Примечание к части
Продо) Ловлю тапки. Предлагайте название обновленного корвета) Редактура проведена!
>
Глава Тринадцатая. Эволюция
Ярко синяя мана густым потоком стекала с меня в ритуальный рисунок, приятно лаская кожу и насыщая жадные, древние как сама Вселенная глифы рун до возможного предела. Тягучие плавные волны маны, похожие чем-то на щупальца гигантского спрута, не спеша заполняют внутреннее пространство тетраконтаграммы, пропитывая каждый миллиметр маленького планетоида, отданный под симметричный рисунок многолучевой звезды. Парни долго искали подходящую ровную площадку без трещин и расколов, в итоге найдя подходящую аж на другой стороне поверхности приютившего нас астрономического объекта. Оплавленный безжалостным светом чересчур близко находившегося светила камень, на котором высекли телекинезом графическую часть ритуала, со все возрастающей скоростью поглощал магическую энергию. Сознание пару раз краешком улавливало нереальное чувство голода, потихоньку слабеющее. Но это чувство скорее всего излучали в пространство тридцать девять демонов, скованные и находящиеся в сознании, жадно поедающие чужую ароматную ману. Кушайте, кушайте, потом я вас кушать буду... Холодная пустота не менее жадно облизывает мою кожу, стараясь выпить как можно больше тепла, перед тем как я умру. Хе, не на того напала. Для меня находиться в вакууме в естественном виде, без различных защитных чар дискомфортно, конечно, но терпимо, а ради ритуала можно и потерпеть. Тем более скоро настанет рассвет, и 'могильный' космический холод сменит адская жара.
Заполнив маной всю многолучевую звезду, я начинаю неспешно выговаривать зубодробительные слова, своей чуждостью дерущие глотку и размывающие сознание. Речь, поначалу бывшая медленной, размеренной, как-то сама собой ускоряется, переходя в мерный, четкий, но быстрый ломанный речитатив. Мана из ярко синего цвета начинает темнеть, мутнеть и с каждым произнесенным словом приобретает сначала красный отсвет, который чуть позже переходит в багряный и полностью сливается с мутным покрывалом магической энергии, превращаясь в бушующее пламя. Дорожки рун, являющиеся контурами тетраконтаграммы, наоборот, горят ярко-белым, чистым светом, пробивающимся даже через темно-багровое магическое пламя. Произносимые слова проходили мимо моего сознания, между тем вытягивая из организма ману в товарных количествах. Багровое пламя, самопроизвольно появившееся, начало окутывать меня с головы до ног, с каждым ударом сердца становясь гуще, плотнее, злее... И вот уже я эпицентр этого магического пожара, я — его суть, я — центр бытия этого пламени. Непослушные губы с трудом протолкнули последние, заключительные в этой части ритуала древние слова, и я на миг, всего лишь на один жалкий, ничтожный миг стал ВСЕМ. Пустотой, окружающей меня, первыми лучами безжалостного рассвета, озарившими ритуальную звезду... Вселенной... Я ощутил всю свою ничтожность, хрупкость и ограниченность... В глубине души ярость опаляла меня безжалостным огнем, требуя выхода. НЕТ! Я НЕ БУДУ НИЧТОЖЕСТВОМ!!! Я ВЫЖГУ ВСЕ, УМРУ САМ, НО СТАНУ ЛУЧШЕ!!!
Губы, окутанные пламенем, выдохнули наполненный яростью и безумием рык, бывший когда-то словом-активатором следующей части ритуала. Демоны беззвучно забились в сдерживающих их цепях, безмолвно разевая пасти от невозможной боли. От бьющихся в припадке демонических туш к центру ритуальной фигуры потянулись хорошо различимые при ярком свете близкой звезды струйки черной крови. Зверобог, находившийся до этого без сознания, резко распахнул три уцелевших в прошлой битве гигантских глаза и рванул от боли со всей силы цепи, вбитые концами глубоко в оплавленный камень. Рывок, повторный — без результата. Ярко синие ручьи крови стремительно понеслись от массивной туши к заклинателю. Зверобог чаще забился в специально зачарованных под него путах, тщетно пытаясь выбраться из ловушки.
Руны ритуала пульсируют в такт моему сердцу, гоня по контурам все новую и новую ману. Кровь демонов и псионического зверобога смешивается с пламенем, превращая багровый протуберанец в черно-синюю сферу, на глади которой изредка вспыхивают ярко-алые лепестки пламени — проявления моей ярости. Демоны уже затихли, лишь Жаб все еще мелко подрагивает в путах, целиком отдавшись желанию сбежать. Но спустя долгую томительную минуту и он затихает, отдав мне всю свою кровь и суть. Последние тоненькие синие ручейки втягиваются в сферу, окутавшую меня. Трупы жертв вспыхивают еле заметным при свете близкого светила желтым светом и превращаются в мелкий пепел, который с небольшой задержкой самовоспламеняется густым фиолетовым пламенем. Оно лениво, никуда не спеша, подползает ко мне, поглощая жесткие лучи звезды, не прошедшие даже через минимальный атмосферный фильтр, и выпивая из окружающего пространства тепло. Начавший нагреваться камень планетоида вновь покрылся ледяной изморозью, вокруг сорокалучевой ритуальной звезды ощутимо потемнело. Языки огня, добравшись до меня, заключенного в сфере из крови, маны и душ жертв, нехотя, лениво лизнули сферу, будто пробуя ее на вкус. Лизнули и замерли, застыли. Фиолетовое пламя, бывшее до этого крайне подвижным и своими нереальными языками ощупывавшее ритуальную звезду и около космический вакуум, неожиданно замерзло... В пустой от мыслей голове заметалась одна подлая короткая мыслишка 'Так не должно быть!'. Давлю ее на корню, возвращая себе железобетонную уверенность. Без нее никак...
Гулкий удар сердца... Еще один и еще... Пламя отмерло, резко, внезапно накинувшись на сферу разом, как будто стараясь как можно быстрее сжечь меня до пепла, а пепел испарить, чтобы даже следа не осталось. Мана стремительно начала убывать из сферы, вместе с тем некогда фиолетовый огонь поменял свой цвет на первозданно черный. Казалось даже космическая пустота посерела на фоне огня... Неосознанно, непрерывно напитываю уже огненную сферу маной, вырабатываемой демонами в ловушках душ, борясь с обрушившимся на меня ментальным давлением. Остатки черного пламени втягиваются в огненную сферу, и тело мне отказывает целиком и полностью. От меня осталось лишь чистое сознание, заключенное в черное пламя... И в нем я был не одинок...
Черный шар застывшего пламени рывком расширился до двадцати метров в диаметре, жадно впитывая свет звезды. Звезда же, казалось, направила всю свою яростную мощь лишь на то, чтобы осветить это непонятное пламя. Корона близкой звезды слегка вытянулась к планетоиду, выпустив огромный жаркий протуберанец. Плазменные потоки на огромной скорости помчались вдаль, стремясь сжечь все на своем пути, но могучая гравитация звезды сыграла злую шутку со своим порождением, завернув плазму обратно. Тем не менее мощный электромагнитный импульс без проблем преодолел притяжение звезды и через доли секунды достиг планетоида, чтобы впитаться без остатка в черное пламя. Судьба импульса постигла и разряженный плазменный ветер, который запоздал на пару секунд. Огненная сфера расширилась на сотни метров, практически выйдя на орбиту недопланеты. Она не была уже абсолютно черной, среди пляшущих под порывом солнечного ветра язычков огня изредка пробивалось яркое белое свечение от поглощенной доли звездного могущества.
Я же, раскинувшись по всему пламени, все вдыхал и поглощал бесконечную, такую восхитительную энергию. Она пьянила, туманила разум и одновременно дарила бодрость и задор. Каждый кусочек моей души пел от восторга, впитывая и впитывая солнечный ветер, купаясь в нем, насыщаясь им. В этот момент я был искренен, я был собой... Я делился восторгом со всем миром, излучая в пространство 'непереваренные' кусочки звезды, и тянулся к ней, прося еще. И она выполняла мои желания. Серия сверх мощных коронарных вспышек подарила мне минуты, растянутые на десятилетия истинного счастья. Я ел и рос, чтобы еще больше есть. Бесконечный цикл повторялся ежесекундно, позволяя мне наслаждаться все большим потоком безумного счастья, бесшабашного веселья и искренней радости, пока однажды меня не затопила БОЛЬ, возвращающая разум. Каждый миллиметр души, совсем недавно певшей от радости и счастья, теперь орал от невыносимой боли, но я вспомнил, 'кто я' и 'зачем я'. На самом краю сознания билась набатом короткая, древняя фраза 'РЭШ ЭСССЭ ЙЭЙ ДТОРНЭЭС АСС ИСШТ ДКС'. Содрогаясь всей сущностью от невыносимой боли и резонируя оболочками души, я облекал смысл фразы в понятные для себя образы.
'Быть мне, ибо я Творец... Я гряду' — тихий, но пробирающий до нутра, нематериальный шепот разнесся по реальности, прогибая своей властью привычное пространство. Мощная ментальная волна донесла смысл фразы каждому способному мыслить существу на сотни парсек вокруг. Все, услышавшие и осознавшие смысл, на миг увидели гигантскую сферу из черной плазмы около тускло светящейся белой звезды. Многие смогли разглядеть под плазменным шаром маленький, на его фоне, промороженный асимметричный планетоид, с огромной, горящей таким же невыносимым черным светом, как и плазменная сфера, многолучевой звездой. Повторная ментальная волна, несущая на своем гребне все тот же утверждающий постулат, просто выдула хлипкие сознания из реальности, погружая всех невольных зрителей в массовую галлюцинацию. Они были там, в черной сфере, они говорили в унисон с мощным, уверенным в себе голосом, они пропитывались сутью постулата, отдавая свои бессмертные души во имя его... Многомиллионный шепот заставил содрогнуться Вселенную, проникая в каждый ее уголок, он носился гулким эхом по Пустоте, наполняя ее образами и ритмом, рвал ее на части и поглощал ее. Все больше голосов вразнобой шептали, кричали, фанатично орали и скандировали короткие, рубленные слова древнейшего языка. С каждым мгновениям этот жуткий, мистический хор набирал обороты, прибавляя голосов, сводя с ума само пространство. Вокруг разрастающейся черной плазменной сферы то тут, то там появлялись и исчезали пространственные разрывы, насыщая вакуум реликтовым излучением, впитывающимся без остатка 'голосами-шепотом'. Долго, очень долго тянулся временной континуум, искаженный новообразовавшейся черной звездой, пока однажды голоса наконец-то не слились в один, ослабляя свое влияние на реальность, и время не продолжило свой привычный бег. 'Быть мне, ибо я Творец! Я гряду!' — гордо, яростно, безумно пророкотала 'звезда' в последний раз, впитывая остатки черного пламени из крохотной, по сравнению с ней, ритуальной фигуры, волнообразно меняя свою структуру. Плазменный шар резко ужался, уплотнившись до каменного состояния, отражая своей идеально ровной и гладкой поверхностью тусклые лучи местного светила и далеких звезд... А после в эту Вселенную на миг заглянула всегда голодная Бездна...
Сфера больше не отражала, о нет, она яростно впитывала любую материю, излучение, пустоту — Бездне никогда раньше не удавалось столь вкусно отобедать. Всего на миг Вселенная в едином порыве вздрогнула от животного ужаса, ощутив на себе ГОЛОДНЫЙ, оценивающий взгляд Бездны. Пока Бездна окончательно не выбрала себе цель. Одним мимолетным желанием к ЕЕ зрачку, ранее бывшему новорожденной черной звездой, понеслись десятки миллионов гигатонн плазмы от рядом расположенного светила. Доли секунды потребовались Бездне, чтобы ободрать и поглотить звезду целиком и без остатка. Реальность стонала, трещала по швам, но выполняла желания Предвечной. Насытившись, ОНА ушла, обещая вернуться. Сфера же, после ее ухода, состоявшая из концентрированной тьмы, пошла сильной рябью. Эта рябь чуть позже начала формироваться в отдельные лица, корчившиеся от удовольствия и боли. Тысячи, миллионы ликов разевали рты в тщетных попытках вдохнуть вакуум полной грудью, стонали, кричали, плакали и смеялись, молились и просили, требовали и угрожали... Сфера запульсировала, рождая ритм, и миллионы голосов вплелись в него. Снова разбивалась тысячами голосов рубленная фраза на древнем языке. Вот только теперь она была подобна грому, вбивавшему в само мироздание короткую строчку постулата, стремясь пробудить разум того, кто все это и затеял. И я очнулся от забвения. 'Жить! Выжить любой ценой!'. Душ намного больше, чем должно быть... И выживет только сильнейший.
Новый лик пробудился на черной сфере. Он не кривился от неги и агонии, не пытался вдохнуть вакуум... Он лишь монотонно, вкладывая всю волю к жизни, шептал одно и то же, подчиняя своей воле все больше иных ликов, заставляя их раствориться в нем, усилить его. Услышавшие его шепот безропотно вливались в новый лик, наконец-то обретя смысл своего краткого существования. 'Быть мне... ' — все шептал и шептал я, обретая целостность и вспоминая себя, окончательно подчиняя своей волей все души, участвовавшие в ритуале, стирая личности и воспоминания, преобразовывая разные энергии в одну — свою. Черная гигантская сфера зажглась ярким, нестерпимым белым светом, озаряя оставшуюся без своего светила планетарную систему, загораясь новой звездой на небосклоне далеких миров... Лишь для того, чтобы вновь, но уже окончательно, потухнуть, оставляя после себя крохотную гуманоидную фигурку, зависшую в Пустоте на месте прошлого светила.
* * *
— Как он? — поинтересовалась у Рэна Эли. Тот лишь пожал плечами, неотрывно смотря на бездыханное тело своего командира, зажимая в ладонях рукояти обнаженных сабель. Эли присела на краешек койки, на которой, абсолютно голый, лежал Феникс, и провела ладошкой по гладкой теплой коже, поры которой светились мягким, еле уловимым призрачным светом.
— Так что произошло, Рэн? — мягко поинтересовалась девушка, смотря на спокойное, но все такое же хищное лицо своего любовника. — Мне Феникс вкратце объяснил, что будет проводить какой-то ритуал, и что не стоит волноваться... Но о таких последствиях даже не заикался. Как он умудрился потушить звезду класса А всего за пару секунд? Да что там 'потушить'... Она же просто пропала, ярко вспыхнув напоследок.
— Ты не совсем права. — оторвавшись от раздумий, ответил эльф. — Она не потухла и не исчезла. Ее пожрала Бездна. — взглянув на задумчивое лицо девушки, Рэн тяжело вздохнул и принялся объяснять с самого начала. — Давай я тебе коротенько опишу действие ритуала, через который прошел Хэт... эээ... Феникс. — заметив короткий кивок, Рэн продолжил. — Давно, очень давно и в совсем другой Вселенной, которая, возможно, старше этой, жили боги — могучие, непобедимые существа, состоящие не из плоти и крови, как ты или я раньше, а из одной лишь энергии. Они были настолько могущественны, что жили в отдельных планах пространства, так как обычная реальность не могла выдержать даже тени нескрываемой силы. Как и обычные разумные, они дружили и враждовали между собой, борясь за умы менее развитых существ...
— А зачем? — перебив 'лектора', поинтересовалась Эли.
— Ради энергии, конечно же. — усмехнувшись, ответил темный эльф. — Существами боги были могущественными, но суть их гнилая — подобно паразитам, они неспособны жить самодостаточно. Для жизни им требуются верующие в них разумные, которые своей верой и подпитывают богов. Помимо этого, боги обретают власть над душой своего верующего...
— Душой?! — вновь перебив эльфа, удивленно воскликнула девушка. — Но это ведь сказки! Древние предрассудки!
