Самый Лучший Ветер - 2, первые 13 глав

Но потихоньку он размялся и прибавил, так что скоро мы дошли до ближайшего жилого забора, где уже сцепились в драке две вроде бы кошки. Колдун ловко треснул мимоходом по орущему клубку палкой, и он распался на взлохмаченных и взбудораженных Аниську и Овдюшку.

— Гоняет мой остальных-то, — поделился со мной Фома Егорыч, не обращая большого внимания на обидевшихся на него домовых. — Что-то ему не так сказали, или не тем тоном, когда я силу терять начал, вот он и...

Потом он уже виденным мной у Арчи жестом пришпорил домовых, и они в ужасе порскнули в разные стороны, а потом галопом по заборам, по плетням и по собачьим будкам помчались в сторону села, сшибая по пути горшки и висящее на просушке бельё.

— Пусть лучше на меня обижаются, — опять объяснил он, хотя я ничего и не спрашивал. — Чем меж собой дерутся, охламоны. Хорошее они племя, доброе и работящее, но при этом склочное донельзя и выяснять отношения любят больше, чем надо. Чуть чего — драка! Один раз пузырьки мне побили, в аптеке-то моей, а мне ведь не настоек жалко, а пузырьков, где я их возьму? С крышечками-то притёртыми?

— Да знаю я, — пришлось буркнуть мне, чтобы немного утихомирить разговорившегося и воспрявшего духом старикана. Плюс по пути я добавлял ему силы понемногу, внимательно следя за его самочувствием, так что разговоры меня здорово отвлекали. — Не бухти, мешаешь.

— Ага, — спохватился тот, вновь прибавляя шаг и на ходу следя за всеми моими потугами, всё-то он понимал. — Молчу-молчу, идём уже.

Вот так мы втихомолку по практически пустым улицам всего за час допёрлись до ворот на сельскую взлётку. Пот лил с меня градом, силы здорово уменьшились, но старик выглядел огурцом и даже вроде бы помолодел. И слава богу, но у ворот встретил нас Арчи, который припёрся на 'Ласточку' за амулетами своей работы, чтобы деревенским раздать. Вчера хвастался, наверное, напропалую, а сегодня изволь ответ держать. Он в несколько слов понял ситуацию и развеселился.

— Ух ты, — протянул он заговорщицким тоном, внимательно разглядывая старика и поклонившись ему со всем уважением. — Принимайте в игру, в общем. Я такое страсть как люблю.

— Принимаю! — стукнул старик по утоптанной земле палкой. — А потому спервоначалу сделай-ка ты, паря, вот что. Утихомирь свою саламандру огненную, пусть смотрит, если интересно ей, но пугать никого не надо, хорошо? И с эльфийку о том же самом попроси, ладно?

— Лады! — хлопнул Арчи по выставленной колдовской ладони и помчался обратно на 'Ласточку', сгрузив коробку с амулетами какой-то девушке. Я увязался за ним, перед этим усадив старика на колоду, пусть отдохнёт.

На борту уже был и Далин, по обыкновению свежий, подтянутый и даже без мешков под глазами. Но Лара и Лариска выглядели растрёпками, причём эльфийка шарахалась по 'Ласточке' как у себя дома, в мягких штанах, майке и шлёпанцах на босу ногу, рассчитывая после чая опять завалиться спать в свою каюту. Они с Лариской на пару протяжно зевали, и я даже немного её пожалел, но тянуть с откровениями от Саввы было уже нельзя. Антохи на борту не было, и слава богу.

— А теперь идите все тихонько сюда, — я уселся на высокий табурет в кухне и повертел головой, осматривая 'Ласточку' на предмет посторонних внутри и снаружи, и даже поблизости. На борту были только свои, Кирюха занимался коммерцией, выменивая чего-то там и хомяком метаясь от холодильников и полок с провизией до ограды деревни и обратно. — Скажу чего.

— Ты меня уже пугать начинаешь, — плюхнулся рядом со мной Арчи. — Разговорами нежданными своими.

Я лишь отмахнулся от него и не повёлся на его расспросы, пока гном и Лара не уселись с нами рядом, причём эльфийка что-то заподозрила и усыпила от греха подальше Лариску.

— Рассказывай, — наконец устало привалилась она рядом со мной на табурет, и я начал. Мне пришлось начать с самого начала, вспоминая все в малейших подробностях и не упуская при этом ни одной мелочи. К такой манере приучила нас сама Лара, ей не нужны были мои выводы и домыслы, ей нужен был подробный пересказ в мелких деталях, а выводы она и сама делать умела, получше нашего.

Поэтому я, напрягаясь и вспоминая все до последних мелочей, до последнего слова и ощущения, трепал языком без умолку и заткнулся только минут через пятнадцать.

— Светится, говоришь? — рассеянно спросила она, но было заметно, что неожиданное просветление отца Саввы интересовало ее меньше всего. — Это забавно, слушай. Надо пойти посмотреть.

Я лишь пожал плечами и перевел взгляд на подельников. Далин был мрачнее тучи, гномы и церковь традиционно не ладили между собой, а вот Арчи с холодной усмешечкой уставился сквозь меня вдаль, постукивая при этом по столу пальцами.

— Чего-то я Новониколаевск вспомнил, — маг наконец очнулся и заговорил со мной, потирая ладонью шею. — Ошейничек тот, повышенной святости, отца Александра и прочее. К чему бы это?

— Так, — резко встала с места Лара и пошла в свою каюту, на ходу начав раздавать указивки. — Вы двое, занимаетесь домовыми и колдуном, я уже все знаю. Постарайтесь всю деревню приволочь, пусть это будет им вместо цирка. Ты, Далин, дуй на кузню и требуй продолжения банкета, понял? Оттяните на себя народ по максимуму, хорошо? Мне надо понять, кто ещё, кроме попа, в деле, а так будет легче. Вычислить надо голубчика, потому что сведений от отца Саввы очень мало, надо ещё. А если их двое-трое будет, совсем хорошо.

Не успели мы подняться с мест, как эльфийка уже выскочила в коридор при полном параде. Я попытался её рассмотреть, но тут как будто соринка попала мне в глаз, я заморгал, Арчи с Далином тоже, а когда проморгались, никого в коридоре и не было.

Глава 13, в которой герои принимают участие в колдовском обряде

— Я-то, конечно, пойду, — озадаченно произнес Далин, протирая отведенные ему глаза и безуспешно пытаясь высмотреть эльфийку хотя бы на лётном поле, через открытую дверь. — И банкет продолжу, но там же мёртвые все. Половина так вообще с вечера в осадок выпала, а остальные утром вот, я даже поспал немного, потому что один остался. С кем продолжать-то? Да и время не то, еще даже обед не наступил.

— Не прикидывайся, гноме, — Арчи выволакивал из своих ящичков и ухоронок амулеты и обереги, рассовывал по карманам рунные пластинки и какие-то пузырьки, в общем, готовился всерьёз. — А то я ваших подгорных пиров не видел, которые от трех до семи дней. Там у вас вообще на время внимание не обращают. И как я тогда выжил только...

— Под Горой солнца нет, — немного смущенно объяснил ему гном. — Когда пир, часы отбирают у приглашенных, и старейшина объявляет, допустим: 'Ужин шестьдесят четыре славных часа по такой-то причине!' И это не просто так, это уважение поводу и празднику, или герою, в честь которого всё это затеяли, вы же в курсе.

Мы с Арчи переглянулись и заулыбались, потому что эту особенность гномских праздников знали очень хорошо, доводилось присутствовать. Гномы очень любили детальную иерархию во всем, и с удовольствием чтили свои строгие традиции.

Вот допустим, объяснял мне как-то Далин с большой неохотой, выплавили гномы особо удачную марку стали, над которой долго бились — надо же это дело как-то отметить, правильно? Вот и затевают праздник всем родом, и зовут на него почётных гостей из других родов. А почётный гость у гномов — это такой сморчок замшелый, славный прежними делами, но сейчас вполне можно три-пять дней обойтись и без него, и ничего, работа не встанет.

И допустим, вникали мы с Арчи в эти гномьи заморочки со сдавленным смехом, другой род тоже что-то сделал славного, но пожиже и пониже. Но деяние это тоже пира достойно. Как в таком случае быть? И тогда был найден очень простой и всех устроивший выход из положения — ранжирование пиров по часам.

Выплавка новой, до этого не получавшейся и очень удачной марки стали — семьдесят два часа, не меньше. Станок или генератор добили, над которыми могли и год возиться — ну, тут двадцать четыре или двадцать шесть часов, не больше. Поторговали удачно — квасьте в свое удовольствие часов восемь, хватит вам и этого.

Перед любым пиром сходились старейшины ближайших родов, и выясняли его статус в часах. Дело это было очень серьёзное, они трясли бородами, указывали на прецеденты, ругались и дрались, но обычно приходили к общему знаменателю, к удовольствию или неудовольствию всех причастных.

Вот так и родился этот знаменитый гномский выкрик перед началом любого подгорного пира, и надо сказать, что гордились виновники этих торжеств объявленными часами больше, чем княжескими орденами и медалями. Высшим шиком считалось у них в разговоре как-нибудь невзначай обронить, что дескать, вот не любит стоящий перед тобой гном пиров, от работы они здорово отвлекают, а потому еле он вытерпел назначенные в его честь шестьдесят четыре, а то и семьдесят два часа.

В таких случаях считалось приличным поддержать такого гнома, и осудить вместе с ним долгие пиры, но делать это следовало чрезвычайно почтительно, и даже с придыханием, потому что все всё понимали.

Далин наш такой чести ещё ни разу не удостаивался, тут нужен был настоящий подвиг, без дураков, но опыт по таким пирам имел, поэтому я не позавидовал сельскому кузнецу и остальным мужикам.

— Ладно уж, — махнул рукой на нас гном, вытащил из ящика авоську и принялся складывать в нее из буфета бутылки с гномским самогоном, который мы с Арчи стали бы пить только под угрозой немедленного расстрела. — На что не пойдешь ради экипажа. Мало будет, ещё схожу.

Набрав литров десять, он перетянул ремень, пригладился и причесался, и твёрдым шагом, как на работу, вышел на лётное поле вслед за Ларой.

— Звездец мужикам, — озабоченно глядя ему вслед, скривился Арчи. — Он сейчас их по всему селу отлавливать будет, ватагу собирать со стаканом наперевес, и попробуй откажи! А кто будет возмущаться или отлынивать, тому штрафная! А мне потом их лечи!

Меня невольно передернуло, как только я представил себе штрафную чарку с гномским самогоном, и я тут же постарался выкинуть этот отвратительный образ из головы.

— Их проблемы, — не стал я сочувствовать сельским мужикам. — А у нас своё дело, не забыл?

— Будет вам цирк, — пробормотал Арчи, уже выходя на поле и запечатывая за мной дверь. — Почтенная публика останется довольна, или я не я буду, вот увидишь.

Фома Егорыч при нашем появлении встал с со своей колоды, и с интересом уставился на меня, ожидая чего-то. Мы, в свою очередь, уставились на кипу хорошо выделанной бересты с какими-то детскими рисунками, аккуратно уложенную на колоде, и закреплённую сверху тяжёлой палочкой, чтобы не сдуло ветром невзначай.

— Подкинешь силы, паря? — спросил меня колдун. — Да можно начинать.

— Подкинем, — взял в свои руки инициативу Арчи, беззастенчиво оттирая меня на второй план. — Без проблем. Объясни только сначала, что к чему. И очень интересно мне узнать, что это за берестяные грамоты у тебя тут такие.

— Хорошо, — вздохнул колдун, — слушайте.

И тут мы и все собравшиеся узнали, что это не просто клочки бересты с рисунками, это прямо ордера на заселение.

— Домовые грамоте не обучены, но обезьянничать мастера, и про учет знают, — поднял одну из них Фома Егорыч. — Видишь, береза нарисована? Это означает — Березины, не иначе. Веник банный под ней нарисован — значит банника у них нет, путешественника чёртова. И овца явственно угадывается — значит овинник тоже усвистал. Или коза, чёрт ее разберёт. А домовой есть, дом не нарисован, но приходится ему вкалывать и за себя, и за тех парней. Все просто. И слеза нарисована — плачет, значит, изнемогает.

— Батюшки, — тут же ахнула какая-то баба из и схватилась за щёки. — Это же мы Березины, это же у нас не все дома! А чего делать-то теперь?

— Делать всем следующее! — Арчи выхватил из рук колдуна бересту с неумелыми рисунками, и поднял ее над головой. — Слушать сюда для начала, и внимательно! Я смотрю, тут у вас в каждом дворе непорядок, верно? В каждом дворе, к гадалке не ходи, кого-то не хватает!

Березина тут же подорвалась во весь голос с ним соглашаться, и рассказывать всем желающим, что то-то она подозревала неладное, то-то скотина была обихожена не так, как раньше, да и вообще, но Арчи сурово её перебил, не постеснявшись воспользоваться и магией.

— Тихо мне! — шикнул он на впавшую в ступор бабу, треснув её для порядка грамоткой по голове. — Мешаешь! Остальным слушать сюда! Значит, так! Надо пробежаться по селу, и созвать сюда всех, кого только можно, ясно вам? Потому что будет сегодня небывалое, нигде такого ещё не приключалось — будем знакомить и подбирать домовых и прочих по хозяину!

На поле уже собрался какой-никакой народ, и теперь минимум половина из них, помоложе, рванули выполнять приказ Арчи.

— Стойте! — спохватился он и сделал тон заговорщицким. — Попу только не говорите и к нему не ходите! Он человек хороший и все уже знает и совсем не против, точно вам говорю, но ему по должности не положено, ясно вам? Пусть он как будто бы в неведении останется, дома посидит, и ему хорошо, и нам!

Несколько человек из мужиков даже покрутили головами, сраженные таким простым выходом из положения, погрозили пальцами молодняку и бабам, подтверждая сказанное, и гонцы ринулись в путь.

— А мы подождём пока, — Арчи уселся на колоду и запустил руки в кипу грамоток. — И рассмотрим список вакансий, потому что тут с душой подходить надо, не просто так. Никогда такого не видел, честное слово, рассказать кому — не поверят, особенно про путешественников. И вы садитесь, не стойте тут, как укор совести.

Фома Егорыч с облегчением уселся по другую сторону от грамоток, он уже понял, что дело попало в нужные руки, а я примостился рядом с Арчи. Между нами тут же возник из ниоткуда Кирюха, возбуждённый донельзя.

— Мену закончил! — отрапортовал он мне. — Далин будет доволен! А теперь общество просит меня с вами побыть, у них тоже пожелания есть! Кого куда и кому определять!

— Без тебя никак, — согласился с ним я, мимоходом погладив его по голове. Арчи одобрительно покосился на домового, но ничего не сказал, занимаясь разбором грамоток.

— А вот, к примеру, мы там есть? — подступил к нам самый нетерпеливый мужик, выглядевший не очень-то и солидно. — Рыбниковы мы!

— Сейчас посмотрим, — Арчи разложил грамотки в несколько слоёв по колоде, пытаясь найти чего-то похожее на фамилию просителя. Он ковырялся в бересте на пару с Егорычем, но не мог ничего найти, и тут Кирюша пришёл к нему на помощь. Искомая грамотка как бы сама собой вползла к магу в руки, и он с благодарностью кивнул головой.

— Вот, смотри, — показал бересту мужику Арчи. — Нарисована селёдка, это ты и есть, значит. Вся дворовая нечисть у тебя на месте, а вот именно домового и нету. Непорядок.

Тут уж не выдержали и подступили все остальные, интересуясь своими нечистиками, народ всё прибывал и прибывал, и Арчи им подыгрывал, громко, во весь голос уведомляя об свободных вакансиях, и всё это уже смахивало на какой-то цирк.

Он легко перекрикивал все усиливающийся шум, но никого не затыкал и не просил вести себя потише, и не призывал никого к порядку. Наоборот, Арчи по мере сил завлекал все прибывающий и прибывающий народ, легко отвлекался на объяснения, выискивал отсутствующих и отправлял гонцов на их поиски. Егорыч посмотрел на него несколько раз недоумённо, мол, к чему этот балаган, но подумал и решил не лезть. Правильный он был старикан.