Книга 1

Дорогу я не то чтобы знал... скажем так, я знал того, кто из облома дворца Королевы-Материли этот самый дом построил, и этого мне вполне хватило бы, чтобы вынырнуть из Межреальности где-нибудь на окраине Лоскутного Мира, а там и до границы Пустоты недалеко.

Да, я шёл во Фронтир.

Шёл туда, откуда не возвращаются.

Шёл, думал успею дойти...

Не успел...

Не дошёл...

На выходе из тоннеля, сложенного из крупных гранитных блоков, меня уже ждали.

И их было много.

Слишком много.

Даже для меня.

— Неужели ты и вправду думал, что тебе так просто удастся сбежать? — вопросила Аде'нориос Барбоури.

— Мы ведь так и не расплатились с тобой за тот случай. — напомнила Ат'рис Сератофира.

— А какие проценты за больше чем тысячу лет набежали, страшно даже представить. — подала голос Б'итис Каудалис.

— Это нам страшно, а он ведь ничего не боится. — кивнула Б'итис Корнута, неотличимая от своей племянницы.

Гадюки, именовавшиеся когда-то Дюжина из Льюсальвхейма, перворождённые, которых я не стал добивать, хотя, они сами об этом тогда молили, пришли не одни.

Вон, поодаль высится Асфаэль — я убивал её собратьей-ангелов, я ел их плоть. И, конечно же, не стоит забывать о том, что я сделал с её богом, Богом Сотворённым, и три тысячи лет назад и совсем недавно.

Три дочери гарпии Аэлло, которая, пока была жива, мало что могла хорошего рассказать о том, кто, после убийства её подруг вместе с нерождёнными детьми, заставил их мать разделять с собой постель. Да, мало причин у тройняшек Аэллопы, Окипеты и Келайно любить меня, а вот причин убить должно хватать.

Сёстры Мэлис и Элис, ученицы Великого Шамана, тоже тут — не без моего участия дело, кормившее их, закрылось, а там одно к другому и... были две милые девушки, а стали две зелёномордые орчихи.

Стайка дочерей мадам Жоржет тоже явилась. И судя по тому, что на каждой одет мундир Королевства, мадам в курсе — куда направляются её дочери. Как в курсе и я, что мадам мне так и не простила ту кражу.

— Конечно, неучи чешуйчатые, он ничего и никого не боится. — голос, донёсшийся из-за спины, заставил вздрогнуть. — Он же — Пандемоний, также именуемый Последним Грехом, чьё существование отвернуло лик Истинного от возлюбленных детей его, обрекая их на страдания до тех пор, пока Последний Грех не будет искуплен... читай — убит.

Брунхильда... до этого мы встречались с тобой всего два раза. Первый раз ты и говорить-то могла с трудом, во второй же... во второй раз только гнев Отца Дружин не дал убить меня. В этот же раз нет ни его, ни его пламенного брата, чтобы остановить гнев валькирии.

— Только вот убить его — та ещё задачка. Его ведь убивали уже, а он всё уже жив. Ну это если рукопись, что он написал, не врёт. — не только славная воительница из свиты Всеотца зашла с тыла, но и суккубара.

Это Анатиэль — притворная сестра Лютиэль — это всё она.

Можно подумать, что не брал я в расчёт суккубару, мол, думал, просто играется, и вон оно как вышло... просчитала меня и всех предупредила, чтобы готовились, значит, и ждали сигнала... можно подумать...

Я был беспечен?

— Не врёт рукопись. — похоже, Брунхильда решила остановиться и поболтать с Анатиэль. — Мать упоминала, что он всегда возвращается, всегда... Всеотец и Вёльва тоже предостерегали меня... даже Лодур, даже он...

Безымянка... я изуродовал её из прихоти...

— У моей матери есть имя, Бродяга! — в голосе Брунхильды звенит сталь.

Чтение мыслей... конечно, как же я мог об этом забыть?

И голос, и характер, и чтение мыслей, вся в... вся в мать.

— Да, у неё есть имя. — киваю я, и это первые слова, что я произнёс за всё это время. И у меня есть имя... теперь есть...