Конечно, такой суммы наличности в Дамаске нет, зато там есть производства и недвижимость, интересующая Ричарда Львиное Сердце, и именно с ней мог разобраться только Ицхак Левит. Только он знал, что нужно, а что не нужно английскому королю. Только он обладал системным мышлением в организации производства. Ричард переживал, этот еврей был очень дорог английскому королю, но кроме него послать было просто некого. Однако волнения оказались напрасными, к закату Левит вернулся.

— Шалом, барон. — Ричард кивнул на противостоящее кресло, предлагая присесть. Барон-раввин, не смущаясь высочайшего присутствия разместил свою задницу в указанном кресле и знаком отказался от вина.

— Шалом, Сир. Я успел поговорить и с нашими, и с христианами, и с мусульманами. Резни никто из них не хочет, но такой суммы в Дамаске и правда нет.

— Я знаю, что нет, потому вас и послал. Что там по производствам?

— Металлургию лучше перенести на берег, вблизи Лаодикеи есть отличное местечко, к тому же сейчас там самый дешёвый уголь, а...

— А уголь составляет больше половины себестоимости. Я не против, только распределите производства между Лаодикеей, Триполи и Сидоном. Пусть доспехи делают в одном месте, оружие в другом, а пушки льют в третьем.

— Сделаем, Сир. Город оценил свои металлургические мастерские в тридцать тысяч марок.

— Ими владеет город?

— Нет, конечно, Сир, но с владельцами горожане сами рассчитаются.

— Что-нибудь интересное у них ещё есть?

— Много чего, Сир. Алхимики, стеклодувы, ювелиры, кожевенники, ткачи, есть даже несколько механикусов, делающих всякие забавные игрушки, но их лучше оставить работать на месте. Если забрать из города металлургов и кузнецов, освободится довольно приличный кусок земли. Вернее, несколько кусков, которые позже можно будет выгодно продать. Если же свободной земли сразу появится много, цена на неё неизбежно упадёт, а вы таки недополучите своих же денег.

— То есть, тридцать тысяч мы платим за металлургов с землёй, потом их вывозим, а землю продаём?

— Мы не платим, Сир, а берём в зачёт репараций. Оно бы, конечно, получить всё звонкой монетой, но чего нет, того нет. А землю можно будет продать, а можно использовать. Вам же понадобится свой замок в Дамаске?

— Чем плох замок аль-Афдаля?

— Для Ордена Героев он может и неплох, Сир, а для короля откровенно бедноват.

— Ладно, над этим ещё подумаем. Я не собирался устраивать свою столицу в Дамаске, но как вариант пусть будет.

— Никто не говорил про столицу, Сир. Просто у такого блистательного короля должна быть соответствующая резиденция в каждом значимом городе, а в Дамаске вам её отстроят опять же в счёт репараций.

— Давайте уже насчёт репараций, барон.

— Как вам угодно, Сир. Наличности они соберут тысяч семьдесят, тридцать пойдёт в зачёт за заинтересовавшие вас производства, а ещё сто тысяч они обещают выплатить за два года, при этом город сохранит способность выплачивать текущие налоги.

— Годится. — чуть помедлив, кивнул Ричард — Свой собственный город разорять у меня намерений нет. Что-то ещё, барон?

— Я хотел бы попросить у вас разрешения сформировать отряд, который примет участие в освобождении Иерусалима, Сир.

— Бросьте эти глупости, барон. Под ваше военное знамя пойдут только те, которых мы называем мясо. Какая слава в том, чтобы привести мясо на бойню? Нет в этом ни пользы, ни доблести. Или вы считаете, что воевать — это так просто, бери меч и маши им во все стороны? У вас уже есть отряд, и он делает для освобождения Иерусалима в разы больше, чем смог бы сделать при штурме города. Занимайтесь своим делом, барон, все ваши заслуги я вижу и обязательно их отмечу. Не нужно вам брать на свою совесть гибель абсолютно бесполезных на этой войне людей.

Восьмого августа 1193 года, как раз в первую годовщину излечения Ричарда от болезни, в Сен-Жан-д'Акр прибыл Раймунд Тулузский с отрядом окситанских и лангедокских крестоносцев с альбигойскими* крестами на белых плащах.

*https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BB%D1%8C%D0%B1%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D0%B9%D1%86%D1%8B#/media/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:Cathar_cross.svg

Этот день английский король хотел посвятить размышлениям, но для них ему просто не осталось времени, пришлось устраивать большой королевский приём. Раймунду Тулузскому шёл тридцать седьмой год от роду, он успел побыть женатым уже дважды и заиметь законную дочь Констанцию, которой уже исполнилось тринадцать лет — вполне себе невеста, по средневековым меркам. Полезная невеста, очень кстати, для неё у Ричарда под рукой целый отряд героических женихов. Из всех ближайших сподвижников английского короля на Ближнем Востоке, женат был только Граф Эдессы, барон де Во, поэтому связать Окситанию в надёжный союз ещё одним браком было делом вполне реальным.

Окситанцы были одеты по прежней моде в давно устаревшие на Святой Земле шоссы, но над ними никто и не думал подшучивать. Это только вчера надевший штаны новобранец мог посмеяться над таким же, но прибывшим сегодня новобранцем, а на приёме, со стороны крестоносцев собрались ветераны, настоящие хищники, за плечами которых уже лежало почти пять лет войны, поэтому прибывших они оценивали не как модники, а как профессиональные военные. И окситанцы им нравились. Как волкам нравятся подрастающие волчата, надежда стаи на её будущее.

Первым делом, разумеется, альбигойских крестоносцев подвели к Истинному Кресту. Ричард любой ценой решил предотвратить крестовый поход против ереси катаров, поэтому заказал на этот случай сразу двух лучших художников (ну это на его взгляд), пишущих свои полотна в жанре максимальный реализм. Средневековый аналог фотографии, а значит и доказательств. Вот, смотрите: граф Тулузы целует Истинный Крест и при этом его не корёжит, как беса, а наоборот — он воодушевлён и преисполнен святым долгом, как сам Архангел. И все его рыцари тоже.

А кто из обличающих ересь катаров рискнёт поцеловать Святой Крест, стоящий за троном короля-льва? Вот и Ричард думал, что никто. А ересь? Что там говорить о ереси катарского дуализма, в душе самого Ричарда жила и зрела ересь куда похлеще. Английский король больше не хотел попасть в Рай, где бог-сын играет на лире богу-отцу и все при этом улыбаются, как дебилы. Там даже поговорить будет не с кем. Львиное Сердце твёрдо решил для себя попасть в той жизни к Богу-Деду, прародителю этих божественных шутов и потребовать от него прекратить этот идиотизм. Согласится ли на это Бог-Дед, Ричард не знал. Он даже предполагал, что царством Бога-Деда теперь является Ад, но и терпеть этот идиотизм до бесконечности, король Англии намерения не имел.

Катары утверждают, что силы Бога и Сатаны равны? Глядя на окружающее, можно сделать вывод, что Сатана даже посильнее Бога. Сразу обоих — и Бога-Отца и Бога-Сына, ибо блаженны нищие духом, а этот мир может спасти только Бог-Дед. Или прадед. Кто-то же там вменяемый есть?

Джоанна Английская Раймунду понравилась. Именно как самка, а не как политическая партия, в его глазах Ричард легко это прочитал. Тем лучше, прах меня побери. Чем больше гормонов играет в крови у собеседника, тем проще решать с ним по-настоящему значимые вопросы. Король Англии увлёк наследного графа Тулузы к одному из стрельчатых окон, благо, приём был организован в стиле фуршет.

— Я вижу, что невеста вас устраивает, милорд?

— Она очаровательна, Сир.

— Отлично. Тогда мой доверенный духовник из Ордена Тамплиеров обвенчает вас нынче же вечером, чтобы вы смогли заняться зачатием долгожданных мною племянников, а официальную процедуру проведём уже в Храме Гроба Господня.

— Я горю желанием последовать за вашим духовником-Тамплиером немедленно, но мой долг озаботиться судьбой моих свитских. Среди них есть потомки очень знатных родов.

— Судьба — это капризная девка, шурин. Озаботится с ней многие мечтают, но не многим то она даёт. Ваших свитских я пристрою, но единым отрядом они выступать не будут. Я не хочу пускать ваших волчат на убой, им сначала нужно научиться воевать по-настоящему. При штурме Иерусалима вы будете командовать датским легионом, выступающему к западным воротам. У вас будет шанс, войти в Иерусалим первым, но за это вы должны сегодня же приступить к производству племянника. У меня на него большие планы. К тому-же, скоро прибудет моя мать, лучше бы ей застать Джоанну уже не праздной. Если вы окажете мне эту услугу — Иерусалим будет взят вашим мечом.

— Вы готовы передать мне эту честь, Сир?

— Тоже мне честь, — хмыкнул Ричард — Королём Иерусалима вы не при каких условиях не будете, но сможете, проявив определённую смекалку, первым поставить своё знамя на его стенах. Это будет очень символично. Мне бы очень хотелось увидеть альбигойский крест на этом знамени. Именно поэтому командовать вы будете командовать теми, кого я вам подчиню, а не теми лишенцами, с которыми вчера пили. И про герцогство Среднего Египта я не шутил, что бы при этом не казалось вашему отцу. Будет вам и герцогство, в этом я клянусь вам своей честью, а пока перевооружайте и переодевайте свою свиту для новой войны. Но всё это завтра с утра, сегодня тайное венчание, на котором я непременно поприсутствую, а после — совет вам, да любовь.

Как и предполагал Ричард, военная авантюра тройственной коалиции закончилась полным крахом. Сначала сельджуки измотали на марше византийскую армию, вынудив её остановиться, не пропустив даже до Акроина*, а после и вовсе начать спешное отступление, если не сказать бегство. Из сорокатысячной армии в Смирну вернулось едва шесть тысяч, без казны и обозов, не говоря уже про добычу. Подобные катастрофы в Византии редко обходились без смены власти, так случилось и на этот раз. Исаака Ангела сместили, а новым Базилевсом стал его старший брат Алексей III Ангел, немедленно запросивший у сельджуков мира. Переговоры только начались, но уже было понятно, что лукавым грекам придётся уступить либо Синоп, либо Трапезунд. Либо оба сразу.

*современный Афьонкарахисар

Киликийские армяне, затеявшие поход для освобождения армянского нагорья, оказались в бедственном положении, однако английский король остался глух к их мольбам о помощи. Он даже категорически отказался выступить посредником, прямо так и заявив: кто вас в это дело втянул, тот пусть из него и вытягивает.

Ричард отлично помнил, что в другой истории Четвёртый крестовый поход закончился взятием Константинополя и расчленением Византийской империи всего через какой-то десяток лет и не видел никакого смысла оттягивать эту кончину. Более того, он собирался ей поспособствовать и даже приблизить. Возвращение в Европу нужно было провести триумфально, а для триумфа Константинополь подходил более чем. Тем более, что это город Вселенского Патриарха, одного из христианских Пентархов, на которого были виды.

Король Англии планировал не просто повторить фокус из другой истории с Авиньонским пленением Пап, он планировал его значительно превзойти, организовав Иерусалимское пленение всей Пентархии и организации некого подобия Священного Синода, устроенного одним неглупым и предприимчивым русским императором. Именно поэтому он финансировал Орден защиты Пентархии и Патриарха Антиохии, именно поэтому продолжал подкармливать Римского Папу, всё это непременно вернётся с прибылью.

А армяне? Пока что кроме пиратства и разбоя они ничем не отличились. Князь Антиохии даже предложил ударить им в спину и был при этом почти единогласно поддержан всем военным советом, но Ричард проводить эту операцию категорически запретил. Быстрая победа сельджуков в Малой Азии в его планы никак не вписывалась, ему ведь ещё предстояла война с сельджуками Багдадского халифата и не хотелось допускать объединения их сил.

К счастью, король Кипра, Ги де Лузиньян, так и не успел переправить своё жалкое воинство в Киликию. Шесть сотен его кованой конной рати, крестоносцам ещё пригодятся.

В середине августа приступил к своим обязанностям начальника штаба граф Эдессы, барон де Во. В конце августа, флот Гуго де Лузиньяна, адмирала крестоносцев и князя Антиохии, используя только что собранные легионы своего дяди Жоффруа, в качестве десанта, ограбил Александрию.

Хотя после арабского завоевания Египта, Александрия и утратила значение главного Средиземноморского порта, уступив первенство Дамиетте, город был очень богат. Князю Антиохии даже не удалось забрать просушенное корабельное дерево, трюмы его кораблей были переполнены более ценной добычей. Суровый Ле Брюн чуть не пустил слезу, отдавая приказ поджечь такое богатство, но оставлять его было нельзя.

В начале сентября, когда Нил вошёл в берега и с Дамиеттой установилось сухопутное сообщение, Ричард отдал приказ армии начать сосредоточение вокруг Иерусалима, перенёс свою ставку в лагерь Гийома де Баскервиль, сеньора Антепа и повелел собрать полный военный совет, включая Спящего Леопарда и Принца-Бастарда. Семнадцатого сентября военный совет наконец собрался в полном составе, включая вернувшегося из дипломатического вояжа Робера де Сабле, Великого Магистра Ордена Тамплиеров.

Робер успел пересечься в Яффе с послом короля Франков, епископом Бове, Филиппом де Дрё, и поведал Ричарду свои мысли на резон назначения послом такой одиозной фигуры. Ведь у английского короля не было более ярого хулителя, чем этот подонок. Робер же подсказал правильный ход — просто не замечать этого ишака. Пусть себе бродит по Яффе, никому не нужный и переоценивает собственную значимость, как и значимость своего короля. Де Дрё настоящий мерзавец, но мерзавец он умный, вот пусть и подумает.

В Сен-Жан-д'Акр прибыла Алиенора Аквитанская и сразу принялась качать права. Свиту её пришлось арестовать, а саму изолировать от пагубного влияния, до приезда в Акко самого Ричарда. Ибо баба совершенно неуправляемая, и оставлять её без присмотра — крайне неразумно. Сказано всё было довольно куртуазно, но саму суть король Англии уловить сумел. Да, это была его мать, да, до самого ухода сыночка Ричарда в мир иной, она хранила ему верность, но ведь и её последующие деяния из памяти уже не вычеркнешь. Именно она повелела убить собственного внука, ради единственного оставшегося в живых сына, самого ничтожного из всех. Она не просто интриговала, она вся целиком жила в мире своих интриг, как правило идиотских. 'Никто не забыт, ничто не забыто' — усмехнулся Ричард.

— Кто повелел заключить свиту королевы под стражу?

— Я, Сир. — Спящий Леопард чуть качнул подбородком, не проявляя ни малейшего раскаяния — В Яффе на тот момент я оказался старшим. По уставу принял командование и разоружил разбойничью шайку. Убили всего двоих, самых глупых.

— Полностью одобряю ваши действия и выражаю вам свою благодарность, милорд.

— Я действовал строго по уставу, Сир. Право, в аресте этих дураков не было никакого героизма. Жаль, что двоих пришлось убить. Остальные размещены в госпитале и на гауптвахте, королева этапирована в Акко, со всем возможным в тех условиях почтением.

— Вот так, милорды. — Ричард обвёл глазами присутствующих — У нас война. Закон о военном положении касается абсолютно всех, даже Папу Римского. Итак, Иерусалим. Я уступаю своё право взять город Раймунду Тулузскому. Именно он будет штурмовать западные ворота города и именно он установит первым своё знамя. И не вздумайте это оспаривать, милорды, это мой законный приз и только я решаю — кому его отдать.