— Согласна! — Кивнула наемница, и отбросив в сторону дубинку, подняла руки.
— Гра-а-а-а! — Откликнулась толпа.
Ллойс чуть заметно улыбнулась. Арена обожает победителей.
* * *
— Это ты правильно решила, — кивнул один из конвоиров наемницы, идущий по правую руку седой, грузный мужчина с кожей, в равной степени покрытой морщинами и шрамами, с кожей, под которой то тут, то там проглядывали пучки вживленных в тело проводов, — правда, Стэн?
Идущий слева, вооруженный обрезом двустволки громила с плоским, будто его еще в младенчестве хорошенько приложили тяжелой чугунной сковородкой, лицом, согласно кивнул. — Твой-то дружок еще ночью присягу принял. Сначала палец на ржавый алтарь положил. А когда босс сказал, что этого мало, то взял и еще два себе оттяпал... — проворчал он.
— Пацан? Даже как-то не верится... — Ллойс устало прикрыла глаза. Ботинки девушки с хрустом ступали по покрытому мусором кафельному полу. Путь, по которому они шли, был уже ей знаком. Скрипучий, проржавевший подъемник лифта, несколько сот метров, причудливо петляющих, освещенных светом покрытых копотью люминесцентных ламп, коридоров. Задраенные, покореженные давними взрывами шлюзы, стены, испятнанные попаданиями пуль... Элеум равнодушно считала шаги. До "разделочной" оставалось еще три или четыре поворота.
— Нет, — покачал головой рейдер, — седой. Сопляк, как очнулся сразу проповедовать начал. Гимны дурацкие петь. Библию свою ублюдочную цитировать. Мир для чистых и все такое. Ну, ровно программу заглючило. Так всех допек, что его в нижние камеры отправили. Как бои закончатся, хозяин сказал, сам им займется.
— Слушай, — повернулась к седому наемница. — А почему мы вообще здесь? Я хотела посмотреть бои... У вас, ведь, в одном из контейнеров урсус[30], так? И вообще, где праздник? Я думала, будет что-то типа торжественного посвящения, ну, там поздравления, бухло, оргия, чашечка горячего какао утром. — Девушка мечтательно закатила глаза. — Знаешь, я бы убила за чашку горячего какао.
— Будет тебе... эта, как ее... какава. — Проскрипел плосколицый и заговорщически подмигнул второму рейдеру. — Просто, пока ты верность не подтвердишь, тебя одну не велели оставлять. Да и потом... Сама понимаешь...
— Ага. — Нахмурилась Элеум. — Буду обыкновенным новичком. В первых рядах под "присмотром", и всё такое...
— А ты чего хотела? — Удивился седой. — Чтоб тебя сразу на трибуну к боссу посадили?
— В Стае я бы уже получила место Пилы, — ощерилась Элеум. — Я его честно добыла.
— А ты была в Стае? — Плосколицый невольно сбился с шага и чуть не споткнулся. В голосе громилы появилась немалая доля уважения. — И как там?
— Была, ага. — С усмешкой девушка провела ладонью по жесткой щетке волос и сплюнула под ноги. — Почти полгода была бетой. Правой рукой, по-вашему. Но, если честно, мне не нравилось. Слишком часто приходилось следить за спиной. Потому и ушла. Здесь, надеюсь, не так?
— Не. — Седой слегка смутился и поспешно отвернулся от отчаянно делающего ему страшные глаза и корчащего рожи громилы. — Мы не дикари, мы братство, семья. И вообще, у нас не принято своих обижать. А ты почти своя. Бои кончатся еще до вечера. Потом тебя проведут к бассейну реактора. Бросишь в воду... что-нибудь. В смысле, это как клятва. Свидетельство того, что ты отрекаешься от своей плоти и принимаешь нашу веру. Ну, а потом праздник, конечно.
— Прямо в бассейн? — Вскинула брови девушка. — Может, мне проще голову себе о стену расшибить?
— Да не бойся, — отмахнулся плосколицый. — Там не сильно фонит. Реактор давно сдох. Я вот тоже боялся...
— Так ты не местный, что ли? — Удивилась Элеум.
— Нет, конечно, — усмехнулся рейдер. — Тут вообще местных мало. Да и видок у них, в основном... Третье поколение мутантов, сама понимаешь... Нет... меня еще лет тридцать назад завербовали. — Словоохотливо пояснил плосколицый.
— И как? — Поинтересовалась девушка.
— Как-как... как обычно, — криво усмехнулся громила, — вырезали почти весь поселок, уцелевших баб да детишек на колени, тем, кто покрепче — в руки ножи. Жить хотите — режьте... Я хотел... Зато сейчас у меня целый отряд в подчинении... Мама бы мной гордилась... Мама... Взгляд бандита на миг затуманился, стал серым и пустым.
— Понятно, — с неопределенной интонацией кивнула Элеум.
— Вот и хорошо, что понятно, — кивнул плосколицый, тихонько подталкивая девушку. — Шагай лучше.
— Ага, — кивнула Элеум, покосившись в сторону вооруженного дробовиком громилы. Если расчеты верны, до ее "комнаты отдыха" оставалось не больше двух сотен метров.
— А ты что в жертву принесешь? — Опустив дробовик, поинтересовался громила.
— Не знаю еще. — Пожала плечами наемница. — Пальцы мне дороги. Может зуб?
— Не, не катит, — покачал головой седой. — Нужно что-то посущественнее...
— Тогда сиськи. — Похлопала ладонью по встопорщенной жилетке Ллойс. — Все равно, только мешаются, мужики вечно пялятся, когда бежишь — трясутся, на пузе ползать опять же неудобно...
— Не вздумай. — Не на шутку перепугался седой. — Чего удумала, такую красоту портить. Бабе — это дело самое...
С хрустом врезавшийся рейдеру в переносицу локоть наемницы загнал нос вглубь черепа и заставил его прерваться на полуслове. Закатив глаза, бандит, как подкошенный, рухнул на пол. Прежде чем голова старого разбойника коснулась пола, девушка развернулась к запоздало вскидывающему дробовик плосколицему громиле и с разворота ударила его каблуком в горло. Рейдер, выпучив глаза, выронил оружие и, схватившись за горло, упал на колени. Прыгнув бугаю на спину, девушка, зажав пострадавшее горло локтем, зарычав от усилий, резко рванула в сторону. Раздался чуть слышный хруст, и мощное, перегруженное мускулами тело напоследок взбрыкнув ногами, обмякнув, сползло на пол.
Ллойс не торопясь отпустила труп. Провела ладонью по жесткому гребню волос, вытряхивая из него остатки опилок, и оскалилась. Бои до вечера. Переглядывания и подмигивания конвоиров... Во всяком случае, именно сейчас от нее побега не ожидают...
— Уроды. "Почти своя". Вы, ведь, зуб даю, у раскрашенного недомерка в шестерках ходите. — Раздраженно зашипев, Элеум сорвала с рейдера патронташ, пересчитав патроны, мстительно пнула труп и болезненно скривилась. Снова пригладила ирокез и, подхватив тела бандитов за шкирку, покряхтывая от усилий, потащила их за собой.
* * *
— И расточатся врата ада. И поглотит пламя рентгена нечестивцев, и верные избегнут его. И затрубит глас сирен морских. И поднимутся из пучин стальные рыбы. И взойдет огонь подводный и поглотит берега. И сделаются воды горьки, и верные будут пить молоко и мед истины. И прогремит глас воздушный, и сделаются бури. И пепел, и прах покроют землю, и хлад придет, и мрак. И верные будут в тепле Его и свете Его навечно...
Слетевшая с петель дверь, сметя по пути заставленный приборами и инструментами стол, с грохотом ударилась о противоположную стену. С ног до головы покрытая белесыми разводами штукатурки, небрежно отшвырнув в сторону дергающегося на полу, булькающего рассеченным горлом охранника, наемница нависла над прикованным к столу скриптором.
— Тринадцатая камера. А ты везучий. — Прохрипела она, потирая рассаженное о дверь плечо. — Где ключи, знаешь?
— Ллойс... — неверяще оглядев залитую собственной и чужой кровью наемницу, скриптор растянул рот в глупой улыбке.
— Нет, мать твою. Летающий макаронный монстр с говяжьими тефтельками. — Криво усмехнулась девушка.
Легионер облегченно вздохнул. Видимо, его вера оказалась достаточно крепка. Великий Инженер решил дать его слуге еще немного времени...
— Неисповедимы пути его. Ибо и дикарь, крови алчущий и света истинного не видящий, и мутант мерзкий и еретик — есть орудие Его и слава, и любовь Его...
— Вот это пурга. Это ты меня сейчас мутанткой обозвал или в любви признался, сладенький? — Нахмурившись, Ллойс, отложив в сторону дробовик, повернулась к раскуроченному столу и принялась выламывать ящики. — Ключ... ключ... ключ... Где чертов ключ?
— Ллойс! Осторожно!..
— Отвали Райк, и без тебя... — Неожиданно содрогнувшись всем телом, Элеум с хрипом завалилась на стол.
— Я знал, что ты хитрая, сучка, знал, что ты обязательно попробуешь сбежать... — Небрежно покачивая странного вида пистолетом, с толстого раструба "дула" которого к телу наемницы тянулись две проволочные спирали, Штуцер, с нескрываемым интересом посмотрел на разбитый косяк, уважительно присвистнул, и вошел в комнату. — И это после того, как мы с тобой всю ночь развлекались... Чемпионка арены Сити — надо же. — Восхищенно покачал головой татуированный карлик. — И кто мне поверит, что я полночи драл самую опасную девку на всем Севере пустошей? Да ты не дергайся. Сто двадцать тысяч вольт в хребет — это не птичка начихала, — обратился он к рычащей, роняющей с губ пену, сотрясаемой конвульсиями наемнице, и, аккуратно подхватив обрез, отбросил его на другой конец комнаты. — Смешная ты девка. Думала, что живой отсюда выйдешь? Или надеешься, что понравилась боссу? Гратц сам мне велел тебя прирезать. Но перед этим разрешил с тобой развлечься. — Зафиксировав кнопку на рукояти, карлик отложил свое оружие в сторону и принялся не торопясь расстегивать штаны. — Ты мне даже нравишься... Не настолько, конечно, чтобы оставлять тебя в живых... Так, что, потанцуем? А этот пусть смотрит.
— Свинья! — Крикнул, налившийся кровью подросток. — Мерзкий мутант! А-а-а...о-о... — Лицо скриптора побледнело.
— Нравится? Вот твоей подружке вчера очень понравилось, — мерзко захихикал, наконец-то освободившийся от штанов рейдер. — Смотри, смотри, пацан, может, чему научишься. А ты, девка, как предпочитаешь? Сначала поджариться или по хоро. О-О-О...
Подвывая и рыча от боли, Элеум каким-то невероятным образом скатилась-сползла со стола. Руки девушки вцепились в покрытые татуировками плечи карлика, голова уткнулась рейдеру в пах.
— О-о-о-А-А-А!! — Хрипло заорав, карлик попытался оттолкнуть наемницу, но скученные электрической судорогой мышцы его не слушались. Два, сплетенных в жуткой пародии на объятья, сотрясаемых разрядами электричества тела повалились на пол. Под ними начала быстро расползаться кровавая лужа. Карлик завизжал. Громко, тонко, жалобно... Его движения становились все более и более вялыми. Кровавая лужа росла в размерах. Шокер, видимо, исчерпавший ресурс аккумулятора и запас прочности, задымился, расположенная в задней части корпуса батарея вспучилась и, с громким хлопком выпустив огромный клуб едко пахнущего дыма, лопнула, обдав всех присутствующих кусочками горячего пластика.
— Вот и все, сладенький... — Выплюнув изо рта кусок кровоточащей плоти, девушка на четвереньках подползла к обрезу.
Скорчилась в жестоком приступе рвоты. Постанывая при каждом движении, подползла к вяло подергивающемуся на полу, чем-то сейчас напоминающему наполовину раздавленного таракана недомерку, и, приставив стволы спиленного "под корень" архаичного вида ружья к голове Штуцера, спустила оба курка. От грохота заложило уши. На стены и лицо девушки щедро плеснуло красным. — Вот и все, — повторила Элеум, и рухнула в лужу крови.
— Ллойс? Ллойс? Ты в порядке?
— Нет, Райк, — прохрипела лежащая без движения наемница. Я не в порядке, но я счастлива. Как кот, провалившийся в мясной погреб. Как нарколыга, нашедший чужую нычку. Я бы сняла штаны и показала тебе, как светится от счастья моя задница, но боюсь, что ты, малолетний извращенец, только этого и ждешь.
— А что он говорил про арену? Это, где рабы дерутся, да?
— Отстань, Райк... — Отрыгнув очередной комок желчи, девушка, зацепившись трясущейся рукой за край хирургического стола, попыталась подняться на ноги.
— У меня "медшот" в правом ботинке спрятан. В каблуке. — Скриптор с явным беспокойством проследил за подползающей к его ногам наемницей. — Ты только шнурки...
Ощерив окровавленный рот в дикой ухмылке, Элеум, зашипев словно змея, под аккомпанемент трещащей ткани сорвала с подростка ботинок. Не обращая никакого внимания на заоравшего от неожиданной боли скриптора, запустила руку внутрь, вырвала с мясом подметку и, прижав к шее извлеченную из тайника архаичного вида шприц-ампулу, сдавила ей пластиковые бока.
— Ох, — сказала она через минуту. — Я тебя люблю, парень. Ты умница. Я тебя обязательно поцелую... Обниму... Пожму руку... Потом... Как-нибудь, наверное... — Взгляд девушки немного прояснился.
Перевернувшись на четвереньки, наемница подползла к телу карлика и содрала с него ремень. Схватив звякнувший о бетон зловещего вида массивный тесак, с усилием встала, сделав несколько неверных шагов, нависла над мальчишкой. Занесла оружие над головой.
— Ллойс, ты чего... Это, ведь, я, Райк... — Не отрывая обеспокоенного взгляда от окровавленного рта наемницы, зачастил подросток.
— Цепь натяни, — в перекошенной ухмылке девушки, казалось, не осталось почти ничего человеческого. — И не двоись, пожалуйста, а то я точно промахнусь. — Тесак, со свистом рассекая воздух, ухнул вниз.
Райк заорал...
* * *
Несмотря на то, что день еще только приближался к полудню, на Некрополь медленно накатывала тьма. Тени сгущались, расползались по проложенным над водой улочкам. Мир будто выцвел, потерял краски. От сморщенной ветром водяной глади начал подниматься отвратительно смердящий желтоватый туман. Ощутимо похолодало. Райк понимал, что это значит. С тревогой поглядывая на уже поглотившую большую часть неба черную, будто уголь, низко летящую тучу, он обеспокоено обернулся к наемнице. Ллойс выглядела плохо. Покрытая кровью разорванная одежда. Ссадины. Действие медшота, по-видимому, прекращалось, и девушку заметно трясло. Будто почувствовав его взгляд, а может быть, так оно и было, Элеум с раздражением оглянулась на скриптора.
— Быстрее, черт тебя дери, — с грохотом приземлившись на покачнувшийся под ее весом понтон, буркнула она. — Шевели булками. У нас не так много времени.
— Не могу больше — голова кружится... Меня били... — Подросток почувствовал, как его лицо и уши опять наливаются предательской краснотой. "Вечная проблема, Райк, сначала говоришь, а потом думаешь, что сказал" — в раздавшемся в голове голосе отца сквозили нотки разочарования. — "Ее тоже били, и скорее всего, пытали и насиловали. Она билась на арене. С ее способностями она могла бы давно сбежать отсюда. Но предпочитает, рискуя жизнью, оставаться с тобой, хотя, ты ее заметно тормозишь. Не испытывай ее верность, парень". Голова подростка виновато опустилась. Голос был прав. Как всегда, Райк искоса глянул на нетерпеливо топчущуюся в конце переулка наемницу. Ллойс-Нежить, несмотря на время, проведенное ими в пути, она оставалась для него загадкой. Грубая, упрямая, жестокая, готовая скорее умереть, чем признать собственную слабость или неуверенность, девушка мало чем уступала лучшим диверсантам Легиона. Это было невозможно, но, похоже, девушка по выносливости и скорости реакций не уступала напичканным биоимплантами и боевыми культурами рыцарям, с детства постигающим сложную науку военного дела. А ее навыки... Чего стоили только ловушка из найденной в одной из подсобок канистры бензина, аккуратно разобранных и начиненных порохом и дробью из ружейных патронов электрических ламп, и сооруженные, буквально, из валяющихся под ногами кусков проволоки, обломков мебели, и обрывков одежды охраны силки-капканы... На установку доброго десятка "сюрпризов" у девушки ушло не более часа. А встреченный пару дней назад боевой дрон... Если верить Пью, наемница смогла справиться с ним обычным ножом. Эти умения наводили на определенные мысли. Ллойс учили. Учили убивать, причем, делали это профессионалы. В голове подростка настойчиво зазвучали слова Пью про банду Атомных котов и предводителей боевых свор Стаи. Но доверять стрелку тоже было нельзя...
