Сон 10-1

Их данные изъяты из списков отделения учёта Несамостоятельного Контингента и в соответствии с Указом Главы Ургайи N............ от................. переданы в отделение учёта контингента Военного Ведомства.

Государство благодарит Вас за ревностное исполнение Вами патриотического долга.

Дата

Подпись Главы Регионального ВУН.........................

Печать

И второй:

ИЗВЕЩЕНИЕ

Кто: Ведомство Учёта Населения

Отделение учёта Несамостоятельного Контингента

Кому: Управляющему посёлка N......................

Ведомство Учёта Населения извещает Вас, что особи мужского пола (N и полное прозвище)

...................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................признаны достойными статуса самостоятельного существования и выводятся из-под опеки.

Данные вышеуказанных особей изъяты из списков отделения учёта Несамостоятельного Контингента и в соответствии с Указом Главы Ургайи N............ от................. переданы в отделение учёта контингента Военного Ведомства.

Дата

Подпись Главы регионального ВУН.....................

Печать

А уж где армия, а где Трудовой Фронт, это пусть Военное Ведомство с Экономическим сами разбираются. Но результаты, то есть списки должны предоставить в ВУН в указанное время и в положенной форме.

Так что работы всем хватило. Всем ведомствам, их отделениям, отделам, секторам, группам, служащим и сотрудникам. Хорошо ещё, что благодаря личным, семейным и родовым связям, удалось кое-что узнать заранее и кое-как подготовиться. Да хотя бы сколотить новые картотечные ящики, переставить столы и написать инструкции для только что набранных канцеляристок.

Аргат

Орртен

Послепраздничный день — обычный, даже обыденный. Нерушимый распорядок, тишина и покой во дворце, саду и службах. Любой день важен своим завершением. Яржанг Юрденал ещё ребёнком приучил себя завершать его записью в личном дневнике. Без пропусков даже при ранениях или болезнях. И сегодня "отбыв" положенный по распорядку период в гостиной с бокалом вина под приятную слегка расслабляющую музыку, он прошёл в свой кабинет, чтобы записать сегодняшние события. Тем более, что вчерашний вечер не сильно, но неприятно выбился из графика.

Вечерний праздничный ужин в "генеральском кружке" начался с опозданием. Видите ли, старым пердунам понадобилось свозить внуков и правнуков на традиционный детский бал. Как будто нет ни гувернёров, ни другой обслуги. Тоже... важнейшее событие. Так что за стол сели позже положенного, а сидели, как обычно, вот и весь распорядок нарушен. И чему радовались? Что боковые, давно отделившиеся "ветки" родовых деревьев приживляют обратно к основному стволу? И не понимают, что этим распыляют, дробят родовое и нажитое, так как по новым законам Крови — ох, высказался бы об этом, но приказы не обсуждаются, а Указ Главы и одобренный им закон выше любого обычая — бастарды и законные равны, и нужно готовиться, что и дочерей в доле наследования приравняют к сыновьям. Вот и вчерашняя запись сделана слишком невнятной. Нет, сегодня он сделает как надо, как положено.

Итак, пишем. Кратко и чётко, без соплей, слюней и прочей беллетристики. Потому что день при всей его обыденности оказался непростым. Начиная с самого утра.

Уже утром, входя в положенное время в свой кабинет для прочтения свежей почты, привычно скудной почты, и уже возле стола краем глаза заметил, что полка с портретами родичей изменилась. Что за своеволие?! Кто посмел?! Как Таур позволил?! Развернулся, не обратив внимания на ставший в последнее время привычным укол боли под левой лопаткой при резком движении, подошёл ближе и увидел. Фотография Гарвингжайгла в парадном университетском мундире отодвинута, а на её месте стоит другая. Тоже давняя и знакомая. Старший сержант. В парадной общевойсковой форме. Со всеми медалями, нашивками и значками. И... да, аггелы в Тарктаре, теперь по новым законам Крови, этот... бастард-полукровка — его старший сын и наследник по праву старшинства. Но... нет, надо проверить.

Он отвернулся от камина и подошёл к столу. Не садясь, взял свежий номер "Кокарды". Вкладыш о присвоении званий... Вот оно! "Восстановленные в звании" Список недлинный. Офицеров... нет, сержантский состав... да, есть. Гаор Юрд, восстановлено — старший сержант, присвоено — старший сержант. Тогдашний потолок, а по новым законам — только ступенька. Возможны... комбинации. Наследником его делать нельзя, не бывает клеймёных наследников, но можно и нужно обдумать. Но пусть сначала выживет.

Оперативность Таура иногда даже удивляла его. И проверяя не столько Таура, как себя, он в нарушение распорядка покинул кабинет и прошёл в зал Родового Огня. И, к своему удивлению, застал там Гарвингжайгла. Рассматривающего фреску с родовым древом Юрденалов.

— Что ты здесь делаешь?

— Доброе утро, отец, — Гарвингжайгл говорил, не оборачиваюсь. — Любуюсь. У меня снова есть брат. Старший. Которому надлежит заботиться обо мне. И которому я обязан оказывать почтение. Но он клеймёный, а значит, почтение ему не положено, а вот забота о младшем и законном пожизненная, со всем тщанием и усердием. Клеймёный старший брат-бастард. Старая добрая традиция старого рода, — и подчёркнуто деловым тоном. — Будешь откупать его сейчас или дождёшься конца войны? Лучше сейчас, а то вдруг подохнет. Без пользы.

— Замолчи и иди к себе, — сдержанно приказал он.

Щенок подчинился и ушёл, так и не посмотрев на него. А он остался стоять, рассматривая восстановленный Тауром побег родового древа. Да, в чём-то щенок прав. Участь солдата, даже в звании сержанта, тем более сержанта, непредсказуема. В ту войну Огонь позволил бастарду уцелеть, но терпение и милость Огня не безграничны. Да, положение у него совсем не прежнее, и лёгкого, нет, простого решения не просматривается. Два сына. Один — недееспособен финансово и необратимо ущербен, а другой — клеймён. Нужен третий. Который и станет наследником и продолжателем рода. Это надо обдумать, решить и приступить к исполнению. Чтобы успеть до конца войны, чтобы волчонок — он усмехнулся — нет, уже волк, вернувшись, занял уже готовое место в родовом строю.

Он вернулся в свой кабинет, и день продолжился в соответствии с распорядком. Тауру он, разумеется, ничего не высказал: ни порицания, ни поощрения. Каждый на своём, предписанном ему иерархией, функционалом, обычаем, законом и приказом, рабочем, служебном или родовом месте выполняет положенные на этом месте функции. Не больше и не меньше. Но проверил свою подборку "Ветерана". Да, Таур восстановил и те номера со статьями волчонка. Будто ничего и не было. И мысль о необходимости третьего сына Яржанг Юрденал отодвинул пока в сторону. Для дальнейшего кропотливого обсуждения. С кем? Да с самим собой, конечно. Любой друг — это потенциальный враг, и потому рассчитывай только на себя.

Яржанг Юрденал прежде, чем закрыть и запереть в отведённый для этого ящик тетрадь с дневником, перечитал сегодняшнюю запись. Да, всё правильно. И, пока нет официального приказа, то решение о ликвидации спецвойск остаётся наполовину слухом, о котором всерьёз говорить незачем. Конечно, приказы не обсуждаются, но... обидно. Стоп — остановил он сам себя — ещё возможны варианты. Не спеши выполнять не отданный приказ. А то окажешься виновником.

* * *

4 декада 5 день

К середине декады гонка не то, чтобы прекратилась, а вошла в спокойное даже рутинное русло. Где-то прибыло где-то убыло, а в целом... война-войной, а канцелярия с бухгалтерией работают в чуть более напряжённом, но становящемся привычном режиме.

Дамхар

Усадьба капитана Корранта

Извещения, предписания и прочие, доставляемые курьером и вручаемые под расписку, официальные бумаги всегда не к добру.

Ридург Коррант сидел в своём кабинете за письменным столом, на котором перед ним лежали два официальных бланка, доставленных только что курьером из регионального отделения по учёту несамостоятельного контингента Ведомства Учёта Населения. Надо же — на каждого. Отдельно на Рыжего, отдельно на Сизаря. Так сказать, для вразумления, чтобы прочувствовал. И в нарушение экономии ресурсов. Интересно, по посёлкам тоже на каждого отдельно или списком? Надо будет поспрашивать при случае. Заодно выяснится и убыль, потому что закон обратной силы не имеет, а, значит, менять статус и присылать извещения будут только на живых.

И даже злости не было. Ведь к этому всё и шло. Догадывался и не верил своей догадке. Вот и громыхнуло. Ну, что на возвращение Рыжего и Сизаря с самого начала не рассчитывал — это да. Отобранное, даже отданное добровольно и в счёт патриотического долга, не возвращают. Давно известно и многократно проверено на практике поколениями ургоров. И обещания компенсации — это всегда только обещания. Это всё... не пустяки, но терпимо, хозяйство в принципе переналажено и функционирует нормально. Важно другое. Это — он с отвращением, но внимательно перечитал не сами извещения, а их заголовки — только начало, нет, новая стадия давно идущего и до сих пор остававшегося скрытым процесса. Единство... х-ха! Союз всадника с лошадью. Сначала ты меня повози, а потом я на тебе поезжу. Кого-то поднимут, кого-то опустят, но станем мы — все, без исключения — вровень. Перед властью, как перед Огнём. И Огонь — он там, за Огненной же Чертой, а власть — она здесь, глядит на тебя в упор и... стоп! Уймись, не при на танк с прадедовским ножом. Броню не пробьёшь, а танк проедет по тебе, даже не заметив.

Ладно, с этим ясно. А вот что будет дальше? Тоже более-менее. До конца войны будут осваивать и зачищать мелкие нестыковки и заусеницы в армии и Трудовом Фронте. Так сказать, приучать и приучаться. А вот потом...

Коррант снова вздохнул и, отодвинув бланки, взялся за текущие дела.

В дверь слегка поскреблись.

— Входи, Нянька, — сказал, не поднимая головы, Коррант

Нянька вошла, плотно и бесшумно прикрыла за собой дверь и подошла к столу.

— Да, читай, — Коррант по-прежнему не глядел на неё, углубившись в свои ведомости.

— И как понимать? — после недолгого молчания разжала губы Нянька.

— Они живы, но не вернутся, останутся в армии. На мёртвых извещений не будет. Так всем и передай.

Нянька кивнула, но не ушла, осталась стоять.

— Ну, — поторопил её Коррант, уже догадываясь о следующем вопросе, но добиваясь, чтобы именно она сама его озвучила. Потому что формулировка вопроса определяет и ответ.

— А кончится война, тогда что? — спросила Нянька.

— Пусть она сначала кончится, — усмехнулся Коррант. — И хорошо бы, чтоб нашей победой.

— Побеждённым всем плохо будет, — вздохнула Нянька.

Коррант быстро вскинул на неё глаза и тут же опять демонстративно углубился в бумаги.

Нянька вдруг легко, почти неощутимо погладила его по голове и бесшумно вышла. Коррант закрыл лицо ладонями и посидел так неподвижно долей пять, не меньше. Это язык ургоров, столь древний, что ему не надо учиться, его познают ещё в утробе матери. Женщина гладит по голове сына или брата, того, кто ей близок и дорог, и кого она обещает защищать. К возлюбленному и мужу прикасаются иначе. У... поселковых немного по-другому, но тоже... всегда понятно. И что бы и как бы ни было, в его усадьбе, с его семьёй всё будет в порядке. Нянька обещала помощь и защиту. Ей он верит.

Аргат

Ведомство Учёта Населения.

Во двор Ведомства Учёта Населения медленно въезжала кавалькада армейских машин: офицерских "коробочек" и автобусов для перевозки личного состава. Радиаторы и борта машин украшали эмблемы военных училищ.

Глава отделения по учёту несамостоятельного контингента наблюдал за действом из окна своего кабинета. Предстоящее... мероприятие было и привычным, и новым. Переклёпка ошейников — стандартная рутинная операция. И персонал, и инструментарий для этого готов, и процедура давно отработана в деталях. И проблема не в количестве... обрабатываемых особей, и не в их возрасте, а в том, что процесс останется незавершённым. Второй стадии — заклёпки нового ошейника — не будет. Вот именно. Новых ошейников с теми же номерами даже нет. Не заказаны. А стационарные — первичные для взрослых — переданы списком вместе с инструментарием при соблюдении всех надлежащих формальностей в Ведомство Юстиции, поскольку клеймение теперь только по их приговору, а безномерные всех размеров, заготовленные для Королевской Долины, и взрослые номерные для переклёпки также списком переданы Ведомству Политического Управления. Им-то зачем? А это уже не наше дело, нас ни то, ни это ведомства не касаются. И даже часть персонала, работавших по этому направлению, переведена туда же. А другое ведомство — это как Заморская территория. Знаем, что существует, но что там и как... нас не касается. Нам же лучше. Сброшенный вьюк — коню облегчение. Вот-вот.

Суета во дворе тем временем закончилась построением. И достаточно стройная колонна потянулась на вход. Процесс неостановим, и понимающие люди понимают, что он необратим. Не то что поворота, даже остановки не будет. И, как только подпишут мир с согайнами, начнётся следующая стадия. А к ней надо готовиться. И готовить персонал.

Обычно переклёпкой детских ошейников занимались региональные отделения, чтобы не перегружать транспорт, и в Аргате эта процедура издавна проводилась в Королевской Долине, в родовых питомниках и дворцах. Так что подходящего помещения, тем более одновременно для двух сотен мальчишек, пока именовавшимися в сводках несовершеннолетними особями мужского пола — новомодным "лохматики" сотрудники Ведомства демонстративно пренебрегали, подчёркнуто используя даже в личных разговорах исключительно служебную терминологию — просто не было. К тому же ремонт с перестройкой и перепланировкой. Вот и пришлось всех сразу запустить в бывший зал сортировки контингента, а теперь совершенно пустой.

"Контингент" вместе с сопровождающими выстроили по трём стенам периметра. У четвёртой с дверью уже во внутренние помещения поставили три рабочих комплекта. Конечно, надо бы пять — по количеству училищ, но сотрудников уже не хватает, и то для работы со списками пришлось посадить девчонок-канцеляристок, которые сами глазеют по сторонам с не меньшим интересом, чем лохматики. Правда, без страха, им-то бояться нечего. А малышня явно боится, некоторые уже тихо ревут.

Вызывали по номерам, игнорируя представленные училищами списки, где перед номером стояли у всех имя и фамилия. И потому началась лёгкая неразбериха. Дядьки выдёргивали из строя названных, отводили к столу, стояли рядом, придерживая за плечи, чтобы не дёрнулись не вовремя, и отводили — многих уже плачущих за руку — обратно. То один, то другой строй оставался без обоих дядек, где сразу начинались разговоры. Лейтенанты — командиры курсов — хмурились и недовольно переглядывались, но не вмешивались. И не их территория, а, значит, и порядки здешние, и пока незачем. Дядьки, в общем, справляются. Вот штафирки — это штафирки и есть. И что толку в их форме, когда в простейшем деле такой бардак устроили!