миску густой каши с солониной, я ещё раз всё обдумал — и решил, что Миру затащу к Лунной Деве любыми путями. А вот сам — не пойду.

Девочки, сжигающие себя за год...

Всё-таки эти горцы были и остались дикарями!

Руна десятая, Наудиз

К святилищу Лунной Девы мы шли ещё три дня. Шли без приключений, лишь иногда видя вдалеке людей. Горное Княжество считалось небольшим и на карте выглядело соответственно, но, как объяснил Танильмо, первое впечатление обманчиво. Всё здесь было покрыто горами, и если бы какая-то сила их разгладила, раскатала в плоскость, Горное Княжество оказалось бы размером в половину Тёмной Империи и уж точно побольше прочих княжеств. Путь наш лежал по склонам и взгорьям, по долинам и перевалам — ничего сверхтрудного для обученных лошадей, но для настоящего торгового каравана, с повозками или тяжелогружёнными волами, дорога не годилась. Впрочем, землеведы по этому поводу не переживали. Поиск удобных троп не был их главной целью, они всего лишь хотели составить карту всей Земли — задача возвышенная, красивая и совершенно нереальная.

У той точки, где начиналась дорога к святилищу, караван остановился на привал. К моему удивлению, большинство землеведов остались тут, к святилищу пошёл лишь Танильмо с девушкой-топографом, торговцы и мы с Мирой. Пошли пешком: хотя тропа была проходима для лошадей, караван-вожатый счёл, что так будет вежливее.

Святилище было едва ли не на самом высоком горном плато. Здесь было холодно и тяжело дышать, даже неспешный шаг казался трудным, как быстрый бег.

— Дальше будет легче, — сказал Танильмо, поглядывая на нас. — Мы знаем часть дорог, идущих по границе восточных провинций к Северному Царству. Иногда кочевники устраивают набеги, но они боятся рунных магов. Тебе достаточно будет чуть показать свою силу — и мы пройдём миром.

Я кивнул, сберегая дыхание. Миру я держал под руку — мне казалось, что она устаёт сильнее, чем обычно, пусть жена это и отрицала.

— Воспользуйтесь случаем, задайте Лунной Деве вопросы, — продолжал Танильмо. — Предсказания — самая сильная сторона в магии горцев. В других местах предсказание — случайность или обман, а у них работа. Не жалейте чужое время. Эти женщины знают, что творят, и могут уйти в любой момент, их не осудят.

— Они — дети, — сказала Мира.

— Они — волшебницы. Лунные Девы. Их судьба — состариться и доживать свой век, ухаживая за новыми девочками и обучая их.

— Так они не тратят всё своё время? — обрадовался я.

— Нет, конечно. Они тратят много. Становятся моих лет и старше. А потом уступают место другим.

Не могу сказать, чтобы мне совсем уж полегчало. Но всё-таки состариться на работе — судьба каждого мага. А вот умереть, творя заклинания, — это наш ночной кошмар.

Мы миновали изгиб тропы и стали спускаться в маленькую круглую долину, лежащую меж горных пиков. Здесь было ощутимо теплее. Вряд ли из-за магии; слишком много времени надо сжечь, чтобы изменить погоду на большом протяжении; скорее место было выбрано так удачно, что горы прикрывали долину от холодных ветров.

А в долине была деревня — самая обычная горская деревня, с характерными круглыми домами-башнями в два-три этажа, сложенными из грубо обработанного камня. Начиная путь через Горное Княжество, мы прошли несколько таких, и отличий я не заметил. Дома, рассчитанные на большие семьи, мужской дом — где собирались вечерами для своих дел мужчины, женский дом — куда мужчинам вход был строжайше запрещён, отдельно стоящие дома кузнеца и шамана...

Впрочем, вот тут отличие было. Дом шамана, обычно самый маленький и удалённый от жилых, вообще отсутствовал. Зато в центре деревни имелась башня повыше других, этажа в четыре, и с необычным блестящим узором по стенам.

— Это и есть святилище? — понял я.

Караван-вожатый кивнул.

Ну хоть что-то необычное...

Но всё же я ожидал увидеть действительно впечатляющее место, а не обычную деревню, где для Лунной Девы выстроили дом чуть больше размерами.

Мы стали спускаться в долину. Полдень — время, когда работа затихает, люди собираются на обед или отдых, так что меня не удивила пустынность улиц. Да и улиц-то в селе толком не было, местные предпочитали ставить свои дома наособицу, в отдалении друг от друга.

— Нам надо представиться кому-то? — спросил я караван-вожатого.

— Зачем? Лунная Дева знает о всех, кто придёт... — ответил Танильмо рассеянно.

— Могу я задать тебе вопрос?

Танильмо глянул на меня.

— Не надо спрашивать, я и так отвечу. Я спрошу о судьбе сына. Его караван задерживается уже на полгода.

Я кивнул. Уважительный повод.

Первых людей мы увидели, миновав ближайший дом. За ним, скрытые от нас поначалу, сидели кружком на низеньких табуретках девчонки — от совсем маленьких и до подростков. В центре на стуле сидела старая женщина. Она что-то рассказывала, но при нашем появлении замолчала. Все, от мала до велика, посмотрели на нас — без растерянности или удивления, даже без особого любопытства, просто как на что-то ожидаемое, заслуживающее лишь беглого взгляда. Одеты они были просто, как все горские женщины, — длинные платья, короткие овчинные полушубки, платки на головах.

— Мир вам, Лунные Девы былого и грядущего! — поприветствовал их Танильмо.

Старуха торжественно кивнула. Несколько девчонок захихикало.

Я отвернулся.

У старухи были молодые глаза.

По мере того как мы шли по деревне, приближаясь к святилищу, нам попадалось всё больше и больше женщин. В основном девчонки или совсем молодые девушки, но хватало и старух. Вот кого тут совсем не было — так это женщин средних лет и мужчин.

Вблизи святилище Лунной Девы выглядело поинтереснее, чем издали. Эта башня хоть и была построена тем же самым древним методом — чуть обтешем камни, сложим вместе и обмажем глиной, но камни тут обрабатывали тщательно, клали аккуратнее и стены снаружи выгладили глиной почти до ровной поверхности. Можно даже сказать, что оштукатурили, хотя обычно горцы таких вещей чурались.

А ещё в глину были впечатаны вещи, которые и давали тот самый, издали заметный блеск.

Чего тут только не было.

Маленькие флакончики, стеклянные, фарфоровые и каменные, из-под целебных настоев, масел и косметики; крошечные зеркальца — стеклянные, серебряные, стальные; жемчужные бусы и ожерелья, кольца — их было больше всего, были простые серебряные и латунные, которые родители дарят дочерям, были обручальные — с выгравированной руной любви, были дорогие кольца с драгоценными камнями; были монеты — опять же от нищенских медяков и до полновесных золотых, монеты всех стран и времён; были диадемы, ожерелья, подвески, серьги — всё то, что женщины придумали на себя вешать для красоты; были кинжалы с чеканными рукоятями и лезвиями из булатной стали; был как минимум один меч — недорогой, но, судя по виду, служивший хозяину верой и правдой; были крошечные портреты на эмали... Всё, что только могло пережить суровую погоду и представляло из себя ценность, можно было найти на стенах святилища.

— Обычай, — пояснил Танильмо то, что и так было понятно. — После приёма у Лунной Девы паломники оставляют какую-нибудь ценность. Но это не обязательно... Велд, идите первым.

Торговец кивнул. Снял меховую шапку и, отдав её сыну, открыл дверь святилища. Что-то тихо спросил, ему что-то ответили — и он зашёл внутрь.

— Уверен, что мне стоит идти? — спросила Мира.

— Да, — твёрдо сказал я. — Спроси её про нашего ребёнка. Придумай сама, что спросить.

Мира кивнула.

Мы топтались у дверей. Прошла мимо девушка с кувшином воды на плече, глянула мимолётно — и удалилась. Никакой охраны, никаких расспросов.