Сергей Мусаниф Возвышение физрука

Наверняка тут были и лестницы, но наш провожатый не искал легких путей, и на третий этаж нам пришлось забираться по заблокированному эскалатору.

Хорошо хоть, что Отец не устроил свою резиденцию в пентхаусе.

Судя по тому, что нам удалось увидеть за время прогулки, племя Отца имело довольно-таки нехилую численность. Явно не горстка дикарей, живущих в хижинах и ютящихся вокруг пары костров. Навскидку, я бы оценил население в несколько тысяч человек, но не сильно бы удивился, если бы речь шла и о десятке тысяч.

При том, что консервы уже давно должны были протухнуть, а возделанных полей на пути нашего следования я не видел. Как же они выживают? Исключительно благодаря охоте, собирательству и какой-нибудь неведомой игровой условности?

Перед дверями в конференц-зал стояли двое гвардейцев личной охраны Отца. Это стало очевидно, как только я заметил, что поверх стандартной кожаной брони, в которой тут щеголял каждый второй, у них были нацеплены бронежилеты, а вместо берданок вооружены они были короткими штурмовыми винтовками. Я ожидал очередного раунда боданий и уговоров, и даже начал прикидывать, в какую сумму он может нам обойтись, но гвардейцы просто разошлись в стороны и предоставили нашему провожатому открыть дверь.

— Дальше сами, — сказал он и срочно ретировался.

Мы вошли, увидели Отца и сразу стало понятно, почему нас так просто сюда пропустили, ни о чем не спрашивая, не предлагая оставить оружие на входе и даже не предприняв попытки заглянуть в инвентарь.

Отец был молод, на вид даже моложе нашего провожатого, но уровень у него уже не читался. Еще он был огромен.

Обнаженный по пояс, он вольготно расположился на здоровенном деревянном кресле, и даже в такой расслабленной позе было видно, как под его серой кожей перекатываются бугры мышц.

По правую сторону от кресла был небрежно брошен здоровенный боевой топор, который был бы двуручным даже для Виталика, но этот тип явно мог обращаться с ним и одной рукой.

Справа стоял крупнокалиберный пулемет, который участники движения "Игил" (запрещенная в России организация) так любят устанавливать на свои пикапы.

Никакого пикапа, понятное дело, поблизости не наблюдалось.

Отец был в помещении один, и гвардейцы за дверями явно исполняли для него роль мебели. При желании этот тип мог отразить любую угрозу и справиться в любым нападавшим, и вообще, это немного непривычно, когда предводитель по боевой мощи стоит чуть ли не половину своего племени.

А для службы безопасности это вообще оскорбление. Вот как такого охранять?

На могучей груди Отца покоилось ожерелье из засушенных кусков чего-то непонятного, и мне оставалось только надеяться, что не каждая штуковина когда-то принадлежала разумным. Или что не каждую он добывал лично.

И среди всего этого великолепия я сразу же углядел небольшой стального цвета кубик, нанизанный между предположительно ухом эльфа и лапой крокодила.

Что ж, найти то, за чем нас сюда послали, не составило труда, но общей задачи отнюдь не облегало, потому что между "найти" и "заполучить" кто-то забыл поставить знак равенства.

— Впечатляет? — спросил отец голосом обожравшегося стероидами Шварценеггера, и двери за нашимми спинами захлопнулись с обреченным щелчком.

— Впечатляет, — согласился я, пытаясь включить в себе "интегру" Виталика. — А это был аллигатор или кайман?

— Я не спрашивал, — сказал Отец. — Вы принесли отрезанные уши летающего сквэрла?

Я покачал головой.

— А хоть что-нибудь, чем бы я мог дополнить это ожерелье?

— Мы не по части безделушек,, — сказал Виталик.

— А может быть, и принесли, — сказал Отец. — Может быть, вы просто сами этого еще не осознаете.

От его взгляда мне сделалось неуютно, а уши попробовали сами прижаться поближе к черепу, но я старался не подавать виду.

— Впрочем, по совокупности признаков я догадываюсь, зачем вы пришли, — сказал Отец, и его палец, толщиной с запястье анорексички, безошибочно ткнул в кубик серого металла. — Вам нужно это.

— Допустим, — сказал я. Вот это деловой подход, сразу быка за рога, без всяких расшаркиваний и уговоров. Мне нравится такой подход. Но я был практически уверен, что мне не понравится цена. — Как мы можем это получить?

— Вас прислал темный шаман? — спросил Отец, и то, что он не озвучил цену сразу, понравилось мне еще меньше.

— Не уверен, что мы говорим об одном и том же персонаже, — сказал я.

— У него много личин, — сказал Отец. — С какой из них имели дело вы?

— Это был простой трактирщик в одном из соседних миров, — сказал я.

— И он рассказал вам, что это?

— В общих чертах, — сказал я.

Наш, так сказать, квестстартер никак не ограничивал условия выполнения задания. Мы могли действовать по собственному разумению, на свой страх и риск, его же интересовал только результат. Мы могли попробовать взять кристалл с боя, выторговать его, обменять на что-нибудь, просто попросить в дар, наконец, Элронда это не волновало. Но я почему-то не сомневался, что просто это не будет.

— А вам известно, сколько уже попыток он предпринимал, чтобы заполучить это?

— Нет, — сказал я. — Но не сомневаюсь, что такие попытки были.

— И все же, вы думаете, что можете добиться успеха? — спросил Отец.

— Это ж как в драке, — сказал я. — Главное — красиво ворваться, а там уж как-нибудь что-нибудь получится. По ситуации.

— Мне нравится такой подход, — сказал вождь всея орков. — И я вижу, что ты неплохой боец, и, может быть, когда-нибудь станешь великим воином, но ты ведь здесь совсем недавно?

— Это так очевидно? — спросил я.

— Да, — сказал он. — Это совершенно очевидно, потому что здесь так дела не делаются.

— И как же здесь делаются дела? — подал голос молчавший до этого времени Виталик.

— Хотите это? — поинтересовался Отец, снова тыкая пальцем в управляющие коды. — Вам повезло, вы мне нравитесь и сегодня я согласен на обмен. Вы получите искомую реликвию, как только принесете мне Жемчужину Юга.

И перед нашими изумленными взорами зажглась табличка с описанием квеста.

Интермедия. Магистр

Магистр вынес на улицу кресло-качалку, доставшееся ему от предыдущего смотрителя, устроился в нем с трубкой в зубах, положил арбалет на колени и уставился во тьму. Тьма тут же принялась вглядываться в него миллионами голодных глаз, но сейчас Магистра интересовала только одна пара.

— Выходи, — сказал Магистр.

Тьма не удостоила его ответом.

Магистр щелкнул арбалетом. Собственно говоря, когда механизм арбалета уже взведен и готов к стрельбе, им не так-то просто щелкнуть, не разрядив, но Магистр нашел способ. Это он умел особенно хорошо — находить способы.

— Я тебя вижу, — сказал Магистр. — Выходи.

Тьма перед его взором сгустилась, и в воздухе обрисовался силуэт. Силуэт был определенно женским.

— Так вот ты какое, чудовище из Ржавого леса, — сказал Магистр.

— В определенном смысле, да, — голос у чудовища оказался тихим, приятным и с небольшой хрипотцой. Окажись на месте Магистра сочинитель любовных романов, он назвал бы этот голос "волнующим". И еще в нем были очень опасные нотки, которых сочинитель любовных романов наверняка бы не уловил.

— Банши, — удивился Магистр. — Всего лишь банши.

— Прошу прощения, но мне не очень нравится это твое "всего лишь", — сказала банши.

— Не пойми меня неправильно, — сказал Магистр. — Просто я удивлен. Башмачники не производили впечатления ребят, которые могли выбрать своим объектом для поклонения банши. Я ожидал увидеть нечто... э... более брутальное.

— Поначалу они поклонялись свирепому дикому вепрю, который жил в Ржавом лесу.

— Это больше на них похоже, — согласился Магистр. — И что случилось с вепрем?

— Я ему спела, — сказала банши. — Хочешь послушать, как я пою?

— Хочешь посмотреть, как я стреляю из арбалета?

— Пожалуй, нет.

— Тогда и я воздержусь.

Некоторое время банши молчала, а Магистр курил трубку и раскачивался в кресле.

— Ты убил башмачников?

— Да.

— Зачем?

— У меня были свои виды на этот маяк. А ты пришла за них мстить?

— Башмачники были мне удобны, — сказала банши после некоторого раздумья. — Но, пожалуй, не настолько удобны, чтобы попытаться тебе спеть.

— Тогда зачем ты здесь?

— Я хотела прояснить ситуацию.

— О, это стремление я могу понять, — сказал Магистр. — Как тебя зовут?

— Морри. А тебя?

— Ты можешь называть меня мессиром.

— Это не очень похоже на имя.

— И тем не менее, зови меня так.

— Ты храмовник?

— Нет. По крайней мере, не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово.

— Откуда тебе знать, какой смысл я в него вкладываю?

— Назови это внезапным озарением, — сказал Магистр. — Или, что будет правильнее, большим жизненным опытом. Впрочем, мне все равно, как ты это назовешь.

— Как ты узнал, кто я такая?

— Я же слышу твой голос.

— Человеческое ухо не способно определить разницу...

— Человеческое — не способно, — согласился Магистр.

— Так ты не человек?

— Это очень сложный философский вопрос и ответ на него зависит исключительно от точки зрения. Если человек — это двуногое существо без перьев, то я, совершено определенным образом, принадлежу к человеческому роду. Впрочем, и ты тоже, ибо, несмотря на наличие крыльев, перья у банши таки отсутствуют.

— У тебя две руки, две ноги, голова, как и положено, сверху и лицо на ней расположено с нужной стороны. Ты недостаточно красив для эльфа, слишком высок для гнома, слишком худощав для орка, не настолько изыскан, чтобы быть вампиром... Кто же ты?

— Ты можешь называть меня мессиром.

— Это не ответ.

— По-моему, это вполне себе ответ, — сказал Магистр. — Потому что другого ответа все равно не будет.

— Это не слишком любезно с твоей стороны, знаешь ли.

— Наверное, это потому, что я совсем не старался быть любезным.

— Наверное, — согласилась Морри. — Так как мы теперь с тобой будем?

— Никак, — сказал Магистр. — Мне нужен был маяк, и я получил маяк. Никаких притязаний на Ржавый лес у меня нет.

— У меня с местными жителями существовала негласная договоренность, — сказала Морри. — Она касалась... пожертвований.

— Кровавые человеческие жертвоприношения? — оживился Магистр.

— Нет, ничего такого. Скорее, речь идет о продуктах питания и некоторых предметах быта. Жизнь в лесу связана с определенными сложностями, знаешь ли. И с большим недостатком комфорта.

— Разве банши не испокон веку жили в лесах?

— Люди тоже когда-то жили в лесах, — сказала Морри. — Что теперь не мешает им наслаждаться жизнью в благоустроенных домах. В этом суть прогресса.

— В повышении уровня личного комфорта? Пожалуй, — согласился Магистр.

— Так ты не против?

— Не против чего?

— Не против того, что наша негласная договоренность с горожанами не будет пересмотрена.

— Это вообще не мое дело, — сказал Магистр. — Это только между тобой и горожанами.

— Значит, оставим все, как есть.

— Пожалуй, — сказал Магистр. — Не хочешь зайти?

— Куда?

— Туда, — Магистр махнул рукой, указывая на громаду маяка за своей спиной. — Вечер довольно прохладный, а у меня есть горячий чай.

— Просто чай?

— С печеньем.

* * *

Человеку, посетившему Магистра на третий день после новоселья, на вид было лет пятьдесят. Он был высок, худощав, коротко стриг тронутые сединой волосы и носил длинный серый плащ. Он отрекомендовался Брюсом Холденом, королевским навигационным инспектором, и желал убедиться, что вверенное Магистру навигационное оборудование содержится в положенном виде и получает должный уход.

Магистр устроил ему короткую экскурсию, которая завершилась на верхней смотровой площадке, обдуваемой всеми ветрами. Площадка была очень маленькая, ограждение совсем невысокое, а лестница, которая туда вела, оказалась слишком крутая, и на последних ступенях запыхавшийся Брюс споткнулся, неловко замахал руками в попытках удержать равновесие и чуть не сбросил шедшего первым Магистра на камни.

— Тут поаккуратнее, — сказал Магистр, подхватывая Холдена под руку. — Все мы когда-нибудь вернемся в землю, но зачем делать это бесформенными кучами переломанных костей?

— Уфф, — выдохнул королевский инспектор. — Простите великодушно. Годы мои уже не те. В молодости я был попроворней.

— Как и все мы, — сказал Магистр. — Не хотите ли теперь осмотреть подвалы?

— Нет. Подвалы, сколь бы прекрасными они ни были, не имеют никакого отношения к навигации.

— Бывают и такие подвалы, что без навигации в них вообще не разберешься, — заметил Магистр. — Огромные многоуровневые подвалы, из которых люди годами выйти не могут. Никогда не бывали в таких подвалах, Брюс?

— По счастью, нет, — сказал королевский инспектор. — Что ж, должен заметить, маяк находится в образцовом состоянии. Придраться буквально не к чему.

— Это, в основном, заслуга моего предшественника, — не стал кривить душой Магистр. — Однако я готов поднять выпавшее из его рук знамя и гордо нести его дальше, так сказать.

— Какое знамя? — удивился королевский инспектор. — Тут было какое-то знамя? Зачем? Маяк — это стратегически важный объект, но все же не фортификационное сооружение...

— Это было фигуральное знамя, — сказал Магистр. — Метафорические знамя.

— Мы, в королевском навигационном обществе, не очень любим метафоры, — признался Холден. — Мы предпочитаем иметь дело с картами, а карты должны отражать факты, а не эти ваши метафоры.

— Только если это не игральные карты, — сказал Магистр.

— Итак, состояние маяка меня вполне устраивает, — сказал Холден. — Но я не могу не заметить, что вы получили должность смотрителя весьма странным способом.

— Просто заместил открывшуюся вакансию, — сказал Магистр.

— Но сначала вы сами ее и открыли.

— Мой предшественник был не очень хорошим человеком, — сказал Магистр. — Состоял в зловещей секте, знаете ли.

— Но маяк-то он содержал в порядке, а это все, что интересует меня, как королевского навигационного инспектора.

— Тогда я вообще не вижу проблемы, — сказал Магистр. — Потому что я не намерен прерывать эту славную традицию. По крайней мере, все то время, что я буду тут жить.

— И как долго вы собираетесь тут жить?

— Пока не могу сказать точно.

— А когда сможете?

— Попробуйте зайти сюда лет через двадцать.

— Непременно, — вздохнул Холден. — Давайте уже спустимся отсюда. Ветер довольно холодный, а в моем возрасте лучше не простужаться.

— В моем-то тем более, — сказал Магистр. — Раз уж ваша инспекция завершена, не хотите ли отведать чаю?

— Вы очень любезны, — сказал Холден. — Конечно же, хочу.

Они спустились и Магистр заварил чай. Сервировав небольшой поднос чайником, двумя изящными чашками и корзинкой печенья, он взялся за кувшин со свежим, доставленным из города молоком, чтобы наполнить фарфоровый молочник, когда королевский навигационный инспектор попытался заколоть его кинжалом в спину.

Магистр не то, чтобы увернулся.