| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На другой день я обнаружил Юн Ми в шортиках и майке стоящую за синтезатором, опирающуюся на костыль и пытающуюся что-то напевать.
— Ты что, зверёныш, совсем головой ударилась? — возмутился я, — Тебе нужно дать костям срастаться! И петь тебе нельзя, у тебя ребра треснуты!
— А что мне тут бревном лежать? Или как свинья только жрать и спать? — огрызнулась Юн Ми, — У меня занятия есть, музыка... И вообще, ты почему мне указываешь?!
— Как это почему?! Я считаюсь твоим женихом, — повысил я голос, — Я несу за тебя ответственность! А ты тут вредишь себе, мешаешь выздоровлению. В больницу опять хочешь?
— В больницу я не попаду, я не дура, — набычилась Юн Ми, — Но мне очень нужно заниматься музыкой. Без синтезатора я не могу.
— Юн Ми, тебе знакомо такое понятие как компромисс? Компромисс — предлагаю договориться — ты в ближайшие дни не поёшь и за синтезатором не стоишь. Надо музицировать — делай сидя или полулёжа. А я каждый день буду вывозить тебя на прогулку и вкусно кормить, — придумал я.
— Куда мне на прогулку, мне передвигаться тяжело, — вяло возразила Юн Ми, но было заметно, что она задумалась над предложением.
— Я тебе помогу дойти до машины. Покатаемся, съездим, куда ты захочешь, заедем в ресторанчик, — уговаривал я.
— Ну ладно, договорились, — согласилась наконец эта девчонка и взглянула на меня, — с сегодняшнего дня?
— Да, считаем, да, — кивнул я, — можешь собираться.
Однако, со сборами образовалась проблема. Юн Ми тяжело было делать это самой, и ЁнЭ в этот момент не было в квартире. Поскольку я сам предложил, пришлось выполнять свои обещания и помогать в её одевании, хотя это было и непривычно для меня. Юн Ми была непонятно напряжена. Легкую куртку накинуть на майку и продеть одну её руку в рукав мне было нетрудно, но когда я натягивал на неё свободные штаны, такие, чтобы налезли на гипс на бедре, эта вроде бы ничего не стесняющаяся девушка зажималась и вздрагивала всякий раз, когда я касался случайно её голых и, кстати, красивых ног. Казалось, она пытается отодвинуться от меня. И чего стесняться, они же на сцене в таких же нарядах выступают.
— Чебольский принц примеряет туфельку, тьфу... кроссовок бедной девушке, — с нервным смешком выдала Юн Ми почему-то странную фразу, когда я зашнуровывал её обувь, — А тебе не роняет твою честь вот так шнуровать мне кроссовки? — от смущения она попыталась меня поддеть.
— Мою честь уронит одновременно со мной, если ты дернешь сейчас ногой. Я тогда упаду назад, — поправил я её, — Так что не дёргайся.
Поездка вышла на удивление неплохой. Юн Ми раскрепостилась и расслабилась, и я тоже понял, что скучал по нашим с ней встречам всё это время. Мы выезжали на прогулку и на другой день, и в несколько последующих. Девушка привыкла, что я её помогаю, а мне неожиданно начало это нравится. И, конечно, самый любимым видом помощи для меня было надевание штанов на её привлекательные ноги, пусть даже одна из них наполовину скрыта гипсом.
За день до концерта я приехал к Юн Ми и еще с порога услышал, как она громко поёт какую-то незнакомую песню, и, войдя в комнату, увидел её за синтезатором.
— Юн Ми, во-первых, привет. А во-вторых, не рано ли ты начала петь? Подожди еще неделю с твоими ребрами, — сказал я.
— Я не могу ждать. Я должна выступить на этом концерте! — упрямо насупившись, заявила Юн Ми, — Я шум подняла, концерт по моей инициативе организовывали, наше агентство участвует, я и выступать должна. В конце концов, я свои выплаты от концерта в фонд детских приютов перечислить хотела. А сейчас что? В кусты?
— Причем тут кусты? — не понял я, — И танцевать ты же не можешь. Да и рёбра тебя еще беспокоят. Какой тебе концерт?
— Рёбра у меня почти не болят уже. Петь я могу. А танцевать мне не придётся, я выступлю соло с новой песней. Буду стоять и петь.
— Ты даже простоять на сцене столько не сможешь, — отрезал я, — Тебе это вредно, и я тебе запрещаю.
— Не имеешь права! — вскинулась Юн Ми, — И я уже договорилась с президентом агентства. А если тебе не нравится, дверь вон там, можешь за меня не волноваться!
Она, застыла, отвернувшись, и, похоже, обиженно надулась. Я подумал, может, и впрямь уйти. Зачем я за неё беспокоюсь, пытаюсь её что то объяснить? Эта глупая девчонка вбила себе в голову идею с концертом, и не хочет никого слушать, впрочем, как и всегда. Что еще ожидать от агдан?
Но я говорил ей правду — я несу ответственность за неё. Оставить её одну, особенно сейчас, было бы неправильно. Так поступать нельзя.
Я взглянул на Юн Ми. Девушка стояла скособочившись, опираясь на костыль, опустив голову и время от времени поводя уставшими напряженными плечами. Я ощутил какое-то острое чувство жалости к этой хорохорящейся упрямой девчонке, не понимающей, что может сделать хуже только себе.
Я подошел к ней, положил руки на её плечи и стал медленно разминать её уставшие мышцы. Потом перешел на её шею, затем голову, запустив пальцы в её волосы.
— Коварная же ты скотина, Чжу Вон, — хрипло сказала Юн Ми через некотрое время, — пользуешься этим моим слабым местом... и этим... мммм... и этим тоже...
"Сейчас выдаст что-нибудь," — приготовился я услышать её новинки из фауны.
— Котяяра... Большоой, черный... — растянуто произнесла Юн Ми, — кошка у меня уже есть, а ты будешь черным котооом...
"С тодук-коянъи меня никогда не сравнивали," — удивленно размышлял я, пока руки делали свою работу, — "Интересно, мне гордиться или оскорбиться?..."
Я еще минут десять массировал ей голову, разминал шею и плечи и проводил вдоль позвоночника до самого таза. Ниже я не рискнул, опасаясь, что эта агдан превратит меня в своего брата-близнеца: за цвет глаз не ручаюсь, но гипс на руках и ногах был бы обеспечен.
— Предлагаю договориться. Компромисс, — сказала Юн Ми повеселевшим голосом, — Я еду на концерт и выступаю всего с одной песней. А ты едешь со мной, и там я тебя буду слушаться, по возможности. Честно-честно.
Ну что с ней будешь делать — сам научил.
— Хорошо, — сказал я, — Договорились. Я тебя везу на концерт и обратно, смотрю за тобой, и ты меня слушаешься. А если плохо себя почувствуешь, сразу же уезжаешь домой.
Юн Ми в ответ весело закивала.
...
В день концерта я заехал за Юн Ми, помог её собраться и привёз незадолго перед началом концерта. Я подвёл Юн Ми к служебному входу, и она отправилась в гримерную. А я за несколько последующих минут понял всю глубину женского коварства — меня дальше не пустила охрана. Напрасно я доказывал, что я с Агдан, я Ким Чжу Вон, и она моя "невеста", я её сопровождаю. Эти служаки честно стояли на страже, невзирая на личности: "Не положено. Не имеем права. Только сотрудникам агентств." А эта обманщица не отвечала на телефон. Вот кто настоящая и злая тодук-коянъи, а не я! Вспомнились хитрые искорки вчера в глазах этой девчонки, когда она соглашалась договариваться. Вот ведь... ммм... коварная лиса! Или вредная коза! Я долго метался перед ограждением, так и сумев решить, кем является эта негодница, кошкой, лисой или козой, пока не увидел в отдалении куда-то спешащую ЁнЭ. "ЁнЭ! ЁнЭ!" — закричал я, — "Подойди! Сможешь позвать кого-нибудь из начальства?" Менеджер подбежала к проходу, быстро вникла в ситуацию и убежала за кем-то постарше. Подошёл мужчина с карточкой "FAN Entertainment". Он, видимо, заочно был со мной знаком, знал меня в лицо, и попросил охрану пропустить меня. Те послушались, но потребовали документ и с минуту вглядывались в мои автомобильные права. Наконец я прошёл за кулисы, но у Агдан был первый номер, и она уже стоит на сцене за своим синтезатором. Как она ухитряется быть такой шустрой с костылём и ногой в гипсе?
Мне оставалось только ругаться про себя, смотреть сбоку сцены на Юн Ми и видеть её лицо крупным планом на большом экране. Юн Ми была сосредоточена, она слегка улыбалась, но один уголок губ был опущен, брови страдальчески сдвинуты. Похоже, она преувеличила своё выздоровление и отсутствие болезненных ощущений. Её здоровая рука стала нажимать клавиши, раздались тревожные аккорды. И Юн Ми запела, морщась от боли, голосом, проникающим в душу:
Empty spaces what are we living for
В нас пустота, мы для чего живём?
Abandoned places — I guess we know the score
Всё суета — и платим мы потом,
On and on,
Вновь и вновь.
Does anybody know what we are looking for...
Да знает кто-нибудь, что ищем день за днём?!
Another hero, another mindless crime
Будь ты разбойник иль будь же ты герой,
Behind the curtain, in the pantomime
На сцене жизни играем мы с тобой.
Hold the line,
Скажи, постой...
Does anybody want to take it anymore
Ты выдержишь без цели этот бег пустой?
The show must go on,
Играем роооль,
The show must go on
Играем роооль,
Inside my heart is breaking
В душе моей осколки,
My make-up may be flaking
И грим течет без толку,
But my smile still stays on.
Но улыбаюсь я перед толпой.
Whatever happens, I'll leave it all to chance
Чтоб ни случилось, к превратностям готов.
Another heartache, another failed romance
Мечта разбилась, потеряна любовь,
On and on,
Вновь и вновь...
Does anybody know what we are living for?
Скажите кто-нибудь, зачем течет в нас кровь?
I guess I'm learning, I must be warmer now
Теперь я понял, теплей я должен быть.
I'll soon be turning, round the corner now
Быть может, вскоре я научусь любить.
Outside the dawn is breaking
Рассвет дает надежду,
But inside in the dark I'm aching to be free
Но мрачен я как прежде, ещё боюсь свободно жить.
The show must go on
Играем роооль,
The show must go on
Играем роооль,
Inside my heart is breaking
В душе моей осколки,
My make-up may be flaking
И грим течет без толку,
But my smile still stays on
Но улыбаюсь я перед толпой.
My soul is painted like the wings of butterflies
Как крылья бабочки ярка душа моя,
Fairytales of yesterday will grow but never die
И вера в чудо не умрёт, и я
I can fly — my friends
Смогу летать, друзья!
The show must go on
Играем роооль,
The show must go on
Играем роооль,
I'll face it with a grin
А я теперь смеюсь,
I'm never giving in
Я вовсе не сдаюсь,
On — with the show
И пьесы не боюсь!...
I'll top the bill, I'll overkill
Долг погашу, я всё решу,
I have to find the will to carry on
Найду я силы — и судьбу,
On with the On with the show
Судьбу свою я напишу.
The show must go on...
Сыграю роооль...
(перевод автора фанфика)
https://www.youtube.com/watch?v=XIhzzUfYS_4
На большом экране были видны капельки пота, выступившие на бледном лбу Юн Ми, её пересохшие губы. Я заметил, как дрожит от напряжения рука, держащая костыль. Восхищение мужеством и талантом моей девушки охватило меня... Моей девушки?!.. Да, понял я, моей девушки!.. Внутри меня разгоралось незнакомое мне чувство. Я смотрел на Юн Ми другими глазами и видел настоящее сокровище!
Само сокровище в этот момент ковыляло с середины сцены к её краю. Я подошёл к углу, ограничивающему сцену. Юн Ми заметила меня, поколебалась, куда идти, в мою сторону или обратно, но, почувствовав своё состояние, всё же неровными шагами, передвигая костыль, направилась ко мне. Не доходя до меня пару шагов она истратила все свои силы и стала заваливаться набок, я шагнул вперёд и подхватил девушку. Костыль загремел об пол, и я поднял Юн Ми на руки. Её голова обессиленно привалилась к моему плечу.
— Ругаться будешь? — глухо спросила меня девушка.
— Самую малость, и не сейчас, — успокоил я её, — Я бы, может, и не возражал. А сейчас, зная, чем закончилось, так даже "за".
— Почемуу? — донеслось до меня удивление откуда то снизу, ниже моего подбородка.
— Когда я еще cмогу носить тебя на руках, — ответил я и невесомо коснулся губами волос на её склонённой макушке.
Юн Ми и взрослая жизнь
Попробуем предположить, как может сложиться жизнь наших героев к тому моменту в книге, когда закончится авторский цикл произведений "Чужой Шкурки". Это всего лишь один из возможных вариантов развития событий. Не всем может понравится. Предупреждение: драма. Итак...
Прошло несколько лет...
Вот и пришло недавно ко мне очень значимое событие в мире музыки — меня номинировали на ежегодную премию Grammy Award. Опять. А как вы думали, не всё сразу получается. В прошлом году меня тоже осенью номинировали в категории "Песня года". Номинировали, номинировали, да не выноминировали. На втором голосовании при присуждении самой награды победителем меня не выбрали. В глазах нескольких тысяч выборщиков Американской академии звукозаписи у меня оказался не такой уж большой музыкальный вес. Но уже то, что попал в номинацию среди пяти претендентов в категории на награду уже огромное достижение. Американцы в массовой музыке только своих, в основном, слушают и им же призы присуждают. Нет, конечно, в других категориях и иностранцев полно, например, в "классической музыке" много русских композиторов, исполнителей и дирижеров. А в некоторых из почти сотни категорий, которые не совсем музыкальные, помню по прошлой жизни даже Горбачева и Билла Клинтона награждали за какую-то артистическую декламацию — и в "Грэмми" политику вмешивают. Или это на голосующих "экспертов" что-то так влияет?
В популярной музыке у американцев тоже казусов хватает — одному несколько наград дадут, другого даже не выдвигают в претенденты. Даже в расизме выборщиков Академии обвиняли — по статистике белых награждают значительно чаще, чем чернокожих. Думаю, дело всё же не в расизме, а в консерватизме. Сговориться десятку тысяч выборщиков об игнорировании чернокожих тяжеловато, а вот предпочтения у многих из них могут быть схожими, в мэйнстриме музыкальной индустрии, и всякие экспериментаторы, новаторы, рокеры пролетают мимо с таким восприятием. Вспомнил, что Битлз несколько раз номинировали, а наградили только однажды почти перед самым их распадом, и это стало вообще первым рок-альбомом в истории Грэмми. Так что, выступай я в к-поп, Грэмми бы не дождался, наверное, никогда, ну или очень-очень долго, пока к-поп не завоевал бы консервативную экспертную Америку. Перед перемещением меня сюда такого на моей памяти еще не было. А сейчас меня выручает лишь то, что моя музыка и песни в европейско-американском эстрадном стиле, и это не отталкивает голосующих, а большая популярность моих песен среди западных стран привлекает их внимание.
Однако в прошлом году, то, что меня не наградили, потрепало нервы многим здесь в Корее. Особенно переживала мама. По её представлению её дочка лучше всех остальных музыкантов вместе взятых. Как она радовалась после прошлогодней номинации, и как расстраивалась после неприсуждения награды... Я успокаивал маму изо всех сил, говоря, "мама, всё хорошо, значит, мне надо ещё потрудиться. Не наградили в этот раз, наградят в следующий, это же ежегодная премия. У меня много разных песен." Но мама всё равно огорчилась и обиделась на всю американскую академию звукозаписи. Единственным плюсом стало уменьшение почтения перед Америкой у Сун Ок — "как они посмели так пренебречь её младшей сестрёнкой!". Всё же семья — это святое.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
