Все солдаты вокруг меня были в таком же состоянии. Один из них, пытаясь найти облегчение, стоял лицом вверх в потоке винта OH-6, пытаясь избавиться хотя бы от части газа CS.

Я подошел к вертолету и увидел, что капот двигателя с правой стороны открыт, и машина лежит почти на спине. Шум был почти невыносим. С воем двигателя пташки, работающим почти на полную мощность, ревом моторов БТР и висящего "Вьюна" Чика, ближайший танкист едва услышал, как я кричал ему в ухо:

— Помогите мне тут. Мы попробуем поднять машину достаточно высоко, что бы я мог залезть в кабину слева и добраться до управления двигателем.

Ручка управления топливным клапаном и переключатель батареи были расположены на консоли между сиденьями. Войдя в кабину с левой стороны, я вероятно, смог бы легче добраться до этих переключателей, потому что левое место было свободным. Все что мне нужно было сделать, это найти выключатель подачи топлива и вытянуть его; это немедленно отключит подачу топлива в двигатель и он заглохнет.

С помощью пяти бойцов, браво игнорирующих слезогонку, мы подняли левую сторону вертолета на восемнадцать дюймов от земли. Танкисты на мгновение удерживали его, пока я проскользнул в кабину. Я сразу же начал ощупывать все вокруг себя, что бы понять, где что находилось.

Там было черным-черно. Моей первоначальной реакцией было, что ни одна вещь не находилась там где должна была в нормальной кабине "Вьюна". Все вещи были вырваны. Все казалось раздавленным при перевороте, в гармошку. Найти выключатель подачи топливо будет каким-то чудом. Черт! Если бы я мог только видеть. Все может взлететь к небесам и такой-то матери!

Пальцами правой руки я нащупал то, что должно было быть задней частью левого переднего сиденья. Тогда консоль и прерыватель зажигания должны находится между сиденьями, где, если немного повезет, я найду двухпозиционный выключатель подачи топлива.

Господи, там было жутковато! Все разбито к чертям, Джим Амей и Слейтер где-то там , в каком состоянии я не мог себе представить, двигатель вертолета работает за красной чертой и разрывает себя на части.

Нащупывая в лихорадочной спешке, мои пальцы вдруг коснулись выключателя подачи топлива. Я резко дернул его и к моему полному ужасу, весь узел выключателя — клапан, кабель и все остальное — вывалились из панели в мою руку.

Двигатель взвыл. Мои глаза горели от слезогонки и полного разочарования от вырванного переключателя клапана. Мои мысли метались, пытаясь понять, что я теперь могу сделать.

Последнее средство пришло мне в голову — попытаться заглушить сам двигатель. Я выбрался из вертолета. Солдаты помогли мне поднять OH-6, что бы я мог подползти к дверце капота двигателя.

Я на самом деле не мог сказать, с чем я там имел дело, но я нащупал двухходовую трубку на подаче топлива, которая, казалось, была рычагом дроссельной заслонки. Когда я потянул и повернул ее, подача топлива прекратилась. Двигатель сбавил обороты и остановился.

Теперь мне пришлось вернуться к крушению и посмотреть, что с Амеем и Слейтером. Когда я забрался в задний грузовой отсек, один из солдат заполз за мной. Он был без рубашки, но медицинская сумка была у него на шее.

— Я медик — сказал он — сколько у нас жертв, сэр?

— Я не знаю, пока не могу сказать, но борттехник должен быть прямо здесь.

Ощупываясь в темноте, я вдруг коснулся ноги. Я предположил, что это Джим Слейтер. Он все еще был пристегнут к сиденью борттехника, его верхняя часть тела была наклонена вперед, куда его толкнул провалившийся двигатель и редуктор. Когда вертолет перевернулся, он висел вверх тормашками на крыше.

Я протянул руку и держал Слейтера вокруг его талии, когда ударил по автоматическому замку ремня безопасности сиденья. Я продолжал жать на клавишу, но ничего не происходило. Проклятая штука, должно быть, заклинила. Чего я не понимал, так это того, что Слейтер также был пристегнут к его страховочной стропе, которая все еще держала его на месте.

Я повернулся вправо и док подполз ко мне в грузовой отсек. Там было около трех футов высоты, если встать коленями на землю.

Я достал свой нож выживания и придерживая с помощью дока, перерезал ремни Слейтера. Его тело упало в наши руки как тяжелый мешок с зерном. Мы завопили солдатам снаружи, что бы они снова подняли вертолет, для того что бы мы вытащили Слейтера.

Вытащив его на открытое место, док попытался разрезать верхнюю часть летного комбинезона Слейтера, что бы начать работать с ним, но броневой нагрудник мешал. Док никогда раньше не видел броневого нагрудника, поэтому я достал нож и срезал его.

Док быстро проверил все жизненные показатели, потом посмотрел на меня.

— Мне жаль, сэр, он мертв.

Потребовалось время, что бы я это осознал.

— ОК, тогда давайте вернемся. У нас там все еще есть пилот.

Я знал, что Амей должен быть на правой стороне вертолета, которая все еще была на земле.

— Все! — закричал я — Мне нужны все, что бы перевернуть эту птичку.

В считанные секунды дюжина или больше солдат поднимали и толкали.

Когда вертолет двигался, из кабины пилота выпала рука. Я бросил вертолет и схватил руку, что бы найти пульс. Мое сердце чуть не выпрыгнуло у меня через горло. Я почувствовал пульс — сильное, но нерегеулярное биение о мои дрожащие пальцы.

— Этот человек жив! — закричал я — Толкайте эту штуку вверх... поднимите вертолет... и будьте чертовски осторожны!

Амей все еще был пристегнут, но висел боком в своем кресле. Вертолет перевернулся на него. Док снова был рядом со мной, когда я отстегнул привязные ремни Амея. Когда я вытащил его, он упал нам на руки и освободился от вертолета.

Когда док и остальные начали работать над Амеем, я подбежал к Чику, который все еще опасно висел над упавшими ветвями посадочной зоны. Я сунулся в дверь кабины, подключил свой шлем и нажал кнопку интеркома.

— Три Пять, это Один Шесть. У нас есть Чарли Эхо Кило (борттехник мертв). Чарли Эхо Кило. Один Пять еще жив. Давай медэвак. Поднимай медэвак. У нас еще здесь жив Амей. Давай медэвак сюда так быстро, как только сможешь.

Я бросился обратно к Амею.

— Как у него дела?

Медик посмотрел на меня.

— Я не знаю... положение критическое.

Я сказал ему, что вызвал медэвак, но возможно, и дока и Амея можно разместить в задней части моего "Вьюна" для быстрого прыжка в Доктор Дельта (госпиталь Лай Кхе).

Док быстро отклонил мое предложение.

— Негативно. Я хочу, что он был на носилках. Я не хочу его переворачивать — у него обширные внутренние повреждения.

— Вы можете спасти ему жизнь? — я умолял.

— Я думаю, я смогу, если мы сможем доставить сюда медэвак и не тратить время на то, что бы доставить его в госпиталь.

Док и еще один солдат перетянули тем, что выглядело как турникет, нижнюю часть тела Амея, а затем подключили капельницу. Амей был очень красивый парень с черными волнистыми волосами. Стоя там, глядя в его пепельное лицо, я просто не мог поверить, что он был секунду назад рядом со мной, а затем ушел без следа. Теперь это!

Я вернулся к зависшему "Вьюну" и вышел на рацию как раз вовремя, что бы услышать как Майк Вудс говорит:

— Один Шесть, медэвак взлетает с Доктора Дельты прямо сейчас. Мне надо вытащить твой "Вьюн" и посадить медэвак на твою Лима Зулу. "Хьюи" там поместится?

Оглянувшись вокруг я сказал:

— Да, она достаточно большая для "Хьюи", если он хорош. Медэвак может зайти сюда, но будет чертовски тесно.

Потом я повернулся к Чику.

— Дуайт, я пойду с Амеем в медэвак. Ты сможешь вытащить эту птичку отсюда, пристроится к Три Пять и привести эту машину домой?

— Конечно. Принял. Тебе нужна здесь помощь?

— Нет, мне просто нужно место для медэвака. Падай на хвост Майку и оставайся с ним. Делай что он говорит и у тебя не будет проблем.

Я отошел назад и наблюдал, как OH-6 поднимается в ночь. Через несколько секунд прибыл медэвак и начал опускаться в дыру посреди джунглей, только что освобожденную Чиком. Затем, включился его прожектор, освещая всю область белым ослепительным светом.

Когда машина поплыла вниз, джунгли начали грохотать и реветь. Воздушный поток от винта этого "Хьюи" разнес все вокруг. Я видел, как док наклонился над Амеем, что бы закрыть его от этой бури.

Медэвакуатор не мог сесть на эту груду перемолотого леса, кроме как и мы до него. Так что машина зависла, медик выпрыгнул и помог доку поработать над Амеем в течении трех или четырех минут. Затем Амея подняли на носилки Стокса и мы отнесли его в медэвак.

Бортстрелок повернулся ко мне

— Что насчет вашего мертвеца? — спросил он.

— Нет времени... давай заботиться о живых. Мы вернемся за Слейтером.

Он подал сигнал пилоту, что бы тот уходил, мы поднялись в ночь. Лай Кхе был лишь в паре минут. Мы потратили не больше, прежде чем прожектор медэвака зажегся вновь и мы сели на площадку Доктор Дельта, с большим красным крестом посередине.

На медицинской площадке ожидало пять или шесть санитаров с каталкой. Деревянная аппарель вела прямо с площадки в ангар с двойными дверями.

Как только медэвак коснулся земли, Амея переложили на каталку и доктор наклонился над ним со стетоскопом. Я последовал за каталкой, когда они двигалась к двойным дверям. Медики были все своем блестящем белом госпитальном одеянии; я был в летном снаряжении, со шлемом, броневым нагрудником, жилетом выживания и пистолетным ремнем.

Когда они распахнули двойные двери, мы внезапно оказались в операционной, с реанимационным медицинским оборудованием повсюду. До сих пор никто не говорил мне, что делать, поэтому я отошел в сторону и наблюдал за бурной деятельностью. Когда они подняли Амея на операционный стол, я прошептал:

— Боже, спаси его пожалуйста.

Команда лихорадочно работала. Потом, внезапно, подключилось искусственное дыхание. Я начал чувствовать себя очень нервно, голова стала легкой и почти тошнило. Я оперся о стену. Боже мой, думал я, у Амея не получится.

В течении восьми — десяти минут, бригада врачей работала над Амеем. Затем, так же внезапно как они начали свои усилия по спасению, они остановились. Я слышал, как ведущий врач тихо сказал своим коллегам:

— ОК, это все.

Доктор, видимо, заметил меня, стоящего рядом. Он стянул с лица маску и резиновые перчатки и неподвижно стоял над Амеем. Потом он подошел ко мне.

— Мне очень жаль, мы его потеряли. Мы больше ничего не можем сделать.

Я кивнул и посмотрел мимо доктора на Амея, лежащего на столе. Я чувствовал себя потерянным. С летным шлемом в руках я повернулся и вышел за дверь реанимационной. Там была скамейка и я опустился на нее.

Казалось, целую вечность я сидел там, слушая приглушенные выстрелы артиллерии, стреляющей в ночь из Лай Кхе. Я видел вспышки разрывов над Железным Треугольником. Я слышал треск стрелкового оружия в направлении Бен Ката. Тогда мой мир замолчал.

Впервые с тех пор, как начались эти мытарства, я понял, что мое тело истощено. Вся моя энергия ушла. Мои чувства были притуплены. Я смертельно устал.

Я не знаю, как долго я сидел на скамейке возле реанимационной, прежде чем один из пилотов медэвака подошел ко мне и вернул меня к реальности. Он сказал, что в госпиталь поступило сообщение по УКВ, о том, что Темные Лошадки отправляют свой связной "Хьюи", что бы отвезти меня обратно в роту.

Я поблагодарил его и продолжал сидеть, глядя в никуда. Я выкурил сигарету и подумал о том, что случилось. Я все еще не мог поверить, что в одну секунду мы с Амеем летели и разговаривали, а в следующую секунду его не стало. Безвозвратно ушел. Я просто не мог в это поверить!

Спустя пятнадцать минут, или около того, ротный вертолет управления приземлился и сразу за ним прилетел медэвак, вернувшийся из второго рейса на место крушения с телом Джима Слейтера. Понимая, что мне больше нечего делать в госпитале, я поднялся на борт связной машины для полета обратно в Фу Лой.

Уэйн Макаду (Два Шесть) и Боб Холмс (Два Девять) были пилотами и они не теряя времени спросили меня:

— Как Амей? У него все в порядке?

— Нет — пробормотал я — Амей мертв... Слейтер мертв... они все мертвы.

Наступила долгая пауза, когда мое заявление прозвучало. Потом Макаду повернулся ко мне:

— Что мы должны сделать?

Все что я мог сказать было:

— Идем домой... это все что мы можем сделать.

Ни говоря ни слова, "Хьюи" поднялся с Лай Кхе, выровнялся на пятнадцати сотнях футов и направился на юго-восток, к Фу Лой.

Я сидел на полу, подняв согнутые в коленях ноги, скрестив руки на коленях и положив голову на руки. Ветер проносился через открытые задние двери кабины и винты "Хьюи" отбивали устойчивый ритм в моих ушах.

Мое тело требовало сна, но картины в моем сознании с Амеем и Слейтером продолжали проигрываться снова и снова. Даже в мистическом тумане моего истощения, я продолжал думать, насколько на самом деле хрупка жизнь. Это был мой первый раз, когда я увидел смерть вблизи и это был глубокой, болезненный шок для моего двадцатиоднолетнего ума.

Глава 8. Безумный Чарли

Род Уиллис (Один Семь) завершил учебные вылеты разведчика и перешел в активный летный состав, заняв место Джима Амея. Джим Моррисон покинул разведвзод, перейдя в ротные снабженцы, так что в "Изгоях" появилась еще одна вакансия. Занял это место новый пилот, Боб Каллуэй, который перейдя в разведвзвод получил позывной Один Ноль. Я взял за правило летать с новыми пилотами так часто, как только мог.

Каллоуэй летал в качестве бортстрелка около недели, знакомясь с положением дел. 7-го июля я решил взять его собой на учебную задачу пилота, где он будет лететь в правом кресле, а я буду наблюдателем в левом. Я выбрал район, где, как мне казалось, мы могли бы работать без особого риска — вдоль реки Сайгон, к северу и западу от Гриба.

В это время года, вьетнамцы убирали урожай риса и сажали следующий за ним. В районе, куда Каллоуэй и я должны были лететь в тот день, было много частей армии США и АРВН, защищающих фермеров, когда те сажали и убирали рис. Поэтому я предчувствовал, что район будет относительно свободен от плохих парней и возможных боевых ситуаций. Кроме того, были старые форты, извилистые тропы, различные типы бункеров, крошечные деревни и рисовые поля, на которых Каллоуэй мог отработать различные техники разведки.

Когда мы добрались до зоны, я попросил нашего пилота "Кобры" Пола Фишмана (Три Четыре), направить нас вниз над небольшим открытым полем. Я хотел, что бы Каллоуэй потренировался, в переходе с высоты на полет на бреющем для ведения разведывательного поиска, циркуляции над заданной зоной и доклад обо всем наблюдаемом пилоту ударного вертолета.

Я советовал Один Ноль, памятуя, что сам еще недавно был стажером.

— Хороший пилот-разведчик никогда не прекращает разговор со своим ударным вертолетом, с того момента, как он переходит на бреющий и пока он снова не набирает высоту. Это не только делает "Кобру" счастливой и информированной, но и позволяет сохранить ваши потроха, когда вы идете на бреющем полете и в любой момент можете поймать брюхом очередь из АК47.