Третий шаг. Книга 4. Каждый выбирает

Олмир просто чудом не вскочил. В последний миг его удержало в кресле мелькнувшая на самой периферии сознания мысль о том, что Шамон специально добивается от него бурной негодующей реакции.

— Вы отдаете себе отчет в том, что несмотря на конфиденциальный характер нашего разговора, он надлежащим образом протоколируется?

— Да, Ваше Величество. Возможно, в стремлении снять все точки над "и", сказать о самом главном без прикрас, я выгляжу невежливым. Приношу свои искренние извинения. Поверьте, что я ни в коей мере не хотел задеть Ваше достоинство.

— Я не принимаю ваших извинений! Однако желаю продолжить беседу. Мой следующий вопрос: какие еще услуги, кроме названных выше, вы ждете от нас?

— Ну разве что оказание нам содействия в проведении кое-каких обследований носителей высокого, как вы называете, Совершенства.

— Для этого вам совершенно не обязательно вступать с нами в союз. Изучайте людей с данной генетической особенностью на других планетах Содружества.

— Вне Ремиты практически нет ни одного человека с высоким Совершенством. Это уникальная генетическая аномалия. По мнению ученых, даже если целенаправленно добиваться соответствующей мутации у среднестатистического гражданина Содружества, появление носителя высокого Совершенства возможно с вероятностью не более одна миллиардная. Так что Ремита незаменима в этом плане.

— Вы, я полагаю, знаете, что у нас существует специальная генеалогическая служба, действует Институт генетики? Допуск к результатам научных разработок у нас совершенно такой же, как и всюду в Содружестве. Почему бы вам не поработать с нашими специалистами?

— Эта работа нами ведется. Мы уже давно досконально изучили генетические паспорта всех жителей Ремиты. Кроме того — признаюсь по секрету — мы разрабатываем полную психоаналитическую характеристику всех посетителей Храма. Род с Нилом любезно разрешили нам разместить у себя специальное оборудование. Я же в благодарность называю себя их учеником.

А ларчик-то, оказывается, просто открывается! Шамон зазывает всех подряд в родиниловскую обитель для того, чтобы тайно исследовать их. Но... Варя там еще что-то подметила.

— Так что вам еще надо?!

— Не знаю. Может быть, узнать о тех навыках, которые прививает учащимся королевского лицея этот ваш новый учитель, Дикий Маг. Я слышал, что Варвара Миркова вроде бы применила какие-то специфические приемы при посещении родиниловской обители. Я бы хотел знать, что именно она сделала.

Ага, забеспокоился! Интересно, каковы его истинные намерения, подумал Олмир и решил держать длинную паузу, безучастно глядя куда-нибудь поверх собеседника.

Шамон попытался разрядить гнетущую тишину многословным отступлением:

— Кстати, в свое время мы тщательно исследовали генетические особенности Дикого Мага. Он несколько лет проработал в Институте психодинамики на Центальной-3. Там выяснили, что он от природы обладает выдающимися психодинамическими возможностями: телекинезом и телепатией, предвидением и экстрасенсорикой. Может легко "читать" любые, даже очень слабые электромагнитные поля и управлять ими. Как ведущий сотрудник института, он лично участвовал во многих научных проектах. Особенно больших успехов добился в чтении мыслей. Неожиданно для своих коллег он ушел из института, и внутренний механизм, первопричина его талантов так и остались непонятыми. А потом он выпал из нашего поля зрения, так как при первой же возможности меритцы прибрали его к рукам.

— За что вы недолюбливаете меритцев?

— Неточный вопрос. Для нас Мерита со своими магами является прежде всего объектом исследований. Чувства здесь ни при чем.

Так как Олмир молчал, Шамону пришлось продолжать:

— Но в чем-то Вы, Ваше Величество, правы. Лично я, например, считаю, что меритцы представляют источник смертельной опасности для человечества, ибо несут Разделение.

— Объясните.

— Для любого, обладающего зачатками религиозной культуры, смысл сказанного мною кристально ясен. С седой древности все пророки без устали повторяли предостережение, красной строкой проходящее через священные тексты: разделившись, человек погибнет.

— Продолжайте.

— Великая истина состоит в том, что нет абсолютно одинаковых людей. У каждого свои преимущества и недостатки, возможности и ограничения. Но всеми этими различиями при определенных усилиях представляется возможным пренебречь, превратить в несущественные. Вспомните крылатое выражение "перед Богом все равны". Так было, пока Мерита не разрушила этот порядок вещей. Разница между обычным человеком и меритским магом, насколько нам известно, неуничтожима. Маг — качественно иное существо, не имеющее почти ничего человеческого, кроме внешнего телесного облика.

После небольшой паузы Шамон продолжил:

— В научно-технических областях знаний Мерита на тысячелетия опередила остальное человечество, все иные известные нам расы разумных. Ах, если бы только этим ограничивалось их превосходство! По-настоящему страшно иное. Мы не можем представить себе даже механизм действия многих меритских приборов и приспособлений. Более того, их существование часто противоречит современным знаниям об устройстве мира. Самый вопиющий случай — их так называемые "метки". На одного они "вешают" Метку Неуязвимости — и пули пролетают мимо него, ножи ломаются, взрыватели не срабатывают, огонь гаснет, яд нейтрализуется. На другого они налепляют Метку Удачи — и ему везде и всегда начинает сказочно, необъяснимо везти. Мистика какая-то! Чертовщина!

Олмир улыбнулся про себя: он-то знал, каким образом меритские маги создают невозможные вещи. Но Их Святейшество пусть остается в неведении. И о самих меритских технологиях, и о том, что и о чем знают учащиеся королевского лицея.

— Хорошо, — сказал он, — я обдумаю ваши слова и через некоторое время сообщу свое решение. На этом наш разговор закончен, или вы хотите еще что-то сказать?

Шамон пристально смотрел прямо в глаза. Олмир выдержал его взгляд.

— Да, я хочу сказать следующее, — порывшись в карманах, Шамон извлек горсть серого порошка и высыпал его на стол перед собой. — Как Вы думаете, Ваше Величество, что это?

— Мусор какой-то. Мелкий песок.

— Это Мировая пыль. Самая ненужная и ничтожная вещь на свете, вредная разве что своей назойливостью. Наше мироздание самообусловлено, едино и дивно упорядочено. Смысл существования и великого, и малого в том, чтобы найти свою сопринадлежность, отдаться взаимослужению, выполнять возложенную на него функцию. Всякая мельчайшая материальная частичка, каждый человек, каждая планета и галактика должны найти свое предназначение. Лишнее, не нашедшее места в строгом порядке бытия, отбрасывается. Превращается в неустроенное множество. В элемент хаоса, в эту самую пыль. День и ночь я буду молиться, дабы вас не постигла сия незавидная участь. Чтобы Ремита не выпала из мирового устройства. Не распылила бы себя по пустякам.

— У вас все?

— Да, Ваше Величество, — смиренно произнес Шамон, вставая.

— Позже я сообщу вам свое решение, — сухо повторил Олмир.

— Вы можете не облекать его в слова, — предложил Шамон, рассеянно сметая свою пыль на пол. — Просто посетите родиниловскую обитель. Это и будет началом нашего сотрудничества.

— Спасибо за приглашение. Я подумаю, — сказал Олмир, довольно невежливо увлекая Шамона к выходу.

— Пусть поводырем Вам при этом будет не гордыня заблуждающегося разума, а чувство гармонии с окружающим дивным миром. Денно и нощно я буду молиться за вас...

Последние слова Шамон говорил стоя на пороге кабинета.

Далее Их Святейшество сопровождали к выходу из дворца Леон с Главным церемониймейстером. Краев с Ламарком застыли перед Олмиром.

— Ознакомьтесь пока с записью нашего разговора. Надо будет его обсудить, — сказал им Олмир. — Да распорядитесь, чтобы прибрали здесь. Шамон насыпал какую-то пыль. Я буду у себя, посмотрю последние новости.

Оказавшись в малом кабинете, он не утерпел и приоткрыл дверь, ведущую в соседнюю комнату. Заглянул. За прошедшее время там полностью обновили обстановку. Поменяли не только мебель, но и настенные гобелены, установили другие светильники. На том месте, где раньше было кресло, в котором убили Рагозу, стояли поминальные свечи, лежали цветы. Только эта деталь напоминала о разыгравшейся здесь трагедии. Но все равно Олмиру стало как-то не по себе, будто витал в помещении дух умерщвленного. Он плотнее закрыл дверь, щелкнул замком. Постоял, прислонившись к косяку.

Прошлого не изменишь. Его ждали неотложные дела.

Вначале он прочитал сообщение Шерлока. Начальник Тайной службы подтверждал правильность полученных Ламарком результатов расследования. Итак, надо готовиться к неприятным известиям. Олмир чувствовал, что знает имя убийцы, и это знание страшит. От недобрых предчувствий дрожали руки.

Чтобы отвлечься, он просмотрел подготовленную для него сводку новостей. Затем включил общий информационный канал. Ничего интересного. То, что преподносилось как сенсация — убийство Рагозы, ночные события в Луонском герцогстве, неожиданный оборот в ходе заседания Коронного Совета, возмутительное поведение Зои — все это казалось давно прошедшим, пережитым.

Мысли его вернулись к только что закончившемуся разговору. Опять предсказания будущего, намеки на то, что человек ничего не может сделать по своей воле... Нет, не прав Шамон, и все тут! И Род не прав! Каждый человек хозяин своей судьбы. Каждый свободен в своих поступках. А он, Олмир, призван вообще перевернуть весь мир!

Так, Шамон говорил, что не понимает принципа работы многих меритских изобретений. А ведь среди диковин, преподнесенных Месенном, встречаются по-настоящему удивительные вещицы. Одна из них — поисковая программа, которая вроде бы может упорядочивать текстовые файлы по любому произвольно заданному правилу. Потратив много часов жизни на изучение под руководством Лоркаса общей теории алгоритмов, Олмир твердо усвоил, что подобные артефакты не имеют права на существование.

Действительно, отдельные слова можно упорядочить, скажем, в алфавитном порядке по первой букве. Можно — по количеству букв или слогов, по частоте использования, еще как-нибудь. Но невозможно расположить их по полезности, уродливости или, например, по целесообразности.

То же самое с текстами. Из огромного количества сообщений давным-давно научились выделять те, которые содержали заданные словосочетания. Это называлось "поиск по ключевым словам". На основе каких-либо логических правил в частных случаях научили компьютер определять, о чем сообщения, и раскладывать их по рубрикам. Но никто и никогда даже не брался за разработку машинного способа поиска текста интересного, интригующего или, скажем, красивого.

Олмир задался вопросом, почему он до сих пор ни разу не попользовался этим подарком Месенна. Пришел к выводу, что, наверное, потому, что считал эту программу несуразностью и интуитивно сторонился. Значит, в чем-то Шамон прав? В пику ему надо обязательно с ней поработать!

Что выудить из общепланетного Информатория? Да хотя бы затребовать то, что... представляет для него как короля наибольшую угрозу. Хорошо придумано: совершенно непонятен алгоритм поиска. Получив команду, компьютер, однако, "завис" всего на пару минут и вновь вышел в режим диалога.

Подобранные Месенновской программой файлы касались дискуссии, разгоревшейся несколько дней назад в одном виртуальном клубе.

В компьютерных сетях всех планет Содружества существовало множество возможностей для неформального общения, и Ремита не была здесь исключением. Большинство ремитцев ежедневно выкраивало несколько минут или часов, чтобы пожить совершенно иной жизнью. Милая домохозяйка надевала личину ворчливого профессора каких-нибудь редких наук, плюшевый старичок изображал сопливого мальчишку, мечтательная девушка превращалась в отчаянного ловеласа — всех человеческих причуд и странностей не перечислишь. Преобразившись, они старательно играли придуманные роли, развлекались весьма неожиданными иной раз способами, коих изобретено было миллионы. А потом с новыми силами и впечатлениями возвращались в обыденность.

Конечно, в виртуальной реальности действовали иные правила поведения, эволюционировали своеобразные способы времяпровождения, организовывались свои игры и состязания. Тем не менее, самым распространенным занятием в ней было обсуждение реальных событий. Главным объектом пересудов, естественно, был молодой король.

Много неожиданного узнавал про себя Олмир в странствиях по ремитскому Информаторию. Поначалу он сильно стеснялся, переживал по малейшему поводу, пытался исправить подмеченные неточности и ошибки. А потом научился отстраняться, смотреть как бы со стороны, будто речь шла не о нем, а о каком-то другом, абстрактном Олмире, не имеющем с ним ничего общего.

Инициатором дискуссии, ход которой чем-то привлек внимание Месенновской программы, был некий Стас Миллер. Что за опасность таилась в его высказываниях, было непонятно, ибо отсутствовал даже малейший критический намек. Наоборот, было много сетований по поводу тяжелой королевской жизни.

Стас Миллер на все лады переживал, что у Олмира "украли" детство. В то время, когда молодой король ведет торжественные церемонии, председательствует в Коронном Совете, денно и нощно работает с документами и издает указы, все его сверстники просто живут. Дружат и ссорятся, учатся и беззаботно прожигают время. Возникают у них какие-нибудь проблемы — родители и старшие оказываются тут как тут, помогают, направляют, утешают. Олмиру же не к кому бежать за поддержкой, не у кого поплакаться в жилетку.

Множество подголосков поддакивало Стасу Миллеру: да-да, жаль нашего бедного короля. Тяжелую ношу взвалил он на свои детские плечи.

Несмотря на опеку взрослых, в двенадцать лет обычный человек становится самостоятельным и, как правило, получает максимум личной свободы. У него предельно мало каких-либо обязательств, и всюду он отвечает только за самого себя. Обидят — дает сдачи, от избытка сил сам задевает кого-нибудь. Именно в этом возрасте появляются настоящие друзья, которых оказывается возможным впустить далеко-далеко себе в душу. Всего этого Олмир напрочь лишен. У него нет абсолютно никаких преимуществ ранней юности.

Как точно подмечено, восклицали прочие собеседники, и приводили иные примеры ущербности королевского существования.

Любой косой взгляд в его сторону Олмир вынужден расценивать как покушение на честь и достоинство всего королевства. Никто не смеет в чем-либо ущемить его, и он постоянно опасается кого-нибудь обидеть нетактичным словом или жестом. Он персонифицирует государство, являясь бесправным узником жесткой клетки этикета. Все свои душевные переживания он вынужден оставлять при себе.

Придворные, конечно, всячески помогают молодому королю. Там, где обычный человек произносит "я прошу", от Олмира требуют сказать "я приказываю". Потому-то все его поведение разительно отличается от общепринятого. Среда и окружающие дают ему необычное воспитание.

Да-да, вторило Стасу Миллеру множество голосов, молодой король во всем отличается от обычного мальчика. Обстоятельства выковали его характер, превратили в настоящего повелителя.