Mortal Kombat: Icedpath

-А, говоря о Китане, — третьим влез Кейдж. — Вот что: посеешь сорняк — розу не вырастишь, хоть заполивайся!

("дурную траву рвут с корнем"... без светлого карателя не обошлось)

-И коль она — падчерица Канна и дочь этой отвратительной дохлой шлюхи — Синдел или как там ее, то сволочь она — во веки веков аминь, хоть еще сто тысяч лет проживи! Лю-то убеждать бесполезно, но ты! — Кейдж придвинулся к Саб-Зиро, выставив шею вперед, будто пещерный человек. — Она выпустила тебе кишки, а ты ее защищаешь! Подумаешь, благородный отыскался! Да будь у меня твоя Сила — я б эту дрянь эденийскую в мороженую отбивную превратил!

(истина грязна и омерзительна, как плевок на тротуаре...?)

-Значит, мне ты доверяешь? — очень спокойно задал вопрос Саб-Зиро. — Но ведь мой брат выступал против вас на первом Турнире. Я — того же корня, Джонни Кейдж.

-Тьфу! — актер занес кулак. Въехать ему в рожу. Болван упертый, какого дьявола он на стороне эденийской твари? Или — тоже шпион? — А мож и впрямь — ты с ними?!

(и да сгинут демоны от длани моей)

-Эй, успокойся, — хлопнул по плечу Джакс. — Чего завелся? Свои-чужие, ежели неймется — пошли, Шэнга удавим, человечество облагодетельствуем. А от парня отстань, ему и так сегодня солоно пришлось. Да и Китана... ну ее, видно будет. Я за ней присмотрю.

Джонни оскалился. Слюна с зубов вязко капнула на пол у носка Саб-Зиро. Тот безмолвно взирал на беснующегося актера. "Мое-мнение-ты-знаешь". Джонни засунул руки в карманы.

-Ага. Присмотри, — он обращался к Джаксу, все еще ведя дуэль убеждений. Ничья. Без добиваний и конфискаций душ. — И я присмотрю. За обоими... нет, троими!

Кейдж хлопнул дверью. Джакс сел на край кровать:

-Не знаю, чего с ним... Может, от меня заразился? Ну я-то из-за Сони, а он...?

Скелеты в шкафу. Порой они выбираются и гремят костьми. И забывают запереть за собой створки. И тогда смрад — застарелый, трухлявый выпозает наружу.

Саб-Зиро поднял голову, потер подбородок. С потолка свешивалась розовая от солнечных лучей паутина, схожая с мерцающими гирляндами-украшениями. На фреске танцевали русалки и кентавры.

-Не обращай внимания, Джакс. Это Башня... и сам Внешний Мир, но главным образом, Башня. Она перелистывает нашу память и проливает чернила на старые рубцы. А чернила — из того бассейна.

(почему б не поведать о Смоуке и червях-пружинах? Или о Скорпионе? "Мы еще встретимся" — не вполне корректно. Пока один из нас в Башне, мы — сиамские близнецы, и его царапает льдистая корочка, я же обоняю паленую серу...)

-Угу, — кивнул Джакс. — Я здесь спать не могу: Соня приходит ко мне каждую ночь. Вроде живая, но у нее вместо запястьев — культяпки... И она твердит мне, что ее разрубают в винегрет каждую минуту, а под кожей поселились могильные черви, они шевелятся, шевелятся... а виноват — я.

-"Будь ты проклят, Джакс"? — процитировал Саб-Зиро.

-К тебе... тоже...? — подскочил майор Особого Отдела. — Та девушка, да? Убитая...

-И она. Но чаще — Смоук. Мой друг, — просто ответил Саб-Зиро. В отличие от Джакса, его голос не дрогнул, и он не умел рисовать "веселых картинок". Но цинковый гроб и треск ломающихся суставов — ошейник. Дар Башни.

-О, — Джакс аналогично собеседнику посмотрел в окно. Однообразие головокружительной и бесцветной пустоты. Контраст к ЛСД-подобным галлюцинациям. — Мы все с бедой, правда?

-Разумеется.

-Но Кейдж... он-то вроде безо всяких трагедий?!

Вроде бы да. Или он скрывает еще искусней. Просто масок в мире больше, чем лиц.

-Не суди его, Джакс. В Башне нельзя судить или гневаться. Она разлагается и заставит нас разлагаться.

Джакс схватил какую-то бело-голубую вазочку, неведомо откуда проявившуюся на подоконнике. Фарфор соприкоснулся с его ладонью, точно предупреждение. Джакс метнул вазочку в окно, и она растворилась в розово-желтом мареве неба и земли.

-Что же делать?! Сходить с ума? Перебить всех? Что?!

-Надеяться, — поставил точку Саб-Зиро.

Оставшийся день протянулся в атмосфере, пограничной к ссоре. Защитники упорно изображали, что не замечают друг друга, причем не у всех это получалось. Не отличающиеся сдержанностью Кейдж и Лю Кэнг едва не подрались, после того, как последний явился, пропустив ужин, а на щеках его была темно-розовая помада. Кейдж не удержался от колкости, Лю вспыхнул спичкой в костре... Саб-Зиро и Джакс попытались усмирить их, но даже Саб-Зиро не удалось охладить температуру взаимоотношений до приемлемого уровня.

К счастью, до бонус-версии "смертельного боя" не дошло. Лю демонстративно отсел подальше от кинозвезды, и напряженное с запахом тлеющих листьев, молчание воцарилось в "гостиной". Неудивительно, что все разошлись по персональным "апартаментам" без каких-либо бесед.

А между тем у Лю-то намечается битва с Милиной. Саб-Зиро подумал, что не худо бы ему продумать стратегию, ибо если клон хоть вполовину так же хорош, как оригинал — Лю не сдобровать. Он-то фактически не выиграл у Китаны, она поддалась. Вряд ли Милина поступит аналогично.

Неплохо бы выведать, ЧТО есть эта Милина.

Однако Чемпион первого Турнира, судя по всему, не заботился о грозящей опасности. Он снова выскользнул прочь, едва Кейдж покинул общий зал. И вернулся заполночь.

Эльфийские — эденийские чары привораживают, словно героин. Приходится все время повышать дозу.

Но в два часа ночи невидимые слуги заперли их на замОк. Тогда-то Саб-Зиро и решил сделать очередную вылазку, ибо Охотиться предпочтительнее во тьме. На Земле она была его союзником. Существовала легенда, будто божества Тьмы и Холода — родные братья... были, пока Шиннок — Владыка Тьмы не соприкоснул его Стихию с Хаосом, и пока Хаос не поглотил его самое, разрушив разум и личность.

Впрочем, остальным Лин-Куэй в их Охотах тьма содействовала не хуже.

Дожидаясь, пока спутники, включая Лю Кэнга, заснут, он сел на подоконник, свесив ноги с запредельной высоты. Он спросил себя, смог бы пробраться по бурой, отвесной и скользкой внешней стене. Скорее всего да, но... это — Башня. Уверенным быть нельзя.

Вот Смоук — тот сумел бы обхитрить и порождение Канновской паранойи.

Он вглядывался в беззвездное небо, низкое и тяжелое. Депрессивный мир, будто заспиртованный в стеклянной колбе. Вряд ли Эдения когда-либо воскреснет, ибо мир, где погасли звезды — лишен Красоты.

Он обхватил колени, прижался к ним подбородком. Затхлое безветрие — брезентовый мешок. Схожий с безнадегой.

Тоска подкатила вязким, неприятным комком. Он думал о Смоуке... и о звездах, что не светят здесь. Смоук и Рокси не будут вместе, а прохладное свечение навеки выткнуто. Понятия рифмовались в его сознании.

Бездна слепо и черно осклабилась ему.

Вернуть льдистые искорки. Вернуть прошлое.

Прыгнуть.

Классика экзистенциализма. Если ты смотришь в безду, бездна так же смотрит в тебя. И еще — она всегда зовет, и рано или поздно ты откликаешься... вопрос, только, когда.

"Не сегодня", — он слез с подоконника окна-бойницы, уверенный, что можно выходить на промысел.

Саб-Зиро остановился у якобы запертой двери.

Которая была распахнута. Не настежь, но достаточно.

Конечно, в часы темноты, обостряется и безумие Башни, например коридор Мебиуса и заплесневелый лаз. Но то было логически объяснимое безумие, вроде мескалиновых галлюцинаций... а вот открытой "запертой" двери существовало иное объяснение.

Существовало ли?

Саб-Зиро ткнул обитую позолотой доску. Подчинилась, без скрипа.

(Лю Кэнг? Снова улизнул к Китане?.. Нет)

Тогда — кто?

Очередной ребус. Их скопилось немало, вроде "куда делся Скорпион" и "что замышляет Шэнг-Цунг". Но терять время зря Саб-Зиро не собирался, и покинул "гостиную" Защитников Земли.

Башня пока не путала его. Он завернул в очередной переход, освещаемый все теми же унылыми факелами. Дорогая обстановка анфилад комнат казалась трухлявой и выцветшей. Он задержал внимание на пятифутовой статуе женщины с хвостом-плеткой, выточенной из цельного сапфира. Подобная вещичка на Земле оценилась бы в шестизначную сумму из-за одного материала, не говоря уж об искусной работе мастера. Тут же она валялась на боку вместе с обломками осыпавшейся мозаики и витками мраморной вязи.

Под ноги Саб-Зиро выбежало животное — гибрид крысы и кота. Финальная фаза извращения, оно зашипело на чужака. Саб-Зиро стянул немного льда к ладони, но крысокошка заковыляла по своим делам. Саб-Зиро нагнулся к тому отверстию в алебарсте, откуда выскочило существо, пошарил в нем. Блеснул алмазный кинжал.

"Здесь любят драгоценные камни", — Саб-Зиро, поколебавшись, заткнул переливающееся в зареве факелов оружие за отворот сапога. Пригодится.

У выхода из залы с кинжалом покачивались серебристые татами. Кому-то надоели грузные двери? Саб-Зиро раздвинул постукивающие колечки, но задержался: послышались сосущие звуки.

Поцелуй?

Кто-то занимается еще и любовью в Башне?.. Или — вариация войны? И кто?

Лю и Китана? Иных любовников он что-то не припомнит, супружеская пара Шао Канн и Синдел не в счет. Неужели мумии и призраки способны на романтику?

Саб-Зиро решил было убираться подальше, так как склонностью к подглядыванию он не страдал. Личная жизнь — это личная жизнь, хоть бы и на поле боя...

Но татами зашевелились с обратной стороны. Он судорожно огляделся в поисках тайника (это уже не смешно!). Он притаился на голове двенадцатифутого четырехрукого идола, в первый раз одобрив гигантоманию местных скульпторов.

Девушка, показавшаяся из каморки влюбленных была...

(Китана? Все-таки Лю? И он, поди, не закрыл дверь!)

Не Китана. Патологическое сходство объяснялось лишь одним: единой генетической структурой.

Милина.

(сестренка не отстает... интересно, кто ж ее избранник?)

Быстрыми шагами Милина покинула зал. И на сием какое-либо движение прекратилось. Саб-Зиро провисел на голове статуи еще с пятнадцать минут, но ничего не происходило.

С тем и вернулся.

Лю Кэнга и Милину стравливали среди Проклятых скал, и сие известие хлестнуло бойцов Земли пощечиной.

-Там же могила! — возмутился Джакс.

-Именно поэтому они и назначили, — пнул Лю камень. Они дошли до лобового места вместе, хоть Кейдж и он по-прежнему подчеркнуто дистанцировались.

Жители Эдении набились так, что яблоку негде упасть, но почетные гости отыскали приличные места.

К ним подсела Китана. Джонни фыркнул и удалился. Саб-Зиро поблагодарил Богов, что Лю не видел данной реакции: нет ничего хуже, чем посторонние мысли на поединке. Особенно, таком... ответственном.

С другой стороны, Китана уж чересчур откровенно манкировала ее положением принцессы и падчерицы Шао Канна. Мятеж... но тогда почему ее до сих пор не заточили в темницу? Шао Канн — не из тех, кто позволяет своевольничание.

Или он занят чем-то другим?

Лю и Милина встали друг напротив друга, вытянувшись в струнку, подобно прилежным ученикам. Саб-Зиро отметил кинжалы-саи Милины... и решил, что они не лучше вееров.

Он встретился глазами с Шэнг-Цунгом. Колдун ухмылялся. Почему-то он держался справа, подле Синдел...

(нарушение церемониала?)

Шипы маски Шао Канна подчеркивали скалистость. Много, много остриев вопьется сегодня в плоть. А камни — захрустят, точно разгрызаемые кости.

Лю Кэнг и Милина раскланялись.

-НАЧАЛИ! — гонгоподобно объявил Шао Канн.

Тактика боя Милины в корне отличалась от Китаниной. Строго говоря, Милина вовсе не нападала. Саб-Зиро следил за поединком с возрастающим изумлением...

За отстуствием какого-либо поединка.

Лю тщился поймать клона Китаны, но по-ящеричьи ловкая Милина избегала выпадов воина Света. Лю прыгнул вперед, пронизав носком и стремительной фигурой плотный воздух Эдении, сей прием безотказно срабатывал...

Но не с Милиной. Девушка в лиловом мягко уклонилась от ноги Лю. Кинжал-саи описал дугу в роковой близости от глаз Чемпиона, и Саб-Зиро сжал зубы, представ, как скальп Лю очутится в ладошках близнеца его возлюбленной... но саи не соприкоснулся с кожей Лю. Ничего.

Лю Кэнг злился. Он приготовил себя к кровавому сражению, он предвкушал заостренные ребра ножей Милины в собственной груди или спине, и достойно Чемпиона то было бы — не хуже рук-ножниц Бараки против этого самодовольного киноактера или вееров Китаны, вспарывающих вены Саб-Зиро...

(а еще вода, растворяющая Страйкера, правда? Но мы — не о плохом... мы о победителях... Милина — зло, а добро побеждает зло... не так ли?)

Вот именно.

Испытания суждены всем Героям, но Лю Кэнг — Избранный. Так говорил Рэйден. Значит, истина. И — он минует врата преисподней, и войдет в град солнца со щитом. Не на щите.

Он ждал болезненной дуэли. Он принял ее, готовясь выплеснуть скопившуюся болотную жижу ненависти... и пепла сгоревшего Храма Света. Кто-то — обязан заплатить, и коль пока нельзя вздернуть Шэнг-Цунга — он поквитается с чудовищной пародией на его Китану.

Он сам выбрал это.

Но не лиловую игру в прятки. Точнее, жмурки: Милина двигалась настолько быстро, что Лю определял ее местонахождение только по постукиванию каблуков по камням и черным волнам волос. Она плясала вокруг него ритуальный колдовской танец, а он — связанная жертва языческим духам.

Да слетятся вампиры на свежую кровь.

Милина была изящна — по-звериному, грацией пантеры. Или демона. И на Китану она походила — зеркальным отражением, выворачивая наизнанку и обращая в негатив весь опыт и искусство принцессы. Она имитировала и искажала каждую клеточку, каждый характерный признак Китаны. И именно из-за сходства с Любовью, лиловое Зло вызывало в Чемпионе безотчетную, клекочующую ярость.

("...вывел он, в насмешку и подражание эльфам жуткий народ — орков...")

Убить ее. Да развеется прах ее волос и костей над могилой Страйкера. Достойные поминки.

Милина источала сексапильность суккуба — полуомерзительную и притягательную. Она причмокнула скрытыми под тканью губами. Лю поморщился.

(она — не человек!)

Лю метнул в Милину сгусток света. Промахнулся. Милина обрисовала потрясающе красивое сальто, кувыркнулась через голову и приземлилась аккурат позади Лю Кэнга. Саи в сотый раз за добрые десять минут странного "танца" звякнули у уха Лю.

Чего она добивается? Выбить его из сил? Вымотать до матовой пленки в мозгу, до хрипа в дыхании и, когда его колени подогнуться — единственным, безупречным взмахом проткнуть его горло?

Возможно, она не ведает усталости?

Нет. Нет, она живая, а ведь и подлинные порождения небытия порой проигрывают дуэли сынам Адама. И Лю Кэнг — равный ей по силе соперник...

Почему — она — не — нападает?!

Эденийцы требовательно покрикивали. Скачки туда-сюда надоели им, они жаждали крови. В прошлый раз сестренка неплохо позабавила зевак, почему же лиловая миледи развлекается заигрыванием со своей жертвой?

Возмущенный гул усилился втрое еще через несколько минут.

Лю Кэнг, взбесившись окончательно от тактики Милины, рванулся к ней "вилосипедным пинком", его боевой клич упругим эхом отскочил от скал... но ступни проехались по пустоте, а лиловая материя и глубокие янтарные радужные оболочки с вертикальными зрачками, усмехнулись ему. Поймай меня, красавчик. Слабо?