Обмануть пророка

— Я договорилась с главой администрации, с Алмазом. Не с администрацией, не с правительством, а с конкретным человеком. Понял? А для этих уродов я палец о палец не ударю. Всё, разговор закончен.

Но Кекс не унимался:

— Бабка, ты поступаешь некрасиво... Это глубоко непорядочно...

— Кекс! — Вышла Бабка из себя, — вези соляру, будет тебе электричество. А у меня цистерна пустая. Всё понял? Досвиданья.

Тут толпа расступилась и к воротам подкатился на чёрной "бэхе" приснопамятный Гравёр в сопровождении десятка бойцов на газели. Выскочил, как чёртик из коробочки.

— Чё тут собрались? А?... А ну — разошлись! Нечего!

Ага. Кто-то его прямо послушал.

Сегодня он был уже в форме майора ракетных войск. И трезвый.

Повар безнадёжно махнул рукой и подался в администрацию. А Бабка оглянулась на калитку и повела глазами, пригласила Скорого на выход.

Многие загалдели:

— О! Скорый!

— Точно — Скорый!

— Бабка, ты что — Скорого дублировала?

Бабка покивала:

— Дублировала, дублировала.

А Гравёр вдруг вспылил:

— А чё ты мне своего стрелка показываешь?! Ты чё — думаешь я его испугался?!

— Да мне насрать, что ты там сделал. Испугался ты или обос... обрадовался. Мне — пофигу.

И к городским:

— Народ, а вы чего ко мне?

— Так мы тоже... Про электричество...

— Ну... Я объяснила... Так что — всё. Думаю вопрос исчерпан.

И несколько человек отправились по своим делам. Но основная масса осталась. В городе скучно. Телевизора — нет, кина — нет, интернета — тоже нет. Господи, даже радио — нет. Каждый скандал — развлечение.

А Димка-Гравёр аж подпрыгивал от злости.

— Бабка! У меня тридцать человек из комендантской роты пропали!...

Бабка возмущённо перебила:

— Вы чего, бля, сегодня?! Я вам, что — бюро находок? Или ты думаешь, что я всё брошу и помчусь искать твоих "тридцать человек"?

Гравёр ещё больше нахмурил рожу. Спросил требовательно:

— А кто ещё приходил?

— Пепел, только что ушёл. Ну его люди — это ладно. Он отправлял их ко мне... — Бабка посмотрела вопросительно на толпу.

Кто-то из передних рядов подсказал:

— Пианино на этаж тащить.

— Ага... Пианино... А вот твои, комендантские... Ты зачем их ко мне послал?

Тот же голос из толпы:

— Да! Вот мне тоже интересно.

Гравёр покраснел, надулся и выплюнул:

— Я, что — перед тобой отчитываться буду? Кто ты такая? Ты... Ты как со мной разговариваешь?

Бабка очень мило улыбнулась. Так, как она умеет. С ямочками на щеках.

— Дима, ты за лечение знахарям сколько вчера заплатил?... И вот — снова. Что же ты так жемчугом-то разбрасываешься?

Гравёр намёк мгновенно понял. Сдул щёки, убрал грудь колесом, сообразил, что переборщил.

А Бабка пытала дальше:

— У меня есть вопросы...

Гравёр оглянулся на толпу, поморщился:

— Давай зайдём в ограду.

— Нее, Дима. Ты позавчера попробовал зайти. Получилось — плохо. Не надо повторять эту клоунаду.

Граждане дружно хихикнули. Умела Милка найти больное место и надавить на него.

— Мы что — злился Гравёр, — так и будем здесь говорить?

— Ну, извини. Пригласить на территорию я тебя не могу. Ты некрасиво себя ведёшь. Так вот... Мои вопросы. Куда ты послал своих бойцов, зачем ты их послал, и когда это произошло?

Гравёр молчал.

— То есть, — продолжала Бабка, — ты не знаешь, куда и зачем они пошли, и не знаешь, когда это случилось? А с претензиями ты припёрся ко мне? Гравёр, ты что — идиот?

Накал ситуации достиг максимума. Пашка напрягся. Расстегнул кобуры, положил руки на рукоятки пистолетов.

Но никто из сопровождающих Гравёра бойцов даже оружия с плеча не снял. Стояли спокойно и с некоторой брезгливостью смотрели на командира.

А Димка-Гравёр постоял, попереминался... Потом резко развернулся и молча ушёл к своему бээмвэ. Солдатики потянулись за ним. Уселись в авто, уехали.

Горожане тоже стояли молча. Все прекрасно понимали и суть дела и его подоплёку. Но совершенно не понимали — что тут можно предпринять.

От толпы отделилась женщина с мальчиком, лет двух, на руках.

— Бабка... Этот, — она кивнула головой в сторону уехавшего майора, — сказал, что муж у тебя...

— Да вы что все?! Тина! Ты что, думаешь — я под кроватью твоего мужа прячу?

Женщина заплакала. Бабка сжалилась:

— Тинка, ты это... Если мужик пропал и если плохо будет — приходи к нам. Тут мы тебе поможем. Всем чем можем.

Потом оглядела притихшую толпу.

— Есть ещё кто, у кого эти твари мужика угробили?

Засхлипывали несколько женщин.

— Вы слышали, что я сказала. Со всеми бедами — ко мне.

А один мужичок, тот, что подсказал про пианино, хитро прищурился:

— Так это... Приходили к тебе комендантские или не приходили? А, Бабка?

— Ячмень, ты же не тупой, как этот — она кивнула вслед бэхе, — ты же разбираешься. Если бы у Приюта был бой, то тут бы всё гильзами было усыпано. И люди бы слышали что стреляют. Это же банально.

Мужик застеснялся, забормотал:

— Ну, да. Ну, да. Это-то и дураку ясно.

Толпа не расходилась.

Кто-то пробасил:

— Так, что насчет света, Бабка? Свет-то будет или нет?

— Так... Ладно... С каждым разом всё весельше и весельше... Вот скажи мне... Где ты там, вопрошающий?

Поднял руку здоровенный мужик в клетчатой рубахе.

— Ага... Вот скажи мне, — продолжала Бабка, — с чего ради я попрусь за топливом, рисковать головой? Ради чего? Склад у меня забрали...

Кто-то охнул:

— Вот суки!

— Дом у меня забрали. Нашего ментата из дома выгнали. А электричество я им на халяву буду давать. А?

— Ну так, это... Мы то тут причём? Это же Ксива, со своими корешами.

— Дык ребята... — радостно развела руками Бабка, — Так это же вы их выбрали. Это они — по вашей воле теперь творят хрен знает что. Вам что, нравится жратву по карточкам получать?

— Так... А что мы можем сделать-то?

— Я не знаю — "что". Обратитесь к своим депутатам. Объявите президенту импичмент. Революцию, в конце-концов, устройте. Но вы же сидите и нихрена не делаете. Ждёте, что кто-то за вас всё исправит и наладит...

Бабка горько махнула на толпу рукой. Что мол с вас возьмёшь.

Подлетел Шило на пепелаце, юркнул в ворота и Бабка со Скорым захлопнули створки. Бабка выдохнула облегчённо:

— Так... Ладно... Ксива больше гильдийцев не получит. Это очень, очень хорошо.

И повернулась к Пашке:

— Ты обратил внимание — ни один боец не дёрнулся, не схватился за ствол.

— Да. Я думал — сейчас месиво начнётся. Пронесло.

— Это, Паша, твой авторитет. Никто не рискнёт с тобой соревноваться в скорости и меткости стрельбы. Никто.

— Даже если их пара десятков?

— Да хоть пять десятков. Все прекрасно знают, что ты колонну внешников года три назад захватил. В одиночку, Паша, захватил. Хоть у тех был танк и другая броня. Мы же тебе рассказывали.

— И что? Люди верят в эту сказку?

Бабка усмехнулась:

— А это, Паша, не сказка. Я бы тоже никогда не поверила... Если бы не была свидетелем. А Ванесса не была бы командиром того, захваченного отряда. Дар стрелка очень полезен.

— Так у меня же — не Дар.

— Ну, вот и помалкивай.

Глава 30. Дары полезные и нет

— А что, бывают и бесполезные Дары?

— Конечно бывают. Вон, у нашей Жанки, воспитательницы... У неё настоящий дар стрелка. И, вот так, если серьёзно выставить тебя против неё, то шансов у тебя будет мало, уж поверь. Но...

— То есть — дар у ней есть, но он бесполезный?

— Ну... Бабка скривилась, — вот представь себе — привезли её на стрельбище. Мы же всех обучаем обороняться. Дали ей пистолет, три патрона, показали как и куда целится... Так она после первого же выстрела заорала и бросила ствол. Ну мы поругали, настращали и заставили по-новой. Она глаза закрыла, визжит, и поливает в сторону мишени... Ну ладно... Пошли проверить — что она там настреляла... Поверишь — все в яблочко.

Пашка засомневался:

— Так может — случайно?

— Вот и мы так подумали. Дали стечу с полной обоймой и заставили стрелять. Так она, пока двадцать патронов израсходовала, чуть в обморок не упала. Трясётся вся, слёзы ручьём... Мда... Но из двадцати — двенадцать пуль в десятку уложила. Остальные рядом... С закрытыми глазами. Вот так вот, дорогой.

Пашка покрутил удивлённо головой. Чего только на свете не бывает.

А Бабка решительно пошагала к корпусу.

— Пошли, раненных проверим.

— Пошли.

В лазарете никого не оказалось.

Пока суть да дело, Ванесса, с утречка пораньше, отправила всех вчерашних раненных в портал, к Бекасу. Вот так вот. Оперативно и предусмотрительно.

Тут же сидел на стульчике в углу новый портальщик.

Бабка подошла к нему.

— Слушай синоптик, мы с тобой даже не познакомились, закрутились.

Тот скромно улыбнулся:

— Да я уж вижу что у вас тут кутерьма. Ничего страшного. Я посижу в сторонке.

— Ты завтракал?

— Да.

— Тебе что-то надо? Если есть какая надобность — пиши на листке. Мы будем искать. А может быть и прямо тут найдётся. Как тебя звать-величать?

— Василием, — он встал, — Василий Петрович Тетерев.

— А по профессии ты кто?

— Бухгалтер.

— О! Вот оно как. Я к тебе пошлю женщину, её звать Беда. Поговоришь с ней.

— Хорошо.

— Ты комнату себе выбрал?

— Да, выбрал.

— Так... Ладно... Ванка, а те, которых только что привезли — где?

— Они в жилых в комнатах. Я подумала, случись что...

— Пошли, показывай.

Ванесса по дороге объясняла:

— Мы пули уже извлекли, живцом напоили. Так что — осталась только ваша работа, Павел Дмитриевич.

И Пашка битых два часа, тяжело заращивал дырки в телах привезенных бойцов. Это хоть и не скрупулёзная работа, как с лицом Бабки, но объём огромный. Ну, для его уровня развития Дара.

Вымотался, как собака.

Тут и обед.

В столовую набилась куча народа. Кроме Бабкиной бригады, ещё три экипажа.

Якорь, с тремя своими мужиками. Из тех, кого вытащили с фермы.

Гунн, со своей неизменной штурмонессой Данией, и со стрелком из новичков.

Бита с тремя бойцами. Два из которых были её... Скажем так — мужьями. А третий парень почему-то ушёл из гильдии, присоединился к Бабкиному воинству и работал пулемётчиком в экипаже Биты.

К Бабкиным столам подсели Дед, Савва и Заря.

В зале стоял лёгкий гул от негромких разговоров.

Хлопнула дверь. Варя понесла обед на КПП.

Пашка хлебал щи и думал о своём.

Видимо он попал в этот мир удачно. Не то, что другие. Хоть удача, в этом случае, понятие относительное.

Ванесса рассказывала, что какой-то мужичок, в одиночку, объездил на велосипеде весь Улей. Но сколько верёвочке не виться... В конце-концов он всё равно попался внешникам. Так и сгинул на "ферме", предварительно год регулярно отдавая свои внутренности на экспорт.

В коллективе, в любом случае, выживать легче. Тем более — в таком крепком и слаженном.

Ему повезло, это бесспорно.

Вернувшаяся Варя из пищеблока крикнула:

— Мила Львовна! Тебя Клин зовет!

— Куда он меня "зовет"?

— К телефону. Куда же ещё.

Бабка скорчила недовольную физиономию закатила глаза. Пошла к аппарату.

Через минуту вернулась, с несколько удивлённым выражением лица.

— Так... Мда... Такое впечатление, что вся жизнь в Полисе крутится вокруг меня одной...

— А что случилось? — заволновались все.

— Сладкий у ворот.

Все с недоумением на неё уставились.

— Ну, Сладкий... Министр здравоохранения... Господи. Как я не хочу с ним говорить...

Шило рубанул:

— Ну, так гони его к хренам.

— Нет, Ромочка, с ним надо говорить. Это не придурок Ксива. Этот мужик себе на уме. Он многое решает и у него большие планы... Пошли бригада, поговорим.

Бабка засунула в рот тефтелю. Остальные тоже похватали наскоряк кто чего и пошли следом за командиром.

Глава 31. Сладкий

Дверь тамбура открылась и Клин впустил крупного мужика, одетого в камуфляж без знаков различия и с одним револьвером на боку. Видимо короткоствол он носил не в целях самообороны, а в дань уважения традиций.

Он пошёл прямо к бригаде, растопырив руки. Обнял удивлённую донельзя Бабку.

— Мила Львовна, ты всё молодеешь! Как давно я тебя не видел! Вот, решил в гости зайти.

Бабка сразу, как и всем гостям, предложила:

— Обедать будешь?

— Нет. Спасибо. Я уже...

— Ты по делу, или так... Прогуляться? — сразу взяла быка за рога Бабка.

Сладкий вздохнул:

— По делу, Мила. По делу.

— Тогда пойдём в мой кабинет, там поговорим. Бригада — за мной.

— Хм... Хм... — остановился Сладкий. — Я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз...

— Гриша, это моя бригада. Мы один организм и один мозг. Я просто не хочу им пересказывать наш с тобой разговор. Получится испорченный телефон. Кроме того, мои ребята могут что-то полезное посоветовать. Особенно — вот эта девочка, — она ткнула пальцем в Машку.

— Ну, что же. В таком случае — пошли.

Расселись. Сладкий начал:

— Я могу надеяться на ваше молчание?

Шило гордо сказал:

— Пфф... Молчание!... Молчание, это наш... это наше...

— Конфиденциальность, это наша концепция, — подсказал Короткий.

Шило, слегка офигевший, подтвердил:

— Да!

И шёпотом спросил у Аркаши:

— Что, серьёзно?

— Абсолютно, — спокойно ответил Короткий.

Сладкий помолчал:

— Ну, хорошо. Насколько я понимаю, у вас и у администрации возникли некоторые противоречия?

Все смотрели на Сладкого и ждали продолжения.

— С некоторых пор мне не по душе то, что происходит в Полисе.

Бабка поинтересовалась:

— То есть — ты не считаешь себя причастным к делам администрации?

Сладкий даже обиделся:

— Нет, конечно. Мне такое развитие совершенно не нравится. И я понимаю, к чему это приведёт.

Бабка посмотрела на Марию. Та пожала плечиками, скривилась — черт, мол, его знает. Пока непонятно.

— Так... Ладно... И что ты предлагаешь?

— А что тут можно предложить... Только переворот...

— Кхм... кхм... — откашлялась Бабка, — Ну, что же — откровенно. Откровенно. Только, Гриша, мы не использовали ещё все.. э...

Короткий подсказал:

— Легитимные способы решения...

— Спасибо, Короткий.

Сладкий снисходительно улыбнулся:

— Мила, с нынешней властью легитимные методы неэффективны. Это не подлежит обсуждению.

— Даже так? — задумалась Бабка.

Она побарабанила пальцами по столу.

— Ну, хорошо — переворот. В руководители города ты прочишь, конечно, себя?

— Да, — скромно сознался Сладкий.

— Диктатура?

— Нет, что ты, — замахал руками Григорий, — выборная власть. Конечно — демократия. Иначе нельзя.

— Гриша... Ты понимаешь, что если я выставлю свою кандидатуру, то остальным ничего не светит?

Сладкий даже удивился:

— Милочка, я же не дурак. Я это прекрасно понимаю. Вся фишка в том, что ты не выставишь свою кандидатуру...

— И что же мне помешает это сделать?

— А вот давай, рассудим. Тебя устраивает твоё сегодняшнее положение? Ну, исключая, конечно, прессинг со стороны властей. А? Ты ведёшь большое хозяйство, ты богатая женщина, у тебя есть вполне вещественная власть, тебя любят твои подчинённые...