Она сжала его своим языком, а затем высвободила. Ее язык продолжал скользить от головки к основанию и обратно. Она делала это медленно и методично, мягко но с нескрываемым любопытством. Она ощущала какое-то опасение, которое не могла скрыть. Я уже давно запрокинул голову назад, но, когда, почувствовав, как она убрала своя язык, снова опустил глаза и заметил, что ее правая когтистая рука с когтями обвилась вокруг основания моего члена. Она перестала удерживать мои ноги, своими острыми, как бритва, когтями, но я не осмеливался толкаться и отступать, чтобы не пожалеть об этом, устроив кровавое месиво.
Она сжала и разжала пальцы своей когтистой руки несколько раз; время от времени она смотрела на меня, чтобы разглядеть выражение моего лица, прежде чем снова сосредотачивала свое внимание на насущных проблемах.
— Вот как ты это делаешь? Спросила она меня, подняв глаза.
— Что делаю? Спросил я между вдохами.
— Моя подруга сказала, что мужчины все время это делают. Она так же добавила, что ее мужу очень нравится, когда она делает это вместо него.
Мои мысли были запутаны, поэтому я честно ответил: — Мастурбация? Это когда ты крепко сжимаешь и поглажи-вааешь!
Она даже не дождалась, пока я закончу, и тут же начала бегать когтем вверх и вниз по основанию, постепенно увеличивая скорость. Один уголок моего разума был в ужасе от когтей, которые могли разорвали меня там на куски, но из другого угла звучал стон удовольствий, исходящий из моих чресел. От ее когтистой руки расходилось тепло, которое распространялось по всему моему телу, вызывая оцепенение. Это было так же, как в прошлый раз, и много раз до этого, когда ее кожа соприкасалась с моей. За исключением того, что в этот раз тепло было во много раз сильнее.
К настоящему моменту я уже потерял счет времени, в течении которого был тем, кто получал удовольствие, но внезапно Розетта остановилась. Я посмотрел вниз и увидел, что ее когтистая лапа все еще сжимает основание моего древка, но она пристально смотрела на кончик, из которого начал вытекать предэякулят. Я был на грани того, чтобы вернуть контроль над реальностью и заставить ее остановиться, когда она слизнула его. Именно тогда в ней произошла почти пугающая перемена. Я почувствовал ее разгорячившееся дыхание, щекочущее меня внизу; она облизала головку, до сих пор она только сжимала свои губы и целовала ее; почти инстинктивно она обхватила ее губами и взяла в рот. Изменение температуры поджарило мои чувства. Я почувствовал, как ее язык обвился вокруг меня. Ее рука начала двигаться вверх и вниз у основания, а голова начала раскачиваться взад и вперед. Я чувствовал легкие уколы вдоль пениса, когда мой мозг сообщил мне, что она слегка скользит по нему своими острыми как бритва зубами. Если бы я лучше контролировал свой разум, то, возможно, запаниковал, но я уже давно миновал точку невозврата.
С одним когтем, обмотанным у основания, другим, обхватившим первый коготь, с ее губами и зубами, скользящими взад и вперед по головке и остальной части члена, с ее языком, извивающимся и подталкивающим меня, я чувствовал, как быстро достигаю кульминации. Мышцы моих ягодиц напряглись и инстинктивно задвигались вперед и назад, следуя движениям Розетт. Она тоже давно потеряла рассудок. Когда я достиг своего предела, я почувствовал, как она принялась заглатывать мой член все глубже и глубже, пока я не начал доставать до ее горла. Она выпустила основание из своей хватки, положила свои лапы на мои бедра и начала брать его в свое горло. Потеряв рассудок, я схватил ее за голову, взяв в руки пряди ее длинных рыжих волос. Одним единственным взрывом я выпустил то, что до сих пор сдерживалось.
Розетт в удивлении закашлялась, когда я окрасил ее шею в белый цвет, импульс за импульсом мощные и сладкие сокращения мышц в нижней части моего тела создавали выстрелы снова и снова и моя голова стала пустой, а зрение затуманилось. После более двадцати секунд я наконец почувствовал себя опустошенным. Мои руки обессилили и отпустили Розетту. Она отстранилась, мои ноги подкосились, и я скользнул обратно в ванну мимо ее ног. Я чувствовала себя измученным, но смотрел на Розетту, все еще стоящую на коленях. Она запрокинула голову и судорожно сглотнула. Она посмотрела на меня и ее лицо было окрашено в удовлетворенное выражение экстаза, но глаза по-прежнему оставались хищными.
Я был первым, кто пришел в себя. До сих пор я практически ничего не замечал, но сейчас обратил внимание на то, что почти полная ванна полностью лишилась воды. В комнате повисло облако пара; каждая капля, которая была там раньше, испарилась. Если бы окна в ванной не существовало или оно не было открыто, комната вполне могла бы стать настоящей сауной.
То, что случается в прошлом, повторяется и в будущем. Я выскользнул из ванны; на этот раз Розетта была либо слишком возбуждена, либо не хотела меня останавливать. Каждая капля пота и воды на мне была смыта жаром, исходящим от Розетты. Я коснулся сухого пола ванной комнаты и через дверь увидел, что две кровати в главной комнате были сдвинуты в одну большую кровать. Розетта все спланировала заранее.
Я обернулся и увидел Розетту, стоящей голой прямо позади меня. Я отступал назад на шаг, после каждого совершенного ей в моем направлении. И при этом я не мог двигаться назад достаточно быстро. Она направлялась прямо ко мне, глядя на меня с раскрасневшимся выражением лица. Развратный хищник в глазах и сексуальная улыбка пронзили мое сердце. Ее хвост хлестал позади нее, угли сбрасывались с каждым взмахом, и они, разлетаясь, танцевали в воздухе поднимающемся с пола. Я помню, что ее пламя горело так ярко лишь дважды. Когда она натолкнулась на меня в самый первый раз, и в тот раз, когда она боролась с Aмазонкой у реки. Задняя часть моих колен ударилась о что-то. Оно было мягким, очевидно, это кровать. Именно в этот момент Розетта прыгнула на меня, закрутила в водовороте и я оказался сверху нее.
Именно в таком положении: мои руки удержали меня, Розетта лежала наполовину на кровати, а ее ноги касались пола, я же возвышался повиснув над ней. Ее когти крепко сжимали мои плечи, волосы растрепались по покрывалу, а пара глаз смотрела очаровывающим взглядом. В голове не возникло и единой мысли об отступлении; пускай и медленно, она втянула меня в это; мое лицо приближалось к ее. Всей моей силы воли было недостаточно; это только бы замедлило неизбежное. Я шел по курсу к столкновению. Чем ближе я приближался к ней, тем больше тепла я чувствовал. Чем больше тепла я чувствовал, тем слабее становился мой разум и тем больше мои мысли замедлялись. К тому моменту, как мои губы зависли чуть выше ее, мои силы покинули меня, и она с помощью единственного рывка преодолела последнюю часть расстояния, и я поцеловал ее. Ее длинный язык
агрессивно выпирал и боролся с моим собственным.
Теперь я был заперт; она отступила, переместив свое тело вверх по кровати, и я последовал за ней. Она лежала спиной на кровати, глядя на меня висящего над ней опираясь на руки и колени. Наши губы разделились, и мы оба жадно задышали. Со скоростью молнии она приблизила свое лицо к моему и вновь поцеловала меня. Ее губы мгновение были прижаты к моим; затем она отступила и посмотрела на меня своими янтарными крокодиловыми глазами. Я чувствовал, как ладони ее когтей ласкают каждую из моих щек.
Она привлекла мое внимание, а затем произнесла три простых слова: — Лавен. Я люблю тебя.
В это же время, я снова затвердел и был готов к действиям. Во мне разгоралась жара, которая пыталась сбежать, особенно из одного места. Я был больше, чем обычно. Мне было больно, и это тепло просило об освобождении. Именно поэтому, когда я бросился вперед, я совсем не мог держать себя в руках, почувствовав теплые, мягкие и влажные объятия внизу. Как только я вставил спина Розетты выгнулась, а ее когтистая лапа обвила и крепко прижалась к моей шее. Я больше не понимал что происходит; в моем теле было тепло, которое нужно выпустить. Это двигало моими чувствами и моим разумом. Это подтолкнуло мои бедра вперед, вперед в Розетту. Чем глубже я входил в Розетту, тем теплее становился, и цикл питался сам по себе, ускоряясь все дальше и дальше. Я уже сильго кончил ранее, но это не останавливало меня. Я был невероятно чувствительным; но даже если мой член был таким чувствительным, что мне было немного больно, я продолжал. Сзади, бедра Розетт были прижаты к моим, и мы вместе качались взад-вперед на кровати. Она крепко держалась за меня, и я почувствовал, как ее ноги скрестились за моей спиной. Она держалась за меня так, как будто я был единственной веткой, удерживающей ее над пропастью.
Кровати заскрипели под тяжестью и грубыми движениями и загремели громче, когда я начал набирать скорость. Розетта прижималась крепче, ближе, выделяя больше тепла, и чтобы израсходовать это тепло, я двигался еще быстрее. Розетта начала издавать короткие сладкие стоны, и они переросли в длинные развратные. Я почувствовал, как мой член сжался, и протолкнул его дальше внутрь. Мышцы и мембраны работали на моем члене так, как я не мог себе представить, отталкивая меня. Когда я достиг предела того, как быстро я могу качаться вперед и назад, дыхание Розетты превратилось в крики экстаза. Я продолжал погружаться сильнее и глубже каждый раз. Я чувствовал, как вокруг другого меня глубоко внутри, обвились, сжимались, тянули нежные скользкие, липкий и мокрые объятия. Розетта тоже приближалась к некоторому пределу. Ее когти расцарапали мою кожу и с болью вонзились в плоть, но это была не боль, которая могла пересилить создаваемое удовольствие. Даже когда она приблизила зубы и вонзила их мне в плечо, я продолжил. Все это только подтолкнуло меня к конечной цели.
Заключительный этап был достигнут, я достиг критической скорости и чувствуя, что преодолел предел, услышал, как дыхание и стоны Розетты сделали то же самое. Совершив несколько последних глубоких толчков, я преодолел последний предел, пробился как можно глубже и во второй раз выпустил ее из себя. Мое семя лилось в Розетту, и она цеплялась за меня, принимая ее. Выстрел за выстрелом я чувствовал с каждым дополнительным всплеском, что каждый становится все слабее и меньше, чем предыдущий. Из моего тела вырывалось много тепла. Я стиснул зубы и застонал; Спина Розетты была выгнута; ее тело содрогалось, как мое, и буквально кричало в экстазе. Наконец, Розетта ослабила хватку, и, потеряв силы, я упал на нее сверху. Я откатился в сторону, сбросив вес с ее груди, которая вздымалась вверх и вниз, отчаянно нуждаясь в воздухе. Я лежал рядом так же, отчаянно ища воздух. После того, как мы были так долго соединены, я чувствовал себя отделенным и изолированным, но вскоре это чувство изгнали, когда маленькая, женская фигура перевернулась и прижалась ко мне. Я почувствовал, как большая пара мягких, но крепких грудей прижимается к моей груди; гладкие шелковистые бедра и живот терлись о меня, а чешуйчатые когти терлись о мои голени. Я повернулся, чтобы посмотреть на лицо рядом со мной. Лицо красивой, засыпающей женщины, с закрытыми глазами и улыбающимся ртом.
Сон так же одолевал и меня. Рядом со мной было тепло, это тепло просачивалось от нее ко мне, но также был холодный ночной воздух залетающий из окна. Солнце уже давно зашло; не было городских огней, к которым я привык, но вокруг были свечи. Яркий огонь, свет. Не только из-за спины Розетты, где ее хвост лежал в покое. Но с покрывала. Занавеса. Нескольких стульев. Декоративной картины или двух. Все они тлеют; каждый изрыгает черный дым. Я почти потерял сознание. Разумная часть моего мозга закричала, что это из-за дыма или угарного газа. Мой рациональный мозг также видел тлеющий хвост Розетты и соединил два и два.
Я пару раз ткнул Розетту в щеку. — Розетта, комната в огне. Она сморщила лицо и застонала, но ответа не было. — Роза, — сказал я. — Роза, комната в огне, — лениво сказал я, почти монотонно.
Она отмахнулась от меня и снова вернулась ко сну. Но пожар в комнате затух сразу. Оставалось немного дыма, но он был вытеснен порывами ветра из окна. Повсюду был нанесен ущерб, но у меня не было сил заботиться или сочувствовать. Я только надеялся, что старая пара получила хорошую компенсацию заранее. Повернувшись на мгновение, она прижалась еще ближе ко мне и уткнулась лицом в мое плечо, а ее дыхание стало спокойным и ритмичным. Вскоре, я так же уснул.
Глава 13
He уcпeл я зacнуть, кaк oчнулcя oтo снa бeз снoвидeний. Этот пpомежуток вpемени пpошел для меня в дезоpиентaции, но я мог сказать, что чувствовал явную неxватку кислорода в мозгу. Дышать было трудно. Я говорил как старик с траxеотомией и больными почерневшими легкими. Mои глаза привыкли к утреннему свету, по крайней мере, один глаз. Половина моего зрения была полностью затемнена чем-то большим и мясистым, прижатым к моей щеке, и чем-то чешуйчатым, трущимся о мое горло. Проснувшись, я непроизвольно вздрогнул и чуть не впал в панику.
Mои руки инстинктивно потянулись к руке, обнимавшей меня, но даже вся моя сила не могла сдвинуть ее с места. Mои рефлексы были подавленны и ослабли вскоре после того, как я напряг руки до предела. Удрученный неудачей, мой разум смог осознать и понять, в чем проблема. Прошлой ночью Pозетта внезапно набросилась на меня, загнала в угол на кровати, зажала меня и мы занимались сексом, а ночью она повернулась во сне и обняла меня за голову. Cпасибо, мозг, xорошо, что ты всегда рядом, когда ты нужен мне больше всего.
Поздравив себя, я пришел к другому выводу; моя проблема еще не решена. Hедостаток кислорода в моем мозгу, очевидно, начал делать странные вещи с xодом моих мыслей, а опыт состояния близкого к смерти сделал меня более чувствительным к стимулам. Oщущения, создаваемые мягкой грудью, прижатой к моей голове, были приятны, а время замедлилось достаточно, чтобы я мог наслаждаться этим чувством еще сильнее. Kризисная ситуация начала усугубляться, когда мой мозг, уже израсходовав себя, позволил панике снова овладеть мной. Я попытался просунуть руки под красную, толстую, как броня, чешую на ее предплечье, если я смогу немного отдернуть ее назад, один хороший глоток воздуха, и я вернусь на путь к тому, чтобы остаться в стране живых.
И внoвь моя боpьбa и увeртки закончились неудачей, мои руки отчаянно искали что-то, что можно было бы схватить. B конце концов, моя правая рука взялась за обильную пригоршню мягкой плоти и в панике сжала ее, в ответ на что последовал сладкий стон. Тело прижатое к моему, наконец, зашевелилось и выпустило женский зевок.
— Oх, Лавен, еще так рано, а ты... — Проворковала Pозетт.
Я ответил гортанным звуком. Я почти мог видеть, как она машет головой из стороны в сторону в недоумении, словно собака. Она интерпретировала мое тяжелое положение и желание спасти свою жизнь в баловство. Это заставило ее обнять меня крепче. Mоя способность дышать была полностью отнята. Я чувствовал, как ее щека покоится на макушке моей головы и трется о нее взад и вперед, пока она весело напевала про себя. Моя ладонь лежащая на простыне начала стучать по ее голове. Cловно она двигалась инстинктивно, я почувствовал, что мертвая хватка немедленно ослабла, и я ощутил облегчение, сделав один гигантский вздох. Моя спина также взлетела вверх, и я выпрямился, задыхаясь.
